Мрак. Сотня смертей

Глава 24. Тени прошлого

В лагерь я вернулся растерянным, угрюмым и озадаченным. То, что пряталось в тени глубокого капюшона богини смерти, ошеломило меня настолько, что я даже не помнил, как звонил в колокольчик и заходил в портал.

Жар, звуки и запахи уже привычного нвалийского летнего дня остались где-то там, в другом мире, за порогом моих чувств, уступив место тревоге и непониманию. А молодое лицо Акпати висело голограммой перед глазами и преследовало повсюду. Отпечаталось в мозгах, словно выжженное клеймо.

Не в силах прогнать приставучее наваждение, сел на свое любимое место, перед остывшем очагом, напротив Одо. Кажется, он что-то сказал. Но я его не расслышал и просто кивнул в ответ.

Долго сидел молча и неподвижно, пока через стенки тонкого кокона, воздвигнутого внезапным потрясением, потихоньку не стали пробиваться звуки. Шелест травы на поле, щебетание птиц и шорох собственного оперения. Отпечаток знакомого лица, повисший передо мной черно-красной маской, все-таки сдался и постепенно исчез, растворившись в горячем воздухе виртуального мира.

Я смотрел на круглое, как блин, пятно золы от костра и понимал, что больше оно меня не раздражает своими ровными круглыми краями, какие, наверное, можно увидеть только в видеоигре. Это было обычное пятно. И уж точно не черный провал в бездну, как мне недавно чудилось. Просто зола, просто мелкие и аккуратные кубики остывших углей.

Ветерок подбросил пепел и разбросал его над очагом. Я посмотрел на советника. Тот встретил мой взгляд, привычно перебирая пальцами свою длинную и густую бороду.

— Я был в пещере Акпати, — со вздохом начал я. — И видел нечто странное. Ее лицо. Мне оно показалось знакомым.

Одо хмуро спросил:

— Это лицо, оно из твоей прежней жизни?

— Она выглядела как моя сестра, как Ева, если бы… сейчас ей было лет двадцать пять.

— Так бывает. Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты забыл о своей прошлой жизни. Но ты все еще сопротивляешься, продолжая изводить себя. Акпати не может быть твоей сестрой. Она богиня смерти, а ты обычный грешник.

— Да понимаю я, не дурак. И пока еще вроде бы не спятил. Но это было так… Хотя, наверное, ты прав. Разум цепляется за прошлое, и, возможно, мне просто привиделось, что они похожи. Всего лишь плод моего буйного воображения… Кстати, о плодах.

Я вытащил неприглядный сморщенный фрукт и показал его советнику.

— Что теперь с ним делать? Просто его съесть, как яблоко?

— Именно так.

— А что потом?

— Ты будешь как чистый лист и сможешь изменить все, что пожелаешь. Свое имя, свою внешность и, конечно, свой путь.

— Все это надо будет изменить разом, или я могу поменять, например, только внешность?

— Нет, так нельзя.

— Печально. Пока я хочу сменить имя и избавиться от рогов и хвоста.

— Ты так и не решил, каким путем идти?

— Оказывается, это не так-то легко. У меня в сумке лежит крутой лук, и мне страсть как хочется его опробовать. И еще есть полный комплект брони гхота, которая выглядит намного надежнее моего оперения. Однако, чтобы держать лук, я должен стать охотником, а чтобы носить тяжелые доспехи, — воином.

— И в чем проблема?

— Проблема в том, что мне, похоже, начинает нравится быть бродягой, — признался я.

Мысль, которая долго и упорно вызревала в голове, наконец-то обрела форму. Несколько слов слетели с языка, заставляя Одо одобрительно кивать. В том, что Борода — непись, имелись свои плюшки. Перед игроком я бы не стал так откровенничать. А тут выложил все как на духу. И сразу стало легче. По сути я признался сам себе: меня полностью устраивает держать лезвие Аиолор, носить темное оперение и распределять полученные очки по своему желанию. А не как того требует путь.

Я поднялся, сбил песок с оперения и посмотрел на часы. Времени до ежедневного подношения было предостаточно. Пора. Пора найти вестника! Каждая рана… Каждая… смерть вела в его храм.

Колокольчик тонким звоном раскроил пространство, неровные края портала привычно вспучились тьмой. Я выбрал место назначения и, сделав шаг, оказался рядом с подземным фонтаном, ощущая, как на лицо падают брызги. Голубые отблески волшебного фонтана играли на стенах и на потолке. Перед глазами маячили двери лаборатории.

Зайти или не зайти? С одной стороны, Игвакота — тот еще персонаж, с другой — только у него есть успокоительное и ростки для улучшения фляги. Да и кому, как не алхимику, знать, где разжиться зельем мертвой плоти. А разжиться им хотелось чрезвычайно.

Я подошел к лаборатории и открыл дверь, ныряя в море ядовитых запахов. Игвакота оставался Игвакотой. То есть, как и прежде, не взглянул на посетителя, продолжая ловко жонглировать пробирками и смешивать разноцветные жидкости. В бездонной сумке лежало несколько крысиных хвостов, и ничто не мешало мне прикупить еще одну склянку с успокоительным.

— А, Bobo1978134, — пробормотал он, шмыгнув своим красным носом.

