Поцелуй василиска

Глава 2

Он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.

Почему-то в ее воображении у него никогда не было лица. Версия василиска Тэмми всегда была загадочной — безликое существо, в котором ничего нельзя было различить, чистый холст, который невозможно было идентифицировать как нечто, отдаленно похожее на человека. Но реальность была совершенно иной. Настоящее существо выглядело как самый привлекательный мужчина, которого Тэмми когда-либо видела. В нем сочетались все черты, которые она когда-либо находила красивыми — настолько, что Тэмми на мгновение задумалась, было ли это сделано специально. В конце концов, василиски известны своей силой обольщения. Неужели он специально подстроил себя под этот образ, зная, что ей это понравится?

Он был высоким — намного выше ее — с широкими, гордыми плечами и жесткой осанкой. Отблески огня, падавшие на его лицо, подчеркивали его черты, которые представляли собой завораживающую скульптуру с острыми, неумолимыми углами, из-за которых казалось, что он высечен из камня. Его темные волосы были длиннее, чем принято в моде, но почему-то это шло ему. На нем были легкая льняная рубашка и брюки, которые абсолютно не скрывали жестких очертаний тела. Тепло. Это все, что она чувствовала.

Когда василиск шагнул вперед, в голове у Тэмми стало совершенно пусто.

— Как тебя зовут? — спросил он глубоким, сияющим шепотом.

Голос Тэмми, казалось, перестал работать.

— Темперанс, — сумела прошептать она. — Но все зовут меня Тэмми.

В каменной стене был камин, пламя которого отражалось в его золотистых глазах. Она знала, что это глаза, которые, будь он в своем истинном обличье, убили бы ее. Василиск наклонил голову, оценивая ее. Его пристальный взгляд заставил ее почувствовать себя такой беззащитной.

— Меня зовут Каспенон. Но я зовусь Каспен.

— Каспен, — повторила она, и его имя камнем застряло у нее в горле.

Последовало долгое молчание, в котором он изучал ее. Тэмми внезапно испугалась, что он отвергнет ее прямо сейчас. Возможно ли быть исключенным с тренировки еще до того, как она началась? Она никогда не слышала о подобном, но не удивилась бы, если бы это случилось с ней. Прежде чем она успела по-настоящему запаниковать, он заговорил снова.

— Ты боишься, — сказал он.

Тэмми кивнула, потому что, конечно, это была правда. Он шагнул ближе, и у нее перехватило дыхание.

— Тебе не нужно меня бояться.

— Я не боюсь тебя.

Его голова наклонилась в другую сторону.

— Тогда чего ты боишься?

Тэмми не знала, как выразить это словами. Поэтому она просто сказала.

— Провала.

Василиск нахмурился.

— В чем?

— В… — начала она, но не знала, как закончить.

— …сексе, — закончил он за нее.

Тэмми не привыкла к этому слову — ее мать, конечно, никогда не произносила его вслух, а Вера всегда называла это занятием любовью, что объективно было ужасно. Сама Тэмми никогда не слышала этого из уст мужчины. Всякий раз, когда ей рассказывали об обучении в школе, уроки проводили женщины. Но те уроки были уже много лет назад, и Тэмми скорее пожалела, что не уделяла им больше внимания.

— Наверное, — прошептала она.

— Ты считаешь меня неспособным учителем? — спросил василиск.

— Я ничего о тебе не знаю.

Каспен слегка улыбнулся в ответ. Что-то внутри нее прояснилось.

— Принцы выбирали моих учениц из поколения в поколение. Будь уверена, я не позволю тебе потерпеть неудачу.

У Тэмми отвисла челюсть от такого откровения. Если то, что он сказал, было правдой, это означало, что Каспен был Змеиным Королем: легендарным василиском, чья сила намного превосходила все остальные. В деревне у него была образцовая репутация; люди говорили о нем, как о боге. У Тэмми была самый желанный учитель.

Вместо того, чтобы успокоить ее, эта информация произвела прямо противоположное действие. Теперь она чувствовала еще большее давление, чем раньше. Если ей не удастся завоевать принца, несмотря на обучение у Короля Змей, это будет более чем унизительно. Ее мать никогда не простит ее.

Каспен все еще рассматривал ее.

— Ты не выглядишь отчаявшейся из-за того, что оказалась здесь, — сказал он через некоторое время. Его формулировка была странной. Отчаявшейся?

Тэмми нахмурилась.

— А должна ли я бояться?

Каспен пожал плечами.

— Как и большинство девушек. Большая честь быть избранной принцем. Еще более высокая честь в конечном итоге стать коронованной королевой. Разве ты не желаешь всего этого?

Тэмми задумалась над этим вопросом. Ее мать, безусловно, желала всего этого. Это было вершиной общественных достижений и окончательным способом выйти за рамки их простой жизни в курятнике. Она знала, как сильно ее мать хотела, чтобы она добилась успеха — нуждалась в том, чтобы она добилась успеха. Но правда заключалась в том, что это не было желанием Тэмми. У нее не было шансов с принцем. Школьные хулиганы вдалбливали это в нее каждый божий день с тех пор, как она стала достаточно взрослой, чтобы понимать свое место в деревенской иерархии. Так она отчаянно хотела быть здесь?

