Поцелуй василиска

Глава 6

Никогда в жизни она так не уставала.

Ночь в замке прошла совсем не так, как она ожидала. Из-за общения с Лео и неожиданного исключения Тэмми не знала, что и думать обо всем этом процессе. Упустила ли она свой шанс с принцем? А если упустила, волновало ли ее это вообще? Она не знала ответов на эти вопросы. Все, что она знала, это то, что сегодня вечером она вернется в пещеры к Каспену.

Она отчаянно хотела увидеть его. Она хотела убедиться, что он не сердится на нее за то, что случилось с черепом. Она хотела спросить его о платье — было ли оно задумано как символ его привязанности или предназначалось для того, чтобы привлечь внимание принца. Она хотела увидеть его обнаженным, и она хотела, чтобы он увидел ее. Но она не знала, где они находятся.

Поэтому, когда она вошла в пещеру и обнаружила, что он ждет там, она совершенно не представляла, чего ожидать.

— Тэмми, — тихо сказал он.

— Каспен, — сказала она в ответ.

Он только произнес ее имя — ничего больше. Он не сказал ей раздеться, как делал это в последние два раза, когда они встречались. Он не упомянул платье, которое подарил ей, или маленькое золотое ожерелье. Он не спросил, как прошло с принцем, и не поздравил ее с тем, что она прошла первое отборочное испытание. Он просто стоял там, долго глядя на нее, прежде чем указал на коврик рядом с камином. Тэмми медленно подошла к нему, наблюдая за ним при этом. Они сели одновременно, их тела были в шести дюймах друг от друга.

Каспен по-прежнему молчал. Вместо этого он поднял руку к ее лицу, обхватил ладонью ее щеку и провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы.

Она, без сомнения, знала, что сейчас ее ждет первый поцелуй.

По какой-то причине поцелуй казался гораздо более пугающим, чем то, что они уже делали. Было что-то простое в том, чтобы прикасаться к нему, а он прикасался к ней в ответ. Но поцелуй требовал связи. Это требовало от них двигаться в тандеме, установить ритм друг с другом и близость, которую она никогда раньше не испытывала ни с одним человеком. Поцеловать кого-то означало попробовать его на вкус и позволить ему попробовать себя. Тэмми не могла представить большей ответственности.

Пальцы Каспена запутались в ее волосах, обвились вокруг затылка и притянули ее ближе. Не раздумывая, Тэмми прижала ладони к его груди, удерживая его.

— Подожди, — прошептала Тэмми. — Пожалуйста.

Каспен поднял бровь.

— Чего ждать, Тэмми?

— Я не знаю. Я просто не готова.

К ее удивлению, Каспен тихо рассмеялся.

— Конечно, ты не готова. Невозможно быть готовой к тому, чего ты никогда раньше не делала.

Тэмми сглотнула. Легче от этого ей не становилось. Каспен, казалось, почувствовал это, потому что притянул ее еще ближе, слегка касаясь губами ее губ — пока не целуя, только касаясь ее кожи своей. Ей показалось, что во рту разлетаются искры.

— Просто возьми то, что я тебе даю, — выдохнул он. — А когда будешь готова, верни это мне.

Он подождал, пока она кивнет.

Затем он поцеловал ее.

Когда его губы прижались к ее губам, все страхи Тэмми исчезли. Так вот что значит быть поцелованной. Казалось, она наконец нашла то, чего ей не хватало — как будто все, что было не в порядке всю ее жизнь, наконец-то пришло в равновесие. Губы Каспена были мягкими и полными, они касались ее губ нежнее, чем она думала, это было возможно. Тэмми позволила ему направлять себя, следуя его примеру, когда он скользнул языком в ее рот. Тэмми с любопытством приняла его, проводя по нему своими пальцами, смакуя теплую влажность, прежде чем ответить тем же.

Они долго целовались. Тэмми не знала, как долго. Но где-то по пути ее платье соскользнуло с плеч. Затем с Каспена слетела рубашка. Они оба были обнажены, сплелись на коврике и целовались так, словно у них было все время в мире. Каспен нежно прикоснулся к ней, проведя ладонями по ее груди, бедрам, ляжкам. Он подразнил пальцами ее соски, делая их твердыми между костяшками пальцев, прежде чем обхватить всю ее грудь и сжать. К ней никогда раньше так не прикасались. Это было так приятно, что она хотела, чтобы это никогда не прекращалось.

