Поцелуй василиска

Глава 26

— Это невозможно.

Едва произнеся это, Тэмми вспомнила разговор, который состоялся у нее с матерью всего несколько дней назад:

— Почему ты ушла от отца?

— Я ушла от него, потому что мы не могли быть вместе.

— Почему нет?

— Его семья этого бы не допустила.

Тэмми предполагала, что это означало, что семья ее отца смотрела свысока на их профессию. Но теперь она задавалась вопросом, означало ли это, что ее мать столкнулась с теми же препятствиями, что и они, — с тем же ритуалом. Возможно, ее василиск не оказал ей такой поддержки, как Каспен. Возможно, он изгнал ее. Или, возможно, его гнездо даже не дало ее матери шанса проявить себя так, как это сделали Драконы. Ее мать стала птицеводом, чтобы окружить себя петухами — единственной вещью, которая могла защитить ее от змей. Она сделала все, что могла, чтобы ей больше никогда не причинили боли.

Тэмми уставилась прямо перед собой на грудь Каспена.

— Ты хочешь сказать, что знаешь моего отца? — прошептала она.

Напряженная пауза.

— Да.

В ней закипела ярость.

— Где он? Он здесь?

Каспен покачал головой.

— Нет, Тэмми. Он… пропал.

Сердце Тэмми чуть не остановилось. Она вспомнила мемориал — выгравированные имена василисков, хранящихся глубоко под замком, пленников, которые были вынуждены отдать свою кровь, чтобы члены королевской семьи могли сохранить свои богатства. Она вспомнила голос, который слышала в замке, тот, что звал на помощь.

Ее отец.

— Но я человек, Каспен. Посмотри на меня. — Тэмми указала на себя. — Я человек.

— Ты только кажешься такой, Тэмми.

Она указала на него.

— Ты тоже так выглядишь.

— Мой человеческий облик — просто иллюзия. Это не значит, что я частично человек.

Тэмми закрыла лицо руками. Это было слишком. Она не могла представить себя кем-то иным, кроме человека.

Или могла бы?

Она всегда чувствовала себя не в своей тарелке, как будто носила неподходящую одежду. Она всегда ненавидела курятник, всегда ненавидела пение петухов. Это раздражало ее на молекулярном уровне — на инстинктивном. Она всегда хотела от жизни чего-то другого — чего-то большего. Но такого она никогда не ожидала.

Она посмотрела на Каспена, и ее решимость окрепла.

— Ты знал.

Каспен покачал головой.

— Я подозревал.

— Поначалу, может быть. Но в конце концов ты узнал. И ты мне не сказал.

— Я говорю тебе это сейчас.

— Этого недостаточно.

Тэмми отступила назад. Она не могла смотреть на него. Она была так сыта по горло его увертками, его полуправдой, его извращенными попытками держать ее в неведении. Тэмми всегда все узнавала последней. Даже об этой самой важной, фундаментальной вещи о ней самой она понятия не имела. Она была последней, кого поцеловали, последней, кого трахнули. Ты знаешь свою анатомию? Каспен спросил это у нее однажды. Похоже, совсем нет.

— Как давно ты знаешь, Каспен?

Он не ответил.

— Как. Давно.

Пауза длилась целую вечность. Наконец Каспен взял ее за руки и повернул их так, чтобы на ее веснушках отразился свет камина.

— Это отличительная черта, — прошептал он. — Даже среди василисков. Не могло быть совпадением, что у тебя, человека, была такая редкая особенность. У твоего отца такие же. Вот тогда я и заподозрил, что ты гибрид.

Гибрид. Наполовину человек, наполовину василиск.

Тэмми, как и все остальные, слышала истории о том, что такое существует. Но это были сказки, не более. Предполагалось, что гибриды не существуют на самом деле. Она не могла быть гибридом.

— Когда я заговорил с тобой, используя разум, вот тогда я узнал наверняка, — тихо закончил Каспен. — Только василиски могут общаться друг с другом таким образом.

Тэмми уставилась на свои веснушчатые ладони. Внезапно она поняла, что в них есть какой-то рисунок. Все эти годы она и не замечала, что у нее ровно по двенадцать веснушек на каждой ладони, равномерно распределенных, по три под каждым пальцем, кроме больших.

Тэмми покачала головой. Она высвободила руки из его хватки.

— Почему ты не сказал мне раньше?

