Пресвитерианцы. Четвертый берег

Глава 12

— Так-так, и что ты ей сказал? — Наполеон улыбался, хотя, радоваться было совершенно нечему. Гванук чувствовал настроение своего командира, но продолжил твердо.

— Я сказал Орлеанской Деве, что сначала мы должны сообщить о перемене планов главнокомандующему… Тебе, мой генерал.

Плохо. Этот мальчик с самого начала — едва расправил крылья на Тиндэе — был своенравным, дерзким и рисковым. Но его верность, его чувство долга никогда не подвергались сомнению. А теперь… Имея четкую задачу, имея однозначный приказ, он вдруг решает всё поменять, и пойти в Священную Римскую империю! Местный дух дикого рыцарства плохо влияет на него.

— Жанна д’Арк заявила мне, что ты, мой генерал, можешь не прислушаться к словам гонца и просто запретишь наш поход. И я решил, что поеду сам. И смогу убедить тебя.

— Ты так ей и сказал?

— Да.

Твердо смотрит. Честно признается во всем, но виноватым себя не чувствует. О во всей своей красе.

— Мне это весьма и весьма не нравится.

— Понимаю.

Ну, вы посмотрите на него! Он всё понимает, но спроси его: повторил бы он это снова — не моргнув глазом заявит, что да.

— Ты понимаешь, что, как бригадир, подчиненный своему генералу, ты очень далеко шагнул за пределы своих полномочий?

Гванук открыл рот для ответа, но Наполеон остановил его нетерпеливым жестом руки.

— Ты понимаешь, что в иной ситуации, такое поведение можно было бы счесть, как неподчинение и даже измену? — генерал неспешно прохаживался вдоль штабного стола, мысленно загибая пальцы. — Но мы столько прошли вместе, и я, безусловно, доверяю тебе. Значит, выходит, что ты пользуешься моим особым к тебе отношением? Это ты тоже понимаешь, О?

На последней фразе Наполеон повысил голос. Наконец, парня слегка проняло — опустил глаза.

— Но ладно я. Плюнем и забудем про старого вредного старика. Но Жанна! Ведь именно из-за тебя мне пришлось отпустить ее из Руана, подвергнуть риску. Теперь ты заявился ко мне и фактически требуешь, чтобы я отпустил вас обоих вообще в самую гущу вражеских территорий! Под стрелы, под ядра! О, за что ты так со мной? Разве не говорил я тебе и другим, насколько это особенная женщина? И как важна она для успеха нашего дела здесь?

Тут малолетний бригадир поднял глаза.

— Ты прав, мой генерал. Это, действительно, особенная женщина. Прошлое ее туманно, и чем больше я узнаю, тем больше у меня вопросов. Но я насмотрелся на то, как она управляется с местными мужиками. Не хитрит, не вертит ими — она всегда пряма и предельно открыта. Она каждый раз идет до конца — и никто не может устоять перед этим стержнем. Только, мой генерал, в этом-то всё и дело. Она — Орлеанская Дева только тогда, когда живет и действует в полную силу. Запри ее в Руане — и Девы не станет. Будет простая девушка Жанна д’Арк — практически бесполезная для нашего дела. Более того, здесь, в Руане, она сама загнется и зачахнет. Твоя забота о ней немногим лучше тюремной клетки… Уж прости меня, сиятельный.

Вот это речь. Кажется, магия Орлеанской Девы действует не только на впечатлительных французских рыцарей, вскормленных трубадурами и мейстерзингерами.

«О, мой мальчик, ты ли это? Ведь я помню твои выходки на Формозе, в Сингапуре, на Цейлоне… Однако, хоть, и прискорбно признавать, но в чем-то он прав. Пряча Жанну под крылом, я приведу к тому, что в нее станут меньше верить… И сама Дева станет меньше верить в себя. Увы, я до сих пор не понимаю, во что именно верит Жанна д’Арк в своей голове, но верит — это факт. Это не циничная самозванка, созданная для того, чтобы короновать дофина Карла… Или не только она».

Тяжко вздохнув, Наполеон уперся руками в стол и принялся изучать карту. В своей прошлой жизни он ничего не помнил о битве при Бульневиле, а, судя по отчету Гванука, сражение было весьма крупным. Самое главное, войско Рене состояло на две третьих из прирейнских жителей. При удачном раскладе, эти графы могли бы стать союзниками короля Франции и увеличить его вооруженные силы тысяч на десять. А бургундцы, наоборот, лишились бы части своих сил.

«Нда… Знать бы всё заранее, то выгоднее было Армию использовать на полях Бульневиля, а не под Парижем. Город всё равно не взять, до малолетнего королька не добраться, а войско сидит там без толку. Но кто же знал?..».

