Пресвитерианцы. Четвертый берег

Глава 29

Конница, конечно, спасла Гванука и его бригаду. О чем он думал вообще, отправляясь в поход одними своими полками! Ах да… Раненый в самое сердце бригадир О ни о чем не думал. Им руководил не разум, а разбитое сердце…

Восемь рот копейщиков и пистолетчиков Ариты служили и прикрытием, и разведкой. А в бою они смогут остановить таранный удар рыцарей. Правда, тех пока не было. Покинув Иль, Гванук повел свой спонтанный корпус сначала на юг, но, не дойдя до Эврё, свернул на запад и двинулся через Алансонские земли. Потом пехота с конницей ненадолго разделились. Обоза-то у Пресвитерианцев толком не было, так что Головорезы зашли в Мортен, а Самураи еще дальше — в Авранш. У тамошних виконтов командиры потребовали выдать им запасы провианта, после чего снова воссоединились и уже вторглись в пределы Бретани.

Первым на их пути оказался крупный замок Фужер. Он всего несколько лет назад перешел под руку герцога де Монфора, был целехонький и внушающий трепет. Тут-то Гванук понял, что не только конницы ему не хватает. Артиллерия в этой стране замков нужна еще сильнее. У Головорезов, конечно, имелся с десяток железных фальконетов… Но такими по стенам стрелять — курам на смех.

Арита предложил обложить замок, морить гарнизон голодом и ждать, когда герцог Жан придет его отбивать. И вот тут ему!.. Гвануку эта мысль не понравилась. Если задуматься, то прийти к ним могут не только с запада, но и с востока. В смысле, сиятельный. С розгами, старательно вымоченными в соленой воде. И не в розгах дело. Просто Гванук не готов был смотреть, как его безумная выходка будет перед всеми выставлена поступком истеричного дурачка.

Даже если это на самом деле так.

— Замок надо брать!

По счастью, Головорезы смогли провернуть старый способ, опробованный еще на далеком Востоке: в ночной темноте подорвали ворота гранатами. Гренадеры с егерями сунулись в пролом, но наткнулись на вторые ворота: побоище вышло жаркое и кровавое, но до рассвета удалось войти в цитадель. После этого Фужер пал. Гарнизон у замка был не очень большой.

Превратив замок в базу, оставив на месте раненых и небольшой отряд, поредевший корпус двинулся вглубь вражеского герцогства. Дальше на юг стоял город Ренн — столица одноименного графства и одна из столиц всей Бретани. Это уже орешек посерьезней. Удастся ли его расколоть также легко?

К этому времени у Пресвитерианцев появились уже первые разведданные. Стало известно, что сам Жан де Монфор с войском (неизвестного размера!) обретался еще южнее — в главном своем городе Нанте. Но там он, кажется, решил не оставаться. Только и Ренн защищать герцог тоже не спешил. По сведениям каких-то торговцев отряды с горностаевыми знаменами отходили всё дальше на запад, в глубь Бретани.

На совете спорили долго и малорезультативно. Все-таки очень не хватало опытных голов: всего четыре полковника и один бригадир. Большинство требовало идти на Ренн, раз уж такой ценный город враг оставил без защиты. Вот это уже плацдарм для дальнейшего наступления!

Против был один Гото Арита.

— Вы просто думаете про то, что ближе. О добыче думаете. А задайтесь-ка вопросом: почему герцог не спасает Ренн, а убегает? Потому что понимает, что слаб. И хочет стать сильнее. Так он станет! Если мы дадим ему время и примемся торчать под стенами города.

Гванук согласился с Самураем. Тем более, что был у него и свой резон: хотелось, как можно дальше уйти от Иля и Руана.

Войско обошло Ренн и углубилось в бретонские земли. Сложен был путь. Дальше к западу местность становилась гористее, дороги — нехоженнее. И вообще тяжко было в незнакомых местах, где местные видят в тебе врага. А еще погода! Похолодание и ледяные дожди начались еще в день выступления корпуса из Иля. И с каждым днем погода портилась всё сильнее. Пресвитерианцы с ужасом перешептывались, что уже началась местная дьявольская осень… Но Гванук точно знал, что по календарю лето находится в самом разгаре.