Тело Каспена было слишком теплым, чтобы чувствовать себя комфортно. Но она приветствовала прикосновение его кожи к своей, обхватив ногами его талию и прижимаясь к нему. Коготь все еще был внутри нее, и Каспен начал посылать импульсы, медленные и протяжные, их ритм соответствовал тому, как они целовались. Каждый из них заставлял ее желать его еще сильнее. В конце концов он вытащил коготь, заменив его пальцами. Она раздвинула ноги, чтобы он мог войти глубже, выгибая спину навстречу прикосновениям, двигая своим телом в тандеме с его. Она не могла сдержать стонов. Не было смысла даже пытаться. Все, чего она хотела, — это чтобы он никогда не переставал прикасаться к ней.

Тэмми накрыла его руку своей, удерживая ту на месте, чтобы она могла скользить вверх и вниз по пальцам, двигаясь взад и вперед, взад и вперед, пока не почувствовала, что оргазм нарастает. Зрачки Каспена расширились, когда он увидел, как она получает удовольствие, и она задалась вопросом, нравится ли ему это даже больше, чем делать это самому.

Другой рукой она просунула руку ему между ног, прижимая ладонь к его члену — пока даже не поглаживая — просто чувствуя, насколько он тверд для нее. Она обхватила его пальцами, притягивая ближе.

— Трахни меня, Каспен, — выдохнула она.

— Не сегодня, Тэмми, — прошептал он ей в губы.

Тэмми не понимала. Она хотела заняться сексом. Она была готова заняться сексом. Но по какой-то причине Каспен не хотел этого от нее. Он определил границы их отношений — если это вообще были отношения. Но Тэмми знала, что так оно и было. Она знала, что где-то они перешли черту, возможно, в первую ночь их встречи, когда она попросила его раздеться и потрогала себя у него на глазах. Она была не просто его ученицей, а он не просто ее учителем. Они были чем-то большим. Должны были быть.

— Пожалуйста, — сказала она, покачивая бедрами, втягивая его пальцы глубже.

— Не проси меня снова, — его голос был напряженным — он умолял ее.

— Но я хочу тебя, — прошептала она.

Боль промелькнула на его лице. Она знала, что ей это не почудилось.

— Я буду твоим, — сказал он. — Только не сегодня.

Он не сказал, что тоже хочет ее.

Тэмми отстранилась. Она внезапно почувствовала себя незащищенной, как будто открыла слишком многое из своего сердца кому-то, кто не хотел этого видеть.

— Тэмми, — он попытался оттащить ее назад, но она не позволила ему.

Она уставилась на огонь, наблюдая за мерцающими языками пламени, представляя, что они поглотят ее. Она услышала вздох Каспена.

— Еще слишком рано, Тэмми. Мы только начали уроки.

Уроки. Ученица и учитель. Границы. Любимая защита Каспена.

— И как бы ты оценил меня на данный момент? — резко спросила она, глядя ему в глаза.

Долгая пауза.

— Ты действительно хочешь услышать ответ?

Она стиснула челюсти, превозмогая боль в спине.

— Да.

Он изучал ее лицо, прежде чем ответить.

— Ты не следуешь инструкциям. Ты упрямая. И нетерпеливая. Принц не оценит эти качества по достоинству.

Тэмми не могла поверить в то, что он говорил. Она уставилась на него.

— Разве это не твоя вина? Может быть, тебе следует быть лучшим учителем.

Каспен покачал головой.

— Невозможно научить не желающего этого ученика.

— Не надо мне больше этого дерьма. Я совершенно согласна. Я только что предельно ясно дала это понять.

— Ты вполне готова заняться сексом, но не делать ничего из того, что я упомянул.

— Ты хочешь, чтобы я была терпелива? Следовала инструкциям? Ты думаешь, это заставит принца захотеть меня? Поверь мне, он хочет только одного. И ты не учишь меня, как это делать.

Казалось, чем злее становилась Тэмми, тем спокойнее Каспен. Он был совершенно неподвижен, глядя на нее сверху вниз, обхватив руками ее тело по обе стороны, удерживая ее на месте под собой. Его член все еще был твердым.

— Принц будет ожидать, что ты уступишь ему и свое тело, и свой разум. Если ты не сможешь дать ему и то, и другое, то нет смысла вообще тебя тренировать.

— Может быть, я не хочу раскрывать свой разум. Зачем мне это?

