Поцелуй василиска

Глава 1

— Ты никогда не догадаешься, что произошло со мной прошлой ночью, — прошептала Вера.

Тэмми вздохнула. Она пришла в пекарню разносить яйца, а вместо этого слушала сплетни. С Верой всегда так было.

— Что случилось? — спросила она.

Вера перегнулась через стойку так, чтобы слышала только Тэмми.

— Джонатан отвел меня под мост.

У Тэмми отвисла челюсть. Все знали, что происходит, когда парень водит тебя под мост.

— Ты серьезно?

— Да, — Вера ухмыльнулась. — Я видела его, — она оглянулась через плечо, затем снова посмотрела на Тэмми, — член.

Тэмми покраснела при этом слове.

— Ты никогда их не видела? — хихикнула Вера, с надменным удовлетворением перекидывая свои белокурые локоны через плечо.

— Нет, — пробормотала Тэмми. Вера прекрасно знала, что никогда не видела ни одного, по крайней мере, лично. На мраморных статуях, выстроившихся вдоль ступеней, ведущих к церкви, было много изображений, но в них не было ничего особенного. Они были похожи на маленькие морковки. — На что это было похоже?

Вера наклонилась, сложив губы заговорщицким треугольником.

— Он был твердым, — прошептала она. — Как огурец. Но теплый, и он идеально ложился мне в руку.

— Ты держала его?

Вера рассмеялась.

Тэмми с трудом подавила желание швырнуть в нее яйцом.

— Надо не просто держать его. А играть с ним. Поглаживать его вверх-вниз. — Вера повела рукой, имитируя движение, и Тэмми мгновенно запомнила его. — Пока он не кончит.

Вера жестоко захихикала, увидев выражение лица Тэмми.

— О, Тэмми, — захныкала она, ее снисходительный тон был невыносим. — Не волнуйся. Ты узнаешь завтра вечером. Для этого и нужен василиск.

Все знали, для чего нужен василиск.

— Конечно, — продолжила Вера. — Преимущество не помешает. В конце концов, принц выберет самую умелую девушку. Я намерена получить как можно больше практики.

Только Тэмми знала горькую правду, которая заключалась в том, что не было никого, с кем она могла бы практиковаться. Мальчики ее возраста с ней не разговаривали, а если и разговаривали, то только для того, чтобы поинтересоваться, есть ли в курятнике ее матери запасные петухи. Габриэль был ее единственным другом, и его вообще не интересовала Тэмми. Но это все равно не имело значения. Тэмми всегда знала, что у нее не будет шансов с принцем, независимо от того, чему научит ее василиск. Принц с гораздо большей вероятностью выберет в жены опытную девушку вроде Веры.

Вера как будто знала, о чем она думает, потому что сказала.

— Ты всегда можешь попрактиковаться дома.

Тэмми подняла голову.

— Как?

— Прикоснись к себе. Если знаешь, как это делать, ты сможешь лучше понять, как прикасаться к кому-то другому.

На этот раз Тэмми почувствовала небольшой прилив победы.

Она уже много раз прикасалась к себе в уединении своей комнаты. Она делала это, сколько себя помнила, и точно знала, как доставить себе удовольствие. Эти моменты уединения были важны для нее; они заставляли ее чувствовать себя сексуальной и живой. Ей нравилась эйфорическая слабость, которую она испытывала после оргазма, и ей было интересно, чувствуют ли мужчины то же самое, когда кончают.

— Я попробую сегодня вечером, — сказала Тэмми, держа свой секрет при себе.

Ее превосходство мгновенно исчезло при следующих словах Веры.

— Конечно, я была так рада, когда Джонатан оказал мне ответную услугу.

У Тэмми отвисла челюсть.

— Он и к тебе прикасался?

Вера широко улыбнулась, горя желанием похвастаться.

— Он не просто прикасался ко мне. Он попробовал меня на вкус.

Тэмми нахмурилась.

— Я не понимаю.

Вера рассмеялась, и этот звук пронзил ее до глубины души.

— Нет, ты не понимаешь, не так ли? Тебя даже никто никогда не целовал.

Смущение Тэмми только усилилось. Если Вера имела в виду не поцелуй, она, должно быть, имела в виду другой, более интимный акт — тот, который Тэмми только представляла и никогда не ожидала испытать. Румянец снова выступил на щеках, идеально сочетаясь с ее стыдом.

