Основной закон-2

Глава 3

Народу в электричке было немного. И никто не обратил особого внимания на молодого парня в темных очках и с рюкзаком, усевшегося у окна на пустую скамью. Электричка шла медленно, останавливаясь на каждом полустанке. Люди заходили в вагон, усаживались на свободные места.

Напротив плюхнулся какой-то мужик и, дыша перегаром, попытался завести разговор и поведать о своих душевных метаниях. Валера проигнорировал бухарика, и тот, обидевшись, переключился на сидевшую рядом бабку. Кто-то, привалившись сбоку, попытался втихаря запустить руку в карман, получил болезненный разряд тока и, взвыв, вскочил:

- Пошли выйдем!

Тепло, до сих пор остававшееся внутри после вечера у Дарьи Федосеевны, резко принялось выветриваться, словно бы этот вор запустил загребущую руку не в карман, а прямо в душу. И когда они вместе со щипачом вышли в тамбур, в душе вновь царил космический холод. Чувства замерзли, а потом исчезли, как в момент выхода из леса.

Воришка отскочил подальше, зато от стены отлепился здоровенный бугай.

- Ты чего маленьких обижаешь? – процедил он, с прищуром глядя на Валеру. – Сымай стеклышки, бить буду.

Валера скинул прихваченный с собой рюкзак на пол, снял темные очки и, спокойно и холодно глядя в упор на «защитника», принялся разминать кисти.

- Эй, парень! – забеспокоился тот. – Ты чего?

Валера молча шагнул вперед, бугай ударил. Наверное, он когда-то где-то занимался, но сейчас был намного медленнее своего противника. Валерик поднырнул под бьющую руку и ударил сам, добавив к удару электроразряд. Можно было и не бить, сразу шарахнуть током, но это означало бы конкретное палево.

Гопник покачнулся и рухнул на пол, а Валера молча повернулся к карманнику. Тот же, нутром ощутив, что сейчас ему вполне может наступить карачун, отпрыгнул назад, выставив перед собой руки с раскрытыми ладонями.

- Я понял! Прости, паря, бес попутал. Все, ушел.

И действительно, со скоростью звука сбежал через лязгающий переход в соседний вагон.

Валера поглядел на лежащее на полу тело и тоже ушел. В тамбуре через два вагона бросил рюкзак на пол, уселся сверху, прислонился спиной к холодной стене и уставился перед собой невидящим взглядом.

На большой станции, как и было запланировано, Валера вышел. Заглянул в платный туалет, поменял приметную оранжевую футболку на серый лонгслив, а джинсовую куртку на черную ветровку. Достал из кармана новый паспорт и зеркало, и через пять минут из туалета вышел именно тот, кто был указан в паспорте: Валерий Синявин. Валерик же Меркушин исчез бесследно. Теперь можно было законным образом купить билеты на поезд, и через два часа Валерий Синявин сел в купейный вагон скорого поезда, шедшего через всю страну с востока на запад.

Этот фокус Валера освоил давно, еще в те благословенные времена, когда он беспечно валялся на траве в роще рядом со своим поселком. Тогда он ради шутки попробовал воздействовать своей энергией на цветок, и лепестки послушно поменяли цвет. Правда, стоило прекратить воздействие, и через полчаса все вернулось в исходное состояние.

Через день-другой закономерно появилась мысль: а что если попытаться воздействовать на себя? Разумеется, он попробовал. И, как ни удивительно это было, получилось. Валера поразвлекался со своим лицом, делая себе то раскосые глаза, то оттопыренные уши, то гигантский нос. Но, в конце концов, это надоело, и лицо вскоре вернулось к привычному виду.

Да, возможность изменения внешности была, но Валера ей не пользовался. Было просто незачем, да и дополнительные усилия по контролю прикладывать не хотелось. Но теперь волей-неволей придется: парень на фотографии в паспорте совершенно не походил на Валерика. Ни на прежнего, ни на нынешнего. И баба Клава, видимо, нисколечко не сомневалась в способностях своего протеже к мимикрии. Да и сама она – своё ли носила лицо? Но спать в общаге с такими особенностями нельзя. А то уснет вечером Валера Синявин, а проснется утром Валера Меркушин. И как это объяснять другим парням? Выход один: снимать квартиру. И где-то искать приработок.

Путешествие прошло спокойно. Никто не устраивал драк, не появлялись гастролирующие шулеры и поездные воришки. Попутчики были приличные и неназойливые. А сам Валера провел два дня на своей верхней полке, спускаясь, главным образом, чтобы перекусить и выпить чаю. И все эти дни он отрабатывал чужую личину. Она должна «надеваться» быстро и легко. И поддерживаться автоматически, без отвлечения внимания на этот процесс. Конечно, до идеала довести не вышло, но сходил Валера с поезда вполне уверенно.

