Оскал столицы

Глава 25

Гребень из палинга блаженно касался корней светло-фиолетовых волос, и Энсини Алькандария довольно щурилась под нежными руками Рины Хамеши на софе у камина первого этажа.

Вокруг собрались все её родные. Кошкодевочка только что, после запеченной рыбки, слопала сладкий вишневый пирог, прекрасно выходившей у матушки. Рассказала очередную байку про принцессу и её приготовления к балу.

Син была единственной выжившей дочкой, последующие две попытки Дабри и Блана завести наследников окончились неудачей. Неудивительно, что к ней трепетно относились. Но вчера, когда Син притащила свою долю с монстров Жутколесья в размере пятидесяти золотых монет, отсыпанных щедро наместником, любовь достигла астрономических показателей.

Сет «Цветущей сакуры» и кинжал «Улыбка лесного эльфа» был встречен охами и ахами. Пусть родители всего лишь купцы, однако цену подобному облачению вполне представляли. А когда Син выложила могучую кучку золотых, Дабри ударилась в рыдания, Блан схватился за голову и только приговаривал: «но как такое возможно?» Визжащая и прыгающая от радости за сестру Рина максимально прибавляла хаоса.

Целый час тогда Син приводила их в чувство. Хотя и сегодня с порога Син встретили, раздели, накормили, уложили на диван, а теперь баловали расчесыванием.

— Джерк такой руку поднимает и небрежно говорит: соточку золотых на благо Собрания от самурского КОМа, со всем уважением. — продолжила свой рассказ Син. — Сразу тихо стало и все на нас вылупились.

— А ты чего? — спросила Рина.

— А принцесса? — А наместник? — спросили мама-папа.

— Её высочество как сидели с довольным видом, так и продолжали. Монетные дела не интересуют нашу принцессу, — задумчиво вспомнила Син. — Что такое сто золотых на фоне обещания Джерка Хилла принести ей на подносе весь мир? Наместник выглядел демонически обаятельным, он покорил сердца простых шанов и авантюристов своим подарком. Сам Хранитель Реадилий обещался приехать в Самур с лекциями. Так что мы с тобой ненадолго расстанемся, Рина, не переживай!

— Мне немного страшно, — призналась Рина, ушки её на мгновение поникли — в сердце горчит, как представлю себя одну без вас, но я обязательно справлюсь!

— В Самуре сейчас много наших, — подмигнула ей Син, — а в КОМе неженатый симпатичный парнишка, может тебе там еще повезет.

Рина дернула небольно Син за блестящую прядку волос гребнем.

— Не о том думаешь, тигра мявкальная, — начала выговаривать она Син, — я монетки наместника считать буду, а ты с принцессой по чудищам бегать? Как мне не переживать?

— Таков путь, — ответила беззаботно Син, вспомнив выражение наместника, — все мы уйдем к Создателям, рано или поздно. Стезя долга ведет нас в битвы, всегда так было. Если бы не наместник, случилось самое худшее. Но мы живы-здоровы: семья открывает лавку шерсти и сукна, я и ты служим короне. Велика честь, умей её несть. В самых шальных планах такого не было или я не права?

— Доча, — срывающимся голосом сказал Блан Алькандария, — всё, что мы хотим — береги себя. Ведь скоро у вас будет братик!

Дабри Альканадрия отвесила ласковый, но многозначительный тычок в бок главе семейства.

— Или сестричка, — сразу поправился тот, — а может даже оба!

Син вскочила с софы, вырвав этим движением гребень из рук Рины. Волкодевочка тоже опешила, глядя на приемных родителей огромными глазками.

— Создатели смилостивились, — истово поднял глаза наверх Блан Алькандария, — сразу боялись вам признаться, вдруг ошибаемся? Но целитель подтвердил сегодня.

— Хо! — выдала изумленно Син.

Это всё на что её хватило. Братик?! Сестричка?! Ну да, маме только тридцать, но с беременностями у гибридов всегда было неважно. Син уже и не представляла себя с маленькой сестрой или братом.

— У-у-у, — подвыла от неожиданности Рина. — Я скоро подержу в руках маленьких!

— Столичный целитель младенцев один из лучших в Несте, — поделилась наболевшим Дабри Алькандария, — в этот раз всё точно получится.