— На что это было похоже? — вопреки себе спросила Тэмми. Ей не хотелось давать Вере повод, но отчаянно нужно было знать ответ.

— О, Тэмми, — Вера снова хихикнула. — В конце концов, ты узнаешь, — она сделала паузу, и ее рот жестоко скривился. — А может, и не узнаешь. В конце концов, кому может понравиться девушка, которая на вкус как куриное дерьмо?

Оскорбление было слишком велико, чтобы Тэмми смогла его вынести. Это ударило прямо по ее неуверенности, подтвердив все темные, ужасные вещи, которые она когда-либо думала о себе — что она всего лишь деревенская девчонка, что она грязная и непривлекательная, что ни один мужчина никогда не посмотрит на нее так, как она очень хотела бы, чтобы на нее смотрели. Потребовались огромные усилия, чтобы отогнать эти мысли, и как раз тогда, когда ей это удалось, девушки вроде Веры усиливали их.

С Тэмми было достаточно этого глупого разговора.

— Ты хочешь это или нет? — она помахала коробкой яиц, которую держала в руках.

— Да, — вздохнула Вера, явно разочарованная, что они больше не говорят о ней. — Минутку, — она схватила яичницу и убежала.

Тэмми использовала это время, чтобы собраться с мыслями. Она чувствовала себя смешной и жалкой каждый раз, когда позволяла Вере взять над собой верх. Но было невозможно не чувствовать себя неполноценной, когда она даже ни разу не целовала парня. Она никогда не будет похожа на Веру с ее шелковыми розовыми лентами, дразняще развивающимися перед мальчишками на рынке. Она всегда будет девушкой, которая на вкус как куриное дерьмо.

Когда Вера вернулась с платой, она усмехнулась в последний раз.

— Отдохни немного, Тэмми. Тебе это понадобится.

По дороге домой Тэмми позволила себе расплакаться.

Она пошла окольным путем через лес, чтобы никто не увидел ее слез, идя по краю стены, которая окружала всю деревню. Стена высотой в двенадцать футов, сделанная из дерева, изнутри выглядела невзрачной. Но снаружи она была покрыта зеркалами.

Столетия назад, когда люди прибыли в эту часть мира, они не знали, что василиски уже здесь. Сначала монстры не были проблемой; когда они носили свои человеческие формы, они выглядели совсем как люди — привлекательные люди. Их сексуальное влияние было неоспоримо, и это было главной причиной, по которой сельские жители могли сосуществовать с ними так долго.

Но когда они принимали свой истинный облик — когда они превращались в огромных, безжалостных змей — они становились угрозой. В результате война была кровавой. Василиски владели магией, от которой жители деревни не могли защититься. То есть до тех пор, пока они не узнали, что у василисков есть слабости: кукареканье петуха, запах ласки. Только когда змея упала замертво, посмотрев на себя в луже воды, жители деревни поняли, что они также представляют угрозу для самих себя. Они выиграли войну с зеркальными щитами. В обмен на территорию за стеной василиски согласились использовать свои обольстительные таланты для обучения будущей жены принца, чтобы гарантировать, что она родит ему наследника. Было заключено предварительное перемирие, и с тех пор обе группы жили в относительном мире.

Маленький домик, который Тэмми делила со своей матерью, приютился на опушке леса, и Тэмми почувствовала волну тепла, когда увидела его. Он всегда был для нее домом, что бы ни ждало ее за его стенами.

Ее мать подняла глаза от кухонного стола, когда она вошла.

— Как все прошло в пекарне, моя дорогая?

— Ужасно, — сказала Тэмми.

— С яйцами или с Верой?

— С Верой.

— Я же говорила тебе не обращать внимания на эту девушку.

— Она как комариха. Комаров трудно игнорировать.

Мать Тэмми вздохнула, вытирая руки о фартук.

— Ты должна научиться не обращать внимания на шум, Тэмми.

— Как это делаешь ты?

Это был удар ниже пояса, и Тэмми знала это. Ее мать была единственным человеком, которого городские сплетни затронули больше, чем Тэмми. Растить ребенка в одиночку в деревне, где почитали отцовство и боготворили наследников мужского пола, было нелегко. Добавьте к этому ее профессию птицевода, и мать Тэмми была парией. Что делало Тэмми дочерью одного из них.

