Оскал столицы

Глава 26

Кэсси Бладан с первой встречи невзлюбил графа Малурона, хотя никогда не показывал это внешне. Случилась она на первом году обучения в северо-восточной Академии Магии, когда на их спецкурс боевой магии зачислили мужчину за тридцать, и большинство юнцов растаяло от уверенной улыбки и твердых заверений, насколько графу Эмадену Малурону приятно находиться в их обществе.

Кэс его насквозь видел. За фальшивой улыбкой и дружескими похлопываниями по спине. За шикарными жестами оплаты трактира за всех. За советами-подсказками и подсовыванием эссе нужным парням скрывался холодный и расчетливый ум.

В истинной Академии Магии, как называли альму-матер все выпускники этого заведения, формально было полное равноправие. Кэс был уверен: незнатного на вторую половину года обучения вряд ли засунули. Среди равных, у преподавателей всегда найдется свой любимчик. А почему тогда не он — Кэсси Бладан — закончивший первый курс с похвальным магическим жезлом?

Рожей не вышел? Или титулом и монетами? Ответ очевиден.

С графом тем не менее Кэсси сошелся, насколько ему позволили обстоятельства и сам холодный аристократ. Близких друзей у Эмадена не было, подружек в особенности, хотя числился взрослый и обаятельный граф в серцеедах всего женского состава Академии.

Умению графа держать себя на дистанции позавидовал бы любой маг.

Годы в Академии, работа на подхвате, потом информатором, полевым агентом, двойным влияния. Кэсси Бладан считал, что жизнь удалась: много денег, множество увиденных королевств, опыт от миссий, особенные заклинания, как например «чернение крови» из книги Магии, которую Кэсси торжественно вручили в качестве признания заслуг в Академии. Карьера шла в гору.

Он так думал, пока не попал в Шайн, где начальником тайной миссии магоголиков оказался уже известный среди всех магократов (как называли себя по-научному видные представители сообщества), граф Эмадун Малурон. Тогда Кэсси Бладан осознал насколько наивны его представления о настоящей карьере.

«Хорош, ныть», — одернул сам себя Кэсси, — «главное, что моя работа приближает момент торжества Всеобщей магоголии во всем мире. Да и последняя работа с графиней Нолой Месби оказалась весьма приятной.»

Все эти мысли проносились в голове Кэсси, пока Эмаден Малурон склонившись над графиками, размалеванными на листе, что-то быстро высчитывал, черкая грифелем.

— Не понимаю, — шептал он вслух, — отклонения плюс-минус в два-три уровня, два-три процента от магической сопротивляемости не дают особенных шансов на выживание после бузинной челобухи. Даже если бы Джерк Хилл выжил, он был в лучшем случае, парализован на несколько дней, пока с него снимали бы эффекты. Неужели у него рассеивание заклинаний есть? Ни один маг света в таком возрасте не может быть выше двадцатого уровня. Они же просто маги поддержки.

— Если только Джерк Хилл не возвышался на разных демонических отродьях. — решил вставить свое замечание Кэсси. — Мы мало что о нём знаем, только слухи. Он же сам мне про братство крипипасты намекал.

«А вот и знаем», — самодовольно подумал Эмаден, — «агентура в Самуре у нас появилась, пусть и сомнительной ценности. Говорить об этом Кэсси я конечно не стану, не его уровень.»

— Мне трудно представить того, — вслух сказал граф, — кто про тайное братство будет говорить кому попало. Это просто уловка с целью запутать противника. Ведь он думает, что ты работаешь на первого советника.

— Значит выбитая книга Магии с таким заклинанием, — пожал плечами Кэсси. — Артефакт на сопротивление, подаренный принцессой. Молодой полудурок Шами Лария, вопреки строгому указанию, сразу бухнувший двойной состав в блюдо свинины со специями. Сам Джерк Хилл, опробовавший скромный кусочек мясного блюда, а не целиком. Вариантов множество.