Взгляд Наполеона блуждал по карте по привычке. Лотарингии тут не было — не влезла. Просто потому, что земли Священной Римской империи не входили в зону интересов генерала. Но ведь в его родном прошлом-будущем Лотарингия — это однозначная Франция! Даже сейчас здесь живут скорее французы, чем германцы — это и по именам видно. Так почему бы не ускорить процесс — и не дойти до левого берега Рейна? Особенно, если есть повод. Возможность освободить целую толпу прирейнских графов и баронов. Восстановить законность! (Ведь Рене Доброго признали Лотарингским герцогом все… кроме бургундцев). Кстати, заполучить Рене — особу приближенную к королю — в друзья и должники тоже весьма неплохо.

Выходило… Что душевный порыв Жанны — не такая уж и глупость.

«Надо только минимизировать риски и выжать из этого наибольшую выгоду… А ведь Лотарингия очень богата железом и каменным углем. Последний практически на поверхность выходит!».

Наполеон знал, что здесь и сейчас никто каменным углем не пользуется. В металлургии точно. Но в его время уже научились пережигать эти черные камни (точно также, как и дерево) в кокс. Жгли в ямах, закрыв доступ воздуха — и полученным коксом вполне себе пользовались.

«И дешевле, и не нужно губить леса, которые уже сейчас нещадно вырубают, — задумался Наполеон. — Думаю, за свою свободу Рене бесхозный уголь отдаст нам с радостью. Наверное, и насчет железа договоримся. А с такими ресурсами Чжоли и другие китайские мастера за полгода чугунное литье на поток поставят!».

Поход постепенно приобретал статус «необходимого»! Конечно, надо бы самому вести Армию, но времени на это уйдет больше месяца. А Наполеон сейчас никак не мог уезжать. Управление провинцией еще не устоялось. Хотя, прежде всего, требовался личный контроль за работой первого Департамента. Этот проект обязан стать идеальным, чтобы потом распространять его дальше. Плюс куча задач на постройке Иля, плюс новая верфь в Арфлёре…

Генерал видел, что Гванук пристально следит за ним. На лице — неприкрытая тревога. Расслаблять парня не надо — а то привыкнет!

— Ну, а что же король английский? Что с герцогом Бэдфордом, который хозяин всей Нормандии?.. Был хозяином. Просто бросите? Всё, что было сделано — впустую?

— Нет, мой генерал! — Гванук резко оживился. Видимо, готовился к этому вопросу. — Смотри, что я придумал. Парижане нас уже дней десять не тревожат. Пробовали. Поняли, что атаки на батареи бесполезны, а потери велики. Боятся, в общем. Так вот, я велел нашим из бревен делать муляжи пушек. Поставим их на брустверы, а всё войско уйдет ночью и тихо. В лагере оставим человек 400–500. Самых небоеспособных из бригады Девы и мою вторую гренадерскую роту. Эти отряды будут постоянно изображать активность в лагере, чтобы враг думал, что мы на месте. Если все-таки сделают вылазку — я оставлю Головорезам большую часть запаса гранат. Взрывов и грохота будет тьма! Надеюсь, загонят парижан обратно.

— Ну, а если догадаются? Или сообщит кто? — Наполеон крутил и вертел план бригадира О. Плохие планы ему не нужны.

— Отойдут. К северу стоит городок Сен-Дени. Сам-то он от войны почти вымер, но цитадель там неплохая. Мы ее давно заняли, там резервные склады Армии. В общем, оставленный отряд в случае неудачи отойдет туда, а уж в цитадели несколько сотен смогут хоть полгода сидеть. Но я надеюсь, что на несколько недель этого театра хватит.

— Пойдет, — после долгих раздумий кивнул Наполеон. План не ахти, но лучше в этой ситуации не придумать.

Гванук растянул улыбку — понял, шельмец, что раз генерал тут согласился, то он и остальную часть принял.

— Ты мне тут поулыбайся! — зло рыкнул главнокомандующий. — Вечно одни проблемы создаешь. Ладно! Сегодня отдыхай, а завтра получишь приказ и все нужные бумаги.

— Мой генерал! — О аж подскочил на месте. — Так зачем ждать лишний день? Я сегодня поеду — время же дорого.

— Куда-то спешишь? — склонил голову Наполеон. — Битва когда случилась?

— 2 июля.

— А вы о ней когда узнали?

— Девятого.

— А сегодня уже вообще 12-е число. Пока доберешься до Армии, потом почти две недели топать до Лотарингии — по горячим следам напасть уже не получится. Так что один день ничего не решит. А у меня для тебя будет подарок. Дам тебе в помощь целый полк! Почти. Третий полк Шао.

— Третий? — удивился Гванук.

