Поцелуй василиска

Глава 22

Утро наступило раньше, чем все было готово.

Каспен, как всегда, проводил ее до начала тропы. Он поцеловал ее на прощание, как всегда. Только на этот раз все было по-другому. На этот раз она знала, чего стоит стать частью его мира, и это знание камнем лежало на ее сердце. Когда Каспен прижался губами к ее губам, это было похоже на извинение.

Тэмми пошла домой одна.

Ее мать пропалывала огород, и Тэмми молча присоединилась к ней. Она вырывала сорняк за сорняком, вкладывая всю свою накопившуюся злость в выполнение поставленной задачи.

Ее мысли неизбежно обратились к ритуалу.

Это было мерзко. Ясно и незамысловато. Но Тэмми это понимала. Секс был валютой для василисков. Имело смысл, что единственный способ вступить в их ряды — это соблазнение, что единственный способ заслужить их одобрение — это совершить сам акт секса. Но даже Тэмми не могла отрицать, что спать с отцом Каспена было в лучшем случае необычно, а в худшем — ужасно. Какое общество допустило бы такое?

Таков был путь василиска.

Тэмми вздохнула, выдергивая еще один сорняк. Если бы она выполнила ритуал, она могла бы быть с Каспеном полностью, так, как им суждено быть вместе. Но если она этого не сделает, то никогда не будет должным образом принята в его мир. Она оказалась в тупике и понятия не имела, что делать.

— Моя дорогая?

Тэмми резко вернулась в настоящее, где ее мать выжидающе смотрела на нее.

— Что?

— Ты кажешься тихой. С тобой все в порядке?

Тэмми уставилась на травку в своей руке. Против своей воли она заплакала.

Мать тут же бросила грабли и обняла ее.

— В чем дело, Тэмми?

Она заплакала еще сильнее. У нее не было слов, чтобы описать ситуацию, не было способа выразить, насколько беспомощной она себя действительно чувствовала. Проще говоря, это было невозможно.

Мать держала ее, пока рыдания не стихли. Тэмми восхитилась этим контактом; это был второй раз за два дня, когда они вот так обнимались. Внезапно она задумалась, сблизил ли других матерей и дочерей процесс отбора. В конце концов, это был общий опыт. Ее мать отправилась в пещеры точно так же, как и Тэмми — она прошла то же эмоциональное и физическое путешествие. Впервые Тэмми подумала о том, чтобы довериться своей матери. Когда-то она была влюблена. И любовь их объединяла.

— Мама? — спросила Тэмми, уткнувшись ей в плечо.

— Да, дорогая?

— Почему ты ушла от отца?

Ее мать напряглась.

— Пожалуйста, — прошептала Тэмми. — Мне нужно знать.

Прошло долгое мгновение. К удивлению Тэмми, ее мать не отстранилась. Вместо этого она прижалась головой к голове Тэмми, и Тэмми подумала, было ли ее матери легче говорить на эту тему, когда она не смотрела прямо на свою дочь.

— Я ушла от него, потому что мы не могли быть вместе.

— Почему нет?

— Его семья этого бы не допустила.

Тэмми задумалась над этим. Возможно ли, что именно тогда ее мать впервые познала боль? Неужели семья ее отца смотрела на нее свысока, и из-за этого она потеряла любовь всей своей жизни?

— Прости меня, мама.

Ее мать отстранилась.

— За что, моя дорогая?

Тэмми пожала плечами. Они взялись за руки.

— Тебе никогда не было легко.

Ее мать покачала головой.

— Я только хочу, чтобы тебе было легко, — она помолчала, затем улыбнулась. — Принц благоволит к тебе, моя дорогая. Он целовал тебя дольше, чем других. Я думаю, с ним у тебя есть реальный шанс.

Чувство вины скрутило желудок Тэмми. Она только что узнала, что значит быть с Каспеном, и всерьез подумывала об этом. Ситуация вышла далеко за рамки соперничества; Благосклонность Лео больше не была единственной вещью, поставленной на карту, и, в конечном счете, не имело значения, есть ли у нее с ним шанс. Если бы она выбрала Каспена, то оставила бы Лео.

Мать повертела руки Тэмми в своих, проводя пальцем по веснушкам на ее ладонях.

