Поцелуй василиска

Глава 18

Тэмми хотела знать больше. Ейбыло необходимо узнать больше.

Но она боялась, что и так попросила слишком многого — слишком глубоко копнулась в прошлом Каспена после и без того напряженного вечера — и он был на грани того, чтобы закрыться из-за этого.

Она прижалась губами к его щеке.

— Нам не обязательно говорить об этом прямо сейчас, — пробормотала она. Формулировка была продуманной; Тэмми, без сомнения, хотела поговорить об этом в какой-то момент. Но давить на Каспена дальше не имело смысла. Они оба достаточно натерпелись сегодня вечером.

Тэмми придвинулась ближе к нему, обвивая руками его шею. Он расслабился рядом с ней, и на мгновение ни один из них не произнес ни слова. Затем Каспен пробормотал:

— Тебе следует пойти домой, Тэмми.

В груди у нее все перевернулось. Она отстранилась.

— Ты расстроен? Я не хотела…

— Я не расстроен. — Увидев выражение ее лица, он смягчил тон. — Клянусь, я не расстроен, Тэмми. Но тебе правда следует вернуться домой.

Тэмми нахмурилась. Они были помолвлены, или почти помолвлены. Она надеялась, что они останутся вместе хотя бы до утра.

— Но почему?

— Гнезда созвали заседание совета. Я должен присутствовать.

Сегодня вечером Тэмми уже задала слишком много вопросов. Но Каспен, казалось, был гораздо более склонен обсуждать эту тему, поэтому она задала другой.

— По какому поводу эта встреча?

— По поводу меня.

— Ох…

Тэмми тронула его за плечо.

— Ты уверен, что мне следует уйти? Я могла бы подождать тебя.

Он покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты была здесь одна.

У Тэмми не было возражений на это. После того, что произошло с Роу ранее, она вряд ли могла утверждать, что будет в безопасности.

— Что произойдет на встрече? — спросила она.

Каспен обхватил ее бедро рукой. Несмотря на то, что сказал ей, что она должна уйти, он, казалось, не стремился избавиться от нее.

— Мои недавние… подвиги…будут обсуждаться.

Тэмми подумала о золотом когте на своей шее. Конечно, у гнезд было бы много чего сказать о том факте, что Каспен сделал предложение человеку. А еще предстояло разобраться с убийствами Джонатана и Кристофера.

Тэмми придвинулась еще ближе.

— У тебя будут неприятности? — прошептала она.

Губы Каспена скользнули по ее плечу.

— Возможно.

Тэмми снова забралась к нему на колени, прикоснувшись лишь кончиком пальца к головке его члена, который уже был твердым.

— Что с тобой будет?

— Это решать королю.

Тэмми помолчала.

— Я думала, ты Змеиный король.

К ее удивлению, Каспен тихо рассмеялся.

— Только люди называют меня так. Это не имеет никакого отношения к моему настоящему титулу.

Это было новостью для Тэмми. Все называли Каспена Змеиным Королем. Он был легендой — вся деревня говорила о нем еще до рождения Тэмми. Не было ни одной девушки, имевшей право на обучение, которая не знала бы о его репутации.

— В таком случае, — она изогнула бедра, опускаясь на его член. — Каков твой настоящий титул?

Каспен подождал, пока она полностью усядется, прежде чем ответить.

— Я сын короля.

Тэмми была слишком отвлечена ощущениями, чтобы полностью усвоить эту информацию. Но когда она медленно начала скользить вверх и вниз по его члену, ей удалось сосредоточиться достаточно, чтобы сказать:

— Так… ты принц?

Каспен тоже с трудом сосредоточился. Его пальцы крепко обхватили ее бедра, направляя движения. В конце концов, он ответил.

— Да. Я принц.

На мгновение они осознали это откровение. Это было абсурдно. У нее была связь не с одним, а с двумя принцами. Одновременно. Это было нечто такое, чего она никогда не могла бы для себя предсказать.

Но она поразится этому позже. Прямо сейчас она хотела только одного принца.

Каспен позволил ей задавать темп, нежно целуя ее шею, пока она скакала на нем. Тэмми использовала его плечи для равновесия, сжимая теплую кожу и устанавливая ритм. Ей нравилось заниматься сексом вот так: медленно, интимно. Каспену это тоже нравилось. Он смотрел на нее с нескрываемым обожанием, притягивая ближе при каждом удобном случае. Его руки касались каждой частички ее тела, поднимаясь вверх по бедрам, чтобы поласкать груди, держа ладони плоскими, чтобы она могла прижиматься к ним сосками каждый раз, когда выгибала спину. Он понимал ее безоговорочно, без всяких просьб. Он знал, что она хотела набраться опыта — узнать, что нравится ее телу, — использовать его для этого. Эго было неважно, когда дело касалось ее удовольствия. Они оба хотели, чтобы ей это понравилось.