— Прости меня, мама, — предупредительно сказала Тэмми.

Ее мать поджала губы, явно скрывая обиду.

— Не думай об этом, моя дорогая. Я знаю, ты нервничаешь перед завтрашним днем.

Нервозность невозможно было скрыть.

Прежде чем она успела снова сказать что-то обидное, Тэмми удалилась в свою спальню. Это было ее убежище во многих отношениях: каждый раз, когда мир казался слишком большим, она знала, что может закончить день в одиночестве в своей постели.

Тэмми повесила плащ в шкаф, прежде чем лечь и тупо уставиться в потолок. Она чувствовала себя бесконечно усталой, как будто на плечи легла тяжесть всего мира. И это вполне могло быть так. Если завтра у нее ничего не получится, она подведет свою мать. Они были скромными фермерами, и такие люди, как Вера, смотрели на них свысока. У них ничего не было. Если Тэмми удастся добиться руки принца, вся их репутация может измениться.

Тэмми ничего так не хотела, как заставить мать гордиться ей, что подразумевало достижение максимального прогресса в тренировочном процессе. У нее не было никаких шансов на победу. Но если бы она смогла пройти хотя бы первый отборочный раунд — может быть, даже второй, если захочет Кора, — тогда, возможно, ее мать простила бы ей то, что принц выбрал не ее. Были доступны пары для девушек, получивших высокие оценки на тренировках, но не вышедших замуж за принца. Она могла выйти замуж за герцога или какого-нибудь лорда. Но даже если бы принц был впечатлен ею — что невозможно, — у нее не было бы настоящего шанса с ним, если бы она не была одной из последних трех девушек. Эти три девушки переспят с принцем, демонстрируя все, чему они научились во время обучения. После этого принц выберет себе жену.

Тэмми со вздохом перевернулась на бок. Она уставилась на свои ладони, усыпанные веснушками. Крошечные пигментные точки тянулись от кончика одной ладони к другой, образуя на ее коже узор, похожий на созвездие.

— Ты держишь звезды в своих руках, — всегда говорила ее мать, потирая пальцы Тэмми своими. — Совсем как твой отец.

Но когда Тэмми захотела узнать больше, ее мать замолчала, и Тэмми быстро научилась не копать глубже. Она знала, что отец был больной темой. Мать бросила его еще до ее рождения, и это был предел ее знаний. Тэмми часто задавалась вопросом, что он мог сделать, чтобы заставить ее мать уехать, особенно учитывая, как трудно было вести хозяйство без мужчины, который брал бы на себя часть бремени. Но гадать было бесполезно. И Тэмми все равно не хотела знать. Это не изменило бы того, как жители деревни шептались о них, или того, как Вера смотрела на нее, как на отвратительное насекомое, которое нужно раздавить. Для них никогда не было справедливости. Они давно смирились с этим.

Единственное, что имело значение, — это то, что произойдет в пещерах завтра.

Слова Веры прокрутились у нее в голове: Отдохни немного, Тэмми. Тебе это понадобится. Тэмми закрыла глаза. Когда она проснулась, было время обеда.

Ее мать стояла у плиты, готовя в кастрюле тушеное мясо. Тэмми достала из буфета буханку хлеба и едва начала нарезать ее, как раздался стук в дверь. По звуку — пять коротких, резких хлопков — Тэмми поняла, что это Габриэль.

Голова ее матери высунулась из-за кастрюли.

— Не впускай этого адского мальчишку.

Тэмми закатила глаза. В последний раз, когда Габриэль заходил, он случайно опрокинул сушилку, разбив несколько любимых сервировочных тарелок ее матери. Тэмми потратила несколько часов, пытаясь склеить керамику обратно, но безрезультатно. Габриэль ничего не мог с собой поделать; его конечности двигались почти сами по себе, с полным пренебрежением к неодушевленным предметам — или людям, если уж на то пошло.

— Я не буду, — сказала Тэмми, уже подбирая свой плащ. Она забыла, что Габриэль хотел выпить сегодня вечером, и теперь, когда она вспомнила, это звучало как лучшая вещь в мире.