— Ты держишь звезды в своих руках, — прошептала она. — Совсем как твой отец.

Она говорила это уже тысячу раз. Но на этот раз она сказала это печально, как будто это было что-то плохое.

— Мама, — тихо сказала Тэмми. — Как узнать, любит ли тебя кто-то?

Мать встретилась с ней взглядом.

— Когда этот человек готов пожертвовать своим счастьем ради твоего, он бесспорно тебя любит.

Тэмми обдумывала ее слова, задаваясь вопросом, пожертвовали бы Каспен или Лео своим счастьем ради нее. Что более важно, пожертвовала бы она своим счастьем ради них? Каспен уже просил ее выбрать сторону. Это был только вопрос времени, когда Лео сделает то же самое. Но почему именно она должна пойти на жертву? Почему они были вынуждены выбрать ее?

Ее мать заговорила снова.

— Мы должны закончить.

— Конечно.

Остаток дня они провели в приятном молчании, и Тэмми использовала это время, чтобы обдумать их разговор. Удивительно, что мать вообще ей что-то рассказала. Но Тэмми была рада узнать ту маленькую деталь и каждый раз, когда она смотрела на свои руки, она думала об отце. Скучал ли он по ее матери? Скучал ли он по Тэмми? Очевидно, он не был готов пожертвовать своим счастьем ради них. Возможно, все мужчины так устроены. Возможно, именно женщины несли на себе бремя самопожертвования.

Наконец-то наступил вечер.

Тэмми рухнула на кровать, отказавшись от ужина. Она на мгновение задумалась, не вставить ли коготь, прежде чем вспомнила, что его нет. Вместо этого она провела пальцами между ног, прикасаясь к себе так, как делала всю свою жизнь, делая то, что познала задолго до того, как встретила Каспена. Было что-то особенное в том, чтобы делать это таким образом, когда больше некому направлять ее. Ее глаза закрылись, и она тихо застонала, пальцы скользнули во влажность. Она подумала о Каспене — о том, как он проник в нее прошлой ночью. Она подумала о Лео — о том, как он ущипнул ее за клитор, пока она не закричала.

Затем она подумала о них обоих.

Неужели было так неправильно представлять их всех вместе? Возможно, ее разум был ее последним настоящим убежищем, единственным местом, где она никогда не будет вынуждена встать на чью-либо сторону. Она не хотела выбирать, и здесь ей не пришлось. Это было не то, о чем она когда-либо мечтала раньше: они втроем переплетаются, как шелковые пряди косы. Но как только она начала, то обнаружила, что не может остановиться.

Она представила, как целует Каспена. Потом Лео. Потом обоих.

Она потерялась в видении губ, рук и потребности, представляя, как они могли бы двигаться вместе. Ей казалось естественным отдавать себя мужчинам, которые любили ее. Почему бы им не искать удовольствия вместе? Почему бы двум людям, которые ничего так не хотели, как заявить на нее права как на свою собственность, не боготворить ее? Она хотела сесть сначала на один член, потом на другой. Ей хотелось попробовать их обоих.

Ее пальцы отчаянно терли клитор до тех пор, пока она не смогла больше сдерживаться. Она представила Лео перед собой, Каспена позади. Их движения сливались в горячее пятно, пока светлые не стали черными, а серые — золотыми. Все они были одним целым — все одинаковы.

Тэмми выкрикнула имя Коры, когда кончила.

Засыпая, она представила, как принцы сидят по обе стороны от нее, прижимая ее к себе.

Рассвет следующего дня выдался холодным и безрадостным.

Тэмми выполняла домашние дела на автопилоте, заставляя себя оставаться занятой до сумерек. Когда солнце наконец село, она присоединилась к матери на тропинке, ведущей в деревню.

Городская площадь была забита беспокойными людьми, и Тэмми оглядела толпу в поисках Габриэля, но его нигде не было. Она бродила по площади в одиночестве, разглядывая тщательно продуманные украшения. Сусальное золото было повсюду — на ставнях дома, выходящих окнами на площадь, на деревянной сцене, даже на булыжнике. Тэмми содрогнулась от этого зрелища.

