Основной закон-2

Глава 14

- Здравия желаю!

Двойная дверь кабинета мягко закрылась за спиной полковника Муромцева.

- Здравствуй, здравствуй, - радушно поприветствовал его генерал. - Проходи, садись. Чай? Кофе? Коньяк?

Хозяин кабинета нервничал, хоть и старался скрыть это. У него неплохо получалось, но Муромцев знал шефа как облупленного. И вот как раз нарочитая плавность и неторопливость движений самым лучшим образом свидетельствовала о том, что начальство обеспокоено до крайней степени.

Муромцев не стал тянуть, прошел к столу, уселся и без приглашения доложил:

- Встреча состоялась. Прошла… неоднозначно прошла, честно говоря. Но Меркушин готов разговаривать и договариваться.

Губы генерала против его воли растянулись в широченную, от уха до уха, улыбку.

- Вот порадовал, так порадовал, - довольно произнес он. – Сейчас я доложу наверх, потом расскажешь подробнее.

Начальник взял трубку прямого телефона, нажал кнопку вызова.

- Здравия желаю, Тимофей Евгеньевич… Так точно… Да… Вариант один… По готовности представлю полный отчет… Благодарю, Тимофей Евгеньевич.

Генерал повесил трубку. Было видно, как он расслабляется, как буквально на глазах уходит нервное напряжение.

- За такое, полковник, стоит выпить. Будешь?

На столе оказалась давешняя бутылка тёмного стекла. Только уровень жидкости в ней существенно убавился.

Генерал явно решил плюнуть на субординацию. Полковник подумал и решил тоже плюнуть:

- Буду.

К натюрморту добавились два больших стакана толстого стекла, из каких принято пить вискарь, и плитка дорогого швейцарского шоколада. Содержимого бутылки хватило, чтобы наполнить стаканы примерно на палец. Генерал поднял свой стакан, полковник – следом.

- Ты, наверное, не догадываешься, а даже если догадываешься, то не можешь знать наверняка. Но я скажу: минимум четырём хорошим людям ты сегодня сохранил звание, должность и карьеру. Это помимо себя самого.

Муромцев за себя знал точно, за генерала предполагал с большой долей вероятности, а что касается остальных – вполне допускал. Но раз начальство говорит, значит, так оно и есть.

- Не знаю, как другие, - продолжал хозяин кабинета, - а я в долгу не останусь – в пределах моих возможностей, разумеется. Ну, давай – за твою удачу.

Стекло глухо звякнуло о стекло. Мужчины осушили стаканы одним глотком и, выдохнув, закусили шоколадом.

- А теперь, - приказал генерал, убирая под стол опустевшую бутылку, - расскажи мне о встрече. Подробный рапорт с полноценным анализом ты еще напишешь, это само собой. Но мне через час ехать к начальству, и нужны детали.

Муромцев кивнул, чуть помедлил, перебирая в памяти эпизоды встречи, и начал:

- Во-первых, парень сходу поломал мне все тактические заготовки. В разговоре постоянно вел, не давая мне возможности перехватить инициативу. Во-вторых, он на редкость адекватно понимает и своё положение, и наши возможности. Понимает, что ГБ тоже будет участвовать в общем договоре. Но при этом относится к ним… плохо относится, товарищ генерал. Всё помнит, каждую обиду. И ничего забывать или прощать не собирается.

Полковник говорил медленно, формулируя мысли на ходу. Генерал внимательно слушал, периодически кивая.

- В-третьих, Меркушин открыто продемонстрировал, что пошел на встречу лишь под давлением обстоятельств. И самим фактом нашего общения недоволен. Но, по моему мнению, если договориться выйдет, то со своей стороны договор он будет соблюдать. Но ровно до тех пор, пока его соблюдают и остальные стороны. Человек он рисковый, склонный к импульсивным поступкам. Но при необходимости может тщательно продумывать свои действия и в дальнейшем точно следовать плану. Вот, собственно, и всё. Хотя нет, есть один момент, который, по моему мнению, очень важен для дальнейшего построения взаимодействия с парнем.