Слава богу, припасов хватало. Особенно, после того, как солдаты вычистили закрома Фужера. В остальном же приходилось несладко. Почти каждую ночь Армия располагалась в чистом поле, люди мерзли. Да и шли они почти наугад. Сиятельный Ли Чжонму отлично ориентировался во Франции с первых дней; Гванук же имел очень смутное представление о Бретани. Только самые общие данные из карт. С дорогами вообще проблема; разведка загодя данные не собрала… да и не было у бригадира О настоящей разведки. Самураи Ариты помогали, как могли. Но справлялись плохо. Трижды Гванук обнаруживал, что они завернули куда-то не туда, приходилось возвращаться, выбираться из горно-лесных тупиков.

Где находится герцог де Монфор — тоже очень слабо представлялось. Штаб решил, что тот идет из Нанта в Ванн и пытались выйти на эту же дорогу. Но за несколько дней без свежих данных чертов герцог мог оказаться где угодно!

На людях Гванук всё еще был бодр и решителен, однако, в палатке, наедине с собой, обзывал себя полным идиотом. Только там он давал волю червю сомнений, который нудел по ночам: «Надо вернуться, пока не стало поздно».

Но им повезло: на дороге возле Ванна Пресвитерианцы натолкнулись на явные следы спешно убегающего войска. Биваки, брошенные обозные телеги, свежие могилы рядками. И главное — перепуганные местные жители. Ибо тем одинаково страшно видеть у своих хижин любую армию.

Подошли к Ванну, испуганно закрывшемуся на все замки, убедились, что герцог Жан и его люди там не укрылись — и заспешили дальше на закат, чтобы поймать желанного врага. Разбить герцога — победа решила бы немалую часть проблем. Все-таки большинство офицеров и даже некоторые солдаты уже понимали, что с этим походом что-то не так. Они шли за Гвануком, потому что искренне любили своего бригадира, который буквально вырос под сенью знамени со Звездой. Но вернуться назад людям все-таки хотелось. И понятно, что с головой де Монфора на блюде возвращение станет… менее болезненным.

Один лишь Гванук не знал, куда ему и зачем возвращаться. Бедный несчастный бретонский герцог нужен ему лишь для вымещения злости на… на судьбу?

…То утро, когда явились радостные вестники, выдалось особенно промозглым и холодным. Те, кто встал пораньше, клялись, что видели на лужах ледяную корку. Вернувшиеся из дальнего дозора разведчики-Самураи задубели так, что двигались с хрустом и первым делом кинулись к кострам. Только командир нашел в себе силу воли и добрался до штаба.

— Нашлась, — со счастливой улыбкой сообщил он своему полковнику и бригадиру О. — Вся армия герцога… Ну, там явно несколько тысяч. И герцогские горностаи на знаменах. Всего десять ли отсюда. И, кажется, уходить дальше не собираются.

На этот раз Армия собиралась не так быстро. Солдатам страшно не хотелось вылезать из палаток, отходить от костров. А зимнее обмундирование они, конечно же, с собой не взяли… И тем не менее, близость врага всех воодушевила. А летнее солнце, выглядывало сквозь рваные тучи и более-менее прогрело землю.

… — Хотя бы, десяток пушек нам… — с тоской в голосе прогундел Арита.

Гванук зло покосился на друга. Это и так понятно, лучше бы что-нибудь дельное предложил.

Узкое ущелье (не сильно-то и глубокое, но какое-то всё неудобное, изрезанное) перегораживал замок. Тоже не особо большой. Старый. Он весь как бы врос в местный рельеф; стены и башенки прыгали по ложбинке, гордо выпячивались на взгорках и словно врастали в скалы. Вот в этом неведомом замке и засел Жан де Монфор. А за замком спряталась всё его воинство. При желании, забравшись на утесы, можно было рассмотреть многочисленные шатры и штандарты, которыми усеяли долину бретонские рыцари.

— Я бы эти горы непроходимыми не назвал, — фыркнул коротышка Торо. — Женихи спокойно обойдут замок… Небольшими группами.

— Ну да… Головорезы, ну, часть из них, тоже перелезет через скалы, — кивнул Гванук. — А толку? Конница, щитоносцы — все останутся здесь. Армию разделим, а бретонцы по частям будут спокойно бить наши «небольшие группы».