Они были близки. Её клитор стал чувствительным, соски — напряжёнными. Теперь она двигалась быстрее, яростно оседлав его, гонимая жаждой оргазма. Каспен обхватил её затылок одной рукой, а другой сжал ягодицу, резко притягивая её бёдра к себе.

Это было всё, что ей нужно.

— Каспен, — вскрикнула она.

Это было всё, что нужно ему.

Их кульминация слилась воедино, нахлынув яростной волной, которая угрожала захлестнуть обоих. Тэмми никогда не привыкнет к этому: необузданному обмену энергией, который мог вызвать только секс. Они прижались друг к другу, задыхаясь, когда волна единения пронеслась между ними. Их лица были в дюйме друг от друга. Тэмми провела кончиком языка по его нижней губе, пробуя остатки яда. Она легонько укусила его, втягивая губу в свой рот.

Сильнее, Тэмми.

Она сжала ее, выпустив кровь. Каспен издал грубый стон, но не отстранился. Для Тэмми это было естественно — она хотела попробовать каждую частичку его тела. В ней уже был его яд. Почему бы не добавить крови?

Тэмми нежно пососала губу. Когда она отстранилась, то зачарованно наблюдала, как рана заживала сама по себе, точно так же, как это сделал для нее Каспен.

Он улыбнулся.

— Тебе понравилось?

Она кивнула.

— Хорошо.

— А тебе?

— Да.

— Но я причинила тебе боль.

Его улыбка стала еще шире.

— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, Тэмми. Поверь, мне это понравится.

В глазах Каспена безошибочно читалось желание. Тэмми наблюдала, как оно медленно угасает, когда его зрачки сужаются, а глаза снова становятся золотистыми. Он запечатлел легкий поцелуй на ее плече.

— Я провожу тебя, — сказал он.

Тэмми хотела возразить. Она хотела остаться здесь с ним навсегда. Но она также знала, что у него были более неотложные дела — дела, которые могли повлиять на их будущее. Она предположила, что ей лучше позволить ему сделать это.

Тэмми вставила коготь обратно. Каспен проводил ее до выхода.

Когда они добрались до начала тропы, Каспен заключил ее в объятия и прижал к себе. Они стояли, прижавшись друг к другу, и его тело было единственным, что согревало ее.

— Ты расскажешь мне, как пройдет встреча? — спросила она, уткнувшись ему в грудь.

— Да, — пробормотал он в ответ. — Но это продлится довольно долго. Вероятно, до утра.

— Разбуди меня.

— Нет. — Он покачал головой. — Тебе нужно поспать.

Тэмми не стала возражать. Он был прав; ей нужно было поспать. Это были мучительные сутки, и уровень адреналина в крови был на исходе. Мысль о ее уютной кровати в домике была чрезвычайно привлекательной, а мысль о том, чтобы заснуть, — еще более привлекательной.

Каспен, должно быть, почувствовал это, потому что поцеловал ее в лоб и сказал:

— Иди, Тэмми.

Она ушла.

По дороге домой она поняла, что понятия не имеет, участвует ли еще в отборе — она покинула замок до того, как Лео объявил финальную пятерку девушек. Теперь ее сердце нервно подпрыгнуло при мысли о том, что может ждать ее в будущем. Она была в шаге от помолвки с Каспеном. Но что, если совет накажет его? Или, что еще хуже, накажет ее? Тэмми ничего не знала о повадках василисков. Если у такой помолвки, как у них, и были последствия, она даже не надеялась предсказать их.

А потом она вспомнила про Лео.

Что он подумает о ней? Ученица, влюбленная в своего учителя. Ей придется покинуть его, если дела с Каспеном пойдут дальше. Ее уход подорвет весь процесс отбора. Это неслыханно.

Или такое уже случалось?

Внезапно в памяти всплыл разговор, поразивший ее с силой молнии:

— Кто-нибудь когда-нибудь уходил? — спросила она.

— Однажды, — ответил Каспен. — Но она не была моей ученицей.

Почему та девушка ушла? Хотела бы Тэмми знать. Она желала многого — чтобы совет одобрил ее помолвку, чтобы Лео простил ее, чтобы ее мать жила праздной жизнью. Но это были не те желания, которые исполнятся сегодня вечером. Сегодня все, что она могла сделать, это пойти домой и поспать. Что она и сделала.

Ее разбудили крики петухов.