— И не засиживайся допоздна, — настаивала ее мать.

— Я не буду.

— И не надо…

— И не буду. — Тэмми положила руки на плечи матери.

Ее мать подняла на нее глаза.

— Завтра важный день, Тэмми. Я просто хочу, чтобы ты…

— Произвела впечатление. Я знаю. И я это сделаю.

— Я хочу, чтобы ты произвела хорошее впечатление.

— Я сделаю.

Ее мать не выглядела убежденной. Тэмми тоже не была по-настоящему убеждена.

Тук-Тук-Тук-Тук-Тук.

Тэмми бросила взгляд на дверь.

— Мне нужно идти. Я вернусь пораньше, обещаю.

Она быстро поцеловала мать в висок, прежде чем накинуть плащ и открыть дверь. Там стоял Габриэль, все шесть его ног были в беспорядке. На нем была длинная кожаная куртка, его карамельные волосы слегка взъерошились от ходьбы.

— Кожаная? — переспросила Тэмми. — Правда? Ты говорил, что не собираешься никого приводить домой сегодня вечером.

— Я всегда пытаюсь привести кого-нибудь домой. — Габриэль просунул голову в дверной проем, чтобы весело помахать маме Тэмми. — Здравствуйте, миссис Вер. Вы прекрасно выглядите этим вечером.

Мать Тэмми бросила на него обжигающий взгляд.

Габриэль был невозмутим.

— Что готовим? Пахнет восхитительно, — промурлыкал он.

— Мы скоро вернемся, — торопливо сказала Тэмми, подталкивая Габриэля к крыльцу.

Он обнял ее, когда они вышли в сад.

— Кажется, я больше не нравлюсь твоей матери.

— Ты терроризировал ее сервировочные тарелки. Эта женщина затаила обиду.

— Тьфу. — Габриэль щелкнул пальцами, как будто это его не касалось. — Дай мне неделю. Я верну ее благосклонность.

Зная Габриэля, так и будет.

— Но хватит обо мне. — Его рука крепче обняла ее. — Ты чувствуешь этот запах, Тэмми?

— Что пахнет?

Он преувеличенно демонстративно принюхался к воздуху.

— Это запах твоей девственности, уносимый ветром.

Она толкнула его так сильно, как только могла, но без особого эффекта.

— Ты уверена, что не стоит пытаться переспать с кем-то сегодня вечером? — он продолжил, не сбиваясь с ритма. — Тебе не повредит немного попрактиковаться перед завтрашним днем.

— С кем? — горько спросила Тэмми.

— Я уверен, мы сможем найти веселого бармена, который был бы рад твоей компании.

— Единственный бармен во «Всаднике» — старина Стив. Ты хочешь, чтобы я трахнула старину Стива?

— Нет. Но я уверен, старина Стив был бы не прочь трахнуть такую хорошенькую юную штучку, как…

Она шлепнула его по руке.

— Почему бы тебе не трахнуть старину Стива?

Габриэль театрально ахнул.

— Пожалуйста, Тэмми. У меня есть стандарты.

— Насколько я вижу, нет.

— Немного дерзкие мы сегодня, да?

Она снова ударила его, и на этот раз он вскинул руки, сдаваясь.

— Прекрасно, никто из нас не будет трахать старину Стива. Его потеря. Я, кстати, — он взялся за лацканы своей кожаной куртки, ловко натягивая ее на плечи, — выполняю задание, чтобы девочка-конюх обратила на меня внимание.

Тэмми нахмурилась.

— Судя по тому, что я видела прошлой ночью, Генриетта уже обратила на тебя внимание.

— Нет, не Генри. Поппи.

— Что не так с Генри?

— Ничего. Ее отправили в командировку. Ее не будет ближайшие две недели.

— Что за командировка?

— Она помогает переправлять людей на отборочные.

У большой семьи принца было принято собираться вместе на время обучения. Те, у кого был достаточно высокий рейтинг, оставались в замке, в то время как остальные проникали в деревенские гостиницы. Общеизвестно, что это было плодотворное время для деревенской экономики. Даже самый уютный отель типа «постель и завтрак» чувствовал прилив сил из-за увеличения числа богатых посетителей.

— Ты серьезно не можешь прожить две недели, не поцеловавшись с девчонкой-конюхом? — спросила Тэмми.