Передача короны всегда происходила на этом этапе отбора, когда принц был почти готов выбрать жену. Для нынешнего короля это был способ выразить веру в выбор своего сына — показать, что следующее поколение готово править. Если передача короны пройдет успешно, жители деревни могут ожидать, что король передаст власть принцу в день его свадьбы.

Кто-то сунул Тэмми в руки стакан с медовухой. Она медленно потягивала из него, растворяясь в суете. Только когда в толпе воцарилась тишина, она подняла глаза и увидела Лео, поднимающегося на сцену.

Он подошел прямо к краю, лицом к жителям деревни. Позади него стояла Лилли, сияющая в зеленом плаще, который делал ее светлые волосы еще ярче. Рядом с ней стоял Максимус, на лице которого застыло напряженное предчувствие. Тэмми могла только догадываться, о чем он думал.

— Спасибо вам всем за то, что вы здесь сегодня вечером, — сказал Лео, и его голос разнесся по площади. — Вы оказываете мне честь своим присутствием.

К удивлению Тэмми, это заявление не было встречено аплодисментами. Вместо этого по толпе прокатился ропот, в котором безошибочно угадывалось неодобрение. Прежде чем Тэмми успела обеспокоиться по этому поводу, Максимус тоже шагнул вперед.

— Как вы все знаете, передача короны — знаменательное событие, — начал король. — Это традиция, которая существует веками и будет существовать еще много лет.

Его речь была длинной, и Тэмми поймала себя на том, что ее мыслями она уже не там. Она подумала о Каспене и о том, насколько сильно традиции василисков отличались от человеческих. Если бы только все, что требовалось для того, чтобы ее приняли его люди, — это простая церемония, подобная той, которую она наблюдала…

С другой стороны, действительно ли эти две традиции были такими разными?

Передача короны также была испытанием отношений отца и сына. Не существовало закона, согласно которому Максимус должен передать корону. Тэмми никогда не слышала, чтобы король отказывал сыну в благословении, но, несомненно, за долгую историю королевства такое случалось. Она не могла представить себе ничего хуже для членов королевской семьи. Напряженность и без того была высокой теперь, когда перемирие было нарушено; было бы неразумно потерять сплоченность, особенно когда жители деревни становились все более беспокойными. Сегодня вечером в энергии толпы произошел ощутимый сдвиг — подспудная рябь напряжения, которая повисла в воздухе подобно туману. Тэмми не нравилось это чувство, и по какой-то причине она боялась его.

Ее мысли вернулись к настоящему, когда Максимус резко хлопнул в ладоши. Тэмми наблюдала, как лорд-камергер выступил вперед и возложил золотую корону на голову короля. Тэмми знала, что это должно было символизировать текущее состояние власти. Максимус повернулся к Лео, который опустился на колени перед сценой. Толпа замолчала, когда Максимус поднял руки, коснувшись короны кончиками пальцев.

Он колебался.

Тэмми вспомнила, как Максимус критиковал Лео за ребячество, за то, что тот не доверял своим инстинктам. Она подумала о том, как он лично разговаривал с Верой, чтобы сказать ей, что она его любимица. Принадлежность Лео к Тэмми, без сомнения, заставила бы короля задуматься. Но если Максимус не передаст корону, он рискует подорвать фасад, за сохранение которого члены королевской семьи так упорно боролись — иллюзию того, что все идеально, что в фундаменте нет трещин. Как бы сильно Максимус ни хотел преподать Лео урок, не передавая корону, последствия такого поступка отразятся далеко за пределами событий сегодняшнего вечера. Это нанесет ущерб репутации королевской семьи и посеет семена сомнений в их способности править. Это нарушит баланс.

Прошла вечность.

Затем, с тем же твердым самообладанием, которого она привыкла ожидать от короля, Максимус снял корону со своей головы и медленно надел ее на голову Лео. На мгновение воцарилась тишина.

Чей-то голос прокричал из толпы:

— Правосудие для Джонатана!

Все дружно повернулись к источнику крика. Старший брат Джонатана, Джереми, стоял на деревянном ящике с поднятым кулаком. При этом зрелище Тэмми почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

— Правосудие за Джонатана! — снова крикнул он.

— И за Кристофера! — крикнул другой голос.

Тэмми услышала несколько одобрительных возгласов. Жители деревни были заодно.

Она оглянулась на Лео, который медленно поднялся. В его глазах была холодность, которую Тэмми хорошо знала.