Первым делом он отправился подавать документы. Медицинский колледж был присмотрен заранее. И специальность тоже – лечебное дело. Три года учебы, и он станет фельдшером, а там - хоть куда. В частные клиники, в государственные, в столицы, в глухие посёлки. Может и своё дело начать. Главное, чтобы доход официальный был, чтобы базу организовать. А там и главным заняться можно.

В приемной комиссии было пусто. За столом приема документов скучала девица лет двадцати. Сперва она оживилась, увидев новое лицо, но быстро поскучнела, разобрав, что это лишь абитура. А чуточку вдавшись в тему, заявила:

- Все бюджетные места уже заняты. На лечебное дело есть еще два платных места. Будете подавать документы?

- А сколько нужно платить за обучение?

- Сто двенадцать тысяч в год.

Валера прикинул: тех денег, что у него есть при себе, на первый год хватит. Но на второй и третий нужно собирать. И если подойти к делу с умом, в этом нет ничего невозможного.

- Давайте на платное, - объявил он девушке. - Куда и в какие сроки требуется внести деньги?

Из-за непредвиденных расходов жильё пришлось искать самое дешевое. Такое нашлось недалеко от колледжа. Гостинка общей площадью шестнадцать метров за пять тысяч в месяц. Квартира была без мебели, средней убитости, зато с почти что новой сантехникой и автоматической стиральной машиной. А что кровати нет, так на то спальник имеется.

Оставшиеся несколько дней до начала учебы Валера кружил по городу. Заходил в магазины, запоминал названия улиц. Иногда прикупал что-нибудь остро необходимое в хозяйстве. Вечерами занимался домом: отмывал квартирку, загаженную предыдущими жильцами, трудился над комфортом: прикрутил в прихожей вешалку для одежды, переклеил в комнате изрисованные обои, побелил потолки. Удивительно, но эти простые действия давали ему покой и удовлетворение. Так что поздним вечером, залезая в спальник, он спокойно засыпал. И тягостные воспоминания не преследовали его в снах.

Еще в эти дни он старательно тренировал поддержание личины. Так, чтобы разговор или разглядывание товара на прилавке не сбивали концентрацию. И к концу недели держал маску почти автоматически. Конечно, это отвлекало немало сил и внимания, но в случае необходимости можно было ненадолго приотпустить контроль внешности. За пять-десять минут черты лица не успевали «поплыть». Надевать же маску Валера научился и вовсе за считанные секунды.

Маска дала еще один неожиданный эффект: Валера в какой-то мере становился другим человеком, отстраняясь от пережитого, словно бы маска надевалась не только на лицо, но и на душу. Все, что было, случилось с другим человеком. А этот, новый, был способен на эмоции, и даже мог улыбаться. И у людей от этой улыбки не пробегал мороз по коже.

Совершенно неожиданно первое сентября стало настоящим испытанием. Хорошо еще, не было обычной для школ линейки перед крыльцом. Хотя, возможно, это из-за дождя. Лить начало еще накануне. В воздухе повисла противная серая морось. Хоть акваланг надевай или жабры отращивай.

Валеру это не трогало. Его вообще не слишком интересовала погода. Но в этот день дождю он был рад: не будет занудной линейки с пустыми речами да с тупым стоянием перед школой. Ах да, конечно, перед колледжем. Вместо линейки всех собрали в актовом зале. Но там, по крайней мере, всю эту галиматью можно было слушать сидя. Посидеть минут сорок, и идти на вводные занятия.

До нужного кабинета было недалеко, и группа будущих фельдшеров добралась к нему за пару минут. А вот потом случилось то, чего Валера боялся: преподаватель задерживался, девчонки начали скучать и принялись развлекаться.

Женщины, как правило, любопытны. А по отношению к мужчинам любопытны вдвойне. И начался допрос с пристрастием. И не просто с пристрастием, а с подковырками, двусмысленными шуточками, хиханьками и хаханьками. Раньше бы Валерик от подобных расспросов отбился влегкую, да еще бы самих же девчонок заставил краснеть, обернув их шуточки против них самих. Сейчас же это было просто невозможно. Сил с трудом хватало, чтобы удерживать личину и не позволять себе окрыситься и выплеснуть на приставучих девок всё то, что накопилось в душе.

Возможно, он бы не удержался, но тут, наконец, появился долгожданный представитель педагогического коллектива. Средней упитанности дама, еще не до конца утратившая былое обаяние, с коротко стрижеными волосами, крашенными в соломенный цвет, в деловом костюме бутылочного цвета и туфлях на низком каблуке. Этакая типичная училка. Дама открыла кабинет, запуская в него группу, и зашла сама. Подождала, пока все не рассядутся и представилась:

- Меня зовут Дорохина Ольга Петровна, я куратор вашей группы. Теперь давайте познакомимся с вами.