Так оно и было.

Возможно, она не была в таком отчаянии, как другие девушки — возможно, она не жаждала короны, как Вера, — но она была в отчаянном желании быть здесь по-своему. Ничего так сильно она не хотела, как узнать, из-за чего весь сыр-бор, прикоснуться к мужчине и заставить его прикасаться к ней, желать и быть желанной. Голос василиска прервал ее размышления.

— Ты можешь уйти в любое время.

Тэмми фыркнула и тут же пожалела об этом.

Каспена, казалось, позабавила ее реакция.

— Ты мне не веришь?

— Я не совсем в том положении, чтобы уходить.

Он склонил голову набок.

— Невозможно эффективно обучать не желающую этого ученицу.

Тэмми предположила, что это правда.

— Кто-нибудь когда-нибудь уходил с тренировки? — спросила она.

— Один раз, — сказал Каспен. По какой-то причине, казалось, ему было больно говорить это. Секунду спустя дискомфорт исчез. — Но она не была моей ученицей.

Тэмми подумала об этом. Если это было правдой, то это неслыханно. Обучение изображалось как честь для любой девушки, родившейся в тот же год, что и принц. Тэмми задавалась вопросом, почему именно эта информация была исключена из школьной программы. Она подумала о девушке, которая убежала обратно за стену, и подумала, не пожалеет ли она когда-нибудь об этом.

— Ну, — сказала Тэмми, выпятив губу. — Я не уйду.

Рот Каспена снова скривился в усмешке. Он шагнул ближе, и каждая клеточка внутри него загорелась огнем.

— Скажи мне, Тэмми. Тебя когда-нибудь целовали?

Тэмми покраснела. Она никогда даже близко не подходила к поцелую. Внезапно она поняла, что могла попросить Габриэля поцеловать ее. Он был ее лучшим другом — конечно, он бы поцеловал ее, особенно если бы знал, что это успокоило бы ее. Но теперь было уже слишком поздно для этого. Теперь она стояла перед Каспеном, Змеиным Королем, и он ожидал от нее гораздо большего, чем была готова на самом деле.

— Нет, — прошептала она, и это слово прозвучало как самый маленький камешек, канувший в пруд.

Каспен широко улыбнулся, обнажив зубы.

— Это хорошо, — сказал он. — Это значит, что нет вредных привычек, от которых нужно отучаться.

Тэмми кивнула, хотя и не совсем поверила ему. Она не могла представить, что лучше вообще не иметь опыта. И все же василиски не могли лгать — они были принципиально неспособны на это. По крайней мере, так говорилось во всех легендах. Значит, он, должно быть, говорил правду, и если он говорил правду, это означало, что Тэмми повезло больше, чем Вере. Эта мысль безмерно обрадовала ее.

— Это то, чем мы будем заниматься сегодня вечером? — спросила она с внезапной смелостью. — Целоваться?

— Нет, — Каспен покачал головой. — Я не прикоснусь к тебе сегодня.

— Ох.

Он, казалось, почувствовал ее удивление, потому что продолжил:

— Прежде чем мы коснемся друг друга, мне нужно тебя увидеть.

Она нахмурилась.

— Ты видишь меня прямо сейчас.

Он улыбнулся.

— Не всю.

Предвкушение скрутило ее живот. Она вспомнила сон, теплую темноту, окружавшую ее. Она вспомнила ощущение дыхания на своей обнаженной коже, задаваясь вопросом, не почувствовала ли она каким-то образом дыхание Каспена, не предвещал ли это сон.

Он отступил назад, протягивая руки ладонями вверх.

— Пожалуйста. Как только будешь готова.

Сердце Тэмми подпрыгнуло в груди. Она вспомнила, что василиски чуют страх, и не хотела, чтобы Каспен думал, что она боится. И все же она колебалась. Она никогда ни перед кем не раздевалась, тем более перед мужчиной. Она обнажалась только дома, когда принимала ванну или прикасалась к себе. И даже тогда она избегала смотреть на себя в зеркало. Для нее в этом не было ничего естественного — она не знала, как показаться кому-то другому. Даже сон не смог бы подготовить ее к этому.

Заметив ее колебания, Каспен сложил руки вместе.

— Все путешествия начинаются с шага, Тэмми.

Она по-прежнему не двигалась. В ее мозгу звучал голос матери: Ты будешь делать, как он говорит, и постараешься чему-нибудь научиться.

Но Тэмми не привыкла выполнять приказы. Это шло вразрез с каждым инстинктом ее тела — это нарушало все, что касалось того, кем она была как личность. Она не могла просто слепо подчиняться ему. Она не была так устроена. Она никогда такой не была. Поэтому она сказала:

— Ты первый.

