Пресвитерианцы. Четвертый берег

Глава 5

Видя, как волнуется генерал Ли, Гванук горло сорвал на переправе, подгоняя лентяев. А потом успокоился. Всё равно ведь мост через Сену один. Тот и так непрерывно качался и потрескивал, чудом выдерживая весь навалившийся на него вес. Но пропускная способность его не вырастет: хоть как тут кричи. Чтобы ускорить переправу, из города подогнали лодки, некоторые лихие самураи Гото Ариты вообще загоняли коней в воду и переплавлялись вплавь.

«Бррр! — бригадира О передергивало от одного вида вымокших солдат. — Сиятельный, конечно, уверяет, что здесь уже лето. Начало июня… Но я в эту воду не полезу».

Войско быстро двигалось на юг, даже пушки не стали ждать. Сена, которая, как казалось Гвануку, вообще не умеет течь ровно, здесь своим руслом делала особо изысканный вензель: сначала текла на запад, потом резко загибалась на север и восток. Потом снова на север, на запад (именно здесь к берегу и пристроился Руан) и даже на юг! Вот в этой петле и шли сейчас Пресвитерианцы, приближаясь к южной петле. Их плотно зажало между речным берегом и довольно густым лесом.

— Проклятье! — хмурился бригадир. — Здесь и подраться негде!

В пути они наткнулись на свою же возвращающуюся разведку — Гванук отвел ее к генералу. Местные — нормандцы — сообщили, что войско «уже вот-вот»… а командует им, судя по знаменам, граф Арундел.

— Кто это такой? — спросил генерал Ли.

Оказалось, тоже генерал. Вернее, здесь они говорят: генеральный лейтенант. Джон Фуцалан, граф Арундел, служивший при герцоге Бедфорде (а тот является английским хозяином всей Нормандии). И говорят, что, несмотря на свои юные 23 года, уже опытный командир. В это Гванук легко верил.

— Но Арундел вместе Бедфордом и королем… — нормандский осведомитель сбился. — С английским королем… Уже месяц назад, как ушел из Руана в Париж. На коронацию…

— Значит, это войско короля и Бедфорда? — оживился Ли Чжонму. — Может быть, и король тоже там?

Стало видно, что, почуяв возможность покончить с войной одним ударом, генерала прям в жар бросило. Но увы: ему быстро объяснили, что будь при войске малолетний Генрих — повсюду багровели бы знамена с золотыми львами.

— Значит, Бедфорд в Париже узнал о захвате Руана и послал графа Арундела навести порядок… — вздохнул главнокомандующий

— Сейчас мы ему наведем! — криво усмехнулся Гванук и двинулся к своей бригаде — снова подгонять лентяев.

Именно его воины (Женихи, разумеется, шли в авангарде войска) первыми и увидели врага. Вывернули за глубокую излучину Сены, обрадовались было, обнаружив широкие поля — но там уже выстраивались люди графа Арундела! Гванук, как только об этом узнал, сразу кинулся к авангарду: разбить егерей на плутонги, рассеять, чтобы прикрыли основное войско. Армия Пресвитерианцев на марше сильно растянулась, пушки вообще отстали. Возможно, придется отходить. На месте английского графа Гванук бы сразу в спину ударил…

Но все егеря ему докладывали: враг стоит. Ждет чего-то. Бригадир тут же направил новых вестников к генералу: за указаниями. А тот, в ответ, прислал полк Ариты. Конные самураи тоже рассыпались густой цепью поперек полей, чтобы, в крайнем случае, сдержать удар.

Удара не последовало.

Удивленный Гванук вышел к самым передовым плутонгам Женихов, чтобы понять, что за противник перед ним: благородный дурак или высокомерный дурак?

Полностью готовые к бою англичане и их местные союзники почему-то (!) позволяли Пресвитерианцам изготовиться к бою.

«Вам же хуже» — улыбнулся бригадир О.

Было их не так уж и много — вряд ли, более пяти тысяч. Гванук уже различал среди врагов явную гарнизонную пехоту (вероятно, пособирали, кого смогли из окрестных городков и замков). А вот в центре строя ярким пятном слепила глаза рыцарская конница. Юноша не мог не засмотреться на это пестрое воинство: яркие гербовые одеяния воинов, расписные чепраки у лошадей, щиты с гербами, плюмажи из ярких перьев. Всё это было непривычно ярко для такой серой и тусклой страны, как Франция.