— Так, — приняла решение Син, — тогда чего я тут разлеживаюсь. Надо тренироваться!

С этими словами она шустро выбежала во двор с «Улыбкой эльфа». Пораньше уходя сегодня со службы, ведь на ужин в семейном, королевском кругу не берут даже непростых охранниц, ничего ошеломляющего она не ожидала — а тут такое!

Син не избегала трудностей, не любила одиночества. Сбежала она скорее от неожиданного известия, которое было счастливым и нежданным, но вместе с тем многообязывающим. «Из вас выживет самый подготовленный», — слова боевого наставника врезались в память с первого раза. В пример он как раз приводил Хранителя Королевского собрания летописей.

«Харид Реадилий тренировался каждый день с оружием, не проводил время в злачных местах. Книги и оружие, мозг и сталь, заклинания — вот, что наполовину гарантирует дожитие до благородных седин», — говорил наставник Син на вступлении в класс. «А вторая половина?» — пискнула Син. «Удача, девонька», — ответил он, — «в гильдии быстро становится ясно, кого Создатель при рождении в лобик чмокнул, а от кого отвернулся.»

Насчет себя Син уверена не была, но самурский наместник с его двойной магией, самым разрушительным заклинанием в этом мире, точно выглядел не просто расцелованным, но одним из Творцов, вживую спустившимся в этом мир. А значит что? Надо соответствовать.

Например, умение работы с кинжалом прокачать, хотя бы на второй уровень. Заодно переварить счастливую весть, прийти немного в себя.

— Десять первых стволов готовы, — сообщил мне Шайред Четвертый, разваливаясь после ужина на кресле у камина и приглашающим жестом указав на второе. — Оружейники сейчас замки к аркебузам клепают по твоим чертежам.

— Очень хорошо, ваше величество, — несколько вяло отозвался я.

Несколько вяло, потому что её величество бойко мне весь мозг выносили на ужине. Лиломол то, лиломол сё. Ах, какая творцеприятная зверушка у нас в королевстве живет. Могучая, свирепая, монстроборская. Вместе с тем почтительная и игривая, так и хочется потискать. Можно ли её приручить, как она размножается?

Можно подумать я им зооняня с докторской по монстроборцам-эндемикам. Всё что знал Джерк Хилл о лиломоле укладывалось в несколько строчек текста. Да если так подумать, принцесса больше меня знает. Нет же, Найзирии в голову втемяшилось, что надо в королевском саду завести себе персонального убийцу чудищ — вынь да положь.

Вот спохватилась. Пригласила бы Бобби с собой во дворец: тот, кажется, за миску сиропа и кабачок готов ночами вокруг дворца облетать.

— Да я же слово дала отпустить его, — поскучнела лицом Найзирия в ответ на мои вопросительные глазки, угадав, о чем я думаю. Поправила невидимую складочку на красном атласном платье, заложила два пальчика за корсет, гордо вздернула голову, — так дела не делаются.

Конечно, дела теперь в Шайне делаются так. Вызываешь Джерка Хилла к себе на ужин, закармливаешь, потом говоришь: хочу себе то, хочу себе это. Вот его величество, по пустякам наместника не дергает: взял кузнецов, уехал в свой замок, который на самом деле, оружейный арсенал по своему второму назначению и сам всё сделал.

По чертежам, но без всяких покажи мне это, покажи мне то. Хотя ствол проковать много ума не надо. Только хороший шлифовальный инструмент: резец для внутренней обточки, шаблон, лекало. Стволу нужна легкая конусовидность.

На будущее я вообще на винтовку Кентукки кремниевую замахнулся. Дальнобойная, точная, лёгкая при этом достаточно примитивная, чтобы починить на коленке. Кремний сточился — на дороге новый подобрал и шмаляй дальше. Нарезы сточились? Переделал под армейский мушкет и коси индейцев, бизонов по-новой.

С этой винтовкой простое гражданское население штатов англичанам по зубам не раз надавало в войне за Независимость. Хороший мастер за триста часов один такую делал. С настроенным техпроцессом в оружейной: десять мастеров полтинник выдадут в месяц. Уже круто.

Просто эти все огнестрелы массового производства требует и технологий: аркебузу и кузнец деревенский смастерит, только смысла в этом ровно ноль для незнакомых с технологиями. Пороха-то нет.