Полковник остановился, глянул на генерала. Тот напряженно внимал.

- Я намекнул на возможность полноценной спокойной жизни в течении неограниченно длительного времени без необходимости постоянно отвлекаться на защиту близких людей. И этот высказанный мной резон сильно подвинул Меркушина в сторону заключения договора. Вернее, после него доводы «против» уравновесились доводами «за».

Генерал хмыкнул:

- И что же в итоге всё-таки побудило его принять решение в нашу пользу?

- Можно посмеяться, но он бросил жребий. Просто кинул монету. Только загадывать – «орел» или «решка» попросил меня. И я до сих пор не могу понять: это он так меня разыграл и решение принял заранее, или действительно всё определила монета. И еще одно моё наблюдение. Это субъективно, но мне кажется, что он перестал бояться. Нас, безопасность, государство вообще. А это значит, что любой силовой вариант чреват серьезными потерями с нашей стороны.

***

Капитан Тарасов прибежал на службу спозаранку, но майора Самарина, как назло, до полудня где-то носило. Наконец, майор появился и, как обычно в последние полгода, не в духе. Швырнул на стол распухшую от бумаг кожаную папку, бросил фуражку на высокий сейф, наверняка заставший еще времена товарища Дзержинского, плюхнулся за стол.

- Ну и жара! – изрек он в пространство.

- Чего тебе, капитан? – наконец, заметил он подчиненного.

- Товарищ майор, я тут случайно узнал об одном интересном случае.

- Ну? – недовольно бросил Самарин.

- У моей сестры есть подруга в городе ***. А у подруги – свекровь. И вот у этой свекрови случился сильный инсульт. Бабку парализовало, врачи отвели ей месяц жизни и отправили помирать домой.

- Капитан, - вызверился Самарин. – Ты нахрена мне всю эту санту-барбару рассказываешь?

- Так по делу же!

- По какому ещё делу?

- Как по какому? По делу Колдуна, конечно.

- Колдуна?

Самарин подобрался, всё недовольство как рукой сняло.

- И что с этой бабкой дальше случилось?

- Для неё наняли на патронаж молодого парня. И через полгода эта помирающая бабка, которая и рукой пошевелить не могла, встала на ноги здоровей, чем была. Невестка брызжет ядом и поделилась эмоциями с подругой. А я нечаянно услышал.

- Очень интересно…

Майор поднялся и в задумчивости прошелся по кабинету. Вернулся за стол, уселся и внимательно взглянул на Тарасова.

- А теперь, капитан, - изрек он, наконец, - давай с самого начала и очень подробно.

***

Начальник областного управления ГБ собрал в своем кабинете расширенное совещание. Места за столом хватило не всем, и сотрудники расселись на специально выставленных вдоль стены разномастных стульях, натащенных из кабинетов. Генерал садиться не стал. Прямо так, стоя за своим столом, прошелся по рабочим проблемам, проговорил несколько второстепенных моментов, кого-то похвалил, кому-то поставил на вид. Народ уже зашевелился, почуяв скорое завершение мероприятия. Но тут начальник чуть наклонился вперед, оперся кулаками о столешницу и перешел к главному:

- Довожу до всех, особенно до начальников оперативных служб. Тема «Колдун» официально закрыта. Приказ об этом получен только что с самого верха, с указанием немедленно ознакомить личный состав. Прошу довести это до сведения всех причастных сотрудников. Розыск Колдуна прекратить, при обнаружении никаких действий не предпринимать. Ни пассивных, ни, тем более, активных. Чуть позже это распоряжение будет оформлено приказом и каждый из вас распишется об ознакомлении. Предупреждаю всех: инциденты с Колдуном, даже малейшие, категорически недопустимы. За подобные случаи карать буду жестко, невзирая на звания и заслуги. Всем понятно? В таком случае, идите и выполняйте. Вы и вы, - «паркер» в руке генерала последовательно указал на майора Самарина и начальника второй площадки полковника Феоктистова, - задержитесь.

Люди вышли вместе со своими стульями, генерал сел на место.

- Давайте поближе, чтобы не кричать, - распорядился он.