Тэмми наслаждалась несколькими минутами одиночества на кухне, наблюдая, как ее мать ухаживает за садом. Фестиваль наверняка возобновится сегодня вечером. Передача Короны состоится через несколько дней, и необходимо будет начать надлежащую подготовку. Сегодняшнее событие было знаменательным: принц поцелует каждую из оставшихся потенциальных жен на глазах у всей деревни, во время чего жители проголосуют за свою любимую девушку. Голосование простое: победителем станет та, за кого толпа аплодировала громче всех.

На первый взгляд, это казалось способом вовлечь жителей деревни в процесс отбора. Кого бы ни выбрал принц, в конце концов, она станет их королевой. Подданные королевства заслуживали права голоса в том, кто ими правил. На самом деле, это практически не влияло на то, кого на самом деле выбирал принц. Все это было напоказ — не более чем способ успокоить толпу и дать им почувствовать, что у них есть голос. Для Тэмми, девчонки из куриного дерьма, это было просто еще одно публичное унижение. Точнее будет, если Лео уже не исключил ее.

Тэмми никогда не забудет, как он смотрел на нее прошлой ночью — словно она вырвала сердце прямо из его груди. Она и не знала, что способна заставить мужчину так смотреть на нее. Теперь она держала в руках сердца двух мужчин. Тэмми опустила взгляд на россыпь веснушек, разбросанных по ее коже. Она подумала о том, как запустила пальцы в волосы Каспена, когда прошлой ночью он зарылся головой между ее ног.

Коготь запульсировал.

Тэмми мысленно потянулась к Каспену, но коридор между ними был закрыт. Прежде чем она успела подумать об этом, она услышала:

— Как все прошло, моя дорогая?

В дверях стояла ее мать. Тэмми понятия не имела, что ей ответить. Последнее, чего она хотела, это разрушить иллюзию, что у них есть надежда на лучшее будущее. Но она не могла рассказать матери, в каком они с Лео положении, когда сама об этом едва знала.

— Все прошло… лучше, чем ожидалось.

Учитывая, что она ожидала, что встреча Каспена и Лео приведет к кровопролитию, это было лучшее, что она могла сказать.

— Это замечательно.

Тэмми не ответила.

Коготь снова запульсировал, на этот раз сильнее. Пульсация была такой сильной, что она почувствовала, как влага начала стекать по ногам. Тэмми поспешно извинилась, отчаянно желая побыть одна. Ванная была ближе всего, и к тому времени, как она добралась до нее, ощущение стало почти невыносимым.

Тэмми едва успела захлопнуть дверь, прежде чем подойти к единственному окну, готовая вылезти наружу и побежать обратно в пещеры. Все, о чем она могла думать, это добраться до Каспена. Ей нужно было попробовать его на вкус, позволить ему попробовать себя. Больше всего на свете она хотела оказаться в его покоях, наедине, чтобы они могли прикасаться друг к другу без посторонних глаз. Тэмми прикусила губу, готовая закричать — готовая кончить. Внезапно пульсация прекратилась.

Ее рот открылся от шока.

Быть доведенной до края, подойти так близко к грани и получить отказ, было не чем иным, как пыткой. Она ждала, положив руки на подоконник, отчаянно желая получить еще один импульс.

Но этого не произошло.

Вместо этого Каспен прошептал ей в голову одно-единственное слово:

Останься.

Тэмми застыла на месте, уставившись в открытое окно. В ванную ворвался ветерок, вырвав ее из оцепенения.

Каспен хотел, чтобы она осталась. Он отверг ее, а потом и вовсе закрылся. Было ли в мире чувство хуже? Они должны были быть помолвлены; он должен был получить одобрение совета прямо сейчас.

Тэмми сдерживала слезы, закрывая окно и задергивая шторы. Она не знала, что делать. Половина ее хотела заплакать. Другая половина чувствовала себя злой и голодной, как будто могла разорвать зубами сырое мясо. Она ненавидела то, насколько Каспен контролировал себя, даже когда его не было рядом с ней. Как раз в тот момент, когда она собиралась вернуться на кухню, раздалось еще одно слово, заставившее сердце пуститься вскачь.

Раздевайся.

И вот так просто он снова заманил ее в ловушку.

Она не могла бросить ему вызов. Даже не хотела.

Тэмми понятия не имела, видит ли ее Каспен. Но она притворилась, что видит, медленно раздеваясь, как в ту ночь, когда они впервые встретились. Она расстегнула пуговицы ночной рубашки одну за другой, стягивая ее с плеч и позволяя ей упасть на пол. Она выскользнула из нижнего белья, позволив ему упасть тоже. Когда она была полностью обнажена, она ждала другой команды, зная, что это только вопрос времени, когда та поступит. Наконец, это произошло:

Приготовь ванну.