Габриэль рассмеялся.

— Я мог бы. Но зачем?

На это у нее не было ответа.

К тому времени, как они добрались до «Всадника», Тэмми ужасно захотелось выпить. В баре было больше народу, чем обычно, что неудивительно. Вся деревня была на взводе, предвкушая события следующих нескольких недель.

— Пива? — спросил Габриэль.

— Ты платишь.

— Для тебя все, что угодно, дорогая.

Они скользнули в свою обычную кабинку и оглядели зал. Там была Вера, уединенная в углу с Джонатаном. Она сидела агрессивно близко к нему, практически у него на коленях, их груди были прижаты друг к другу. Через два столика от них группа девушек возбужденно разговаривала. Тэмми узнала их; они, должно быть, проходили с ней тренировку. Ей стало интересно, нервничают ли они так же, как и она. Если то, как они смеялись, и было каким-то признаком, то она в этом сомневалась.

К тому времени, когда Габриэль вернулся с пивом, желудок Тэмми скрутился в неприятный узел.

— За Кору, — сказал Габриэль, поднимая свой бокал. Это был традиционный тост.

— За Кору. — Тэмми одним глотком осушила половину своего пива.

Габриэль приподнял бровь.

— Хочешь пить?

— Очень.

Он проследил за ее взглядом на Джонатана и Веру, которые целовались так, словно это была их последняя ночь в живых. Он поднял бровь.

— Разве они не знают, что находятся на публике?

— Настоящую любовь это не волнует, — с горечью сказала Тэмми.

Габриэль фыркнул.

— Это не настоящая любовь. Это незапланированная беременность, которая только и ждет своего часа.

На это Тэмми пришлось рассмеяться. Она сомневалась, что Вера была настолько глупа, чтобы не принимать траву от бесплодия, учитывая, сколько секса у нее было еженедельно. Все девушки принимали ее, включая Тэмми, хотя во время тренировок это не имело значения; забеременеть от василиска было невозможно. По крайней мере, так все говорили. Но в течение многих лет по деревне ходили одни и те же слухи о том, что в крайне редких случаях это случалось. И если это происходило, ребенок получался порождением природы: наполовину человеком, наполовину василиском, вечно зажатым между двумя видами, никогда полностью не вписывающимся ни в один из них. Но это была чушь. Никто из знакомых Тэмми никогда не встречал такого существа, и не было никаких причин верить слухам.

Голос Габриэля вывел ее из задумчивости.

— Как ты думаешь, кто заберет приз?

Тэмми подняла на него глаза.

— Что?

— Руку принца в браке, конечно. Кто будет счастливицей?

Тэмми показалось красноречивым, что он не предполагал автоматически, что это будет она. Даже ее лучший друг не верил в ее способности. Она могла ответить только правду.

— Вера. Ей даже не нужно обучение.

— Хм, — задумчиво произнес Габриэль, делая глоток пива. — С ней слишком легко. Мужчинам это не нравится.

Тэмми подняла бровь, глядя на Джонатана, чьи руки беззастенчиво скользили по переду платья Веры.

— Похоже, что мужчинам как раз это и нравится.

— Это не мужчина, Тэмми. Это мальчик.

Тэмми с трудом могла уловить разницу.

— Как ты думаешь, кто победит?

Габриэль пожал плечами.

— Ты, конечно.

Тэмми моргнула. Может быть, он все-таки поверил в нее.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Вовсе нет. Почему принцу не выбрать тебя?

— Я могу назвать сотню причин.

— Назови хоть одну.

Она могла бы перечислить их все, но выбрала самые очевидные.

— Я неопытна.

— Для этого и существует василиск.

Это снова тот разговор в пекарне.

Тэмми передернуло.

— Я знаю, для чего нужен василиск. Но даже если я научусь всему, чему можно научиться, я никогда не буду выглядеть так, — она мотнула головой в сторону Веры, которая облепила своего парня, как смола.

Габриэль усмехнулся.

— Если ты когда-нибудь будешь так выглядеть, я больше никогда с тобой не буду тусоваться.

Она бросила на него сердитый взгляд.

— Будь серьезен, Габриэль.

— Я серьезно, Тэмми. Ты слишком строга к себе. Ты просто находка.

— Не считается, когда ты так говоришь.