Каспен не ответил.

Тэмми приподнялась так, что их лица оказались в дюйме друг от друга.

— Почему бы ему не уступить? — настаивала она.

— Потому что он принц.

— Значит, он может делать все, что захочет?

— Члены королевской семьи устанавливают свои собственные правила.

— Это несправедливо.

— Да. Это не так.

Тэмми моргнула. Каспен только что согласился с ней? Казалось, его ответ вырвался прежде, чем он смог его остановить, как будто он не хотел этого говорить.

Они долго смотрели друг на друга. Следующие слова он произнес едва слышным шепотом.

— Ты не создана для того, чтобы тебя приручали, Тэмми.

Что он имел в виду? Что, по его мнению, у нее нет шансов с принцем? Тэмми ощетинилась при этой мысли. Если ее собственный учитель не верил в нее, то он был прав: тренировать ее вообще не имело смысла. Или он хотел сказать, что не хотел, чтобы у нее был шанс с принцем? Что он не изменил бы ее, даже если бы мог?

— Что ты хочешь этим сказать? — Она хотела сказать это резко, но вышло почти шепотом.

Теперь Каспен отстранился. Он внезапно сел, и Тэмми почувствовала порыв холодного воздуха, когда тепло его тела покинуло ее.

— На сегодня мы закончили.

У Тэмми от шока отвисла челюсть.

— Что, прости?

— Ты слышала меня. Одевайся.

— Но…

— Одевайся, Тэмми.

Тэмми вздрогнула. Он никогда раньше не повышал на нее голос. Его лицо было холодной маской отстраненности, агрессивный тон ужасно контрастировал с тем, как он обращался с ней весь вечер. В нем не было ничего нежного. Тэмми внезапно вспомнила, что под этим человеком скрывается чудовище.

Тэмми оделась.

Каспен исчез, пока она одевалась, а когда появился снова, у него в руках был поднос с едой. Но вместо того, чтобы сесть и поесть с ней, он поставил поднос на циновку и ушел, не сказав больше ни слова. Пещера была поразительно пуста без него, и Тэмми с трудом сдерживала слезы. Почему ночь закончилась так плохо, когда все так хорошо начиналось? Именно тогда она поняла, что он забрал коготь с собой. Она не стала утруждать себя едой. Она просто побежала домой.

Когда она пришла в пещеру в следующий раз, стало ясно, что все вернулось на круги своя.

Следующие три ночи Тэмми сидела на коврике, гладила член Каспена, пока он не кончал, а затем ела свою еду в одиночестве. Каспен не вернул коготь; он не заговорил с ней. Он даже не посмотрел ей в глаза. Встречи были настолько безличными, что Тэмми не могла не задаться вопросом, были ли они такими же для других девушек и их василисков. Случилось бы то же самое, если бы она не попросила его раздеться в первую ночь их встречи? Было ли это похоже на отсутствие связи с человеком, к которому она прикасается? Она не знала, как долго это будет продолжаться. Все, что она знала, это то, что ненавидит это.

Днем дела обстояли не лучше. Тэмми проводила каждый час бодрствования, работая в курятнике или выполняя поручения, что угодно, лишь бы отвлечься от невыносимого безразличия Каспена. Ее визиты в пекарню были не чем иным, как мучением. Жестокость Веры не знала границ; она восприняла низкий рейтинг Тэмми на пьедестале почета как разрешение вернуться к своему любимому методу пыток, который заключался в том, чтобы использовать любую возможность, чтобы принизить тот факт, что Тэмми была птицеводом. Ее насмешки были примитивными, но действенными. Тэмми выдержала их молча, доставив яйца в пекарню и получив оплату, не сказав ни слова. Вера явно считала Тэмми недостойной во всех отношениях. Тэмми почти согласилась с ней.

Даже ее дом больше не был убежищем. Ее мать нервно топталась рядом, наблюдая за каждым движением Тэмми, как будто знала, что тренировки проходят неудачно. Габриэль тоже ничем не мог помочь. Он был изолирован в замке, подолгу работая на кухне, чтобы разместить всех дополнительных гостей. Тэмми терпеть не могла ходить во «Всадник» одна, и даже когда она отваживалась на это, Вера всегда была рядом, готовая обрушить на нее новую волну насмешек.

На четвертую ночь Тэмми решила, что с нее хватит.