Она подошла к ванне, включила воду и добавила ароматические масла. Она никогда не была неравнодушна к ваннам, но знала, что эта ванна ей понравится.

Тэмми сидела в наполнявшейся ванне, наблюдая, как пузырьки поднимаются по ногам. Пульсация возобновилась, возвращая ее в знакомое тепло. Она прислонилась к белому фарфору, выгнув шею. По ее коже побежали мурашки, а соски затвердели так, что причиняли боль. Она осторожно положила на них ладони, обхватив груди ладонями.

Сожми.

Она сделала это, и это был рай.

Еще.

На этот раз она застонала, и звук растворился в шуме бегущей воды. Все ее тело было словно сделано из стекла, как будто она могла разлететься вдребезги при малейшей провокации.

Тебе нравится делать это для меня?

Да.

Что еще ты бы сделала для меня, Тэмми? Покажи мне.

Тэмми опустила руки в ванну, смачивая их маслом и водой. Затем она снова коснулась своих грудей, нежно потирая их, представляя Каспена перед собой, воображая, что он наблюдает за каждым ее движением. Масло было скользким и пахло розами. Она размягчила свои соски, затем они снова затвердели, и Тэмми чувствовала, как желание Каспена растет, подстраиваясь под ее.

Она хотела, чтобы он подошел к ней. Она хотела, чтобы он был здесь и увидел ее такой, положил свои руки поверх ее и сжал так сильно, как ему хотелось.

Достань это.

Она колебалась.

Сделай это, Тэмми. Прямо сейчас.

Тэмми не хотела убирать коготь; ей нравилось, как он наполнял ее. Но она не хотела его ослушаться, поэтому провела пальцем по изгибу когтя между ног и вытащила его. Даже вынимать его было приятно, и она вздохнула от пустоты.

Оближи.

Тэмми не колебалась. Она поднесла коготь к губам, начав с более тонкого конца и медленно проведя языком по изгибу. Делая это, она попробовала себя, и каким-то образом она также попробовала Каспена. Только когда она добралась до конца когтя, она поняла, что он вырос у нее в руке. Раньше он мог поместиться в одной ладони, теперь ей потребовались обе руки. Она восхищенно смотрела, как он меняет форму, превращаясь во что-то знакомое: что-то длинное, твердое и внушительное. Это была самая важная часть Каспена — та часть, которую он доверил ей сохранить, — и для Тэмми было честью сделать это.

Она взяла кончик в рот, обводя языком его широкую часть, делая то, что, она знала, ему нравилось. Затем она заглотила его до самого горла, отстраняясь и снова беря в рот в постоянном ритме.

Быстрее.

Тэмми повиновалась, упершись локтями в бортики ванны, чтобы принять его как можно глубже. Она делала это до тех пор, пока не почувствовала, скорее, чем услышала, когда Каспен был близок к завершению. Резкий спазм пронзил ее, и она в нем предшественника оргазма. Тэмми знала, что у нее остались считанные секунды до того, как он кончит, поэтому без колебаний вытащила предмет изо рта и снова просунула его себе между ног. Она поморщилась, когда сделала это; гладкий фаллос был неумолим — намного тверже, чем его настоящий член.

Как только он оказался внутри нее, наслаждение взорвалось в ее сознании. Волна была так бесспорно сильна, что Тэмми вскрикнула, откидывая голову назад в знак полной капитуляции, позволяя его волне удовлетворения стереть все мысли в ее мозгу, кроме одной в его:

Моя.

Она все еще переживала свой оргазм, когда их связь прервалась.

Она откинулась в ванне, тяжело дыша, ее тело раскраснелось от удовольствия. Она оставалась там, пока вода в ванне не остыла, сидя молча, пока коготь возвращался в свою нормальную форму, настойчиво прижимаясь к ее клитору. Тэмми ополоснулась, прежде чем одеться и присоединиться к матери на кухне.

Остаток дня прошел в тяжелой работе по дому.

После легкого оргазма Тэмми поняла, что боится праздника каждой клеточкой своего существа. Она не могла решить, что хуже: выбыть из отбора и сказать матери, что она потерпела неудачу, или остаться в отборе и целоваться с Лео на глазах у всей деревни. Хороших вариантов здесь не было. Казалось, их никогда не было.

К тому времени, когда она тащилась на площадь, Тэмми тошнило от предвкушения.