Офицеры переглянулись и пересели вплотную к начальственному столу.

- Поскольку вы непосредственно занимались темой, довожу до вас дополнительную информацию.

Генерал сохранял каменное лицо, но сотрудники за почти что год неплохо его изучили. Некоторые нюансы не оставляли сомнений: начальство недовольно.

- Итак: наши коллеги из МВД сумели отыскать Колдуна и выйти с ним на контакт. Сейчас идет подготовка некоего соглашения, включающего в какой-то степени и наши интересы. Арбитром соглашения выступит Сам.

Генерал на секунду многозначительно поднял глаза к потолку и продолжил:

- Поэтому никакие инциденты недопустимы. Прилетит с самого верху и мало никому не покажется. Разумеется, полиция делиться контактом не хочет, и все наши просьбы будут доходить до колдуна либо через их посредничество, либо через арбитра. Ситуация эта неприемлема, но ничего другого у нас сейчас нет. Поэтому необходимо продолжать негласный поиск укрытия колдуна и подходы к нему. Именно так: пока только найти, не пытаясь установить контакт. По возможности, организовать скрытое наблюдение. И упаси вас бог тронуть кого-то из его близкого окружения. Во-первых, реакция Колдуна прогнозируется крайне резкой, вплоть до физического устранения решившегося на это сотрудника. А во-вторых, если мы поломаем договоренности, нашей крови будут требовать и МВД, и арбитр. Он немолод и, знаете ли, тоже заинтересован в доступе к услугам Колдуна.

Генерал обвел глазами офицеров, убедился в том, что они достаточно прониклись, и продолжил:

- Девушку Колдуна нужно отпускать, и немедленно. В каком состоянии она сейчас находится?

- Состояние средней тяжести, - доложил начальник площадки.

- Всё еще? – нахмурился генерал, - полгода прошло!

- Видите ли, - осторожно начал Феоктистов, - наши умники перестарались со своими экспериментами. Девушка неспособна самостоятельно себя обслуживать.

- И что, за полгода эта способность не вернулась? - рыкнул генерал. – Я прямо запретил дальнейшие эксперименты. Мой приказ выполняется, или эти идиоты продолжали свои штучки?

- Никак нет! – вскочил полковник. – Кроме того, с нашей стороны девушке предоставлялось необходимое лечение в полном объеме, но результатов мы не получили.

Генерал вздохнул. Уже вечером он огребет от начальства таких трандюлей, что мало не покажется. И никого не волнует, что напортачил еще его предшественник.

- Каковы перспективы лечения? Дальнейшее пребывание пациентки в нашем стационаре имеет хоть какой-то смысл?

– Никак нет!

- Да садитесь уже, - досадливо махнул рукой генерал. – Что сделано, того не воротишь. Но вы должны понимать: первое, чего захочет Колдун – это вернуть свою девушку. А она, как я понимаю, лежит овощем. Так?

Под взглядом начальства Феоктистов опустил голову.

- Разумеется, он будет как минимум недоволен. Что мы можем сделать, чтобы это недовольство максимально уменьшить? Отпустить девчонку домой – само собой. Но ей потребуется постоянный уход, и он стоит денег. В бюджете конторы статья «на исправление последствий идиотизма сотрудников» отсутствует.

- Товарищ генерал, - подал голос Самарин. – в нашей академии на выпускном курсе учится подружка пациентки, некая Вероника Усольцева.

- А подполковнику Усольцеву она, часом, не родственница? – поинтересовался генерал.

- Дочь, - кивнул майор. – Можно дать ей поручение: пусть свою подругу домой доставит, поможет поначалу. По крайней мере, первые несколько дней, пока не решится вопрос об оплате патронажа или о перемещении пациентки в специализированное учреждение с постоянным уходом.

Генерал ненадолго задумался, потом кивнул:

- Добро, займитесь. Работу по Колдуну продолжайте, но с максимальной осторожностью. Помните, о чем я сейчас говорил.