— Двойная доза чилобухи сразу сопровождается симптомами, — уточнил Эмаден, — спутанность сознания, удушье. Яд не успевает полностью поразить человека, вовремя проведенное первое лечение позволяет его вывести. Малая доза неэффективна: действует очень поздно. Человек с ней справляется: пометался бы под температурой, потошнило. Отпился козьим молоком и на подвиги. Нет, здесь совершенно другое, раз он как ни в чем не бывало вышел на своих ногах с ужина. Ставлю на заклинание рассеивание. Нам это не так важно, сколько интересно, с учетом наших ожиданий по дальнейшим действий противника. Вышло всё равно неплохо, хотя нелепая поспешность юной принцессы перевернула нашу лодку счастья.

Кэсси Бладан кивнул. В кости он любил поиграть в тавернах. Естественно с небольшими, на пару медяков, ставками или просто на сладости. За большие он при проигрыше обычно убивал, а такое поведение чревато для тайного шпиона. Лодкой счастья называли коробку с костями и расчерченной мини-доской для ставок или счета, если кубики простые с цифрами.

Любовница принца, поспешно сбежавшая при первых признаках бури, графиня Нола Месби не была протеже Сентенты, как бы там не считали в раскладах другие аристократы. Но отношения были доверительные, благодаря деловому партнерству Сентенты с её отцом, мелким услугам королевского советника и его же ценным советам по отношениям с Шилнагаилом. Так что письма и записки принца к графине Сентента иногда почитывал, обсуждая с Нолой принца, а сам Кэсси умудрился одно из них, показавшееся ему важным, из клатча графини, крепившегося к напоясному ремешку умыкнуть. Предъявил его Эмадену, официальный посол одного государства и тайный шпион Академии магоголиков, инициативу агента одобрил.

Записку Ноле, принц впопыхах нацарапал, опаздывая на её светский вечер: «Держись с высоко поднятой головой, тяни время, спасение придет вовремя! Твой король.»

Размашистый и лихой почерк принца был известен всем членам королевской семьи и наставникам, проблем с идентификацией не возникнет. Найди кто, при нехороших обстоятельствах, у какого негодяя такую записку от принца — он разве на магоголиков подумает?

Записка была вложена во флакон с ядом, засыпана порошком. Как небезосновательно надеялся Эмаден Малурон, мелкий идиот будет либо пойман еще до преступления, либо во время оного. Ведь цель — не убийство наместника.

Явление Джерка Хилла, подвиги принцессы под его то ли руководством, то ли под прикрытием этого самородка первоначально были даже выгодны магоголикам.

— Ваши магичества, — выступал пять лет назад с трибуны Высшего совета Академии Эмаден Малурон, — имею честь представить перед вами мой доклад «Потенциальная дуга нестабильности Неста и предпосылки формирования магократического правительства на континенте.»

Очень коротко, теория Эмадена Малурона представляла собой насильственное переформатирование принципов устройства государственной власти южных королевств. Во-первых, потому что они были более развиты экономически и активны во внешней политике.

— Если мы опоздаем, наступит такой момент, когда, либо эти королевства могут объединить свои усилия, например, благодаря унии. Либо одно из них способно подчинить своей политике другое, третье и значительно усилиться, подминая остальные. Династические браки, давно практикуемые в южных королевствах, монетарная политика — мы можем только гадать о способах, поскольку источников информации у нас нет, но есть возможность следить за тенденциями.

Во-вторых, усиление королевской власти в южных королевствах неизбежно порождало конфликты в среде аристократии.

— Двери возможностей открыты только сейчас, — убеждал цвет магоголии континента граф, — пока есть конфликты можно на них сыграть. Установление сильной королевской власти, сильного государства порождает для всех нас риски. Вы знаете, как к нам относятся. Да у нас есть негласная гильдия наёмных убийц, ресурсы, магия. Но вспомните Сэлди Хмурого, короля Восьмихолмии. Приятно сидеть за стенами замка, ожидая пока ворвутся маги короля, убивая всех до единого?

Про Сэлди Хмурого Эмаден Малурон специально упомянул. Все собравшиеся знали насколько значительную роль сыграл южнокаталийский граф-предатель в войсках Восьмихолмии, и как погиб король.

— За всеми нами в таком случае придут. Ни один король не потерпит тайных обществ. Сильный король не потерпит абсолютно, не стесняясь в средствах. Схватка неизбежна — это вопрос времени, а раз так следует начать её на наших условиях.