Брови Каспена взлетели вверх, затем тут же сошлись вместе. От его реакции острый нож тревоги пронзил грудь Тэмми.

Не обижай его, иначе он может не позволить тебе вернуться.

Ее сердце ушло в пятки. Что, если она только что обидела его? Что, если он причинит боль ей? Или хуже — что, если он примет свой истинный облик, посмотрит ей прямо в глаза и убьет ее? Она извинится. Она встанет на колени и будет молить о прощении. Она разденется и позволит ему смотреть на себя столько, сколько ему захочется.

Прежде чем она успела сделать что-либо из этого, Каспен сказал:

— Как пожелаешь.

Теперь Тэмми была удивлена. Она понятия не имела, просил ли кто-нибудь его об этом раньше. Но назад уже ничего было не вернуть, да она и не хотела этого делать.

Каспен подошел ближе, остановившись только тогда, когда был в нескольких футах от нее. Он был намного выше; ей пришлось вытянуть шею, чтобы встретиться с ним взглядом.

Он спокойно посмотрел на нее сверху вниз, как будто весь этот процесс его не касался. И она предположила, что это не так. Он видел десятки девушек до нее и увидит сотни после. Для него это был долг — не более.

Для Тэмми это было всем.

Каспен медленно снял рубашку, взявшись за низ и стянув ее через голову невероятно плавным движением. Половина его тела все еще была одета, но Тэмми едва могла справиться с тем, что она уже видела. Его тело было неоправданно подтянутым, торс бугрился твердыми мышцами. Его брюки были спущены достаточно низко, чтобы обнажить острые углы нижней части пресса, которые указывали вниз, как две стрелы. Тэмми почувствовала, как все ее лицо вспыхнуло от этого зрелища, сопровождаемого диким желанием самой стянуть с него брюки. Но руки Каспена уже развязывали их, и прежде чем Тэмми успела сделать еще один вдох, они упали на землю.

Член Каспена был совсем не похож на те, что изображены на мраморных статуях, ведущих к церкви.

Он был непостижимо длинным и прямым, как стрела. Каспен еще даже не возбудился, а Тэмми уже задавалась вопросом, как, черт возьми, он поместится внутри нее. Она никогда не брала ничего такого большого. Она даже не была уверена, что это возможно. Это было идеальное продолжение его самого — точно такое же грозное и красивое, каким он был. Тэмми уставился на него с благоговением.

Внезапно она поняла его репутацию Короля Змей. Все, что она когда-либо слышала о Каспене, обрело смысл теперь, когда она увидела эту его последнюю часть. То, как жители деревни говорили о нем вполголоса, то, что принц всегда выбирал его девушек, — все это оправдывалось тем, что было у него между ног. Почему он должен подчиняться кому-либо, когда превосходил всех самым фундаментальным образом? Зачем уступать свою власть, когда у него было намного больше?

Вид его ошеломил ее. Она хотела почувствовать его внутри себя. Ей стало интересно, хочет ли он того же. Она тут же отогнала эту мысль. Она была не первой девушкой, с которой он был в своей пещере. И все же почему-то казалось, что этот момент был только для них.

Каспен позволил ей посмотреть, наблюдая за ее реакцией с малейшим следом оправданного высокомерия на лице. В конце концов, он прошептал:

— Теперь ты.

Это было справедливо.

Каким-то образом ее нервы успокоились теперь, когда он был обнажен. Вид уязвимого Каспена придал ей смелости, и она поняла, что готова к тому, что будет дальше. Уверенными руками она расшнуровала платье и позволила ему упасть на землю, так что она осталась в нижнем белье.

Каспен не сводил с нее глаз.

— И остальное.

Тэмми стянула с себя нижнее белье.

Теплый воздух пещеры ласкал ее кожу, окутывая волной, от которой перехватывало дыхание. Было невозможно не думать о том факте, что она была обнажена. Но прежде чем она успела обдумать это, Каспен молча обошел ее кругом, оглядывая с ног до головы. Она тоже посмотрела на него, наблюдая за тем, как он двигался с несомненным контролем, его шаги были плавными на неровном полу пещеры. Она видела, как он наблюдал за ней клинически, без эмоций. Тэмми поняла, что, хотя для нее это было в новинку, для него в этом не было абсолютно ничего нового. Он делал это много раз раньше. Она была для него всего лишь цифрой — он не смотрел ни на что, чего бы уже не видел.

Наконец Каспен остановился перед ней. Он изучал ее глаза, щеки, волосы. В конце концов его взгляд скользнул по ее шее к ключицам, прошел по груди и остановился на животе. Он протянул руку, кончики пальцев оказались всего в нескольких дюймах от ее кожи. Но он не прикоснулся к ней. Вместо этого она почувствовала внезапное тепло ниже пупка, и свет камина потускнел.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Я проверяю, фертильна ли ты, — сказал он, не глядя в глаза.

— И? Я?

Взгляд Каспена метнулся к ней.

— Терпение — это добродетель, Тэмми. — Он произнес это как выговор.