***

Муромцев настойчиво предлагал поселить дорогого гостя в ведомственной гостинице, в самом что ни на есть люксе, но не преуспел. Для Меркушина было очевидно: раз гостиница ведомственная, значит, в каждом номере прослушка и видеосъемка. Может, конечно, он ошибался, но зачем рисковать? Опять же оставаться на территории потенциального противника было, по его мнению,неправильно. Деньги у него с собой имелись в достатке. А потому он быстро нашел для себя небольшой и не слишком дорогой отель на окраине, неподалёку от станции метро.

В Москву они прибыли в середине дня. Полковник убежал докладывать начальству и решать какие-то свои вопросы. А Валерик, едва заселился в гостиницу, на этот раз под своим собственным именем, отправился гулять. Сумку с немногими вещами кинул в номере, с собой взял только документы и деньги. Все деньги, какие были – не решился оставлять их в гостинице. Небольшую сумму отложил в карман джинсов, а остальное убрал в специально купленную поясную сумку. Доверять кому бы то ни было он не собирался. Кроме себя самого сейчас он мог довериться, пожалуй, лишь Вере, и то отчасти.

Встреча на высшем уровне была назначена на полдень следующего дня, весь вечер оставался свободным. А если подумать, то и ночь тоже. В Москве Валерику прежде бывать не приходилось. Поэтому он просто сел в метро и отправился в центр. Туда, где Кремль, Красная площадь, Арбат и воспетые поэтами узкие кривые улочки. Раз уж ему выпало здесь оказаться, грех не поглядеть на всё это собственными глазами, составить своё мнение.

Валерик бродил по улицам, слышал со всех сторон разноязыкую речь, крутил головой, разглядывая достопримечательности, читал мемориальные таблички на зданиях, и даже немного расслабился. В общем, вел себя как обычный турист и среди тысяч других туристов практически не выделялся.

Уже начало понемногу смеркаться, когда он, устав и проголодавшись, решил перекусить. Стал приглядываться к кафешкам, во множестве разбросанным по улицам, выбирая что-нибудь не слишком пафосное и не очень дорогое.

- Валера? – раздался сзади удивленный женский голос.

Валерик мгновенно развернулся, напружинился, равно готовый и к драке и к бегству, и тут же расслабился: в трех метрах от него стояла Ольга Венедиктовна, испуганно глядя на давнего своего любовника и прижимая к округлившемуся рту ладонь.

Через полчаса они сидели за столиком в ближайшем ресторане и ели какое-то деликатесное мясо. Венедиктовна тянула через трубочку экзотический коктейль, Валерик – любимый апельсиновый фреш.

- Боже мой, Валера, как ты изменился! – в очередной раз покачала головой женщина.

- Не надо, Оля, не стоит. – в свою очередь покачал головой Валерик. - Не вспоминай прошлое, не порти этот вечер. Лучше расскажи о себе. Какими ветрами тебя вдруг занесло в Москву?

- Ничего такого сверхъестественного, - махнула рукой Венедиктовна. - Заехала к подруге. Погостить, поболтать о женском да по магазинам вместе пробежаться. Ты ведь понимаешь, с такой фигурой мне что попало носить нельзя.

Она хитро подмигнула и вдруг маняще улыбнулась куда-то в пространство, чуть повела плечом, капельку прогнулась, порезче обозначив роскошную грудь, как-то по-особенному повернула голову. И на глазах Валерика свершилось чудо: вместо красивой зрелой женщины за столиком напротив него вдруг оказалась сверхсексуальная дама, буквально воплощенная страсть. Тут же – Валерик это зафиксировал на автомате – сразу несколько мужчин, сидевших поблизости, судорожно сглотнули. Венедиктовна звонко рассмеялась, вернулась в исходное положение, сбросив колдовской морок и, утвердив на скатерти локти, положила подбородок на сцепленные вместе пальцы. Внимательно, с неопределенной улыбкой на губах, поглядела на парня.

- Раз прошлое забыто, давай о настоящем. Я о тебе, о твоей, скажем так, ситуации много слышала от подружек. Сам понимаешь: у женщин имеются свои источники информации. А когда речь идет о таком сверхважном деле, как молодость и красота, даже самые заклятые подруги начинают действовать заодно. И я очень удивилась, увидев тебя в столице вот так, открыто. У тебя что-то изменилось?