Рыцарей (точнее, всех всадников, среди которых рыцарями были далеко не все) насчитывалось чуть больше тысячи. Но они разбрелись по полю непозволительно широко. Ни о каком подобие строя не было и речи; каждый отряд («копье», по-местному) держался особняком. Кто-то периодически выезжал вперед, что-то кричал.

— Кажется, они вызывают нас на поединки! — хохотнул Гванук.

Какой дурак станет устраивать их перед битвой? Когда важно выполнить задачу, поставленную командиром. Бригадир О кисло посмотрел на врага и пожал плечами. За спиной послышался усиливающийся топот. Обернувшись, Гванук увидел, как конный полк Самураев разворачивается поротно и неспешно строится в центре позиции. Заприметив Гото Ариту, он припустил к нему.

— Вас ставят против рыцарей?

— Да, — широко улыбнулся самурай. Он давно мечтал о конных сражениях, но с отъезда из Ниппона, его полк ни разу не мог сесть на лошадей в полном составе. — Генерал сказал: «Вы еще не можете атаковать, но принимать удар рыцарей вам уже пора учиться».

Арита передразнил голос Ли Чжонму почти до неприличия; рядом хохотнули несколько всадников.

— Не расслабляйся, полковник, — полушутя пожурил друга О. — Помнишь, какие ужасы рассказывал сиятельный об их копейном ударе?

— Помню, — кивнул Гото Арита. — Мы много раз об этом говорили. Мои воины готовы. Только бы лошади не подвели, многие из них в моем полку всего неделю… Да! Убирай Женихов из центра. Против пехоты пусть стоят, а здесь не надо — это генерала приказ.

Гванук кивнул и подозвал ротовачан, чтобы перестроить егерей.

У врага все-таки кончилось терпение. Еще немного — и даже Псы с пушками подтянулись бы на поле боя. Но не сегодня. На южной стороне равнины заревели трубы, затрещали барабаны — и пестрое воинство медленно двинулось вперед.

Гванук с Головорезами занимал левый фланг, неполный полк Шао — правый. Оба отряда спереди прикрывали рассеянные Женихи. Ну, а в центре встали конники. Гванук смотрел на непривычный глубокий строй: каждая рота встала в две линии, сначала — стрелки, потом — копейщики. Между рядами большие интервалы. Видимо, полк Ариты хотел растянуться, как можно шире, чтобы встретить всю англо-французскую конницу.

— Триста шагов, бригадир! — крикнули наблюдатели из первых рядов.

— Стоим!..

— Двести шагов!

— Готовьтесь!

Сиятельный Ли Чжонму готовил Пресвитерианцев не только ко встрече с рыцарями. Предупреждал он и об английских лучниках.

«Луки у них простые. Сильные, но простые. Главное — лучники у них профессионалы. И этого стоит опасаться».

Если честно, после Ниппона, Армия Старого Владыки с сильными стрелковыми армиями не сталкивалась. Поэтому Дуболомы и Псы всегда перестреливали вражеских стрелков. Но Гванук помнил, что хороший лучник бьет гораздо дальше мушкетера. Бьет точнее мушкетера. И чаще. Только вот от пули мушкетера спасет лишь стена, а от стрелы простой щит более-менее защитит. Кое-какие щиты имелись в полку Шао, у егерей; Головорезы частично тоже с ними ходили. Но этого мало.

Бригадир О еще до боя приказал всем своим ротам встать в рассеянном порядке — чтобы врагу было сложнее попасть. Когда с двухсот шагов с небес посыпались первые стрелы, они, в основном, втыкались в землю. Вздетые вверх щиты, а также шлемы и доспехи легко останавливали их полет, так как пробивная сила стрел была невысокой. Но английские лучники приближались всё ближе.

— Сто шагов, бригадир!

— Поднимайте!

…Всё гениальное — просто. Кажется, так говорит генерал Ли. Гванук вспомнил опыт своей юности — войну в Ниппоне. Ниппон практически не знал щитов. Зато использовал в бою и при обороне… доски. Крайне громоздко и неудобно. Зато от массового обстрела — отличная защита! Бригадир приказал наломать досок в Руане и взять их с собой. Немного нашли — несколько сотен — но прикрыть первую линию хватит. Хотя бы, частично.

Со ста шагов английские лучники бьют уже не навесом, а настильно. Теперь их стрелы опасны даже для доспешного воина. Но не для доски. Над головой ее держать неудобно. Зато от стрельбы в упор — отличная защита. Просто подопри палкой или даже придерживай рукой.

Длинные, пышнопёрые стрелы быстро начали превращать доски в гигантские щётки. Конечно, те не стали абсолютной защитой; некоторые жала находили своих жертв. Но лишь немногие из них. Да и те летели неточно, теряли убойную силу.