Тэмми вздохнула.

— Мне говорили.

Его взгляд вернулся к ее животу. Тэмми с трудом подавила желание постучать ногой, терпеливо ожидая, когда обследование даст результат. Ей следовало ожидать чего-то подобного. Секс и плодовитость были переплетены с влиянием василиска. Ходили слухи, что они черпали из этого силу — что их способность соблазнять людей была присуща их природе. Именно по этой причине им было поручено обучать будущую жену принца: они были единственными существами, которым можно было доверить превращение девочек в женщин.

Спустя, как ей показалось, целую вечность, Каспен сказал:

— Ты фертильна.

Тэмми не знала, как относиться к этому объявлению. Часть ее хотела, чтобы этого не было — это означало бы, что она выбыла из борьбы за принца. Но если бы это было так для Тэмми, она бы не достигла того, ради чего пришла сюда. Ее бы никогда не поцеловали, никогда не трахнули. А это вообще никуда не годилось.

Каспен снова заговорил.

— Тебе нужно будет набрать вес, — сказал он. — Принц попросил девушку полнее.

— Я не могу, — ответила Тэмми, не подумав.

Глаза Каспена сузились.

— Почему нет?

Она опустила голову.

— У нас… дома мало еды. У меня нет возможности съесть больше.

У них не было недостатка в яйцах. Но другой еды было мало, а их социальный статус как птицеводов давно отдалил их от доброты соседей.

— Тогда ты будешь есть, пока будешь здесь, — сказал Каспен. — Я буду кормить тебя после наших сеансов, начиная с завтрашнего дня.

Тэмми кивнула, все еще глядя в землю.

— И не стригись, — продолжил он. — Принцу нравятся длинные волосы.

Волосы Тэмми в настоящее время ниспадали чуть ниже плеч, хотя во влажном состоянии они были длиннее, до того, как появлялись кудри.

— Подними подбородок, — приказал Каспен.

Она так и сделала.

— Сядь. — Он указал на каменный выступ позади нее. — И раздвинь ноги.

Она так и сделала.

В тот момент, когда ее колени разъехались, челюсть Каспена сжалась. До сих пор его взгляд был отстраненным, почти бесчувственным. Теперь его глаза ярко горели, излучая необузданную интенсивность. Внезапно он опустился перед ней на колени, наклонился вперед и закрыл глаза. Верный своему слову, он по-прежнему не прикасался к ней. Но он глубоко вдохнул, и она увидела, как раздулись его ноздри, подчеркивая острые черты лица.

— Иланг— Иланг, — тихо сказал он, — и сандаловое дерево. — Он открыл глаза. — Кто тебе сказал это сделать?

— Моя мать, — сказала Тэмми, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом, кроме того факта, что он стоял на коленях между ее совершенно обнаженных ног. — Она сказала, что это придаст мне смелости.

Каспен долго смотрел на нее.

— Придало? — прошептал он.

Тэмми слегка пожала плечами.

— Я не уверена.

Он все еще стоял на коленях, удерживая зрительный контакт. Но теперь его взгляд вернулся к центру ее тела, и он произнес другую команду.

— Откройся.

Желудок Тэмми сжался.

— Я не понимаю, — прошептала она.

— Используй свои пальцы, — медленно произнес Каспен. — И позволь мне заглянуть внутрь тебя.

Он был всего в нескольких дюймах от нее. Тэмми не могла представить, как можно раскрыть эту часть себя, но знала, что хочет этого. Поэтому она, помогая себе пальцами, раскрылась, показывая ему то, что никогда никто раньше не видел. Как только она это сделала, зрачки Каспена внутри золотистой радужки расширились, подражая ее собственным. Он смотрел долго, так долго, что стало трудно держать себя открытой, когда она медленно увлажнилась под пристальным взглядом. Что он там делал? Запоминал ее анатомию? Решал, как ее обучать? В любом случае, было волнующе обнажиться перед ним. Она хотела его одобрения, и ей было интересно, понравится ли это ему.

Этот процесс затронул не только Тэмми.

Впервые она испытала, каково это — влиять на мужчину. Возбуждение Каспена было неоспоримым — чем дольше он смотрел на нее, тем тверже становился его член, и она почувствовала прилив гордости за то, что была причиной этого, наряду с сильным любопытством, которое она едва могла подавить. Она хотела прикоснуться к нему — почувствовать эффект, который производила на его тело. Она хотела сделать то, чем хвасталась Вера, — взять его в руки и гладить, пока он не кончит. Эта мысль возбудила ее настолько, что пальцы скользнули в ее влажность. Движение было приятным, и, не раздумывая, она повторила его снова, прямо перед пристальным взглядом Каспена.

Она подумала, что он может сделать ей выговор, но он этого не сделал. Вместо этого она услышала низкое шипение и поняла, что оно исходит от него. Шипение эхом разнеслось по пещере, отражаясь от стен и окружая их своей вибрацией. Тэмми не была уверена, стоит ли ей пугаться этого звука.