— Считается ли, когда это говорит старина Стив? Потому что я уверен, что он бы так и сказал, если бы мы его спросили.

Тэмми с трудом подавила порыв облиться пивом.

— Принц должен думать, что я выгодная партия. И я могу заверить тебя, что он этого не сделает.

Габриэль дважды щелкнул ее по носу.

— Ты никогда не заполучишь мужчину с таким отношением.

— Принца трудно назвать мужчиной, — проворчала она, отмахиваясь от его руки.

Принцу было двадцать лет, как и им. Только девушки, родившиеся в тот же год, что и принц, имели право на обучение. Она никогда не видела принца вблизи, хотя, если верить бредовой истории Веры о том, как она столкнулась с ним на городской площади, глаза у него были зеленые. Тэмми не поверила в эту историю, и ей определенно было все равно, какого цвета у него глаза.

— Знаешь, могло быть и хуже, — сказал Габриэль.

— Что могло бы?

— Тренировка. По крайней мере, принц сделает свой выбор, основываясь на том, кто ему нравится в постели. Если бы это было основано на других навыках, у тебя вообще не было бы шансов.

Тэмми нахмурилась.

— Какие еще навыки?

— О, я не знаю. Например, готовка.

— Готовка?

— Я уже ел твой пастуший пирог, Тэмми, — он сморщил нос. — Забавно.

К счастью, в этот момент в дверь вошла Поппи.

Габриэль вскочил на ноги, поправляя куртку и проводя рукой по волосам.

— Долг зовет, — сказал он, прежде чем направиться прямиком к девчонке-конюху.

После этого Тэмми ничего не оставалось, как наблюдать, как Вера и Джонатан проверяют границы того, что уместно делать на публике. Через два пива Тэмми была готова уходить.

Верная своему слову, она вернулась домой не поздно. Но когда она пришла, в домике было тихо, ее мать уже была в своей комнате, вероятно, спала в ожидании раннего утра в курятнике. Тэмми умылась в ванной, прежде чем забраться в постель и снова уставиться в потолок. Обычно она трогала себя перед сном, но мысль о завтрашней встрече с василиском была настолько пугающей, что она не могла даже этого сделать. Она яростно ворочалась, не в силах успокоиться.

Когда она наконец заснула, ей приснился огонь.

Он не обжег ее. Скорее, мягко согрел, от кончиков пальцев ног до основания черепа. Огонь казался каким-то знакомым, как будто его разжег кто-то, кого она знала давным-давно. Языки пламени лизнули ее пальцы, ладони, руки. Легкое дуновение коснулось ее щеки. Потом все было кончено.

Следующее утро выдалось таким же, как и любое другое. Тэмми, как всегда, занялась своими делами: принесла яйца и помогла матери на кухне. Но в глубине души она постоянно знала, что менее чем через двенадцать часов она окажется лицом к лицу с василиском.

К тому времени, как наступил вечер, она вымещала свою тревогу на картошке.

— Осторожнее, Тэмми, — сказала ее мать. — Ты порежешься.

Порез был наименьшей из проблем Тэмми. Она в раздражении отбросила нож.

— Я не готова, мама, — сказала она. — Как я узнаю, что делать?

Ее мать вздохнула, убирая волосы с ее лица.

— Ты узнаешь, что делать. Василиск научит тебя.

— А что, если я недостаточно хороша?

— Все девушки недостаточно хороши, когда идут в пещеры.

— Не все девушки, — пробормотала Тэмми, думая о Вере с Джонатаном.

— Поверь мне, моя дорогая. У тебя все получится.

Тэмми вздохнула. Это было бесполезно — ее мать просто не понимала. Тэмми было чего бояться. То, что она недостаточно хороша, было всего лишь перышком на крыле ее неуверенности. Тэмми не могла представить более страшного сценария, чем тот, который ей предстояло пережить.

И все же сон промелькнул у нее в голове.

Если то, что ожидало ее в пещерах, было чем-то похоже на то, что произошло во сне, она знала, что у нее нет причин бояться.

— Уже почти стемнело. Почему бы тебе не пойти подготовиться?

Тэмми кивнула. Все было лучше, чем резать картошку.