Было и в-третьих, и далее, но блестящая речь Эмадена, концепция удара под прикрытием религиозной секты, как было осуществлено в Южной Каталии, сделали графа важным лицом в иерархии магоголиков.

Теория нестабильности стала программным документом Академии. Хаос в южных королевствах, секта «Второго пришествия», множество ударов по королевской власти: от внутренних до внешних — вот что лежало в его основе.

Семейные дрязги в Шайне, вражда членов королевской семьи, схватка групп аристократии между собой снижали легитимность королевской власти, отвлекали на себя внимание, пока секта начинала свою экспансию в королевство. Мертвый Джерк Хилл, живой, но отравленный — важно не это, а записка принца, найденная во флаконе отравителя. Теперь-то, где её будут искать — скульптуру не обыщешь, не допросишь.

Кэсси Бладана на Высшем совете Академии не было, но детали он знал, с докладом ознакомился, восхитившись и отдав дань изощрённому уму графа.

Отдать — отдал, но бесить его Эмаден не переставал. Один золотой рунный болт в носу графа бесил Кэсси Бладана до рези в руках. Хотелось сорвать его с мясом — что за варварское, вычурное украшение? Выглядит как-то по мужеложески!

— Демонова принцесса, — послушно поддержал Кэсси графа, — самолично придушу и наслажусь юным телом.

Эмаден Малурон окинул подчиненного шпиона веселым взглядом. За время своей сознательной жизни граф убедился: мудаков нет — есть кадры. Кэсси Бладан был первым на своем курсе в искусстве убийства и его служение Академии не вызывало нареканий, только одобрение.

Но череда успехов притупляет бдительность. Юная принцесса Шайна, как понимал Эмаден, самая талантливая из всей королевской поросли Неста. Два титула пугали, описание придурочного пажа, превратившегося в ледышку, которая не думала таять под огнем, напрягали.

А ведь он ставил на Алуну «Отважную» в своих раскладах ранее, как самую опасную. Быстро же меняется ситуация.

— Идя в бой не верещи, скрестив мечи, не упусти, — намекнул Эмаден старой пословицей.

Пренебрежение противником хуже мудачества.

И добавил, смягчая:

— Нам будет тебя не хватать Кэсси, если ты возляжешь не на принцессу, а под её ногами.

Кэсси Бладан криво ухмыльнулся. Тридцать шесть тайных ликвидаций, пятнадцать дуэлей, убийства не на службе он не считал. Граф может и умник по всяким теориям и словечкам, но что он понимает в настоящей работе.

— Я постараюсь во славу магоголии, — пообещал он, — за волшебное будущее без обычных людей!

Шилнагаил возвращался в дворец уже вечером. Миссию по прохождению столичного подземелья он выполнил три раза, прилично устал и вымотался. Несмотря на некий дискомфорт принц чувствовал воинский прогресс. Молчаливые фигуры его спутников уже казались вполне дружескими, удар мечом обрел былую твердость, а отсутствие старых собутыльников вполне терпимым.

Ко всему человек привыкает.

Как знать, может и Алуна окажется приятной девушкой, что растает под звуками его гитарных переборов и песен? Вместе они будут кататься на лодке в закрытой резиденции, кидать друг в друга арканадийским виноградом, заедать его чудесным сыром под знаменитое лесное вино.

Формы у неё пышные, королевство богатое. В их Мрачном лесу растет магический бук, из которого мастерят магический подавитель, продавая за бешеные золотые по хорошему знакомству нужным монархам.

Даже если Алуна останется сумасшедшей дурой, всегда можно попросить умных людей помочь с этой проблемой.

В наличии умных людей в королевстве принц не сомневался.

Все его радужные мечты разбил Шайред Четвертый в покоях принца. Тяжелым ударом в лицо.

— Что это, лять, такое? — зловещим шепотом вымолвил он, тыкая в лежащего у ног принца какой-то бумажкой.

Ошеломленный Шилнагаил, лежа на полу своих покоев, срочно пересматривал всю свою политику. Таким зловещим шепотом объявляют об измене, но ведь он даже ни сном, ни духом невиновен. Было такое немного в мыслях, но кто их читает, мысли-то?

