Пресвитерианцы. Четвертый берег

Глава 4

Не говоря ни слова, Жанна д’Арк вложила его ладонь свою и совершенно по-мужски пожала. А у Наполеона в тот вечер не исчезало ощущение, что это не он использовал Деву, а она его. Он ей рассказал почти всё о своих намерениях, а она — почти ничего. Нет, конечно, и он многое скрыл о своих будущих планах на Францию… но лишь потому, что эта средневековая девушка не знала, что именно спрашивать.

Потом они долго препирались о том, как им действовать дальше. Генерал (зачем-то?) долго убеждал свою новую союзницу явиться перед народом в женском платье. Потом пытался «научить», о чем говорить… Пока не понял, что она его совершенно не слушает.

И вот они на помосте. Вроде бы, всё неплохо. Жанна д’Арк — просто невероятна. Народ — счастлив и, кажется, довольно искренне. Мысли? Ну… мысли более-менее правильные. Со временем подкорректируем! Главное — Пресвитерианцы принародно «легитимизированы». Теперь не какой-то узкоглазый чужак заявил, что его «бог послал»; теперь сама Орлеанская Дева объявила Генерала Луи и его Армию посланцами святого человека. Да, они диковинные, да — пугающие, да — язычники. Но служат божьему делу! А значит, дела с ними иметь можно.

Наполеон совершенно не собирался завоевывать Францию. Он жаждал ее освободить. Первое — легко, второе — невероятно сложно. Потому-то Жанна д’Арк так важна для его планов.

Меж тем, на помосте уже появился декан Жиль Дешан. Благостный толстячок-сиделец уже улыбался, румянец слегка вернулся на его пухлые, но обвисшие в темнице щеки. Пара иноков на всякий случай поддерживали его, однако каноник сам вышел на авансцену, благословил Деву, а потом принялся щедрыми взмахами крестить толпу, что-то слабенько напевая. Иноки поддерживали его молитву. Кажется, Наполеон узнал «Радуйся, Мария».

А потом…

Представление же должно продолжаться? Да! Причем, наращивать эмоции!

Слева, со стороны замка, началось какое-то массовое движение. Толпа на севере площади закипела, недовольно загудела… потом испуганно замельтешила, расступилась, освобождая дорогу воинам. Плотная группа солдат Армии уверенно двигалась прямо к помосту, и вел ее Нешаман. Дойдя до цели, Токеток плюхнулся на колени и закричал на тайном языке, понятном всем в Руане:

— Сиятельная Дева! Сиятельный служитель Бога! В далеких восточных землях открылось мне Слово Божье, и понял я, что не хочу иметь над собой иного небесного властителя, кроме него. По мере сил своих изучал я Священное Писание, делился знанием с другими. Генерал Ли объяснил мне, что приобщиться к этому Богу можно только через Крещение и провести его может только священник. Сиятельный служитель! Крести меня! Крести всех нас! Спаси наши души!

Воины волной опускались на колени, ряд за рядом, а вокруг разливался восторг: дикие язычники узрели свет истинной веры! Наполеон насчитал почти три сотни решивших охристианиться. Наверное, половина из них это были выходцы из Цейлона — там проповеди Токетока имели наибольший успех. Генерал вчера обсудил этот шаг с Токетоком, и они сразу договорились, что никакого насильного крещения (или неискреннего) не будет. Лишь те, кто действительно хотят стать христианами. Теперь Наполеон с удивлением смотрел на коленопреклоненных солдат. Он не ожидал, что их будет столько. А это ведь только из той части Армии, что находится в Рауне. А есть еще корпус Хван Сана, есть флот.

«Я недооценил влияние Токетока…».

Растроганный Жиль Дешан воздал хвалу Господу и повел солдат к роскошной громаде аббатства Сент-Уэна. Церковь и впрямь выглядела величественно и красиво. Хотя, она еще строилась (Наполеон знал, что здание возводят уже около ста лет, и, кажется, впереди еще столько же лет стройки).

— Жанна, — негромко обратился Наполеон к девушке, пока общее внимание толпы отвлеклось на «спасение языческих душ». — Теперь к вам начнут приходить люди. Нужно сразу отобрать тех, кто в дальнейшем сможет привечать и распределять добровольцев. Мы выделим им место в городе, где они смогут продуктивно работать.