Ситуация выходила неприятная. Нужно было генеральное сражение (как всегда и наставлял генерал), но герцог де Монфор явно не имел к нему желания. Видимо, так перепугался прихода Пресвитерианцев…

— Ну, пусть тогда сидят там, — беспечно махнул рукой Торо Минэ. — Я же правильно понял, что ущелье глухое? Их там многие тысячи. И людей, и лошадей. В любом случае, они оголодают раньше нас — мы-то можем грабить округу! Так что выйдут! Выйдут, а мы им устроим…

Самое удивительное, что полковник егерей оказался прав. Предложение Торо Гвануку сильно не понравилось. Но лучшего не было. Так что Женихи оседлали горы, чтобы ловить беглецов, а Самураи принялись зачищать округу на предмет еды и фуража. И в такой рутине прошло пять дней. За эти дни случилось лишь одно событие, запомнившееся бригадиру О — его пытались убить.

Стемнело намного раньше, чем обычно: небо опять затянули темно-серые низкие тучи, свисавшие над головами лохмотьями. Полился мерзкий холодный дождь (чуть ли не мокрый снег!). Солдаты мучительно боролись с кострами, которые так и норовили затухнуть — в общем, всюду царил мрак. Гванук, по заведенной давно привычке делал обход караулов; подбодрил очередного задубевшего дозорного родом из южного вечно теплого Цейлона.

И паренек вдруг испуганно округлил глаза, увидев нечто страшное за спиной своего командира! Бригадир О резко обернулся, хватаясь за хвандо, и тут же почувствовал резкую боль. Маленький цейлонский негодяй моментально всадил в него узкий нож! И целил грамотно — в подмышку, где нет защиты… Но отяжелевший от влаги плащ и неверные сумерки помешали ему прицелиться. Лезвие рассекло кожу, но не вошло глубоко.

В следующий миг вокруг стражника-убийцы была уже куча мала. Крики, ругань, глухие стоны. Цейлонец не дался врагам. Что он сделал — так и осталось непонятно, но в руках верных Головорезов остался лишь остывающий труп.

— Снимите доспех, сорвите стеганку, — резко приказал Гванук.

Он не ошибся: на смуглой груди караульного лежала потемневшая медная подвеска с кривеньким изображением лошадки.

Убийца-шиноби.

«Интересно, — как-то подозрительно равнодушно задумался О. — Это он по своему почину на меня напал? Или, пока мы тут стоим, его нагнал приказ из Иля?».

Увы, не спросить уже. Да шиноби и не расскажут.

«Да не особо-то и интересно» — хмыкнул Гванук и даже не стал распоряжаться об усилении стражи. Он не генерал всё-таки. Его дело война, он готов умирать.

А война — вот она! Через пять дней ворота замка распахнулись, и оттуда пошла латная конница. Рыцари шли немного торопливо, но степенно.

— Дают понять, что идут на честный бой, — усмехнулся Арита, когда разведка сообщила о появлении врага. — Мол, хотим честь по чести, строй на строй. Дадим им это?

— Разумеется, — злобная улыбка Гванука поползла влево и вверх. — Это ведь и есть наша цель: прихлопнуть их всех разом, а не гоняться по всей Бретани.

— Странно, что они этого не понимают, — нахмурился глава Самураев. — Отсидеться за стеной — что может быть лучше?

— Не обязательно, — отмахнулся бригадир О. — Они же не знают, что за нами не идет вся остальная Армия с десятками пушек. Поэтому лучше бить врага, пока его мало.

Он читал врага насквозь. Трусливый де Монфор не вызывал у него ни капли страха.

Бретонцы выстраивались очень долго. Передовые сотни всё намекали, что им надо бы встать подальше от стен замка, где пошире — Пресвитерианцы проявляли максимум вежливости и отходили (раз глупцы сами хотят подальше отойти от спасительных стен, за которые можно сбежать — зачем им мешать?). Время тоже шло на руку Гвануку: можно было подтянуть всех Женихов с гор и фуражировщиков с округи.

«Кажется, нас ждет самая куртуазная битва в истории» — ухмылялся О, думая, как лучше разместить свои полки. Вариантов у него было не особо много. Из-за узости ущелья никого в обхват не пошлешь. Конницу вообще трудно использовать… Хоть, позади Самураев ставь!