Взяв дрожащей рукой клочок бумаги, он узрел свою старую записку к графине Месби.

— Откуда она у тебя, отец? — не нашел ничего лучшего, чем спросить такую глупость, принц.

— Отвечай на вопрос, дебил! — проревел Шайред, нанеся для убедительности пару пинков по принцу. — Это ты что ли король новый!? Я тебя породил, я тебя и упокою!

— Это старая, трехмесячной давности, записка Ноле, — ответил Шилнагаил, вскакивая с пола, — ты ведешь себя неподобающе!

Принца колотило от злости и бешенства. Телесные наказания во время преподавания отменили лет двести назад. Короли конечно разные бывали, но Шайред раньше Шилнагаила не бил, а сегодня уже второй раз за день. Опасная частота.

— А почему твою записку Ноле, нашли в вещах подлого отравителя из свиты Аиши, предательски услуживающего нашей семье на королевском ужине? — спросил Шайред Четвертый немного успокаиваясь.

В глазах Шилнагаила промелькнуло довольство. Неужто Создатель одарил его милостью, он теперь первый и единственный претендент на престол?

— Ты не радуйся, — осадил его мечты Шайред, — травили не твою сестру, а её спутника.

— Туда ему и дорога, — злобно прошептал Шилнагаил. — Надеюсь он сдох, корчась в мучениях.

— Не надейся, — обломал его сладкие мечты Шайред Четвертый, встряхнув принца за грудки. — Кому куда какая дорога, решаю только я, почему твоя записка найдена, в шкафчике, на дне флакона отравителя?

— Да почем я знаю? — вскричал Шилнагаил, — меня подставили!

— Умные люди не подставляются, — высказался король, — а если такое случаются, знают кто им «помог».

— Да это Джерк Хилл и сотворил, — вскричал с ненавистью Шилнагаил, — он шпион магоголиков, они украли эту записку у графини Нолы, решив меня подставить!

— Поправь меня если ошибаюсь, — с сарказмом попросил король, — шпион магоголиков принес королевству новую территорию, освободил шахты, пару раз спас принцессу и решил самоотравиться, украв для надежности твою старую записку три месяца назад, чтобы что? Тебя передвинули в очереди престолонаследия? Ты уехал в Арканадию к Алуне?

Шилнагаил молчал, возразить было нечего — логики в таком было мало. Вообще не было, всё итак, для Джерка Хилла устроилось лучше некуда.

— Что бы ты, мать и сестра меня возненавидели, — сказал он, пряча глаза. — Вбить клин между нами.

— Тогда ты, кретин, и есть шпион магоголиков, — безжалостно припечатал его Шайред Четвертый. — Никто не сделал для этого больше тебя. Пьянство, разврат, наркотики! Травля благородной, насилие над служанкой, пощечина сестре, ненависть к её будущему мужу. Что ты с Джерком Хиллом не поделил? Ты к сестре как к зверушке ручной относился, приревновал что ли?

Сказать о дуэли с ним Шилнагаил не мог: уговор с бароном и графом — есть уговор. Таких союзников терять нельзя.

— Он у меня гитару спер, — не придумал ничего лучшего Шилнагаил. — Обманом подбил сестру выманить её у меня, потом и вовсе отнял.

— Гитару спер? — переспросил Шайред, — ты совсем, орехуел, Шил? Джерк Хилл прямо сейчас раскрыл секреты новых оружейных технологий для королевства. Они позволят Шайну занять ведущее место на континенте, не говоря о том, от каких страшных угроз нас защитят. И ты обвиняешь его в краже гитары? Где твои мозги — осели на дне винного стакана?

Сказать Шилнагаилу было нечего.

Шайред Четвертый мерно вышагнул поперек покоев принца: раз-другой.

— Найзирии я ничего не скажу, — решил он, — выглядит всё действительно странно. Завтра же в замок к графине Ноле отправится мой доверенный человек.

Он взглянул на принца.

— Берегись, если я узнаю, что никакой записки не было, — пообещал с отчетливой угрозой Шайред.

Тяжелые шаги Шайреда Четвертого затихали вдали, когда Шилнагаил позволил себе выдохнуть с ненавистью. Гнев, искалеченный обидой, превращал его душу в обитель мучений.