— Ты одобряешь меня? — спросила она.

Шипение немедленно прекратилось. Каспен посмотрел ей в глаза.

— Мое одобрение не имеет значения, — резко сказал он. — Тебе следует искать одобрения принца.

Тэмми внезапно почувствовала себя неловко. Она подавила ноющую волну желания, ругая себя за то, что была такой дерзкой. Каспен был василиском — она была идиоткой, думая, что может оказать на него какое-либо влияние.

Она отдернула руку, смущенная своей самонадеянностью.

— Я не говорил тебе останавливаться, — сказал Каспен.

Тэмми уставилась на него. Его зрачки расширились; почти не осталось золотистой радужки. Это было все равно что заглянуть в глубины самой тьмы; там была только бесконечная чернота. На инстинктивном уровне Тэмми знала, что они вступают на неизведанную территорию.

Неуверенно ее рука вернулась на место.

Сначала она двигалась медленно, размеренно вводя и выводя два пальца, наблюдая за Каспеном, а он за ней. Затем она стала двигаться быстрее, лаская те части себя, к которым у него скоро будет доступ, уговаривая себя на то, что она не могла остановить. Она показала ему, как ей это нравится — делать то, что она делала, когда была одна в своей комнате, после того, как ее мать уходила спать, когда мир погружался во тьму, а в домике воцарялась тишина, когда она закрывала глаза и притворялась, что кто-то наблюдает за ней. Она хотела, чтобы Каспен увидел ее по-настоящему, такой, какой она всегда хотела, чтобы ее видели: достойной мужского прикосновения.

В конце концов шипение вернулось.

Взгляд Каспена был непоколебим. Огонь отражался в блеске кожи, и Тэмми могла поклясться, что видела тень чешуи, разбросанную по его груди.

Она уже была мокрой, но вид его сделал ее еще влажнее.

Он был абсолютно тверд, его член стоял торчком, как у солдата, сама его природа определялась тем, что находилось у него между ног. Она хотела, чтобы он сдался. Она хотела, чтобы он схватил ее, толкнулся с нетерпеливой необходимостью, рухнул в нее, как умирающая звезда.

Но Тэмми знала, что сегодня этого не произойдет. Каспен так и сказал, и Тэмми уважала это. Ученица не станет перечить учителю. Тем не менее, это не означало, что они не могли разделить это вместе, что он не мог продемонстрировать свою преданность другим способом, взаимностью. Она надеялась, что он мог бы разделить ее опыт. И, к ее огромному удовольствию, он так и сделал.

Не говоря ни слова, рука Каспена скользнула ему между ног.

Он взял себя в руки и начал растирать, его плечи напрягались с каждым длинным движением, показывая Тэмми, что она скоро сделает. Она не могла отвести взгляд от его руки. Он двигался в безжалостном ритме, плотно у основания, затем плавно по верхушке, последовательно растирая длинными, устойчивыми движениями, его дыхание прерывалось с каждым ударом.

Каспен двигался сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вверх и вниз, как и говорила Вера. Любой след колебания исчез из его глаз, когда основные инстинкты взяли верх, его желание взяло верх над каждым барьером между ними. Он выгнул голову, обнажая горло. Шипение было низким, оно гудело вокруг них, обволакивая своей настойчивой частотой.

Затем Каспен встал, глядя на нее сверху вниз, его движения участились с настойчивой преданностью.

Тэмми знала, что она не первая девушка, оказавшаяся обнаженной в этой пещере. Она знала, что в ней нет ничего особенного, что она не могла бы предложить Каспену. Ничего такого, чего он не видел раньше. И все же, казалось, что этот опыт был уникальным для них, как будто он никогда не смотрел так ни на одну девушку, как будто она была единственной, ради кого он когда-либо сделал бы это. Она задавалась вопросом, правда ли это. Она очень на это надеялась.

Внезапно он шагнул вперед, и у нее перехватило дыхание.

На мгновение Тэмми показалось, что он может сломаться, что он может сдаться и взобраться на нее. Вместо этого он наклонился, другой рукой ухватившись за камень рядом с ее головой, его тело расположилось прямо над ней. Его рука не останавливалась, как и ее. Было захватывающе видеть, как он прикасается к себе. Знать, что он делает это из-за нее, было выше эйфории. Ей хотелось провести по нему руками. Она хотела почувствовать его в своих ладонях, понять, кто он на самом деле, прикоснуться ко всему, что он позволял ей видеть.

Но он был непоколебим. Единственный способ связаться с Каспеном сегодня вечером — сделать именно то, что они делали сейчас. Поэтому Тэмми подстроилась под его темп, перебирая пальцами под ту же песню, доказывая ему, что их ритмы совместимы, синхронизируя свою интонацию с его.

Другой рукой она прикоснулась к своим грудям, сжимая их, чтобы убедиться, что он знает, что может получить, если захочет. Он наклонился так близко, что она почувствовала на своем лице его отчаянное дыхание. Он стоял между ее ног, их тела разделяли всего несколько дюймов.