Валерик отзеркалил её позу:

- Точно еще неизвестно, но шансы имеются. Всё решится завтра. А ты, кажется, собралась сосватать мне на процедуры свою подруженцию?

- Ничего от тебя не скроешь, - сделала Венедиктовна толстый комплимент. – Да, хочу. Она когда меня после твоей процедуры увидела, чуть душу не вытрясла: вынь да положь ей чудо-доктора. Только в то время ты уже стал, так сказать, недоступен. Так что подруга встретит тебя как дорогого гостя и вывернется наизнанку, чтобы любую твою прихоть удовлетворить. Главное, чтобы ты её тушку как следует отрихтовал. Ну и мой интерес тоже имеется, как без этого. Она заплатит тебе деньгами, а потом останется должна мне услугу.

- Дай мне свой номер телефона. Как мое положение устаканится, я тебя наберу.

Венедиктовна полезла было в сумочку, но на полдороге остановилась. Призадумалась ненадолго и внезапно спросила:

- Слушай, Валер, а ты сейчас занят? Вот прямо сейчас?

- В общем, свободен. Я сегодня уже досыта нагулялся, аж ноги гудят. Как раз собирался поужинать и ехать в гостиницу.

- А поехали сейчас к подруге? Ты её залечишь, там и переночуешь. А утром сразу от нее на свою встречу. Ну или, если захочешь, сперва в гостиницу.

- Она будет трезвой? Ты же знаешь все нюансы.

- За это не переживай. Её в кабаке трудно уговорить даже на коктейль. Не пьёт, не курит, не нюхает.

Валерик думал недолго:

- А поехали. Заказывай такси, я пока без связи. Нет смысла тратиться на телефон, если завтра придется всё бросать и сваливать.

- А мы с тобой… - осторожно полуспросила Ольга.

Задавать столь деликатный вопрос в лоб она не хотела, но Валерик прекрасно её понял.

- Извини, - покачал он головой, - еще не всё прошло, и еще есть надежда. Может быть, позже, но об этом я тоже узнаю лишь завтра.

Валерик махнул официанту, попросил счет. Сумма была приличная, но подъемная. Проблема оставалась в том, что деньги лежали в «набрюшнике», и светить на публику всю пачку не хотелось. Он поднялся, вполголоса предупредил:

- Я сейчас.

Дождался понимающего кивка и отправился в туалет. Быстро отсчитал нужную сумму, сунул в карман, остальное убрал на место, глянул на себя в зеркало – вроде, вид вполне пристойный. Пригладил волосы и пошел обратно, чтобы увидеть, как пьяный мужик в дорогом костюме пытается вытащить Венедиктовну из-за стола. Картина была гнилая: женщина кричит, упирается, а вокруг ни одна сволочь даже голову не повернет, не говоря уже о том, чтобы вступиться. Обслуга ресторана вместо того, чтобы разрулить ситуацию или, хотя бы, вызвать полицию, притихла и рассосалась, словно и не было никого.

Кулаки сжались сами собой. Прошли те времена, когда имело смысл бояться персонажей, подобных недоброй памяти Паше Перминову. У Валерика и статус поменялся, и возможностей прибавилось. В смысле, сил стало больше, и физических, и энергетических. Парень сделал десяток быстрых шагов, пересекая небольшой зал и сходу засадил кулак моральному уроду под ребро справа, поближе к печени, добавив на десерт, как обычно, любимый электрошок.

Пьяный скот рухнул на пол как мешок с дерьмом. Тут как раз у Венедиктовны ожил телефон: подъехало такси. Валерик бросил на стол деньги, подал руку женщине, помогая ей переступить через героя-любовника. Мимолетно глянул на физиономию тела – ничего особенного, типичное богатое быдло. Возможно, не лишенное ума и проницательности, но – быдло.

Еще через минуту Валерик, провожаемый десятками взглядов, помог Венедиктовне сесть в машину, погрузился сам и пропал из виду в сумраке июньской ночи.