Ну как нет: с десяток рецептов с монстров Жутколесья на селитру и пара даже на сам порох мне выпали. Без мануфактур пороховых и специалистов — жалкий плевок в сторону технологичного Гродала. Сгодится для засветки аркебуз полковнику, пускания пыли в глаза, дабы убедить, что Шайн не настолько отсталый.

— Надеюсь селитру ты быстро найдешь, — не отставал Шайред, и я мысленно застонал.

Только его похвалил, а он мне уже работёнку повесил. Я и сам об этом думал, но тут выходит всё бросать надо и побережье обшаривать в поисках миллионов, гадящих на одну скалу, пернатых.

В общем, надо улепётывать со всех ног отсюда. Боюсь Найзирия сейчас о внуках заговорит.

— Моя Син трольда упервобоила! — вмешалась в разговор Аиша, почувствовав моё состояние.

Шайред недоверчиво глянул на неё, потом на меня, Найзирия хохотнула.

— А Джерк подержал, чтобы тот не вырывался.

Я остался спокоен. Так оно и было в принципе.

— Но… неужели и такое заклинание у тебя есть, — проговорила задумчиво Найзирия, взглянула на дочку и мигом раскрыла весь нехитрый заговор. — Нет! Нет! И нет! Ни в какое Жутколесье ты не пойдешь!

— Да я не собиралась, — выпятила губки принцесса, — я взрослая и ответственная. Так, захотелось прогуляться по Кургану на пару часов, вспомнить молодость.

Звучало забавно из её уст, но Аиша там уже с Шайредом Четвертым разок поотжигала.

Курган гноллов на том берегу Гирайна, километрах в тридцати от столицы, был неплохим местом для начинающих и средних авантюристов. Гноллы начинались с пятнадцатого уровня: не слишком быстрые, туповатые и слабые. Ходили кучкой, их было удобно бить АоЕшными навыками. Угроза была ниже средней: не было у них ни критических ударов, ни какой-то тактики на бой.

Если к боссу не заходить.

— Ну этих собак сутулых мы уже пинали, — пробормотал Шайред Четвертый. — Вроде ничего страшного.

Ответственность он все же не пожелал на себя брать полностью. Сказал в пустоту, взглядом ища поддержку королевы.

Найзирия нахмурилась, принцесса сузила глазки. Назревала Первая мировая война. Лучшее время для рекламной паузы.

— Я недавно список составлял, — вежливо озвучил дамам, прокашлялся. Что-то после холодного вина в горле запершило, — пятьдесят вещей перед смертью. Ничего еще не успел в жизнь претворить. А вы ваше величество пугаете до полусмерти. Как и вы, ваше высочество. Гибель моя неминуема.

— Лиломол в списке есть? — сварливо спросила Найзирия, успокаиваясь.

— Маленький, розовенький лиломольчик, — заверил я королеву. — Новорожденный, обсыпанный кокосовой стружкой и перевязанный красным бантом. С чеком и гарантией. Приучен к лотку и насвистыванию мелодии «Творец, храни королеву».

Забавный факт: была здесь такая из переделки гимна Великобритании. Хотя чек и гарантия для Найзирии были бессмысленным набором звуков, но я слегка задолбался. Пусть въезжает в мой юмор или я выезжаю из дворца. Сами себе лиломола ловите, технологии изобретайте — ваще до фени. Детишек принцессе заделаю и в лес уйду, отшельником стану. Будут потом дети-внуки Аишу спрашивать, где дедулька родимый, а она:

— Жил наш дедушка в лесу, поклонялся колесу.

Понимайте, как хотите. Я пытался.

Атласовый мир победи-и-ил, корсет оказался сильне-е-ей!

Интересно, когда Найзирия поняла, что со мной происходит, она как бы не больше Аиши испугалась. Та уже вскочила, тормошит меня, по щекам теребит, а королева руками за голову схватилась и смотрит с ужасом. Наверно лицо у меня пятнами пошло, глазки опухли. Все же любые яды некрасиво на людей действуют.

Про яд я понял, когда интерфейс свой жмякнул и иконку с отравлением увидел. «Отравление бузинной чилобухой». Шайред вскочил что-то орет, слышно плохо как через вату. Но я на себя сразу прокинул рассеивание заклинаний и залпом пару хрустальных фужеров воды приговорил.