— Потому что я не хотел тебя пугать.

— Верно, — выплюнула она. — Потому что мы оба знаем, что меня так легко напугать.

— Тэмми… — он снова потянулся к ней, но она оттолкнула его руки.

— Не надо.

Пока они смотрели друг на друга, воцарилось молчание, и Тэмми почувствовала, как гнев — настоящий, неудержимый гнев — начинает захлестывать ее. Ее грудь сдавило, становилось трудно дышать. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, задавая свой следующий вопрос, сжав кулаки.

— Зачем ты заставил меня пройти через ритуал, если я даже не человек?

— Я не заставлял тебя…

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Лицо Каспена вытянулось. Ему было больно видеть ее такой. Но Тэмми было все равно.

— Ритуалу подвергаются только люди. Никто не заподозрит, что ты не человек.

К ее удивлению, его ответ удовлетворил ее. Разве есть лучший способ убедить всех, что она человек, чем провести ее через ритуал, которому подвергаются только люди? Но она все еще не понимала, почему он это сделал.

— Почему ты хочешь, чтобы все думали, что я человек?

— Чтобы защитить тебя, Тэмми.

— От чего?

— От всего. — Он широко развел руками. — Мой отец. Мой мир. Мое гнездо. Если они узнают, что ты гибрид, они…

Но он оборвал себя. Теперь настала очередь Каспена взять себя в руки. Тэмми нетерпеливо ждала, когда он продолжит. Когда он это сделал, его голос был тихим.

— Я был дураком, Тэмми. — Он подошел ближе. — Я думал, что смогу защитить тебя, но я сделал все несравненно хуже.

Тэмми нахмурилась.

— Каким образом?

— Мой отец получил доступ к твоему разуму во время ритуала. Он знает, кто ты.

Тэмми вспомнила, как Бастиан велел ей кончить первой. Она подумала о последующем моменте между отцом и сыном — о том, как Каспен сказал: я этого не допущу.

— Каспен, — сказала она убежденно. — Чего хочет от меня твой отец?

Каспен закрыл глаза. На этот раз Тэмми не торопила его. Каким-то образом она поняла, что они наконец добрались до последнего кусочка головоломки. Она была близка к тому, чтобы узнать правду.

Когда он открыл глаза, Тэмми увидела в них безошибочный страх. Это соответствовало страху, который она видела в его сознании — темному облаку беспокойства, окружавшему его мысли о ней.

— Он хочет, чтобы ты крестовала королевскую семью.

У Тэмми отвисла челюсть.

— Обычно для крестования требуется контакт, — быстро продолжил Каспен низким и напряженным голосом. — Но твоя сила уникальна. Гибриды могут крестовать многих людей одновременно, вообще не прикасаясь к ним. Тебе просто нужна возможность, когда все члены королевской семьи будут собраны вместе.

У них закружилась голова.

— Свадьба, — прошептала она.

Ее свадьба.

Каспен кивнул.

— Как только ты возьмешь их, они потеряют свободу воли. Они станут уязвимыми. Мои люди немедленно возьмут все на себя.

Тэмми прищурила глаза.

— Это был твой план с самого начала? — спросила она. — Чтобы принц выбрал меня, чтобы я могла поработить всю его семью?

— Конечно, нет. Я никогда не хотел этого для тебя.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— Я не могу лгать, Тэмми.

— Да, можешь. Ты все время искажаешь правду. Откуда мне знать, что ты не делаешь этого сейчас?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты дорога мне, Тэмми. — Его голос почти сорвался. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Мой отец — последний, который должен был бы узнать, кто ты. Он самый жестокий из всех, кого я знаю.

— И все же ты убивал ради него.

Каспен замер совершенно неподвижно.

— Это было очень давно. И я глубоко сожалею об этом. Ты это знаешь.

Но Тэмми только покачала головой, пытаясь осознать свою новую реальность — реальность, в которой она не могла доверять Каспену.

— Я больше ничего не знаю.

Они смотрели друг на друга в мерцающем свете костра, единственным звуком было потрескивание пламени. Что-то сломалось между ними — что-то жизненно важное. Тэмми не знала, что с ними будет дальше. Она не знала, как ориентироваться в мире, где Каспен лгал ей.

— Этот план действовал столетиями, Тэмми, — тихо сказал Каспен. — Мой отец знал, что в конечном итоге обучение приведет к беременности. Даже если на это уйдут годы, он был готов ждать.