Тэмми задавалась вопросом, подумает ли он о ней, когда сделает это в следующий раз. Представит ли он ее, как она, несомненно, представила бы его? Хотел бы он, чтобы это была ее рука, а не его, поглаживающая вверх-вниз, обслуживающая его, поощряющая то, что увеличивалось естественным образом? Или он представил бы, как она делает что-то другое, например, встает перед ним на колени, берет его в рот, поглощает его так, как она хотела, чтобы он поглотил ее?

Ей хотелось попробовать его на вкус. Интересно, позволит ли он ей когда-нибудь.

Сейчас его глаза путешествовали по ее телу, наблюдая за тем, как она двигается, упиваясь ее обнаженной кожей, как будто ему нужна была ее плоть, чтобы выжить. Как всегда, его взгляд возвращался к тому, что делала ее рука между ног. Тэмми смотрела на него, выгнув спину, обнажая каждую частичку своего тела. Она была совершенно беззащитна, но в то же время чувствовала себя в неопровержимой безопасности.

— Глубже, — сказал Каспен грубым голосом.

Гордость захлестнула ее. Он одобрил. Он хотел большего.

Но Тэмми тоже хотелось большего.

Вместо того, чтобы войти глубже, она убрала руку, обхватила свои бедра и полностью раздвинула их, открываясь только для него.

— Ты не сделаешь этого? — прошептала она.

Он наклонился еще ниже, опустив свое лицо так, что оно оказалось прямо над ее лицом. Он был так близок к тому, чтобы коснуться ее, его грудь была в дюйме от нее.

Тэмми почувствовала запах дыма на своей коже.

— Ты сделаешь это, — сказал он рычащим голосом.

По его приказу холодок пробежал по ее телу. Он был главным — ей не следовало задавать вопросов. И все же Тэмми знала, что она обладает здесь некоторой властью. Он хотел, чтобы она проникла глубже — он сам так сказал. Она с радостью дала бы ему то, что он хотел, если бы это было оценено по достоинству.

— Встань прямо, — сказала Тэмми. Она хотела, чтобы он это увидел.

Брови Каспена удивленно нахмурились. Она задалась вопросом, отдавали ли ему когда-нибудь приказы раньше. На мгновение ей показалось, что он может сделать ей выговор. Затем он выпрямился, и Тэмми поняла, что он у нее в руках. Поэтому она вошла глубже, используя обе руки, подталкивая себя к краю, больше не пытаясь отсрочить неизбежное, дразня себя так, как ей хотелось, чтобы он дразнил ее. Каспен уставился на ее руки между ног, наблюдая, как ее пальцы двигаются внутрь и наружу — устойчиво, как приливы и отливы, — наблюдая, как она потирает свое самое чувствительное место маленькими идеальными кругами.

Он точно видел, какая она мокрая. Он знал, что это все для него.

Все близилось к окончанию, но она отчаянно пыталась растянуть это, двигаясь медленно, желая, чтобы они испытали это вместе. Она хотела, чтобы Каспен кончил в то же время, чтобы разделить это с ним, чтобы они были связаны вне ограничений ученика и учителя. Она хотела знать, что он дышал для нее так же, как она дышала для него.

Каспен тоже был близок.

Она могла сказать это по тому, как он менял темп с переменными интервалами, замедляясь всякий раз, когда смотрел на нее слишком долго. Каждый раз, когда он делал это, он закрывал глаза, а когда открывал их, ему казалось, что он видит ее в первый раз заново, его рука продолжала двигаться, как будто никогда и не останавливалась. Его дыхание вырывалось короткими рывками, пульс беспорядочно бился в горле. Они вместе приближались к краю, к неизбежному завершению.

Они больше не могли сдерживаться.

— Вместе? — с трудом выдавила она.

— Нет, — Каспен покачал головой, в его голосе послышалось легкое придыхание. — Ты первая.

Они были так близко, что она не могла протестовать. Если бы это было то, чего он хотел, она бы с радостью дала ему это. Поэтому она посмотрела на него снизу вверх, чувствуя, как нарастает неизбежность, не в силах сопротивляться волне, которая вот-вот должна была взметнуться на гребень. Это была самая легкая вещь в мире — сдаться Каспену, показать себя самой уязвимой, опустить свои стены только для него. Она представила, что бы он почувствовал, каким бы он был на вкус, на что это было бы похоже, если бы он оттолкнул ее руки и позволил себе овладеть ею. Одной мысли было достаточно, чтобы заставить ее кончить.

Наконец, она испытала оргазм.

Секунду спустя Каспен тоже кончил, высвободившись в руке с судорожным стоном. Он тяжело дышал, точно так же, как и она. Он склонил голову, и его затылок заблестел в свете камина. Его плечи блестели от пота, сухожилия пульсировали под кожей, когда после этого он слегка задыхался.