— Такая потеря опустошительна, — сказал Лео твердым и ясным голосом. — Это неприемлемо, и моя семья скорбит вместе с вашими. Даю вам слово, что змеи не останутся безнаказанными.

— Как? — спросил Джереми. — Как вы собираетесь их наказать?

Лео взглянул на своего отца. Максимус вздернул подбородок, движение было настолько тонким, что его почти не было заметно. Это было испытание, и можно было искренне надеяться, что принц выдержит его. Король говорил своему сыну взять бразды правления в свои руки. Если Лео достоин короны, однажды ему все равно пришлось бы разбираться в ситуациях, подобных этой.

Лео прочистил горло, прежде чем продолжить.

— Я понимаю и разделяю вашу потребность в справедливости. Но эти вопросы требуют длительного обсуждения. Мы не будем принимать никаких поспешных решений.

— К черту ваши обсуждения. Мой брат мертв. Мы должны выгнать змей из пещер!

Толпа взревела. Вспышка страха скрутила живот Тэмми. Жители деревни были разгневаны; их было не успокоить. Медленно все начали скандировать. Сначала Тэмми едва расслышала это, но звук перерос в неудержимый ритм, и нельзя было ошибиться в словах, которые переросли в бешеный рев.

— Смерть змеям! Смерть змеям!

Лео нахмурился. Он снова повернулся к отцу, который свирепо посмотрел на него, прежде чем шагнуть вперед с неоспоримой властностью. Тэмми вздрогнула от выражения его лица.

— Мой народ! — воскликнул Максимус, поднимая руки в знак солидарности. — Я чувствую вашу боль.

Но толпа не желала успокаиваться. Они хотели крови.

— Смерть змеям! Смерть змеям!

Даже Максимус не мог контролировать это. Он поднял руки выше, как будто защищаясь от них.

— Мы позаботимся о том, чтобы змеи заплатили за свои грехи, — прокричал он, перекрывая крики своего народа. — Они понесут ответственность за последствия своих действий.

Но этого было недостаточно. Крики жителей деревни становились только громче.

Она понимали, что они разгневаны — что была нарушена самая фундаментальная часть их средств к существованию. Перемирие должно было защитить их; оно должно было гарантировать их безопасность. Если они не могли доверять перемирию, они не могли доверять ничему. Жители деревни жили под защитой членов королевской семьи, и когда эта защита потерпела неудачу, зачем им были нужны члены королевской семьи? Это была не лучшая позиция для Лео. Это было опасно.

Ее толкали по мере того, как крики толпы становились все громче. Ее глаза встретились с глазами Лео, и она увидела внезапную вспышку беспокойства в них — беспокойства не за себя, поняла она, а за нее. Он шагнул к краю сцены — к ней. Тэмми быстро покачала головой. Если бы он пошел в толпу, его наверняка окружили бы. Она бросила на него взгляд, который говорил: я в порядке.

Лео, казалось, это не убедило.

Впервые Тэмми испугалась за человеческого принца. Его челюсть была сжата, кулаки прижаты к бокам. Он не был застрахован от опасности только потому, что был сыном короля. Это только делало его более уязвимым. Тэмми знала, что она не представляла себе опасный момент задержки, когда Максимус передавал корону. А теперь это.

Прежде чем она успела сделать что-нибудь еще, глаза Лео расширились от страха.

На сцену взбирался мужчина.

Крестьянин немедленно бросился в сторону принца, раскинув руки и злобно оскалив рот. Лео поднял руки, защищаясь, но именно Максимус шагнул вперед, чтобы блокировать удар.

Тэмми ахнула, когда еще один мужчина присоединился к первому.

Она ничего не могла поделать, кроме как наблюдать, как двое мужчин надвигаются на принца и короля, сжав руки в кулаки. Это было беспрецедентно; она никогда не видела такого вопиющего проявления мятежа. Еще одна фигура появилась на сцене, и этого человека она узнала: Габриэль. Он оттолкнул первого мужчину от Лео, прежде чем повернуться ко второму. Члены королевского штаба бежали вперед, когда все больше жителей деревни заполнили сцену. Толпа закричала, и Тэмми зажала уши.

Чья-то рука схватила ее за руку. Это была ее мать.