Стало полегче и Найзирия не такой противной оказалась.

— Интересный опыт, — поделился своим мнением с окружающими, — когда тебя впервые травят.

Шайред суеты навел порядочно: гвардейцев вызвал, пажей уже поставили под охраной в углу зала, за поварами унеслись в отведенную им комнату. Впрочем, взглянув на мелкого, принцесскиного пажонка, я не стал ждать шоу детективов и появления исекайного прототипа Коломбо.

— Шами Лария, — тихонько шепнул на ухо Аише, — думаю надо его порасспрашивать детальнее.

Вроде я нормальный, должен был понимать к чему это приведет. Мое извинение состояло в немного еще шалившем сознании.

Аишу будто подбросило в воздух, львицей рванула к пажу, схватила того за ворот. Глаза молнии мечут, оскал хищный и злобный на лице. Трясет дурачка так, что у того зубы лязгают.

— Кто подбил тебя на измену? — не кричит, скорее взрезает его словами-ножами.

Этот дебил зубы сцепил, смотрит на неё нагло, потом выдает:

— Никто меня не подбивал. Честь принцессы не должно оскорблять сиротское убожество из вшивой деревеньки с окраины великого государства!

Я сам больше за вшивую деревеньку обиделся. Ага, да там из Самура конфетка будет через пару месяцев, только ты уже не увидишь её и не попробуешь из темницы сырой.

Аиша от него отступила на шаг, и лицо такое недоброе у принцессы сделалось.

— Даже не знаю, что с тобой Властелин посмертных ужасов делать будет: грызть или сосать. Оставляю выбор на него.

Только «вжух» с волшебной палочки и всё. Стоит статуя ледяная, пялится на нас глупыми льдинками. Вкусные ужины у королевской семьи и скульптуры интересные.

Диспозиция с отравлением мне не очень понравилась, только сомневаюсь, что барон Лария просто так такое шоу принцессе спустит. Одним преданным наместником на западе у короля стало меньше.

Что-то подобное подумал и Шайред Четвертый, потому что лицо у него сморщилось и немного окислилось. Но ни он, ни королева ничего не сказали принцессе. Девчуля она мелкая, но резкая, а иногда пугающая. Вот, как сейчас, с её ультанувшим заклинанием. Стоит Шами как живой, только блестит холодным светом, и даже вода с него не течет.

В кислоте, да не в обиде. Лучше так, чем с дочкой ссориться: формально она права.

— Эм, — выдал свой вердикт Шайред Четвертый, — передайте статую барону Ларии. На словах скажите, что его сын не мучался. — он пощелкал пальцами.

— Был уличен в измене, плохом вкусе, — подсказал я, — признался и был протонно упорядочен в метастабильную девятую форму воды.

— Был протонно упорядочен в девятую форму воды, — махнул рукой король. — Барону напомните, что у него еще двое детей. Лучше страдать молча на твердой земле, чем устраивать пляски в петле палача на глазах своих детей, следующих с веревкой на шее за тобой.

Меня еще слегка подташнивало, придворный маг меня щупал за живот и что-то спрашивал, сканируя заклинаниями, но я ушел в мысли, отвечая наобум.

Хорошо, паж ревнивый дурак. Принцесса безбашенная и отмороженная собственница. В этом знании что-то новое есть? Жестокий век — жестокие сердца. Ведь перед глазами драма разворачивалась. Все эти перекошенные взгляды, дебильные, от пажа. Что же я так не продумал, чем ситуация закончится?

«Просто ревнивые мужчины, — подсказал внутренний голос, — всегда действуют мечом и заклинаниями. Яд — оружие женщин. Или шпионов нехороших.»

Шами Лария умер как идиот. В тринадцать лет в средневековье, ты уже мужчина. Попытка отравления за королевским ужином, разнося подносы с едой, будучи одним из самых близких с детства человеком принцессе — ужасающая тупость. В любом случае ему ничего с Аишей не светило: был я, не было меня. Но не он такое придумал. Его, глупого самонадеянного мальчишку, подтолкнули к такому действию, и заказчик уже продумывает следующий ход.

За мной началась охота.