Она пошла в пещеру, как делала всегда. Она села на циновку, как делала всегда. Но в тот момент, когда Каспен начал развязывать свои брюки, Тэмми резко заговорила.

— Я больше так не буду делать.

Каспен моргнул. Она воспользовалась его удивлением, скрестила руки на груди и продолжила.

— В прошлый раз ты кончил меньше чем на минуту. Я бы сказала, что освоила это конкретное упражнение, не так ли?

Это было сделано для того, чтобы подразнить его несколькими способами. Несмотря на его очевидные попытки дистанцироваться от нее, нельзя было отрицать, что она имела над ним власть. Было почти слишком легко заставить его кончить. Все, что потребовалось, это чтобы Тэмми села слишком близко, чтобы ее дыхание коснулось его плеча, и Каспен не смог устоять перед оргазмом. Она наслаждалась этим чувством, зная, что это было ее единственное преимущество в их молчаливой битве желаний. Но ей надоело молчать.

Глаза Каспена сузились. Наконец, он посмотрел на нее. Казалось, прошла вечность с тех пор, как она смотрела в его золотистые радужки. Она воспользовалась случаем, чтобы наклониться к нему, вынуждая поддерживать зрительный контакт.

— Я. Не. Сделаю. Это. Еще раз.

На мгновение воцарилась тишина, и в ней Тэмми почти увидела, как две его стороны борются друг с другом: одна сторона, которая хотела держать ее на расстоянии вытянутой руки, а другая, которая не могла ей сопротивляться. Тэмми хотела, чтобы он сдался. Но единственный способ победить — это сделать именно то, на что, по его мнению, она не способна: быть терпеливой. Поэтому она молча сидела и ждала.

Наконец, как она и ожидала, Каспен сдался.

— Чем бы ты хотела заняться вместо этого, Тэмми?

Тэмми знала, чего он ожидал от нее услышать. Но она не хотела заниматься сексом — по крайней мере, не сегодня. Вместо этого она сказала:

— Я хочу поговорить.

Каспен снова моргнул.

— О чем?

Это было легко.

— О тебе.

Теперь он выглядел удивленным. Он наклонил голову в своей рептильной манере, оценивая ее сверхъестественным умом.

— В таком случае, — медленно произнес он, — что ты хочешь знать?

Ей следовало быть осторожной со своим первым вопросом. Она не хотела спугнуть его или заставить пожалеть о разговоре с ней. Она начнет с малого и будет строить разговор дальше.

— У тебя есть братья или сестры?

Если раньше он выглядел удивленным, то теперь выглядел совершенно сбитым с толку. Это был нелепый вопрос — ее даже не волновал ответ. Но это должно было обезоружить его, и, судя по выражению его лица, именно этого она и добилась.

— Да, — сказал он. — Есть.

— Сколько?

Он пошевелился, словно раздумывая, не встать ли и уйти. Но остался на месте, не сводя с нее глаз.

— Четыре.

— Как их зовут?

Каспен колебался. Тэмми подумала, что он может не ответить.

— Аполлон, Агнес, Кипарис и Деймон.

Это были странные имена. Тэмми использовала их как источник вдохновения для своего следующего вопроса.

— У василисков есть фамилии, как у людей?

— Да. В некотором смысле.

— В каком смысле?

— Мы берем название нашего гнезда в качестве фамилии.

— Гнезда?

— Это как клан.

— Так как называется твой клан?

— Драконы.

Тэмми сделала паузу.

— Каспенон Дракон, — сказала она, пробуя слова на языке. — Это твое полное имя?

— Да.

— Звучит немного глупо, тебе не кажется?

Каспен разразился лающим смехом, подобного которому Тэмми никогда раньше от него не слышала. В уголках его обычно свирепых глаз появились морщинки, отчего все его лицо смягчилось и стало почти человеческим. Увидев его реакцию, Тэмми тоже рассмеялась. Это был первый раз, когда они делали это вместе.

— Это правда, — настаивала она. — И оно рифмуется.

Каспен покачал головой, все еще улыбаясь.

— Может быть, и так. Но я бы не советовал говорить это другому василиску, если ты когда-нибудь встретишь его. Им это не понравится.

— Я и не знала, что змей так легко обидеть.

Улыбка Каспена стала еще шире.

— Я бы не советовал называть нас «змеями». Если только у тебя нет желания умереть.

— Похоже, здесь слишком много правил, которым нужно следовать.

— Зная тебя, ты не последуешь ни одному из них.