Холодное, скользкое сомнение сковало ее горло.

— Так вот почему твой отец дал мне свое благословение? Чтобы я могла…

К ее удивлению, Каспен покачал головой.

— Нет. Ритуал священен — он санкционирован Корой. Он не может использовать свое благословение как оружие в нашей войне.

Тэмми больше не знала, чему верить.

Каспен, казалось, почувствовал это, потому что продолжил.

— Благословлять тебя было не в его интересах, Тэмми. Чем ближе ты ко мне, тем труднее ему манипулировать тобой. Он уважал результат ритуала. Ты заслужила его благословение, клянусь.

От его слов Тэмми не стало легче. Она не знала, верить ли ему и стоит ли вообще волноваться. Возможно, не имело значения, действительно ли она заслужила благословение короля. Всё, что имело значение — это то, что она только что узнала: у Бастиана были планы на неё, и она должна была помочь василискам вернуть власть.

— Ты хочешь, чтобы я крестовала королевскую семью? — прошептала она.

— Нет, — резко сказал Каспен. — Я не хочу.

— Почему нет? — обвиняющим тоном спросила Тэмми. — Разве ты не хочешь, чтобы твои победили?

Он сделал паузу.

— Я действительно хочу этого. — Вторая пауза затянулась слишком надолго. — Но для тебя опасно крестовать сразу столько людей.

— Мне казалось, ты говорил, что это способ обрести власть и силу.

— Да. Но у тебя нет опыта обращения с такой силой. Никто не знает, как это повлияет на тебя.

Гнев, предательство и тоска захлестнули ее. Она больше не говорила об этом.

— Я иду домой.

— Тэмми, — осторожно произнес он. — Мы должны…

— Я иду домой, Каспен.

Тэмми больше не могла оставаться в его покоях. Она пронеслась мимо него, не сказав больше ни слова, игнорируя то, как он выкрикнул ее имя ей вслед, закрывая барьер между их разумами, когда побежала по темному коридору. Холодный утренний воздух проник в легкие Тэмми, когда она вышла из пещеры и побежала через лес, не останавливаясь, пока не добралась до своей входной двери.

— Мама! — закричала она, врываясь на кухню.

Ее мать удивленно подняла глаза от шитья.

— В чем дело, дорогая?

— Почему ты не сказала мне правду?

На мгновение ее мать замерла. Затем она отложила иголку и переплела пальцы на коленях, спокойно глядя на Тэмми. По выражению ее лица было ясно, что она поняла, что момент расплаты настал.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя не в своей тарелке, — признала ее мать.

Тэмми усмехнулась.

— Уже слишком поздно для этого, мама.

Ее мать не хотела, чтобы она чувствовала не в своей тарелке, Каспен не хотел ее пугать. Это были всего лишь отговорки, не более.

— Было бы опасно, если бы ты знала, — продолжала ее мать так же спокойно, как будто годами репетировала свой ответ. — Жители деревни не были бы добры к тебе.

— Они все равно не были добры, — воскликнула Тэмми.

— Пожалуйста, моя дорогая. Постарайся понять.

Но Тэмми только покачала головой. Она обвиняюще вытянула руки, тряся веснушчатыми ладонями.

— Я заслужила знать правду.

Ее мать не ответила.

Тэмми ходила взад-вперед по кухне, пытаясь сдержать гнев. Непростительно было, что с ней обошлись с таким неуважением. Это была её личность — само её существо. То, что так много людей знали её самую сокровенную тайну, в то время как она сама оставалась в неведении, было ничем иным, как предательством. Если она не могла доверять собственной матери, к кому тогда могла обратиться?

Она остановилась.

— Я иду к Габриэлю.

Брови матери взлетели вверх.

— Ты не можешь говорить этому мальчику, Тэмми. Никто не должен знать.

— Габриэлю можно доверять, — решительно ответила Тэмми, хотя уже не была уверена, можно ли вообще кому-то доверять. — И он мой друг.

— Тэмми, ты…

Но она уже вышла за дверь. Вопреки своим словам, она не собиралась идти к Габриэлю — было слишком рано, и он, вероятно, ещё спал. Вместо этого она направилась туда, где точно найдёт единственного человека, который наверняка будет на её стороне.