Она вернулась в ванную, набрала воды и быстро умылась, стараясь не думать о каждом дюйме своего обнаженного тела. Когда она вернулась на кухню, ее мать указала на скамейку.

— Садись.

Темная суббота.

Мать похлопала ее по коленям.

— Подними юбку, моя дорогая.

— Зачем?

Ее мать показала два флакона янтарного стекла.

— Мы должны смазать маслом твои бедра.

Тэмми нахмурилась. Она не хотела идти в пещеры с жирными бедрами.

— Зачем?

— Иланг— Иланг для храбрости. Сандаловое дерево для тепла. Они придадут тебе храбрости и завладеют глазом василиска.

— Надеюсь, не в буквальном смысле, — пробормотала Тэмми, задирая юбку.

— Конечно, нет, моя дорогая. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Тэмми вздохнула, наблюдая, как ее мать вынимает пробки из флаконов и намазывает маслом бедра. Она втерла их теплыми пальцами, сделав кожу блестящей и сияющей. Насыщенная древесная мягкость сандалового дерева была подходящей парой для цветочной глубины иланг— Иланга. Тэмми могла себе представить, как эти ароматы соблазнили бы мужчину.

Но был ли это действительно мужчина, которого она собиралась соблазнить?

— Мама, — робко позвала Тэмми, пока ее мать снова закупоривала флаконы. — На что это будет похоже?

Она никогда не спрашивала свою мать о том, как провела время в пещерах. Но ее мать была точно такой же, как Тэмми, родилась в тот же год, что и принц, и участвовала в том же обучении. Нынешний король не выбрал мать Тэмми себе в жены, но Тэмми часто задавалась вопросом, какой была бы ее жизнь, если бы он это сделал.

Ее мать глубоко вздохнула, и впервые за этот вечер ее лоб разгладился. Казалось, она вспомнила что-то важное.

— Это будет… преображающе. Ты сделаешь первый шаг к тому, чтобы стать женщиной.

— Я думала, что я уже одна из них.

— Не совсем, моя дорогая. Ты едва начала жить. Ты даже представить себе не можешь, в какое путешествие тебе предстоит отправиться. — Ее мать одернула платье Тэмми, отступая назад, чтобы рассмотреть ее полностью. — Теперь помни, это всего лишь первая из многих ночей. Не обижай его, иначе он может не позволить тебе вернуться.

— Чем я могу его оскорбить?

— С воли Коры, ты этого не сделаешь. Но, зная тебя, ты найдешь способ.

Тэмми вздохнула. Ее мама была не совсем неправа.

— Ты должна помнить о вежливости, — продолжила ее мать. — И полностью подчиняться ему. Ты ученица, а он учитель. Сейчас не время для твоей упрямой чепухи. Ты сделаешь так, как он говорит, и попытаешься чему-нибудь научиться.

Тэмми кивнула, хотя в животе у нее все скрутилось. Она не умела следовать инструкциям — никогда не умела. Почему она должна быть хороша в этом самом важном, фундаментальном деле?

— Я безнадежна, мама, — прошептала она, опустив глаза.

— Нет, моя дорогая, — ласково сказала ее мать, положив ладони на плечи Тэмми. — Ни одна девушка не безнадежна.

Ее слова не утешили Тэмми. Она жаждала конкретики от своей матери — она хотела услышать, что она сама не безнадежна. Но это было не то, чего она ожидала, и это было не то, что предлагала ее мать. Не будет никакой конкретики; никто не будет нянчиться с Тэмми сегодня вечером или в любую другую ночь. Была только поставленная задача и ее готовность выполнить ее.

— Уже почти пора, — сказала ее мать. — Пойдем.

Тэмми кивнула, выходя вслед за матерью из парадной двери и направляясь по мощеной дорожке на улицу. Она видела впереди Веру, выходящую вслед за своей матерью из их домика. К тому времени, как они достигли опушки деревьев, Тэмми была последней в очереди из четырнадцати девочек и их матерей.

Они шли словно в трансе, не произнося ни слова, по длинной грязной тропинке в лес. Ночь была прохладной — одна из первых ночей осени. Тэмми попыталась успокоиться, но это было бесполезно. Ее бедра были в масле, а голова кружилась; она чувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она всерьез подумывала о том, чтобы развернуться и побежать домой, когда внезапно перед ними замаячила стена.