Они замолчали, и в течение паузы Тэмми наслаждалась тем, как он смотрел на нее — как будто барьер, который он воздвиг за последние три дня, рушился. Больше всего на свете она хотела, чтобы он снова не закрылся.

Следующим заговорил Каспен.

— Какая у тебя фамилия?

— Вер.

Он вздернул подбородок, рассматривая ее.

— Темперанс Вер, — тихо произнес он.

Ей нравилось, как ее имя звучало в его устах.

— Это я, — сказала она так же тихо.

В конце концов Каспен расслабился.

Пока они разговаривали, он растянулся на коврике, закинув одну руку за голову, а другую положив на ноги Тэмми. Это был незначительный жест, но Тэмми почувствовала, что они были глубоко связаны им, как будто он буквально держал их вместе своей рукой. Он не притянул ее ближе и не сделал ничего, чтобы углубить момент. Но это все равно было интимно, и это было именно то, чего Тэмми жаждала от него в течение трех долгих дней. Они проговорили несколько часов, ни о чем и обо всем на свете. В конце концов, Тэмми тоже легла.

Они не поцеловались. Вместо этого Каспен одну петлю за другой развязал шнуровку ее платья, стаскивая его с нее, пока на ней не осталось ничего, кроме нижнего белья. Затем он снял и это, и она снова оказалась обнаженной под ним.

Он все еще не поцеловал ее. Казалось, все, чего он хотел, — это прикоснуться к ней. Каспен нежно провел кончиками пальцев вверх по ее бедрам, по тазовой кости и вдоль изгиба бедра. Он провел пальцем вверх по центру ее живота, положив ладонь в ложбинку между грудями. Тэмми стало интересно, чувствует ли он ее сердце, которое билось так быстро, что она практически могла слышать его. Его рука снова задвигалась, скользнув вверх и обхватив ее горло. Ее пульс бешено стучал в висках, отбивая непрекращающийся ритм в мозгу.

Не раздумывая, рука Тэмми потянулась к его шее. Глаза Каспена расширились от этого движения. Затем они сузились, и она услышала его голос в своем сознании:

Сжимай, маленькая гадюка.

Тэмми сжала. Она почувствовала, как его горло напряглось под ее ладонью, твердая линия пищевода оказалась между пальцами. Что произойдет, если она продолжит сжимать? Позволит ли он ей? Она держала его жизнь в своих руках, точно так же, как он так часто держал ее. Тэмми поняла, что это был момент доверия между ними — что ей суждено было решить, чем все закончится.

Когда она отпустила его, он отпустил и ее тоже.

Они долго смотрели друг на друга. Каспен первым разорвал зрительный контакт, наклонившись вперед и прижавшись губами к ее подбородку. Он провел поцелуями дорожку вниз, нежно покусывая ее грудь. Когда он это сделал, Тэмми издала тихий стон и почувствовала его улыбку на своей коже.

— Такая чувствительная, — прошептал Каспен, его пальцы коснулись ее соска, превращая его в послушную точку. — Я мог бы заставить тебя кончить только от этого.

Тэмми усмехнулась.

— Сомневаюсь.

Ноздри Каспена раздулись.

Затем он опустил голову и, взяв в рот ее сосок, прикусил его и пососал. Тэмми ахнула. Она никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Ее рука тут же метнулась к его затылку, пальцы крепко вцепились в его волосы. Ей нужно было за что-то ухватиться — за что-то, что помогло бы ей устоять перед явным экстазом, который он заставлял ее испытывать.

Тэмми не могла поверить в то, что делал Каспен. Он попеременно посасывал ее сосок и слегка дразнил его, двигая языком взад-вперед. Каждые несколько минут он останавливался, размягчал его пальцами, прежде чем снова взять в рот. Он водил языком непрерывными, ленивыми кругами, обводя вершинку ее груди, пока она не стала полностью влажной между ног. Она чувствовала, как капает на коврик. Ей никогда так сильно не хотелось прикоснуться к себе, как сейчас. Но если бы она это сделала, Каспен победил бы.

Я выиграю, несмотря ни на что, его голос эхом отдался в ее голове.

— Без разговоров, — отчитала его Тэмми. Она едва могла произносить слова.