Наступила ночь. Единственным источником света было теплое сияние городской площади вдалеке, которая светилась, как люстра. К тому времени, когда она добралась до фестиваля, празднование было в самом разгаре. Разноцветные свечи висели от одной стороны площади до другой, придавая брусчатке волшебный вид. Помещение было забито продавцами еды, безделушек и лент, похожих на те, что Вера всегда носила в волосах. Статуи Джонатана и Кристофера были убраны — единственной вещью в центре площади была большая деревянная сцена. Тэмми оглядела толпу в поисках единственного человека, который, как она знала, успокоит ее нервы.

Как и ожидалось, Габриэль был у медовухи.

— Габриэль, — позвала она, подойдя к нему. — Я опоздала?

Габриэль обнял ее. Он явно начал рано.

— Не знаю, дорогая. Принц еще никого не исключал.

— Что? Почему?

Он пожал плечами.

— Никто не знает. Не встречался даже с половиной василисков. Он поссорился с королем, а потом заставил всех уйти.

— Он поссорился со своим отцом?

— Он действительно это сделал.

По телу Тэмми пробежал холодок. Это из-за нее. Скорее всего. Не было никакого другого возможного объяснения тому, почему Лео не приступил к исключению.

— Ну, и что произошло?

Габриэль держал медовуху той же рукой, что обнимала Тэмми за плечи. Ей приходилось уворачиваться от стакана каждый раз, когда он подносил его к своему рту.

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— Габриэль. — Она схватила его за руку и потянула так, что они оказались лицом к лицу. — Сосредоточься. Что Лео сказал Максимусу?

— Знаешь, — сказал он легко, коснувшись кончиком пальца кончика ее носа. — Ты сегодня довольно властная.

Тэмми вздохнула.

Габриэль прижался губами к ее щеке, прежде чем ответить.

— Я не слышал, о чем они говорили. Я был на кухне. Но я уверен, что Вера знает.

Тэмми глазами нашла Веру, та стояла на краю площади и выглядела явно менее высокомерно, чем обычно. Была ли она одной из девушек, чей василиск никогда не встречался с принцем? Тэмми вспомнила ревность на лице Веры, когда она увидела, как Каспен дотрагивается до ее талии. Возможно, она злилась из-за того, что ее вечер с Роу был прерван.

— Я бы предпочла не разговаривать с Верой, — пробормотал Тэмми.

— О, я тоже.

Тэмми закатила глаза, взяла бокал Габриэля с медовухой и осушила его одним глотком.

Он ахнул в притворном удивлении.

— Воровка.

— Ой, заткнись. Следующий за мой счет.

Габриэль рассмеялся.

— Как великодушно с твоей стороны.

Во время фестиваля вся выпивка была бесплатной. Алкоголь предоставляли члены королевской семьи, и он был общеизвестно крепким. Тэмми и Габриэль провели следующий час, слоняясь по площади, выпивая гораздо больше, чем следовало. Для Тэмми это был способ отвлечься от того, что могло случиться позже. Для Габриэля — просто еще один будний вечер.

Они, казалось, допивали десятый бокал медовухи, когда в ее сознании внезапно возникло присутствие Каспена.

Тэмми.

Тэмми тут же пролила свой напиток на землю.

— Ой, — взвизгнул Габриэль, отпрыгивая назад. — Осторожно!

— Извини, — пробормотала Тэмми. Обращаясь к Каспену, она спросила:

Как прошло заседание совета?

Долгая пауза.

Насыщенно событиями.

Это был типичный ответ Каспена. Ровно настолько, чтобы успокоить ее — недостаточно, чтобы на самом деле рассказать ей, что произошло.

У тебя неприятности?

Еще одна пауза.

Нет.

Она должна была верить, что он не лжет. И все же казалось невозможным, что у его действий не будет последствий. Тэмми решила поднажать:

Примет ли твое гнездо нашу помолвку?

На этот раз пауза длилась так долго, что Тэмми подумала, что он, возможно, закрыл дверь между их разумами. Вспышка раздражения пронзила ее.

Каспен? Примут ли они?

К ней вернулся его голос.

При одном условии.

Каком именно?

Его колебание было ощутимым. Она послала ему настойчивую волну нетерпения, давая понять, что больше ждать не намерена.

Скажи мне.

Не сейчас.

Почему не сейчас?

Мы обсудим это, когда ты будешь у меня в следующий раз.

Сегодня вечером?

Нет. Ты придешь ко мне завтра.

Но мы…

У меня есть дела, которыми нужно заняться сегодня, Тэмми.

Но…

Каспен разорвал их связь.

Горячий комок гнева скрутился внутри Тэмми. Она ненавидела, когда он так делал. Это заставляло ее чувствовать себя беспомощной в отношениях, где уже существовал значительный дисбаланс сил.

— Тэмми. — Габриэль снова обнял ее, резко возвращая в настоящее.