Тэмми никогда не бывала за ней. Она знала, что в разных местах вдоль нее были двери, но никогда не проходила ни через одну. Они даже не были заперты — замки были не нужны, когда зеркальный фасад служил достаточной защитой. Но мысль о встрече с василиском в его истинном обличье — и риске быть обращенной в камень смертоносным взглядом — была достаточной мотивацией, чтобы остаться за стеной.

Когда они проходили через дверь, Тэмми мысленно помолилась Коре.

Как только они оказались за стеной, Тэмми увидела, что они находятся у подножия горы. Вереница девушек остановилась перед длинным рядом пещер, каждый вход в которых казался зияющей пастью в лунном свете. Долгое мгновение ничего не происходило. И затем, сквозь дымку вечернего сумрака, из тени выступила фигура.

Сердце Тэмми подскочило к горлу. Она была слишком далеко, чтобы разглядеть его отчетливо, но достаточно близко, чтобы понять, что оно, как и ожидалось, было в человеческом обличье. Это было частью сделки: ни одна из девушек, претендующих на руку принца, не умрет в пещерах. Это нарушило бы перемирие. Конечно, Тэмми было трудно доверять соглашению, заключенному сотни лет назад. Но у нее не было выбора.

Стоявшая рядом мать Тэмми схватила ее за запястье.

— Будь храброй, дитя.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что она ушла. Все остальные матери тоже уходили, целуя и обнимая своих дочерей, прежде чем исчезнуть на тропинке, пока одни девочки не остались стоять на холоде.

Никто не произнес ни слова.

Тэмми поняла, что, несмотря на то, что большую часть своей жизни ей рассказывали об этих тренировках почти каждый день, она понятия не имела, что на самом деле произойдет дальше. Откуда ей знать, с каким василиском она будет в паре? Будет ли она выбирать, или это сделают они?

Прежде чем она успела спросить девушку рядом с собой, василиск шагнул вперед.

— Вы пришли сюда учиться, — сказал он, и его голос эхом отразился от скал. — В конце обучения принц выберет одну из вас своей женой.

Тишина.

Это была не совсем новая информация. И все же было неприятно слышать это сейчас, за несколько мгновений до того, как все должно начаться.

— Наша работа — подготовить вас к этой чести, — его взгляд скользнул по ним, и Тэмми вздрогнула, когда он остановился на ней. — Отправляйтесь в свои пещеры.

Никто не пошевелился.

Откуда им было знать, какая пещера принадлежит им? Они ждали дальнейших инструкций, но василиск больше ничего не сказал. К удовлетворению Тэмми, даже Вера выглядела взволнованной.

Внезапно девушка, стоявшая перед ней, издала короткий, искаженный крик, прежде чем повернуться и побежать обратно к стене. Мгновение спустя она исчезла за дверью.

Минус одна, осталось тринадцать.

Каким-то образом дезертир придал ей сил. Она не была трусихой; она не сбежала бы. Она пришла сюда, чтобы заставить мать гордиться и, что более важно, чтобы гордилась собой она сама. Может, ей и наплевать на принца, но она действительно заботилась о жизни за пределами курятника. Она обязана была найти это ради самой себя.

Прежде чем она успела отговорить себя от этого, Тэмми шагнула вперед.

Все посмотрели на нее, но она проигнорировала их. Вместо этого она сосредоточилась на пещерах, рассматривая каждую из них по очереди. Четырнадцать пещер. Четырнадцать василисков. Без шансов. Она закрыла глаза. В ту же секунду, как она это сделала, что-то пришло к ней, непрошеное. Ощущение было подобно свету в темноте, зовущему ее. Она двинулась вслед за ним, направляясь к самой дальней пещере, ощущая тень того, что она чувствовала во сне — успокаивающее тепло, которое притягивало ее. Каким-то образом она знала, что движется в правильном направлении.

Она не видела, последовали ли другие девочки ее примеру. Вместо этого она вскарабкалась по камням, чтобы добраться до входа в пещеру, прежде чем скользнуть в кромешную тьму. Было тепло. Почти неприятно. Ее глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть, но как только они привыкли, она увидела вдалеке тусклый свет. Она направилась к нему и в конце концов оказалась в комнате, освещенной светом камина.

Перед ней стоял ее василиск.