Как раз в тот момент, когда она привыкла к одному движению, он сделал что-то другое, сначала проведя зубами по ее соску, а затем слегка щелкнув по нему языком. Она поняла, что он дразнит ее, подводя к краю, а затем снова возвращая, с каждым разом подводя ее все ближе и ближе. Но Тэмми была упряма. Она не позволит ему победить. Она попыталась подумать о чем-нибудь, о чем угодно, лишь бы отвлечься.

Куриное дерьмо. Невыносимое хихиканье Веры. Мать суетится по дому.

Это было бесполезно. В мире было недостаточно неприятных вещей, чтобы бороться с эйфорией, которая распространялась по ним, как огонь.

Рот Каспена полностью накрыл ее сосок. На этот раз, когда он сосал ее, он делал это так долго и так сильно, что она беспомощно застонала, выгибая спину и отчаянно цепляясь за него. Как только она была уверена, что больше не выдержит ни секунды, он внезапно отстранился.

Тэмми ахнула от удивления.

Именно это, наконец, — отсутствие ощущений — подвело ее прямо к краю. Ее пальцы вцепились в его волосы, пытаясь притянуть его ближе, но его голова не сдвинулась с места. Вместо этого Тэмми наблюдала, как язык Каспена сокращает расстояние, всего один раз скользнув по ее соску, оставляя его блестящим в свете костра.

Затем он подул на нее.

Прохладный воздух ласкал ее нежнее, чем шепот, и Тэмми почувствовала, как остатки ее самоконтроля окончательно сломались, когда ее сосок сразу же затвердел и заныл. Ее тело предало ее. Она больше не могла сопротивляться.

Оргазм обрушился на нее подобно приливной волне, вырываясь из самых глубоких водоворотов тела и затягивая в бесконечный колодец наслаждения. Она с удовольствием плыла на волне, купаясь в сладостном освобождении, позволяя себе раскрыться только для него. Без колебаний Каспен запустил руку ей между ног, и в тот момент, когда он коснулся ее клитора, она вскрикнула, выгибая бедра ему навстречу. Каспен соответствовал этому взрыву энергии, сильно лаская ее пальцами, его рот вернулся с игрой к ее соску.

Это было невероятно. Для этого не было другого слова. Тэмми едва могла отдышаться; ей казалось, что она видит звезды.

— Каспен, — выдохнула она.

Он поднял голову так, что они оказались на одном уровне, его пальцы замедлились в нежной ласке.

— Тебе не следовало сомневаться во мне.

Она прильнула к нему. Казалось, что ее душа раскололась.

— Я ненавижу, что у тебя так много власти надо мной.

К ее удивлению, он рассмеялся.

— Что тут смешного?

Его ухмылка стала еще шире.

— Из нас двоих не у меня власть, Тэмми.

Тэмми понятия не имела, как на это реагировать. Верить, что у нее есть власть над Каспеном, означало верить, что она имеет влияние на многовековое существо, которое могло превратить ее в камень одним взглядом. Это была не та фантазия, которой она могла позволить себе потакать. И все же она знала, что их отношения вышли далеко за рамки динамики «Ученица и учитель». Ей вообще не следовало быть здесь — другие девушки наверняка уже давно разошлись по домам, а она все еще была в пещере василиска, обнаженная, разговаривая с ним, как будто они были любовниками. Это было невозможно. И все же она не хотела бы, чтобы было по-другому.

— К счастью для тебя, я милосердная царица, — она коснулась одного его плеча, затем другого, имитируя жест посвящения в рыцари.

Он схватил ее за запястье, целуя веснушки на ладони.

— Мне действительно повезло.

Они ели вместе в тот вечер и каждый последующий вечер. Каспен вернул ей коготь и постоянно посылал импульсы — пока она была в постели, в церкви, по дороге в пекарню. В один конкретный день импульсов было так много, что Тэмми пришлось притвориться больной, отмахиваясь от матери и настаивая на том, что ей нужно выспаться. Она провела день обнаженной в постели, мокрая от пота и собственной влажности, удивляясь, как, черт возьми, у Каспена было достаточно свободного времени, чтобы так часто думать о ней.

Тэмми подозревала, что его поведение как-то связано с предстоящим исключением.

Письмо пришло, когда мать Тэмми ушла по делам, поэтому Тэмми была одна, когда получила большой белый конверт с восковой печатью королевской семьи. Содержание письма было кратким — простое приглашение с просьбой о ее присутствии в замке следующей ночью. Тэмми повертела его в руках, восхищаясь плотной бумагой с золотым тиснением.

Потом она начала беспокоиться.