Я… до сих пор прихожу сюда почти каждое утро. На всякий случай.

Церковь была недалеко. К тому времени, как она добралась до нее, солнце взошло, и Тэмми испугалась, что опоздала. Но когда она пошла по тропинке через кладбище, то увидела одинокую фигуру, сидящую на скамейке на холме.

Лео удивленно поднял глаза, когда она приблизилась.

— Тэмми? — он встал, озабоченно нахмурившись. — Что ты здесь делаешь?

Именно тогда Тэмми поняла, что у нее вообще не было никакого плана. Она не могла сказать Лео, что она гибрид. Она не могла рассказать ему о крестовании, о плане Короля Змей относительно королевской свадьбы, о василисках, которых пытали ради их крови глубоко под замком. Она не могла сказать ему ничего, кроме правды.

— Я хотела тебя увидеть.

На лице Лео появилось любопытное выражение. Когда он молчал, Тэмми вдруг поняла: она нарушила его уединённый момент, и единственная причина, по которой он здесь — надежда, что появится кое-кто другой.

Тэмми сделала шаг назад.

— Прости, — быстро сказала она. — Я не должна была…

— Да, — перебил он, схватив её за руку. — Ты должна была.

Она уставилась на их переплетённые пальцы. — Проведи этот день со мной, — сказал Лео.

Тэмми с недоверием усмехнулась.

— Разве у тебя нет обязанностей?

— Они могут подождать.

Она всё ещё стояла в двух шагах от него, сжав их руки.

— Лео…

Он сделал шаг вперёд, притягивая её к себе.

Она закрыла глаза, вдыхая запах его одеколона. Впервые за долгое время почувствовала умиротворение и неуверенно положила голову ему на грудь.

— Тэмми, — прошептал Лео. — Что случилось?

Она не знала, как ответить. Она была измотана, не спала всю ночь, и тело, и разум были на пределе.

— Я не знаю, Лео, — тихо сказала она. — Я… — и не смогла продолжить.

Лео сжал её крепче.

— Этот грубиян разбил тебе сердце? — тихо спросил он, голосом, в котором звучала какая-то печаль.

— Почти, — пробормотала она.

Лео отпустил её, снова взяв обе руки в свои.

— Проведи день со мной, — повторил он. — Пойдём в замок. Там никто нас не потревожит.

Тэмми покачала головой.

— Я не могу.

Он притянул её ближе.

— Не можешь? Или не хочешь?

Она поняла, о чем на самом деле он просит. Её место в финальной тройке почти гарантировано. Если она проведёт день с Лео, то не из-за соревнования — а потому что захочет. Внутри нее заиграло знакомое упрямство — отказ сдаваться.

Затем Лео сказал:

— Это твой выбор, Тэмми.

Ее выбор. То, что Каспен и ее мать отказались ей дать.

Тэмми подняла глаза на Лео, который смотрел на неё сверху вниз. Она изучала его узкие черты лица и проницательные серые глаза, всегда настороженно просчитывающие следующий ход.

Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его.

Тело Лео сливалось с её телом так естественно, как мох на дереве. Его ловкие пальцы скользнули в её волосы, запутавшись в мягких завитках. Он был тёплым, сильным и надёжным, и Тэмми поняла — ей хочется большего.

— Это — «да»? — прошептал он, когда они оторвались друг от друга.

— Да, — тихо ответила она. — До тех пор, пока ты не наполнишь ванну.

Губы Лео дрогнули, но выражение его лица оставалось серьезным, как будто он знал, что это было трудное решение для нее. Но за его сдержанностью скрывалась победа, и он крепче сжал ее в объятиях, увлекая по дорожке к карете, ожидавшей на краю кладбища.

Во время поездки никто из них не произнес ни слова.

Тэмми прислонилась к Лео, впервые за слишком долгое время позволив своему телу отдохнуть. Когда они прибыли в замок, принц провел ее по коридору, украшенному элегантными бра. Они прошли мимо огромной картины у подножия лестницы, и Тэмми остановилась, чтобы посмотреть на нее.

Там был Лео, выглядевший очень серьёзным, сидящим в бархатном кресле. Максимус стоял позади него, рука лежала на плече Лео, а на их запястьях блестели одинаковые золотые браслеты.

— Отец и сын, — тихо сказал Лео.

Знакомый спазм в животе Тэмми вернулся.