Гванук видел, как падают его люди. Хотя, чаще всё-таки со злой руганью опускались на колени и отходили (или отползали) в тыл.

«Надо выдержать, — мысленно подбадривал он Головорезов. — Если обстрел нанесет критический урон, нам останется либо атаковать, либо бежать. И то, и другое приведет к поражению. А мы должны ИХ заставить идти вперед».

И они пошли. Кажется, граф Арундел сначала хотел заставить Пресвитерианцев обратиться в бегство от стрел. Но, поскольку стрелы врага в бегство не обратили, вражеский предводитель решил воспользоваться главным козырем — атакой рыцарей. Заревели рога, огромные европейские кони двинулись шагом, потом перешли на рысь — и вся огромная яркая масса кавалерии Арундела стала накатывать на позиции Пресвитерианцев. Радость и ликование чувствовались в их величественной атаке!

«Величественной, но непутевой, — покачал головой Гванук. — Строя нет, каждый несется вперед, как ему хочется… Конечно, я их понимаю: кавалерия Ариты не выглядит особо опасной. Маленькие люди, мало доспехов, а уж лошади какие маленькие! Вернее, это их кони — просто чудовища… Особенно, украшенные попонами, некоторые даже в собственных доспехах».

Не хотел бы он сейчас стоять перед этой лавиной.

А та брала разгон. До строя Пресвитерианцев оставалось шагов 70–80 — и рыцари начали переходить в галоп. Без того нестройная линия поломалась еще сильнее, кто-то вырвался вперед на полтора-два корпуса. И тут по ним ударило!

Первая линия всадников вынула из кожаных ольстров по паре пистолетов и разрядила их в налетающего врага. Развернулась и легкой рысью двинулась по междурядью в тыл. Солдаты второй линии тоже выстрелили по рыцарям и развернулись вслед первым. Затем третья линия…

Это была караколь. Гванук раньше видел, как это делают Дуболомы, но вот люди Ариты исполняли такой прием впервые. Еще бы. Пистолетами в полном объеме их снабдили только на Цейлоне, а уж кони у всех даже на Канарах не появились, последних брали под седло здесь, в Нормандии. Но тренировались Самураи постоянно. Причем, Гванук знал: если бы перед ними оказалась пехота, то всадники стреляли бы снова и снова, перезаряжая пистолеты в тылу. Если пехотинцы приблизятся — конница отъедет и продолжит стрельбу. Пока не кончится порох… или враги. Но тут конница неслась на них с огромной скоростью; на всё про всё — не больше пятнадцати вдохов. А потом…

Бригадир О тоже пробовал стрелять из пистолетов. Как-никак частично ими были вооружены его Женихи. Ему не понравилось: бьет недалеко, точность — еще хуже, чем у ружья. Опять же, дым, грохот, мучительно долгая перезарядка. Но когда зараз на полсотню шагов летят три сотни пуль; а потом еще и еще — это дает эффект. Крошечные ядрышки попадали в людей и лошадей (тут уже не прицелишься), их плохо останавливали доспехи и даже щиты. И без того неровная первая линия рыцарей начала разваливаться, кони сбивались, падали, на некоторых воины болтались безвольными чучелами, сползали, тормозя движение. А на передних натыкались следующие.

Между тем, перед рыцарями — после того, как три роты стрелков ушли в тыл — возник стройный частокол копий второй, четвертой и шестой рот (копейщики конного полка носили чётные номера). По команде вторая рота слитно склонила копья и подстегнула лошадей. Те были заметно легче европейских и сразу перешли рысь. Тонкая, зато ровная линия «рыцарей Ариты» со всей отчаянной силой ударила по буксующим всадникам графа Арундела. Копья вколачивали в латников на полном сказу; те ломались, вылетали из рук — такой силы были эти удары. Самураи тут же хватались за мечи и булавы. А в этот миг в просветы между лошадьми первой линии ударила четвертая рота. Шестой уже почти некуда было воткнуться. В центре образовалась страшная каша. Пресвитерианцы оказались легче и подвижнее, но рыцарей так трудно пробить.