У Тэмми перехватило дыхание. Она почувствовала неоспоримый прилив сил, зная, что заставила его кончить, даже не прикоснувшись к нему рукой. Она не смела представить, что произойдет, когда сможет прикоснуться к нему.

Каспен поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

Тэмми хотелось поцеловать его. Вместо этого она выдержала его взгляд, пытаясь прочесть мысли. Что он о ней подумал? Остался ли доволен? Укрепило ли это их связь, или она была для него всего лишь глупым ребенком, ничем не отличающимся от десятков других девушек, которые приходили в его пещеру? Конечно, он не думал о том же, что и она, — о том, что она никогда ни с кем не чувствовала такой связи, как сейчас, что между ними было что-то особенное, что-то значительное.

Тэмми хотела что-то сказать, но почему-то казалось неправильным облекать в слова нечто столь обширное. Теперь, когда она знала, на что он способен в ее присутствии, ей нужно было знать, на что он способен внутри нее. Она умрет, если у нее никогда не будет шанса быть с ним полностью.

Каспен выпрямился, расправив плечи.

Тэмми тоже выпрямилась, изумленно уставившись на вещество у себя на ладони. На его блеске отразился мерцающий свет огня, и она обнаружила, что встает, машинально потянувшись.

Каспен резко отдернул руку.

— Ох. Я сожалею… — заикнулась Тэмми, сразу смутившись. — Я просто никогда… не видела этого раньше.

Он наклонил голову, глядя на нее с задумчивым выражением лица.

— Ты можешь посмотреть, если хочешь. — Он медленно протянул руку обратно.

Она благодарно кивнула, наклоняясь вперед.

Его сперма была чем-то средним между жидкостью и твердым веществом, густой и блестящей, как горсть расплавленных жемчужин.

— Это прекрасно, — прошептала она.

— Значит, это похоже на тебя.

Слова прозвучали как вздох. Она едва расслышала их. Но он произнес их, и Тэмми знала, что никогда не забудет тот первый раз, когда мужчина назвал ее красивой.

У Тэмми перехватило горло. Возможно ли, что он не был таким противоречивым, как она думала? Возможно ли, что он желал ее так же, как она желала его? В теплом послевкусии от того, что они только что пережили, все казалось возможным. Тэмми задавалась вопросом, сделал бы он то же самое с Верой. Была ли она связана со своим василиском подобным образом? Или она просто разделась и стояла там, как и предполагалось изначально?

Они смотрели друг на друга целую вечность, истинность момента запечатлелась в них обоих. Затем Каспен сложил руки чашечкой, держа в ладонях свой жемчуг. По какой-то причине Тэмми знала, что нужно хранить молчание, когда он закрыл глаза, нахмурил лоб и склонил голову. Она почувствовала внезапный порыв воздуха, и огонь полностью потускнел, погаснув с единым свистом. Мгновение спустя он снова вспыхнул. При свете Тэмми увидела, что в руках Каспена какой-то предмет. Он протянул его ей.

— Возьми это, — сказал он.

Она посмотрела на его ладони, которые сжимали что-то похожее на коготь. Он был гладким и изогнутым, толстым с одного конца и сужающимся до размера пальца с другого. Она взяла его в руки, ощутив твердость. Возможно, он был сделан из камня.

— Что это? — спросила она, рассматривая его на свету. Он был теплым на ощупь и тяжелее, чем казался. Она изучала изгиб, очарованная его плавностью.

— У него нет названия, — сказал Каспен. — По крайней мере, на вашем языке.

— Какова его цель?

— Он будет связывать нас, пока мы будем порознь.

— Каким образом?

Каспен подошел ближе.

— Ты будешь держать это внутри себя.

— Внутри меня?

— Да. — Его взгляд скользнул вниз по ее телу, остановившись между ног.

Тэмми поняла. Ее румянец вернулся.

— Он должен идеально подойти, — сказал он.

Тэмми подняла на него глаза и была удивлена, увидев его нетерпение.

— Никому не говори, что он у тебя. И никому не показывай его. Он для тебя и только для тебя.

Он смотрел на нее с напряжением, которого она не понимала. Она могла только кивнуть. Его взгляд был слишком пристальным. Она посмотрела на коготь.

— На что это будет похоже? — прошептала она.

— Тепло, — сказал он. — Точная температура моего человеческого тела.

Тэмми кивнула.

— Это будет приятно, — продолжил он. — Я позабочусь об этом.

— Как?

— Как я уже сказал, это соединит нас. Я могу заставить его… пульсировать.

— Пульсировать?

Он улыбнулся, и она растаяла.

— Когда он запульсирует, ты поймешь, что я думаю о тебе.

Тэмми уставилась на необычную вещицу. Она повертела ее в руках, ощущая вес, замечая, как вещь сияет, словно сделана из звездного света. Она не могла поверить, что это создано из самой его сущности. Тэмми никогда раньше не видела подобной магии.

— Попробуй. — Голос Каспена оторвал ее от размышлений.

Она подняла на него глаза.

— Прямо сейчас?

— Да.