Лео крепче обнял ее, увлекая за собой. Она позволила ему увлечь себя, следуя за ним вверх по лестнице и по длинному, устланному ковром коридору к двери в самом конце.

Он толкнул ее, открывая.

Комната Лео, как и ожидалось, была огромной. В одном конце комнаты стояла кровать с балдахином, в другом — камин, а стены между были заставлены книжными полками.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросил он. — Обычно я завтракаю где-нибудь поблизости.

Именно тогда Тэмми поняла, что умирает с голоду.

— Да.

— А выпить?

— Что угодно, только не шампанское.

Лео улыбнулся, потянув за веревку с кисточками на стене. Мгновение спустя раздался стук в дверь, и появился слуга. Он перевел взгляд на Тэмми, прежде чем снова уставиться на Лео. Они обменялись несколькими словами, прежде чем Лео закрыл дверь.

— Боюсь, все будут знать, что ты здесь, — сказал он с веселой улыбкой. — Это был один из наших самых разговорчивых слуг.

Тэмми пожала плечами. Не имело значения, кто знал, что она здесь. Все, что имело значение, — это то, что она была вдали от своей деревенской жизни.

Несмотря на ее желание быть здесь, теперь, когда она действительно находилась в комнате Лео, Тэмми почувствовала легкую панику. Что, если он ожидал, что она переспит с ним? Конечно, принц мог предположить, что ее присутствие означало, что она была готова прыгнуть в его постель. Но у Тэмми не было никакого желания заниматься сексом прямо сейчас. Ритуал отнял у нее всю энергию, и последнее, чего она хотела, это еще один члена у себя между ног.

Лео, казалось, почувствовал это, потому что сказал:

— Я ничего от тебя не жду, Тэмми.

Она бросила на него взгляд.

— Но ты чего-то хочешь.

Он выдержал ее взгляд.

— Все, чего я хочу, — это твоей компании.

Когда она не ответила, он нежно коснулся ее талии.

— Я понимаю, что ты пришла сюда за убежищем, — тихо сказал Лео. — И я не собираюсь использовать тебя ради своих целей, когда ты ищешь защиту.

Тэмми опустила взгляд в пол. Она даже не была уверена, что в этот момент заслуживает его защиты.

— Я человек слова, Тэмми, — добавил он. — Веришь ты мне или нет.

Она не знала, во что верить. И вдруг вздрогнула — в комнате Лео было прохладно.

Он заметил это и сразу сказал:

— Я разведу огонь.

Пока Лео возился у камина, Тэмми воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть комнату. Её взгляд задержался на книжных полках, плотно заставленных томами на разных языках. Доски даже слегка прогибались под их тяжестью.

Кровать была аккуратно заправлена — настолько аккуратно, что Тэмми почти не сомневалась: сделал это кто-то другой, но уж точно не Лео. Деревянный резной каркас выглядел внушительно, а на прикроватном столике громоздились стопки книг, увенчанные белыми свечами. Воск стекал с них на корешки и застывал на дереве в круглых потёках.

— Ты любишь читать? — раздался за её спиной голос Лео.

Тэмми обернулась. Он прислонился к камину и внимательно наблюдал за ней.

— Не особо, — призналась она. — Я бы читала, если бы было время. Или книги. Но… нет, не особо.

Лео кивнул на два кресла перед камином.

— Сядем?

Он дождался, пока она устроится, и только потом сел сам. Некоторое время они молча смотрели на пламя.

— У тебя есть что-то любимое? — первой нарушила тишину Тэмми.

Лео приподнял бровь.

— Любимая книга?

Тэмми усмехнулась и кивнула.

— Пусть будет так.

— Даже не знаю, — задумчиво сказал он. — Мои предпочтения меняются каждый день.

— А сегодня? Что тебе нравится больше всего?

Еще одна пауза. Затем Лео тихо произнес:

— «Ворон и лебедь».

Они оба знали эту басню — о вороне, который мечтал стать лебедем. Как бы он ни старался: купался в лебедином пруду, ел лебединую пищу — остался вороньим. Он не мог изменить свою истинную природу.

— Почему именно эта история? — спросила Тэмми.

Лео сдвинулся на кресле, закинув одну длинную ногу на другую.

— Ворон хочет большего от своей жизни.

— И ты чувствуешь себя вороном? — уточнила она.

Его губы дрогнули в легкой улыбке.