На помощь рыцарям спешила наемная латная пехота, но тут уже фланги Армии Пресвитерианцев не оплошали. Поскольку обстрел из луков прекратился, Гванук велел отбросить доски и повел свой корпус вперед: впереди щитоносцы, следом гренадеры. Конная свалка произошла гораздо ближе к их линии строя, так что бригада Звезды добралась до нее раньше. Пешие латники графа Арундела, как раз набегали с яростными криками, когда в них полетели первые гранаты. Взрывы раскидывали врагов, а еще больше пугали. До строя щитов добежали лишь самые отчаянные… где и полегли. Остальные сотни начали спешно отходить назад. Вторая партия гранат обратила их в бегство; передние отряды наткнулись на задних — и Гванук отдал короткий приказ:

— Атака!

Вся бригада двинулась на деморализованных наемников. Кроме первой роты. Гванук оставил любимцев при себе и, перестроив, повел их на помощь Гото Арите. Там взаимное истребление грозило затянуться надолго. Головорезы хищными зверями кинулись в самую гущу свалки. Бригадир О дважды окрасил хвандо вражеской кровью, но это были уже спешенные противники и, кажется, не из рыцарей. А вот третий сидел на коне и сверкал просто невероятными латами.

Тела павших людей и животных зажали его, всадник не мог вырваться на свободный простор. Он периодически поднимал коня на дыбы, отгоняя пеших убийственного вида копытами. Кто-то из Головорезов все-таки исхитрился повиснуть на поводе. Бойца мотыляло из стороны в сторону (удивительная силища у этих рыцарских коняг!), но снова встать на задние ноги это чудовище уже не имело сил. Гванук немедленно кинулся к всаднику, подскочил к нему сбоку и тут же откуда-то из небес получил сокрушительный удар мечом. Подставленный хвандо удержать не удалось, клинок клацнул о шлем, но удар в итоге удалось ослабить. Взбешенный бригадир, не дожидаясь нового замаха, резко развернул меч и рубанул по бедру рыцаря.

Звяк!

Под накидкой на бедре тоже была железная защита! Даже там! Гванук снова вскинул над головой оружие, понимая, что сейчас ему опять прилетит; сам же свободной рукой ухватил врага за сапог и потянул вверх.

— Черт! Какой же ты тяжелый! — прорычал он.

Перепуганный рыцарь лупил сверху часто, но уже невпопад. Брыкался, что тот же конь, но Гванук все-таки поднял его ногу — и под весом доспехов противник перевалился на другую сторону. Упал он крайне неудачно: вторая нога осталась в стремени, так что торчала вверх. Рыцарь силился встать, но ничего у него не выходило. К тому же, конь-чудовище тоже спокойно не стоял (хотя, на нем уже трое повисли) — и упавшего мотало по зазеленевшей земле.

Гванук споро обошел лошадь и кинулся к барахтающемуся врагу. Пару раз долбанул хвандо по крепкому шлему, после чего рыцарь все-таки обмяк. Бригадир выдохнул.

«Фуф… Хорошо дерутся, черти! На одного рыцаря четыре-пять наших требуется. И то прибить не выходит…».

— Сдаюсь! Сдаюсь… — глухо прозвучало из-под забрала.

— Да на черта ты мне сдался⁈ — тяжелая драка разгорячила кровь Гванука.

— Выкуп! — слегка удивленно пояснил пленник.

Бригадир О огляделся. Головорезы вместе с Самураями Ариты уверенно добивали рыцарей. Слева и справа слышалась дробная трескотня — это конные стрелки, перезарядив пистолеты, неслись на помощь пехоте обоих флангов. Сунув огнестрел в ольстры, они выхватывали клинки и начинали рубить бегущую пехоту.

— Бери, бригадир, не думай! Бой и без тебя закончат, — усмехнулся дядюшка Тен, поглаживая морду коня, чтобы его успокоить. — Ты смотри, какая зверюга знатная. Дракон! Наверное, и с всадника выкуп хороший получишь.

Дядюшке Тену, наверное, уже перевалило за 50 лет. Удивительным образом этот старик прошел через все испытания. С самой Цусимы, где впервые и возник полк (тогда еще полк) Головорезов. И все 12 лет почти непрерывных войн дядюшка Тен постоянно умудрялся оказываться где-то неподалеку от Гванука. Какое-то время явно опекал глупого мальчишку, потом (когда мальчишка расправил крылья) сделался незаметным. Но всегда находился где-то неподалеку. «Мальчишка» это видел. И ценил.

— Хорошо, дядюшка, — бригадир повернулся ко всё еще валяющемуся рыцарю. — Твой меч!.. А теперь назови своё имя.

— Гастон I де Фуа-Грайли, — пленник произносил свое имя с пафосом, который плохо сочетался с его неуклюжим положением и торчащей в стремени ногой. — Капталь де Бюш, граф Лонгвиль.