…Наверное, очень скоро весь пустырь между берегом Сены и стенами Иля застроят. Больно место выгодное. Но сейчас вокруг свежевыкрашенного храма Пресвитерианцев огромный пустырь. Который с самого утра заполнила огромная толпа. Позади в полукруг дощатого помоста — несколько сотен крещеных жителей Иля — солдаты и мастера. А впереди, плотным строем — шесть почти полных рот третьего полка Шао.

Наполеон долго думал, куда лучше всего пристроить бригандов — и решил, что китайская бригада подойдет лучше всего. Из тяжелой пехоты сделать щитоносный строй; а вместо арбалетчиков с кочону — лучники с лонгбоу. Доверять вчерашним бандитам огнестрел — опасно. И переучивать долго. А у китайцев они лучше всего проявят свои боевые навыки. К тому же… Скажем честно, Шао была не лучшей частью Армии Пресвитерианцев. Единственное, в чем они превосходили любые другие подразделения — это в дисциплине.

И видит бог (!) третьему полку это было нужнее всего. Два дня, ругаясь с бригадиром Хун Бао, Наполеон отобрал пару сотен китайцев, которые смогут стать офицерами и инструкторами над бригандами. Тут требовались особые люди… грубо говоря, способные войти в клетку к тигру. И умеющие из нее потом самостоятельно выйти. Хун жалел своих, но генерал был непреклонен. Полковником стал молодой, но подающий надежды командир плутонга (даже не ротавачана!) Чо Татва. Выбор пал на него, потому что Чо был одним из немногих воинов Шао, кто мог конкурировать с французами в росте, комплекции и умении махать кулаками. Конечно, не с Крохой Гийомом, но Драного Шаперона китаец (правда, на самом деле, Чо не китаец, а из небольшого народа юэ на самом юге империи Мин) был выше на полголовы. И наверняка смог бы сбить его с ног одним ударом.

Хоть что-то.

Сейчас свежеиспеченный полковник стоял впереди своих подчиненных и смотрелся мрачнее тучи. Огромные габариты не лишили Чо Татву ума, и он прекрасно понял, какой тяжкий груз взвалили на его плечи. Полк позади тоже под стать своему начальнику. В смысле, смотрелся не ахти. Как-то единообразно вооружить его не удалось. Использовали трофейное оружие и доспехи, кое-что из собственных (азиатских) запасов, а также то, что имелось у бригандов.

Выглядело дико.

Но все-таки шесть достаточно ровных прямоугольников старались выглядеть грозно. Четыре роты щитоносцев (копья не у всех, часть воинов вооружены двуручными мечами, длинными топорами, гвизармами и прочим оружием для перерубания вражеских древков; у этих — самые надежные доспехи) и две роты лучников, в основном, английских. Последних — некомплект, не больше сотни стрелков на роту. Но в остальном — практически сформированный полк… который еще обучать и обучать, если по-хорошему.

Но проверить союзничков поневоле в бою — тоже нужное дело.

На помосте Жиль Дешан в изумрудно-зеленой казуле уже закончил молитву перед почти тысячей «прихожан» и со светлым (округлившимся уже!) лицом отошел чуть назад. Впереди оказался Токеток. В своей бурой шерстяной сутане он тоже казался похожим на священника, если бы не стянутая узлами грива волос.

— «Когда же Иисус перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова. Симон сказал Ему в ответ: Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но я по слову Твоему закину сеть…».

Зычным голосом Нешаман пересказывал очередную притчу из Евангелия от Луки — своего самого любимого. Он знал текст практически наизусть, но сейчас демонстративно читал. Читал из небольшой пухлой книжицы, которая была создана при его непосредственном руководстве. Так уж вышло, что, когда был собран четвертый печатный станок, Токеток наложил на него лапы. Напечатать целую Библию всем показалось непосильной задачей. Даже весь Новый Завет. А вот одно Евангелие — уже можно. Токеток предоставил свой перевод на «тайный язык», наборщики формировали страницу за страницей, делая более ста копий. Из полученного собрали десять книжиц, а остальные отложили на потом — когда получится набрать весь Новый Завет.

Казалось бы, всего сотня экземпляров. Но во всем Руане столько нет. Причем, эти будут не на латыни. И даже не на лангедойле, а на французском языке будущего! ЧуднОм для местных, зато более богатом и развитом.

— «Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный, — продолжал вещать Токеток, яростно вращая глазами и размахивая свободной рукой. — И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков».

Тут он бережно сложил книжицу и начал говорить от себя.