— В некоторой степени.

Тэмми закатила глаза.

— Твоя жизнь вроде бы довольно неплохая, Лео.

— Только если смотреть со стороны, — мягко ответил он, не отрывая взгляда от огня.

— У тебя есть всё, — сказала она, пожав плечами. — Чего еще можно хотеть?

Он долго молчал. Потом тихо произнес, и Тэмми едва уловила слово:

— Свободы.

— У тебя есть свобода действий.

— Так кажется только тебе. Мои руки связаны во многих отношениях. Я не могу выбирать, что делать, куда ходить, с кем встречаться. Всё решено за меня.

— У тебя есть крыша над головой, еда, книги, камин в спальне — ради Коры. И, кстати, ты сам выбираешь, с кем встречаться. Прямо сейчас. Ты правда хочешь сказать, что несчастен?

Лео прикрыл глаза, тяжело вздохнув.

— Да. Боюсь, что да.

Тэмми пристально смотрела на него, пытаясь понять. Она знала, каково это — жить без собственной воли. Её путь был предопределён с самого рождения — быть дочерью матери-одиночки, у которой не было ничего, кроме жалкого куриного дворика, куда можно было вернуться.

Лео же, сын короля с огромной властью, был пленником невидимых клеток, которые он сам себе поставил.

— Ты не веришь мне? — спросил он тихо.

Тэмми вздохнула.

— Если ты говоришь, что несчастен — я верю тебе. Но у тебя больше власти, чем ты думаешь.

— И что мне делать с этой властью?

— Я не знаю, Лео. Сделай что-нибудь. Что угодно. Подумай о ком-нибудь, кроме себя.

— Я думаю о тебе, — ответил он, посмотрев ей в глаза.

Она проигнорировала комплимент и наклонилась ближе.

— Подумай о своей семье. Подумай о том, что они сделали.

Лео нахмурился.

— И что сделала моя семья?

Тэмми пожалела, что сказала это. Прежде чем она успела подобрать слова, раздался стук в дверь.

Взгляд Лео задержался на ней всего на мгновение, потом он тихо сказал:

— Входите.

Тэмми уставилась в огонь, пока тот же самый слуга без слов поставил поднос с едой и вышел. Никто из них не притронулся к еде.

Лео наклонился вперед.

— Что сделала моя семья, Тэмми? — спросил он, в голосе звучала мольба, любопытство и тревога. Казалось, он боялся услышать ответ.

В этот момент Тэмми поняла — он не знает о кровопускании. Не может знать. Лео никогда не потворствовал бы такой жестокости.

Но она не знала, как ему об этом сказать. Что могла сказать? Что под их ногами содержат заключённых василисков, в том числе её отца? Что за всё, чем владеет Лео, пролита кровь? Она вспомнила портрет Лео и Максимуса: на обоих блестели одинаковые золотые браслеты. Каков отец — таков и сын. Даже если Лео ничего не знал о крови, Тэмми не была уверена, может ли ему доверять. За последние сутки она поняла — никому нельзя доверять. Она знала, что Лео зол на Максимуса за то, как тот обошёлся с Эвелин и с ним. Но достаточно ли он зол, чтобы осудить преступления своего отца? Так много тайн, так много того, что Лео не знает. И ни одна из этих истин не была бы легкой для него. Она не хотела скрывать от него правду — так же, как от неё скрывали многие вещи.

Все путешествия начинаются с шага.

Но было ещё слишком рано. Лео, возможно, и злился на отца, но Тэмми сомневалась, что он готов услышать о зверствах, творящихся в его собственном доме — особенно учитывая, что всю жизнь его учили считать василисков врагами.

Правде придётся подождать.

— Ты сам это сказал. — Тэмми пожала плечами, как она надеялась, в небрежной манере. — Твоя семья контролирует тебя. Ты мог бы противостоять отцу, если бы действительно этого хотел.

Лео наклонил голову, оценивающе рассматривая ее.

Интересно, догадался ли он, что она хотела сказать что-то еще?

— И как бы ты посоветовала мне противостоять ему?

— Сам выбирая свою судьбу.

Ее предложение повисло в воздухе. Она не стала вдаваться в подробности, а Лео ее об этом не просил. Он все еще смотрел на нее, когда в ее сознании возник Каспен.

Тэмми.

Мое гнездо приняло решение.

Часть 2