— Что?

— Прибыл мистер Джоулайн.

Вся медовуха мира не смогла бы подготовить их к появлению Лео. По бокам от него стояли его отец и лорд-камергер, его длинные ноги сокращали расстояние до сцены. Лилли следовала за ним по пятам, и Тэмми стало интересно, что она думает обо всем этом. Должно быть, странно наблюдать, как ее брат проходит через публичный процесс ухаживания. С другой стороны, ничто из того, что делали члены королевской семьи, не было особенно нормальным.

— Он выглядит грустным, — прошептал Габриэль, отвлекая ее от размышлений.

Тэмми изучала лицо Лео. Его рот был сжат в тонкую линию, глаза смотрели в землю, пока он шел. Внезапно ее захлестнула волна нежности. Меньше всего ей хотелось видеть Лео грустным. Мысль о том, что он может грустить из-за нее, была невыносима.

Габриэль толкнул ее локтем.

— Думаю, тебе просто нужно подбодрить его.

К удивлению Тэмми, она поняла, что хочет этого. Прежде чем она успела ответить, Лео хлопнул в ладоши, и толпа замолчала.

— Не окажут ли мне честь семь прекрасных дам, за которыми я имел удовольствие ухаживать, присоединиться ко мне на сцене?

Тэмми наблюдала, как Вера пробиралась сквозь толпу. Закатив глаза, она протянула Габриэлю свой бокал медовухи и последовала его примеру, встав в очередь позади других девушек. Когда они достигли сцены, Лилли протянула руку каждой девушке, помогая им подняться по ступенькам. Когда ее рука коснулась руки Тэмми, она подмигнула.

У Тэмми не было возможности подмигнуть в ответ.

Взгляд Лео уже был прикован к ней, когда она поднималась по ступенькам, и Тэмми не могла не задаться вопросом, о чем он думал. Был ли он зол? Или просто грустил, как сказал Габриэль?

Толпа снова зашумела; казалось, они не могли сохранять спокойствие дольше нескольких минут. Неограниченное количество медовухи, как правило, оказывало такой эффект. Их аплодисменты только усилились, когда девушки выстроились в ряд, и Лео протянул руку Вере, которая была первой в очереди. Она нетерпеливо пожала ее, следуя за ним к передней части сцены. Толпа взревела, когда они сблизились. Пришло осознание.

Лео собирался поцеловать всех, чтобы решить, кого устранить.

Это было даже хуже, чем подиум. Неужели Тэмми исключат на глазах у всей деревни? Она не могла представить ничего более позорного. Возможно, ей следовало ожидать этого. В конце концов, члены королевской семьи были бессердечны.

Острый нож ревности скрутил живот Тэмми, когда Лео положил руки на талию Веры. Она вспомнила слова принца, сказанные прошлой ночью, прошептанные сквозь пелену обиды:

Должен ли я разделить тебя с ним?

Не только он был вынужден делиться ею. У Лео было преимущество в их молчаливой битве желаний; он не был полностью в ее власти, и она была идиоткой, думая, что когда-либо был. Тэмми было все равно, что они находились на людях; она ничего так сильно не хотела, как подбежать вперед и оторвать руки Лео от Веры. Вместо этого она наблюдала, как он наклонился и поцеловал ее прямо в губы.

Крики толпы оглушали.

В этом не было ничего удивительного: Вера была любимицей деревни. Ее обожал каждый мужчина, ей завидовала каждая женщина. Они никогда не могли надеяться соперничать с таким неоспоримым обаянием. Поцелуй был коротким, но страстным, и когда они наконец оторвались друг от друга, аплодисменты длились так долго, что Лео пришлось протестующе поднять руки, призывая толпу утихомириться до разумного уровня, прежде чем перейти к следующей в очереди. Лео целовал девушку за девушкой. Толпа продолжала реветь.

С каждым поцелуем нож вонзался все глубже в сердце Тэмми.

К тому времени, как Лео добрался до предпоследней девушки, он даже не потрудился взглянуть на нее. Вместо этого он впился прямо в глаза Тэмми и наклонился. Она выдержала этот поцелуй, решив не отводить взгляд — решив не позволить ему сломать ее. Не имело значения, что все смотрели. Не имело значения, что толпа приветствовала девушку, которая в данный момент была в объятиях Лео. Тэмми не нравилось смотреть, как он целует кого-то еще. И ей определенно не нравилось, как он выставлял это напоказ перед ней. Это было особенно несправедливо, учитывая, как долго она пыталась сохранить свою связь с Каспеном в секрете. Тэмми никогда не использовала это, чтобы заставить Лео ревновать. Возможно, ей следовало это сделать.