Жанна д’Арк смотрела на него удивленно, не очень понимая: что и для чего он ей предлагает. Если бы он не опасался оскорбить святость Девы, то сказал бы, что та выглядит пьяной. Опьяневшей от экстаза, в которую Жанну вогнала ее же речь. И отклик народа.

— Я уверен, придут к вам и воины, — всё-таки продолжил Наполеон. — Мы поможем вам создать настоящую армию: вооружим, обучим. Но первым делом вам нужна личная гвардия. И я очень прошу вас, демуазель…

— Генерал! — нахмурилась Дева.

Она еще вчера попросила не называть ее так. Честно призналась, что дворянское обращение ее смущает. Даже несмотря на дарованный Карлом VII титул. «После нашего рукопожатия зовите меня Жанной, Луи» — с простой открытой улыбкой заявила она.

— Простите, Жанна, — склонил голову генерал. — Так вот, я очень прошу вас: примите в гвардию нескольких моих воинов. Если хотите, они принесут вам какие угодно клятвы, я же их прилюдно отпущу со службы. Они будут служить только вам… Я просто хочу обеспечить вашу безопасность.

— Свою безопасность я вверила Богу, Луи, — резко посерьезнев, ответила Дева. — Только Он решает, сколько еще отмерено мне.

Потом долго изучала недовольное лицо Наполеона. И смилостивилась.

— Хорошо, мой друг. Я возьму семерых, коли таковые найдутся. Но лишь среди тех, кто сегодня крестится в Сент-Уэне.

— Но я хотел вам дать самых лучших воинов!..

— Ищите! — уже лукаво улыбнулась Жанна. — Там их под три сотни.

— Да будет так, — смирился генерал (так часто он не смирялся за все двенадцать предыдущих лет!). — И еще. Нам нужно, как можно скорее пройти в замок. Есть срочное дело.

…Писарь Пьер Кошон трепетал, как лист, когда объект его восхищения уселась возле конторки. Жанна умостилась на стуле с… неприятной небрежностью. Наполеон в очередной раз подумал, что мужское одеяние и тут подошло бы ей больше.

— Ты слышал речь Жанны д’Арк на площади? — священник часто-часто закивал. — Сейчас вы вместе с Девой восстановите ее. Слово в слово. Ты запишешь его, а потом соберешь весь свой писарский цех. Я отменяю все задания, которые дал вам; сидите хоть до самого рассвета — но к утру мне нужно пять сотен копий этого воззвания! Можно даже больше.

— Генерал Луи! — чуть более официально, чем на помосте, обратилась к нему девушка. — Я бы также хотела надиктовать письмо моему сюзерену — королю Карлу. Необходимо сообщить ему, что я свободна и готова ему служить.

Наполеон постарался не выдать своего недовольства. Конечно, с королем надо будет связаться. Все-таки он легитимный правитель и без него единую сильную Францию не построить. Но он хотел это сделать позже. Когда уже хорошенечко укрепится на севере, когда основательно надает англичанам. А деятельность Жанны д’Арк поднимет народ. Чтобы хитрый Карл (а генерал не без оснований считал нынешнего короля большим хитрецом) даже не пытался свернуть все начатые перемены.

Но, видимо, не судьба.

— Хорошо, — тщательно скрывая эмоции, сразу же согласился Наполеон. — Пьер! Как только запишите воззвание и передадите текст остальным, запишите письмо нашей Девы королю. Вечером я зайду за ним и уже утром отправлю Его Величеству.

«Может, не дойдет, — с надеждой думал он. — Все-таки война, а между нами и Карлом — вражеские территории».

Вечером генерал пришел в писарскую. Но не только за письмом королю.

— Вот еще текст, Пьер, — протянул он священнику сложенный листок бумаги. — Когда закончите с воззванием Орлеанской Девы, отбери пяток писарей, кто работает быстрее всех и усади их за этот текст. Пусть переписывают только его.

— Сколько надо копий, Ваша Светлость?

— Больше на одну, чем имеется, — улыбнулся Наполеон. — Пусть переписывают, пока я не скажу «хватит». И пока есть бумага.

Это было уже его воззвание. Наполеон написал более конкретный текст. О том, что святую французскую землю топчет кованый английский сапог, о том, что Жанна д’Арк на свободе, а значит, борьба с врагом продолжается! Каждый француз обязан принять участие в этой борьбе! Кто уклоняется от неё — достоин позора; кто служит англичанам — достоин смерти. Наполеон кратко, сухо и ёмко расписал, как можно поучаствовать в деле спасения Франции — чтобы это было по силам каждому. Добавил, что Руан — новый центр борьбы с иноземными захватчиками. Всех истинных сынов Франции здесь ждут Жанна д’Арк и Армия Пресвитерианцев.