Ольга Петровна принялась зачитывать список группы. Названный поднимался, коротко рассказывал о себе и садился обратно. А когда с этим было покончено, она принялась обстоятельно, не упуская ничего из виду, объяснять установленные в колледже порядки, перечислять положенные к изучению предметы и рассказывать всё остальное, важное и обязательное, что должны были знать студенты. Группа активно конспектировала. Валера же сидел, внимательно слушая, но записывать не спешил. То же самое – ну, почти – он уже слышал в институте пару лет назад. И на память никогда не жаловался. А после той памятной молнии проблем с запоминанием и вовсе не стало. Разумеется, это было замечено. Было бы дело в институте, никто бы и не почесался: не пишет человек – его дело. Сам потом будет выпутываться. Но колледж – это совсем другое дело, дисциплинка тут пожестче, чем в школе.

- Синявин! Ты почему не пишешь?

Валера не сразу понял, что обращаются к нему. Просто не привык еще к новой фамилии, а потому не среагировал.

- Синявин!

- А?

Прошло еще некоторое время, пока он, наконец-то сообразил.

- Я вас слушаю, Ольга Петровна.

- Когда разговариваешь с преподавателем, нужно вставать!

Валера поднялся.

- Ты почему не записываешь? Надеешься на других?

Сказано было достаточно резко. Внутри всколыхнулась темная волна, и для того, чтобы взять себя в руки и говорить спокойно, потребовалось еще несколько секунд. По кабинету прокатился шепоток:

- Вот тормоз!

Реагировать на это Валера не стал. Поглядел в упор на куратора и максимально нейтральным тоном произнес:

- Я, Ольга Петровна, всегда надеюсь только на себя. Я прекрасно запомнил все, что вы говорили, и могу повторить на выбор любую фразу.

Теперь настало время молчать Дорохиной. В такие ситуации она попадала не раз, но впервые почувствовала себя неуверенно. Интуиция подсказала: задавить наглого мальчишку голосом не выйдет. Он не отступит, на пустом месте возникнет конфликт. И её авторитет сразу же упадет до отрицательных величин. Вон, остальная группа насторожила ушки и с любопытством ждет, как она поступит.

- Хорошо, давай проверим, - согласилась она. – Назови, кто у вас будет преподавать латынь.

Парень ответил верно и без задержки. Нигде не подсматривал, никто ему не подсказывал. Значит, действительно запомнил. Ольга Петровна задала еще пару вопросов и, убедившись сама и продемонстрировав группе обоснование своего решения, постановила:

- У тебя отличная память, Синявин. Садись.

Она позволила себе улыбнуться и продолжила свои объяснения.

Собственно, в первый день больше ничего не было. Только получение учебников в библиотеке. Как это обычно бывает, студентов набилась полная комната, а библиотекарей было всего двое. Одна женщина заполняла формуляры, другая комплектовала пачки книг и выдавала их студентам. Технологии прошлого века. Видимо, об электронных каталогах и формулярах здесь никто ещё не слышал. Валера занял очередь и пропустил девочек вперед. Это был не только жест вежливости, но и расчет: получив учебники, одногруппницы разойдутся по домам и не станут приставать с неуместными вопросами. Так, собственно, и получилось.

Двое из парней проскочили самыми первыми и уже усвистали. Оставалось трое.

Валерик получил свой комплект книг, достал из пакета-майки рюкзак и принялся упаковывать в него источники знаний.

- Неплохо подготовился, - восхитились оставшиеся парни. – Может, зайдем, посидим, отметим начало учебы?

- Я не пью, - отказался Валера, - и спешу. До завтра.

В приемной начальника областного управления собрались все, кто так или иначе был связан с темой «Колдун». По управе прокатились слухи, что прежнего начальника скоропостижно сняли по причине провала этой самой темы. И так же оперативно назначили нового. Какого-то варяга. Вроде бы, заслуженного и опытного, но каков тот опыт и какие у нового начальника заслуги никто не знал. Даже капитан Тулин, близко знакомый с дамой из отдела кадров, ничего не смог выяснить.

В другое время обязательно начались бы разговоры: разумеется, не по делу, так – пустой треп, чесание языков. Но сегодня все угрюмо молчали. А чего было говорить? Куда не глянь, везде полное дерьмо. И никого не интересует, что это всё результат заскоков местного начальства. Начальство с начальством договорится, а из них половину назначат козлами отпущения, а вторую половину заставят разгребать итоги.