— Пойдем, моя дорогая. Здесь небезопасно.

Она была права; это небезопасно. Толпа была в ярости, кричала, скандировала и бросала предметы в членов королевской семьи. Стекла бились о брусчатку, когда люди срывали огромные золотые знамена, развешанные поперек площади. Это было безумие.

Она наблюдала, как Максимус схватил Лео за плечи и оттолкнул его обратно к Лилли, которая стояла, зажав рот руками. Мать Тэмми тянула ее таким же образом, направляя к краю толпы. Последним, что увидела Тэмми, была золотая корона на светловолосой голове Лео, когда отец уводил его со сцены.

Тэмми и ее мать поспешили по тропинке домой, ни перед чем не останавливаясь. Их маленький домик казался особенно тихим после хаоса, царившего на городской площади, и ее мать немедленно подошла к раковине и начала мыть посуду. Тэмми знала, что это ее способ успокоить нервы, и в знак солидарности стояла рядом, вытирая блюдо за блюдом.

Ни одна из них не произнесла ни слова.

Тэмми воспользовалась тишиной, чтобы мысленно связаться с Каспеном. Он ответил немедленно.

В чем дело, Тэмми?

Я только что вернулась с церемонии передачи Короны. Жители деревни разгневаны. Они говорят о восстании.

Тишина.

Тэмми продолжила.

Ты нарушил перемирие. Они этого не простят.

Она почувствовала, как Каспен ощетинился.

Я не единственный с грехами.

Тэмми покачала головой.

Пострадает еще больше людей, если ты не сделаешь все правильно.

Каспен невесело рассмеялся.

Нас не волнует их вид.

Ты имеешь в виду мой вид.

Пауза. Ответ Каспена был безжалостен.

Я говорил тебе, что настанет время, когда тебе придется выбирать.

А если я не смогу?

Снова тишина. Их связь все еще была открыта, но Каспен молчал. Тэмми ждала его, сопротивляясь желанию прервать противостояние. Она не позволит ему уклониться от этого разговора; она не уступит.

Наконец Каспен ответил.

Тогда, возможно, выберут за тебя.

Теперь Тэмми разозлилась.

И кто сделает мой выбор? Ты?

Я никогда не буду контролировать тебя, Тэмми.

Впервые Тэмми задумалась, правда ли это.

Ты действительно хочешь войны, Каспен?

Неважно, чего я хочу. Война уже началась.

Ни «да», ни «нет». Еще одна полуправда. Еще одна ложь.

Тэмми подумала о напряжении между гнездами — о том, как отец Каспена пришел к власти. Жители деревни, может быть, и разгневаны сейчас, но василиски были разгневаны на протяжении веков. Мир балансировал на острие ножа.

Внезапно раздался стук в дверь. Она положила полотенце и открыла ее.

Там стоял Лео. На нем все еще была корона.

Тэмми немедленно прервала связь с Каспеном. Что бы ни произошло дальше, она была уверена, что ему не нужно это слышать.

— Лео, — выдохнула она, прекрасно осознавая, что ее мать наблюдает за ними. — Что ты здесь делаешь?

— Я должен был увидеть тебя.

Ну, это… Это неожиданно. Но говорить это не имело смысла, так что она спросила:

— Зачем?

Лео наклонился чуть ближе, и сердце Тэмми пустилось вскачь, когда она увидела небольшой порез на его щеке. Единственная капля крови скатилась по коже.

— Я хотел убедиться, что ты в безопасности. Толпа…

Лео не закончил предложение. Ему и не нужно было. Поведение толпы выходило за рамки простого хулиганства; оно граничило с бунтом. Тэмми поняла, почему он не хотел высказывать такую мысль, особенно в ее присутствии. Она была тронута его присутствием; это показывало, что ему не все равно.

— Я в порядке, — сказала она. — Я больше беспокоилась о тебе.

Что-то похожее на радость промелькнуло на лице Лео. Затем он пожал плечами.

— Мой отец посадил меня в экипаж. Я приказал доставить меня сюда.

Последовала пауза, и она поняла, как близко они стояли. Это было совершенно неприлично; ее мать была прямо там. И все же взгляд Лео блуждал по ее телу, и она задавалась вопросом, думал ли он о том, когда был здесь в последний раз. Тэмми вспомнила, как они касались друг друга на ее кровати, каким твердым был его член под ее ладонью.