«А что? Постоят, поберегут лошадей, а потом бросим их на убегающих. Главное, чтобы бретонцы снова не засели в замке. А еще: было бы совершенно замечательно взять де Монфора в плен. Чтобы одним движением вывести Бретань из войны».

Лелея стратегические мечты, Гванук даже не сразу обратил внимение, что бретонцы давно построились, но не атакуют. Почему? Войска у Жана де Монфора не меньше пяти тысяч, конницы вдвое больше, чем у Пресвитерианцев, да и построена она для атаки. Что? Настолько страшно?

— Может, устроим им пистолетную караколь? — поинтересовался он у Гото Ариты.

Самурай с сомнением жевал нижнюю губу.

— Понять бы, что у них со стрелками. Вдруг много? Тогда они моих перестреляют: с пистолетами надо на 50 шагов подходить. А лучше еще ближе.

Решили прощупать строй врага егерями. С десяток плутонгов, осторожно стали подбираться к бретонцам.

Тут-то всё и случилось.

Не трубили трубы, не грохотали барабаны, но какое-то чутье заставило Гванука повернуться: и он увидел, как, примерно в трех ли к северу долину плавно заполоняет войско. Там, еще дальше его собственного лагеря, где крутизна склонов снижалась, где появлялись редкие проплешины и седловины — теперь шли сотни и тысячи воинов.

Кто?

Да кто бы ни был! Друзей бригадир О не ждал.

С крохотным запозданием заревели перепуганные трубы в лагере. Солдаты оборачивались и в тревоге смотрели на темную копошащуюся массу. Арита тут же отправил вперед десяток всадников — разобраться.

— Разворачивай-ка Самураев, дружище, — приказал Гванук полковнику. — Хорошо, что они уже стоят позади.

Вестники примчались через сотню вдохов.

— Золотые львы на червленом поле! — кричали они издалека. — И золотые лилии — на лазоревом!

Гванук очень надеялся, что ужас не отразился на его лице. Англия и Франция вместе? Они уже объединились? По счастью, короткий опрос разведки, внес уточнения: знамена были чисто красные, либо деленные на две или четыре части, где три идущих льва соседствовали с лилиями. Армия была только английской, а цветы Капетингов символизировали право их короля на французский престол.

«Что? Сильно легче стало? — раздался в голове О ехидный голос. — Всего лишь английская армия высадилась в Бретани. И сейчас заходит тебе в спину».

— Не сильно легче… — Гванук встал на стременах и заорал, чтобы его слышали. — Будем прорываться! Конница протаранит их, пока не построились…

— Бригадир! — раздалось из передних рядов тревожное многоголосье.

Черт! Черт!

Бретонцы тоже видели, что происходит далеко за спинами Пресвитерианцев. Более того, они, кажется, ждали этого. Поэтому «трусливые» враги, наконец, преодолели свою робость. Латная кавалерия герцога Жана дребезжа и пофыркивая (дребезжали рыцари, а фыркали лошади) неспешно двинулись вперед. До копейной атаки было еще очень далеко, но всадники начали упорно сокращать дистанцию, стараясь не сильно утомить животных.

Ну, вот всё и складывается. Бретонский герцог наверняка знал о приходе англичан. Или вообще сам пригласил их к себе — и те высадились где-нибудь в Бресте (в Нормандии, Пикардии и Фландрии дружественных портов больше не осталось). Узнав о корпусе Гванука, герцог двинулся на соединение с островитянами, завел Пресвитерианцев в узкую долину, прождал за стеной замка, сколько нужно, а перед появлением англичан вышел в поле, заставив противника сконцентрировать на себе всё внимание.

И сейчас они сожмут Пресвитерианцев с двух сторон…

— Ну, это мы еще посмотрим! — рыкнул Гванук, дергая повод в ярости. Лошадь возмущенно заржала.

«Чему нас учил сиятельный? Это не мы зажаты между вражескими отрядами, это враг разделен на части! Вот и надо бить по частям! Кто там ближе?».

Ближе были бретонцы. Более того, они активно сближались. Конница всё дальше отрывалась от своей пехоты, опасаясь, что Пресвитерианцы кинутся в бега, пока англичане не перерезали все пути отступления.

«Ну, и отлично!».