Этим утром Тэмми и представить себе не могла, что сделает что-то подобное. Но после того, что произошло за последний час, она почувствовала отвагу, к которой не привыкла, и знала, что способна выполнить его приказ. Поэтому она села на выступ, снова раздвинув ноги перед Каспеном.

Она посмотрела на него, ожидая указаний.

— Возьми больший конец внутрь себя, — сказал он.

Тэмми сделала, как ей сказали. Она медленно вставила более толстый конец когтя, держа руку ровно в процессе. Она никогда не брала в себя ничего такого большого — оно было твердым и гладким, непохожим на то, что ощущали пальцы, когда она прикасалась к себе, и она обнаружила, что, несмотря на влажность, вставить его было трудно.

Когда она вздрогнула, Каспен заговорил:

— Не торопись. Это не должно причинить боль.

Тэмми кивнула, сделав глубокий вдох и немного продвинув коготь. Это было любопытное ощущение, и она обнаружила, что оно ей нравится. Тем не менее, было невозможно представить член Каспена внутри нее, так как один только его коготь так растягивал ее.

Она остановилась, все еще видя заостренный кончик, изогнутый к самой чувствительной части ее тела. Она осторожно прикоснулась к нему пальцем, ощущая, как он облегает промежность.

— Тебе приятно? — тихо спросил Каспен.

Она подняла на него глаза и с приливом прозрения увидела, что член снова встал. Не полностью, как раньше, но частично воскрес, и Тэмми знала, что это из-за нее.

— Да, — прошептала она.

Они долго смотрели друг на друга, Тэмми сидела, а Каспен стоял. Казалось, что это важный момент, и Тэмми знала, что не стоит его нарушать. Ей было интересно, прикоснется ли он к себе снова, но он этого не сделал. Казалось, ему нравилось просто смотреть на нее, а ей нравилось позволять ему это.

Огонь догорал к тому времени, когда Каспен наконец сказал:

— На сегодня мы закончили. Можешь одеваться.

Тэмми снова почувствовала себя храброй и сказала:

— Ты тоже можешь.

Его губы растянулись в коварной улыбке.

— Я ценю твое разрешение.

— Я с радостью даю его.

Улыбка Каспена стала шире. Тэмми заметила, что он наблюдал за ней, даже когда она снова надевала одежду, его глаза скользили по ее телу до последней секунды. Она тоже наблюдала за ним, видя, как перекатываются мускулы на его плечах, когда он натягивает рубашку, наблюдая за выступающими венами на руках, когда он завязывает брюки. Она чувствовала сдерживаемую энергию в его теле, и ей не терпелось ощутить это на себе.

Когда они оба оделись, Каспен грациозно взмахнул рукой.

— Я провожу тебя.

Тэмми кивнула, следуя за ним к выходу из пещеры. Она чувствовала коготь внутри себя и была уверена, что никогда к нему не привыкнет. Чтобы нормально ходить, требовались усилия.

Для нее было потрясением оказаться на холодном вечернем воздухе после теплых объятий пещеры, и Тэмми поежилась, когда они вышли наружу. Трава под ногами была мокрой; пока они были внутри, шел дождь. В начале тропинки Каспен посмотрел на нее. Его лицо было внимательным, глаза сверкали в темноте.

— Ты вернешься завтра вечером. Не опаздывай.

Не сказав больше ни слова, Каспен повернулся, чтобы уйти.

— Подожди! — невольно воскликнула она.

Он остановился, повернувшись к ней спиной.

— Ты будешь думать обо мне? — прошептала Тэмми.

Каспен не обернулся. Она уставилась на его плечи, широкие и сильные в темноте. Его молчание было абсолютным; она не слышала ничего, кроме шорохов леса вокруг них, перекрываемых биением ее собственного сердца. Он стоял так долго, что она засомневалась, услышал ли он ее вообще. Наконец, он ответил:

— Я же говорил тебе, что буду.

— Я знаю. Я просто… — Тэмми сделала паузу, скрестила руки на груди и глубоко вздохнула, прежде чем закончить. — Я хотела услышать это снова.

Каспен по-прежнему не оборачивался.

Вместо этого, ее внезапно пронзила ноющая пульсация между ног. Она прошла сквозь нее так резко, что Тэмми ахнула, согнувшись пополам от удивления, ошеломленная его силой. Ей пришлось закричать; ощущение было слишком сильным. Она никогда не испытывала ничего более приятного — это затмевало все, что она когда-либо дарила себе; это заставляло все ее нутро раскрываться лепестковой спиралью, как будто она стала единым целым с луной и звездами.

Тэмми едва удерживала равновесие, когда пульс участился, заставляя ее упасть на колени. Она сжалась в комок, вцепившись кулаками в траву. Она не могла дышать; она не могла думать. Она не чувствовала ничего, кроме самого глубокого удовольствия в своей жизни. В этот момент Тэмми без тени сомнения поняла, что она жива.

Потом все было кончено.

Когда она подняла глаза, Каспена уже не было.