«Вместе мы победим!»

Пьер, шевеля губами, прочел текст. Бумага почти незаметно дрожала в его руках.

— Странно, — невольно вырвалось у него. Кошон испуганно захлопнул рот и покосился на генерала.

— Что странно?

— Ну… Простите… Но вы не пишете письма нобилям. Графам или баронам. Даже рыцарям не пишите, а просто людям! Даже Орлеанская дева написала королю…

— Графов — десятки, рыцарей — сотни. А простых людей — сотни тысяч! Смекаешь? — генерал с улыбкой постучал пальцем по лбу. — Математика, Пьер!

— Что они могут, простолюдины… — с сомнением протянул писарь.

— Ты просто не знаешь мою Армию, парень! — отмахнулся Наполеон. — У меня…

— Знаю! — неожиданно пылко оборвал генерала Кошон. — У вас есть бригадир О. Его Светлость Гванук снизошел до беседы со мной и поведал, что он… происходит из обычных слуг.

— Верно, — тепло улыбнулся генерал. — И ты, видимо, думаешь, что он такой один уникальный? Так знай, Пьер, что две трети Пресвитерианцев — это крестьяне, слуги, прачки, мастеровые, дикие охотники и прочий незнатный люд.

Оставив Кошона с отвисшей челюстью, он повернулся было к выходу, но замер.

— Но Гванук… Он все-таки уникальный, — и вышел из писарского цеха.

Прогуливаясь по темным коридорам замковой башни, Наполеон вспоминал согбенные спины писарей. Окруженные лампадками и свечами, они всё равно оставались во мраке. Священники, нотариусы и прочие стряпчие старались изо всех сил (ведь самым быстрым и грамотным была обещана награда), но всё равно писали так медленно.

Наполеон остановился.

«Так… Кажется, я знаю, что еще мне нужно „вытянуть“ из загадочной тайной страны, — улыбнулся он. — Похоже, Францию я завоюю новым неведомым здесь оружием».

И поспешил в свои покои — сочинять дальнейшие планы.

Люди повалили к Орлеанской Деве валом! И, конечно, она брала к себе воинов, беседовала с клириками, но до остальных людей дела ей было мало. А Наполеон с большим удовольствием подбирал себе этих остальных. Он поговорил с негоциантом Раулем Пезаном, который очень хотел помочь Деве, но не был готов проливать кровь лично. Жанна это не оценила, а вот генерал перспективы обнаружил сразу.

«Поскольку вы первым добровольно высказали свою симпатию делу Франции, — вкрадчиво начал он. — Я с радостью именно вам хочу предложить взаимовыгодное сотрудничество. Нам необходимо продавать многие трофеи, чтобы у Девы появились средства для ведения борьбы с захватчиками. Коли вы пришли к нам первым, то я предлагаю вам 10-процентную скидку на всё».

После такого мсье Пезан проникся еще большим воодушевлением в деле патриотизма. Он пригласил Наполеона в ратушу, где пообещал встречу со всем «светом города». Тот пообещал прийти. Толстосумы ему нужны. Во-первых, нужно срочно налаживать поставки самых важных ресурсов: железа, угля, пороха (или его компонентов), сукна, бумаги… Да море всего. Надо будет их свести с Кардаком, оформить некое товарищество по поставкам.

Им он тоже предложит скупку трофеев, но уже с 5-процентной скидкой. Чтобы знали, как выгодно к Пресвитерианцам бежать первыми…

«А потом, когда они уже прочно сядут на крючок, я предложу им создать фонд помощи делу Франции. Ведь содержать войско Девы и Армию Пресвитерианцев недешево… Ох, не понравится им это. Но терять уже практически свои барыши неохота. Смирятся! И тот, кто первый смирится, узнает от меня, как можно из этого фонда незаметно изъять себе небольшой процент. Или прокрутить определенную сумму, пока она лежит без дела».

Наполеон усмехнулся. Все должны понять, что надо бежать к Пресвитерианцам первыми. И соглашаться первыми.

Это сулит выгоду.