— Не надо бояться невозможного. Могли ли мы когда-то подумать, что пройдем через полмира, что освободим святую Деву и станем помогать неведомой нам Франции? Да никогда! Но нам было сказано, и мы пошли! Из больших городов и из диких лесных деревень. Мы даже вообразить себе такое не могли, но мы послушали и пошли! И вот мы здесь. Потому что главное: верить и не бояться!

Пресвитерианцы дружно подхватили последние слова Нешамана.

— Третий полк Шао! — заорал тот новичкам, багровея лицом и покрываясь узлами вен. — Вы пришли к нам. Пошли за Старым Владыкой и Орлеанской Девой. Вы! Вы можете стать одними из нас! Пресвитерианцами! Это кажется невозможным, но это будет! Что от вас требуется?

Бриганды смущенно зашумели.

— То же самое: верить и не бояться! Повторяйте! Верить и не бояться! Еще раз!

— Верить и не бояться! — заорал третий полк. Китайцы в рядах бригандов задавали ритм.

— Верно! Не отказывайтесь от шанса. Все мы грешны, как Симон-Петр. И Иисус учит нас этому, — Токеток торжественно воздел Евангелие. — Как и тому, что каждый имеет шанс на спасение. Каждый из нас может быть ловцом человеков! Любой! Ты! Ты! Или ты! Любой станет спасителем Франции! Любой! Надо просто верить в наше дело и не бояться!

Токеток смолк на пару вдохов, улыбнулся, как шкодливый мальчишка, и добавил:

— А еще быстро исполнять приказы своего командира!

Пресвитерианцы просто грохнули от смеха. Уж они-то этот священный закон Армии знали лучше любой молитвы. А вот вчерашние бандиты глубиной данной истины еще до конца не прониклись. Ну да ничего, дело наживное.

— Ну как? — Наполеон пихнул локтем в бок растерянного бригадира О. — Орлы! Восемь сотен орлов!

— Токеток — страшный человек, — то ли в шутку, то ли в серьез прошептал Гванук. — И сейчас эта свора и впрямь орлами выглядит. Но что будет после долгого перехода или в тяжелой битве?

— Это ты и проверишь. Испытай их хорошенько. Не щадя. Но постарайся дать им почувствовать себя героями. Иногда это работает лучше самой крепкой палки.

На пустыре перед храмом начиналось невероятное бурление.

— О, причастие. Пойдем-ка в Иль, последнее напутствие получишь.

Генеральский шатер стоял робко, среди недоделанных корпусов и строительных куч. Генерала с бригадиром здесь ждали Мэй Полукровка и какой-то субтильный француз.

— Это Рауль Жоливе из Авранша, — представил Наполеон незнакомца Гвануку. — Он доктор права. И повезет с собой наши предложения по сотрудничеству герцогу Лотарингии… Так что ты уж постарайся Рене спасти. Вот, кстати, копия — бери! Сам прочитай и Деве покажи — я не хочу, чтобы у нас были тайны.

Наполеон некоторое время помолчал.

— Наверное, всё. Бери полк и спеши к победе, мой мальчик. Береги себя, береги Деву. Но больше всего береги Армию. Она — наше всё.

Гванук по-восточному поклонился, но Наполеон отчего-то вдруг расчувствовался и обнял своего бригадира. А потом сам с улыбкой повернул к выходу и подтолкнул.

И подсел к Полукровке.

— Этот Рауль — верный человек?

— Мой генерал, два месяца! — воскликнул Мэй, разведя руками. — Откуда верные? Этот, хотя бы, специалист в своем деле. Переговоры проведет грамотно. А как со шпионажем справится — то мне неведомо.

— Вообще верных нет?

— Есть… надежные, — многозначительно покрутил зрачками начальник тайной службы.

— Много?

— Надежных всегда мало, мой генерал.

— Логично. Но вот, что я тебе скажу, Мэй: собирай надежных, ищи новых. Пришло время для большого дела.

— Париж? — понимающе улыбнулся Полукровка.

— А вот и нет. Север. Англичан в Нормандии мы прижали. Теперь настала очередь Бургундии. На юге им шею намылит О — я в парня верю. А мы займемся севером. Прежде всего, Пикардией и Фландрией. Все-таки королевские земли. Но не забывай и о Брабанте, Люксембурге, Голландии и так далее. Мне нужна полная и исчерпывающая информация. Кто где правит, кто правит на самом деле. Кто с кем дружит, кто с кем враждует. У кого есть зуб на бургундцев и англичан. Конечно, начинай с аристократии, но еще важнее лидеры городов. Там очень сильные города, Мэй. Ищи выходы на этих людей, ищи их слабости и грехи. В целом: всё как всегда.

— Сроки?

— Как ты там говорил? А! Времени всегда мало, Мэй. Первый доклад жду в конце этого месяца. Итоговый доклад — в конце лета.

— Слушаюсь, мой генерал.