Когда часы на стене приемной показали ровно два часа, на телефоне секретарши замигала красная лампочка. Та сняла трубку, две секунды слушала, ответила:

- Хорошо.

Положила трубку на рычаг, поднялась и обратилась к собравшимся:

- Товарищи офицеры, проходите в кабинет.

Товарищи офицеры молча вошли, расселись вдоль стола, положили перед собой тощие папочки и принялись поглядывать на сидевшего за начальственным столом незнакомого генерала. А тот, в свою очередь разглядывал собравшихся подчиненных. Собственно, с виду генерал был обыкновенный. Таких в Москве, в Главном управлении, десятки. Правда, у этого на левой стороне кителя было закреплено несколько планок, уведомляющие знающего человека о серьезных наградах. На правой стороне были планки, свидетельствующие о не менее серьезных ранениях.

Генерал закончил свой осмотр и произнес:

- Здравствуйте, товарищи. Как вы знаете, прежний начальник областного управления отстранен от занимаемой должности, его деятельностью сейчас занимается отдел внутренних расследований. Меня назначили на эту должность буквально сегодня утром приказом начальника ФСБ. Текущие дела придется принимать на ходу. А главное дело, как вы понимаете, сейчас одно. Каким образом управление умудрилось во все это вляпаться, будут разбираться позже и совсем другие люди. Наша же с вами задача - поиски сбежавшего колдуна и выход с ним на контакт. Кто из вас может доложить о текущем состоянии дел?

- С вашего позволения, товарищ генерал, - поднялся один из офицеров. – Майор Самарин.

- Пожалуйста.

- В настоящее время местонахождение объекта неизвестно. Мы нашли автомобиль, на котором он покинул город. После этого, очевидно, двигался пешком. В контакты с местными жителями не вступал. Собаки след не взяли. Более того, их поведение говорило о том, что они сильно напуганы. Заставить их работать не удалось даже у самых опытных кинологов. Общее направление движения пока можно определить как юго-восточное. Уходя, объект забрал имевшиеся у него наличные средства, так что обладает значительной автономностью. Мы не стали блокировать его банковские счета чтобы иметь возможность отследить точку совершения транзакции, но пока с момента побега движений по счету не было. Собственно, с таким запасом денег он долго не будет испытывать потребности в обращении к банку. Наши действия осложняются тем, что МВД параллельно с нами ведет свои поиски и результатами делиться отказывается. По неофициальным данным, у них на текущий момент тоже нет никаких успехов.

- Понятно.

На лице генерала не было видно эмоций, и было неясно, доволен он, рассержен или просто принял информацию к сведению.

- А кто из вас подполковник Усольцев? – вдруг спросил генерал.

- Он сейчас находится в лазарете с черепно-мозговой травмой и сотрясением мозга. С ним работал капитан Тимаков.

Генерал нажал кнопку на селекторе:

- Тимакова ко мне!

Капитан Тимаков появился спустя десять минут. За это время все успели доложить новому начальнику о своих плачевных результатах.

- Здравия желаю, товарищ генерал!

- Здравствуйте. Проходите. Доложите, в каком состоянии сейчас находится подполковник Усольцев.

- Симулирует потерю сознания. Сотрудничать отказывается. Никаких дополнительных сведений сверх того, что уже есть в деле, не сообщил. Врачи запрещают применение спецпрепаратов, утверждая, что это может привести к смерти Усольцева. Я считаю, они перестраховываются.

- А разрешение на допрос они давали? – нахмурился генерал.

- С трудом выбил.

- Выбили, значит.

- Так точно, товарищ генерал.

- А если Усольцев и в самом деле умрет от применения спецпрепаратов?

- Главное, к этому моменту мы уже будем все знать.

- Понятно. Допросы Усольцева приказываю прекратить до полного выздоровления подполковника.

- Слушаюсь!

Тимаков сел, с трудом скрывая сожаление. Испорченный китель он этому Усольцеву не простит.

- Насколько я знаю, у нас девушка этого колдуна. Где она сейчас? Что с ней?

- Разрешите, товарищ генерал? – снова подал голос Тимаков.

- Докладывайте.

- Девушка находится на второй площадке. В данный момент с ней работает исследовательская группа. Цель работы – понять механизм воздействия колдуна на материальные объекты и выяснить способ инициации подобных возможностей у других людей.

- В каком состоянии находится девушка?

- Э-э-э… Тимаков замялся, глаза его забегали.

- Говорите! – потребовал генерал.

- По последним данным, состояние средней тяжести.

- Кто курирует работу исследовательской группы?

- Этим занимался лично бывший начальник областного управления.

- Понятно.

Генерал поднялся, поднялись и остальные.

- Товарищи офицеры, можете быть свободны.