— Тэмми, — тихо сказал он, и она вернулась к настоящему. — Скоро бал.

— Я знаю.

Он придвинулся ближе.

— Ты будешь там?

Странный вопрос. Тэмми — одна из последних пяти девушек, ее присутствие являлось обязательным. Она задавалась вопросом, была ли это настоящая причина, по которой он пришел — нужно ли ему было убедиться, что он все еще пользуется ее благосклонностью.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Лео поднял руку, чтобы коснуться кончиков ее волос, проведя по пряди пальцами. Он осторожно потянул за выбившийся локон, прежде чем отпустить его.

— Потому что я никогда не знаю, чего от тебя ожидать.

— Что ж. Можешь ожидать, что я буду там.

Он кивнул.

— А чего еще я могу ожидать?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду… — он наклонил к ней голову, и она почувствовала запах его одеколона, — он тоже будет там?

Тэмми заметила, что Лео не назвал Каспена по имени, как будто от этого ее василиск появился бы моментально.

— Василиски не придут на бал, — натянуто сказала она.

— Я не это имел в виду.

Тэмми знала, что он имел в виду. Он спрашивал, был ли Каспен в ее сознании — приведет ли она его, пусть даже подсознательно, с собой. Тэмми не знала, что ответить.

— Возможно, — честно ответила она.

Челюсть Лео дернулась.

— Хорошо.

Наступила долгая пауза, в течение которой Тэмми слышала, как ее мать притворяется, что суетится на кухне. Не имело значения, что они были не одни. Все, что имело значение, — это дать Лео понять, что у него все еще есть шанс. Поэтому она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Тэмми знала, что ей не почудился звук удивления, изданный ее матерью. Но она проигнорировала его — и все остальное, — сосредоточившись только на том, чтобы показать Лео, как много он для нее значит. Он без колебаний поцеловал ее в ответ, его руки метнулись вперед, чтобы притянуть ее к себе. Его настойчивость только заставила ее хотеть его еще больше. Она бесстыдно прильнула к нему, прижимая его тело к себе так крепко, как только могла. Тэмми понятия не имела, как долго длился поцелуй, но принц отстранился первым.

Она посмотрела в его серые глаза, гадая, о чем он думает. Тэмми настолько привыкла к своей мысленной связи с Каспеном, что хотела бы иметь такую же связь с Лео. Но в отличие от Каспена, Лео никогда не стеснялся быть с ней уязвимым.

Поэтому она просто спросила:

— О чем ты думаешь?

К ее облегчению, он улыбнулся.

— Я думаю о том, как бы мне хотелось, чтобы твоей мамы не было дома.

Тэмми вспыхнула. Она изо всех сил надеялась, что её мать этого не услышала. Лео провёл подушечками пальцев по её щеке, словно хотел стереть румянец. В ответ Тэмми повторила его жест — только убрала единственную каплю крови.

— А ты, Тэмми? — прошептал он. — О чём ты думаешь?

Она думала обо всём, что могло пойти ужасно неправильно. Но не было смысла говорить это вслух. В конце концов, по-настоящему она думала только об одном.

— О тебе.

Он улыбнулся, обнажив золотые клыки.

— Наконец-то ответ, который мне нравится.

При виде его зубов она стиснула свои.

Контекст обстоятельств нельзя было игнорировать. Тэмми никогда не забудет секрет, который она теперь знала о королевской семье, о том, насколько глубока на самом деле их жестокость. Она должна была поверить, что Лео не знал об этом, — что принцам внушали эту ужасающую традицию только после того, как они были коронованы.

Ей нужен был способ объединить две стороны: способ защитить Лео и всех, кого она любила. Если бы у Тэмми была точка опоры в обществе василисков — если бы она имела какое-то влияние в мире Каспена — она могла бы добиться перемен. Или, по крайней мере, предупредить Лео о том, что должно было произойти.

Тэмми подождала, пока принц благополучно окажется в своей карете и отправится обратно в замок, прежде чем открыть дверь в разум Каспена. Она произнесла всего одну фразу, прежде чем разорвать их связь:

Я пройду через ритуал.