К тому времени, когда Лео направился к ней, Тэмми была зла.

Только одно могло заставить ее почувствовать себя лучше. Одно могло заставить Лео вспомнить, кем они были друг для друга. Тэмми была рада, что Каспен больше не всплывал в ее разуме. Ему не нужно было видеть, как она схватила Лео за плечи и притянула его ближе. Ему не нужно было слышать стон, вырвавшийся из ее горла, когда она жадно прижалась губами к его губам. Она сразу же почувствовала, как его член стал твердым. Тэмми захотелось прикоснуться к нему.

Вместо этого она поцеловала Лео изо всех сил, позволив себе поддаться искушению, позволив себе почувствовать что-то к человеческому принцу. В конце концов, разве не этого хотел Лео? Чтобы она желала его? Может быть, она не хотела его так же, как Каспена; может быть, ее связь с Лео не была неземной, волшебной, как это было с василиском. Но она была реальной. Так было всегда. Нельзя было отрицать, что Тэмми тянуло к Лео так же, как его тянуло к ней, — что они нуждались друг в друге так, что это невозможно было определить.

Лео не был идеален. И Тэмми это нравилось.

Его тело прижалось к ней, пальцы глубоко запутались в ее локонах. Легкий привкус виски задержался у него на языке. Тэмми впитала это в себя — впитала его в себя.

Лео целовал ее гораздо дольше, чем других девушек. Не было никаких сомнений в том, что сейчас он отдает ей предпочтение, если вообще когда-либо возникал вопрос. Когда Тэмми наконец отстранилась, Лео едва отпустил ее. Его грифельно-серые глаза были в нескольких дюймах от ее, и она не увидела в них ничего, кроме победы. Она знала, что принц любил бросать вызов — что он рассматривал Каспена как конкурента, соперника, а Тэмми — как приз, который нужно завоевать. Она знала, что дала ему именно то, чего он хотел. Но, возможно, на этот раз это было то, чего она тоже хотела.

— Мы целовались слишком долго, — прошептала она.

— Невозможно, — выдохнул он. — Я бы целовал тебя вечно, если бы мог.

Именно тогда Тэмми заметила, что толпа притихла.

В ее адрес не раздавалось таких одобрительных возгласов, как в адрес Веры, — не было неистового рева одобрения. У жителей деревни был всего один голос, и он был не за Тэмми. Только два человека хлопали ей: Габриэль и ее мать. Она не могла притвориться удивленной.

Лео не обратил внимания на тишину. Он просто проводил Тэмми обратно к ее месту в очереди, поцеловав в запястье, прежде чем отпустить ее руку и повернуться к девушке рядом с ней.

Лео наклонился, его угловатое лицо склонилось набок, когда он сказал:

— Прости, дорогая.

Девушка в ужасе отступила назад.

Внезапно она вспомнила свою первую ночь в замке, когда Лео точно таким же образом избавился от девушек. Все молча смотрели, как он прошел дальше по линии, остановившись перед рыжеволосой девушкой, которая сразу же расплакалась. Она сбежала со сцены, прежде чем он успел заговорить. Лео на мгновение замер, уставившись на пустое место перед собой. Затем он снова повернулся к толпе.

— Спасибо за ваш голос. — Он взглянул на Веру, которая невыносимо прихорашивалась в конце очереди. — Будьте уверены, ваш голос был услышан.

Толпа снова зааплодировала. Несколько стаканов медовухи нашли свою смерть на булыжниках. Не говоря больше ни слова, Лео спустился со сцены, чтобы присоединиться к своему отцу, лицо которого застыло под маской ярости. Тэмми могла только догадываться, о чем думал Максимус. Наблюдать, как его сын благоволит городскому изгою, несомненно, было поводом для ярости. Королю не понравилась дерзость Лео. Это напрягло их и без того хрупкие отношения и поставило ее прямо под прицел Максимуса — туда, где у нее не было желания быть. Но она подумает об этом в другой раз.

На данный момент, к счастью, шоу закончилось.

Тэмми покинула сцену вместе с другими девушками, прежде чем вернуться к Габриэлю. Он протянул ей бокал, который она тут же осушила.

— Я бы поставил восемь, — сказал Габриэль.

— Прошу прощения?

— Вашему акту, — сказал он. — Восемь из десяти.

— Акту?

— Как по мне, слишком много слюней в поцелуе с языком, но, полагаю, принцу это понравилось. В следующий раз вставай на цыпочки. В противном случае, он слишком высок для тебя.