Среди необычных добровольцев обнаружился некий Александр де Берневаль. Выглядевший совершенно, как и его имя: высокий, сухой, словно веточка сакуры, полная изысканности и хрупкости. Представить такого с какой-нибудь гвизармой в руке — практически невозможно. Вдвойне невозможно, если знать род деятельности этого благородного мужа. А он был текущим главным архитектором великого долгостроя Руана — церкви аббатства Сент-Уэн. Такое кому попало не доверят.

«Вы действительно хотите сражаться против англичан?» — изумился Наполеон.

«Куда мне сражаться? — хмыкнул зодчий. — Я себе цену знаю. Но я мог бы помочь. Вот в Руане стены попорчены — я бы занялся починкой».

«Я с радостью воспользуюсь вышей помощью. Но разве вы не заняты более важным делом?».

Де Берневаль только махнул рукой.

«С 29-го года не дают денег на работы. Строительство храма стоит. У меня даже слишком много свободного времени…».

Наполеон задержал у себя архитектора на целый час. Во-первых, он предложил ему поискать хорошее место для крепости. На правом берегу Сены, к западу от Руана. Причем, пояснил, что крепость ему нужна не совсем обычная… И дальше генерал, как смог, посвятил Берневаля в фортификационную систему Вобана. Всё, что помнил сам со времен учебы. Какие-то элементы этой системы он уже апробировал в Японии и Сингапуре, но в полной мере бастионные укрепления им еще не создавались. Генерал объяснил архитектору, что с приходом артиллерии высокие стены теряют свое значение. Банальная земляная насыпь теперь надежнее десятиметровой каменной (а тем более, кирпичной) кладки. Ставку надо делать не на высоту, а непробиваемость. Он описал концепцию пятистенного бастиона с фасами, фланками и горже. На листке бумаги показал, его преимущество перед квадратной или круглой башней. Новое укрепление было полностью лишено слепых зон и отлично простреливалось пушками, ружьями… да хоть луками!

«Мне нужна именно такая крепость, — подытожил он. — Большая, на пять-шесть тысяч воинов и столько же — мирного населения. С казармами, складами, мастерскими. Пока ищите место с хорошим ландшафтом, а через несколько дней сюда прибудут наши мастера. Вы друг друга сможете многому научить».

К сожалению, раньше мастеров и (что еще печальнее) раньше корпуса Хван Сана, к Руану подошли враги. Монгол явился без доклада и буднично сообщил:

— За Сеной войско идет. К нам.

— Далеко? Сколько? — сухо спросил Наполеон.

— Как мне передали — в десяти ли от города были. А сколько — неясно. Видели их на лесистой дороге, как сосчитать? Но несколько тысяч — это точно. Всё есть: и пехота латная, и лучники, и те, о ком ты предупреждал нас, сиятельный — рыцари.

Да, о рыцарях Наполеон разговаривал отдельно. Еще на Канарских островах. Как с ними бороться — об этом офицеры думали долго и тщательно.

— А кто командует? — влезла в беседу Жанна д’Арк. — Это точно англичане?

— Как я мог узнать командующего? — изумился Чхве Сук.

— По гербам, разумеется, — изумилась в ответ Дева. Ну да, для нее это очевидно…

Послали новую разведку, уже с местными специалистами по геральдике. Но ждать их не стали — враг совсем близко. Наполеон решил встретить врага в поле. Как всегда, в начале местным нужно показать уровень могущества Армии Стар… Армии Пресвитерианцев. Чтобы и друзья, и враги поняли, с кем имеют дело. К сожалению, сил в Руане было мало: бригада Звезды, Конный полк Ариты, недавно подошедший второй полк Шао, ну и разведка Монгола с несколькими сотнями Псов-артиллеристов. Очень не хватало мушкетеров… Ну да, ничего! Справятся и так.

— Я иду с вами! — категорично заявила Жанна. — У меня уже почти триста бойцов.

Перспектива потерять свой главный козырь Наполеону совсем не улыбалась. Опять же, не скажешь ведь Орлеанской Деве в лицо, что она со своими тремя сотнями в бою даром не сдалась. Отряд ее не обучен и не слажен, а воодушевление Жанны Пресвитерианцам не требуется.

Они привыкли побеждать просто по приказу.

По итогу, он препирался с ней дольше, чем 4000 солдат вооружились и вышли за стены Руана. Триста воинов Девы остались оберегать город. С ними также остались две роты Шао и больше половины артиллеристов (двадцать пушек разместили на башнях крепости, так что снимать их не было времени).

«Нам бы хоть за реку успеть переправиться» — волновался Наполеон.