Тэмми недоверчиво рассмеялась, когда поняла, что он оценивает поцелуй. Она знала, что это просто способ отвлечь ее от неудачного выступления перед публикой. Габриэль всегда знал, как поднять ей настроение. В жизни у Тэмми было немного. Но он всегда оставался рядом.

Остаток вечера они провели, стоя с краю толпы и играя в игру «выпивка», в которой делали по глотку всякий раз, когда Вера с кем-то флиртовала.

В конце концов рядом появилась мать Тэмми.

— Уже поздно, моя дорогая.

— Конечно, мама. Увидимся дома.

Ее мать покачала головой.

— Я останусь в деревне на ночь.

— Ох.

Тэмми забыла, что ее мать ухаживала за маленькой дочерью мясника, пока ее родители были в отъезде. Молчание толпы снова всплыло в памяти Тэмми. Каково было ее матери стать свидетельницей публичного позора Тэмми? Скользкая нить вины сжала ее горло. Это была старая рана, которая снова открылась.

Поддавшись внезапному порыву, Тэмми обняла мать. Они редко прикасались друг к другу подобным образом. Тэмми могла по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда они обнимали друг друга дольше короткого мгновения. Если ее мать и была удивлена, она этого не показала. Она просто положила голову Тэмми на плечо и сжала в объятиях.

Когда они оторвались друг от друга, Тэмми сказала:

— Увидимся завтра, мама.

Мать слегка улыбнулась ей и ушла.

— В таком случае. — Габриэль поднял брови, глядя на нее. — Всадник?

Тэмми вздохнула. Вряд ли им нужно было больше пить. Но ее матери не будет дома, и она не сможет пойти навестить Каспена. Чем еще заняться вечером?

— Всадник.

Они вместе доковыляли до бара. Когда они добрались до него, люди уже стекались с фестиваля. Габриэль поцеловал ее в щеку.

— Первый раунд за мной.

Тэмми не протестовала.

Она скользнула в их любимую кабинку, игнорируя то, что казалось, будто все взгляды устремлены на нее. Без сомнения, люди еще долго будут говорить о событиях сегодняшнего вечера.

Ее мысли вернулись к разговору с Каспеном и единственному условию, при котором его гнездо примет их помолвку. Что это за условие такое? И чем занимается Каспен? Волна раздражения прокатилась по Тэмми. Ее не смирил тот факт, что он прервал их связь без предупреждения. Было неприемлемо, что он решил использовать свою власть таким односторонним способом. У них не могло быть нормальных отношений без общения. Тэмми всегда была в неведении, всегда узнавала все последней. Это нужно было прекратить.

Габриэль скользнул в кабинку и протянул ей пиво.

— Вот, дорогая.

— Спасибо. — Она выдавила улыбку. Они чокнулись и вместе отпили по глотку.

— Знаешь. — Габриэль наклонился ближе. — Старина Стив сегодня выглядит довольно неплохо.

— Больше ни слова.

— Я просто говорю. Если с принцем ничего не получится, ты можешь выйти за него замуж. Держу пари, ему нравятся поцелуи с языком.

— Разве я не могу просто выйти замуж за тебя?

— Ох, прошу, Тэмми. Я предпочитаю конюхов.

Тэмми вздохнула.

— Хотя, — задумчиво произнес он. — Ты могла бы как-нибудь попробовать трахнуться в экипаже. Он вместительный.

Тэмми закатила глаза. Затем посмотрела на Габриэля. Он был пьян, и она тоже, и по какой-то причине все, чего она хотела, это рассказать ему обо всем, что происходило в ее жизни. Она хотела рассказать ему о когте, о своей связи с Каспеном, о Джонатане и Кристофере. Секреты начинали пожирать ее заживо.

— Габриэль, — медленно произнесла она. — А что, если я скажу тебе, что виновата в чем-то плохом?

Он сделал большой глоток пива. Его стакан был уже наполовину пуст.

— Я заинтригован.

— Что, если это действительно очень плохо?

Габриэль пожал плечами.

— Я очень, очень заинтригован.

Тэмми отхлебнула пива. Она действительно собиралась это сделать?

Прежде чем она успела принять решение, Габриэль поднял руку.

— Тэмми, — сказал он псевдосерьезным тоном. — Если ты собираешься сказать мне что-то важное, мне нужен крепкий алкоголь.

Ей пришлось улыбнуться в ответ. Честно говоря, ей тоже нужен был крепкий алкоголь, чтобы сказать ему.

— Прекрасно.

Тэмми встала и направилась к бару, где старина Стив ухмылялся ей вслед. Прежде чем Тэмми успела порыться в кармане в поисках монет, она услышала:

— За мой счет.

У Тэмми кровь застыла в жилах. Она узнала бы этот голос где угодно.

Лео.