Разгорающийся взгляд алхимика уже крепко прилип к моему навороченному фонарю. Но теперь я уже понимал, что сколько бы несчастный Игвакота на него ни пялился, как бы страстно его ни желал, мне нечего было опасаться. Это была всего лишь игра, а красноносый хмырь безоговорочно следовал ее правилам.

Я улыбнулся. Вдруг подумалось, а что случилось бы, если бы во время нашего знакомства я как конченый дебилоид обменял бы флэйминга на старые часы или на рубашку алхимика?.. Смог бы я после этого вернуть Агни? Или мне пришлось бы выполнять очередную просьбу кузнеца, чтобы заполучить нового флэйминга? Гремука вообще предусматривала такой вариант развития событий? Проверять я его, конечно же, не стану. Но все же? Ведь без озорного уголька я не смог бы сжечь завал в пещере богини смерти и найти арбалет… Хм-м.

Я пощелкал пальцами перед глазами алхимика, отвлекая его от желанного фонаря.

— Покажи товары. Хочу запастись перед дорогой.

Алхимик молча протянул мне лист бумаги. Я пробежался взглядом по перечню товаров и, обнаружив в нем зелье мертвой плоти, сперва дико обрадовался, а затем крайне огорчился. Хорошо, что теперь известно, где купить обезболивающее. Но… тысяча монет всего лишь за глоток наверняка омерзительного пойла?!! Просто жесть! Пока как-нибудь обойдусь.

— Одно успокоительное, божественный росток и лепесток.

Я положил на стол крысиные хвосты и двести пятьдесят монет. Алхимик с равнодушным видом сгреб оплату, склонился над своим чудесным сундуком и через несколько секунд протянул мне товары. Склянку с успокоительной настойкой, крошечный зеленый росток и тонкий, почти прозрачный лепесток.

Росток и лепесток выглядели настолько хрупкими, что боязно было к ним прикасаться.

— И что мне с ними делать?

— Лепесток во флягу, росток на флягу, — без промедления, кратко и ясно пояснил Игвакота.

Я открыл флягу, поднес к горлышку лепесток и осторожно его опустил. Нежно-розовый лепесток беззвучно и быстро растворился в жидкости, добавляя один лишний глоток, которого в последнее время часто не хватало.

Невзрачный росток с парой мелких листьев пристроил на поверхности фляги. Он тут же пустил корешки, вытянулся раза в три и, обвивая тонкой змейкой сосуд, распустился белым цветком. Прикольно. Если лепесток подарил лишний глоток, то росток сделал его сильнее. По крайней мере, так объяснял советник Одо.

Бросив успокоительное в сумку и не прощаясь, я вышел из лаборатории. И поглядел на вход в главный зал, вспоминая, как здесь когда-то плавал добродушный призрак. Где он теперь околачивается? Увижу ли я его снова? Или он окончательно и бесповоротно исчез, выполнив свою задачу?

Задаваясь вопросами, я вошел в главный зал, прошагал мимо волшебного древа, с которого, как снег, падал пепел, и остановился перед дверьми, ведущими к вестнику.

Ну вот и все. Я приоткрыл дверь, прислушался: тихий шелест… леса. Заглянул в щель: массивные ступени, уходящие вверх и покрытые сеткой трещин. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что рисунок повторяется. Как и многое в мире Нвалии. Холмы, дома, руины.

Интересно, удалось ли кому-нибудь из моей команды уже подняться по этим каменным ступеням? Или я первым покидаю подземелье и иду к вестнику?

Юи, Свэн, Док…

Я стоял у приоткрытой двери, вновь проклиная себя за то, что рискнул взять на борт тот мутный груз. «У вас хорошая репутация, мистер Найт», «Мы щедро заплатим, мистер Найт», «Это вас не касается, мистер Найт», «По рукам, мистер Найт?». Какой же кретин, идиот и придурок. Так облажаться… Так всех подвести. В том числе и себя.

Зал с одиноким деревом остался позади. Я нервно поднялся по каменной лестнице и остановился, осматривая незнакомое место, утопающее в зелени. В трех шагах от меня торчал и блестел, как ништяк, указатель, от которого разбегались три узкие тропинки. Не забывая поглядывать по сторонам, я приблизился к указателю. Три стрелки, вырубленные из дерева, и три грубо вырезные надписи. На левой — «Привал охотника». На правой — «Костяной дом». На той, что смотрела прямо — «Храм вестника». Верной дорогой.

Я коснулся одной из стрелок, и в воздухе незамедлительно повисло пояснение:

Привал охотника — место, где живет прославленная Абаси.

Двинул ладонь вправо:

Костяной дом — старое жилище отшельника Убу-Убу.

Опустил пальцы на последнюю стрелку:

Храм вестника — священная обитель, насыщенная божественной силой.

Ы-ы! Указатель как будто нарочно поставили тут, перед входом в Ирейское подземелье, чтобы осложнить дорогу несчастным грешникам. Понятно, что до отшельника Убу-Убу и его старой хижины мне не было никакого дела, пусть там себе гниет в своем Костяном доме. Но вот на прославленную охотницу Абаси я с удовольствием взглянул бы одним глазком. А, может быть, и не одним. Хотя бы потому, что у нее можно было заполучить Книгу Зверолова и наверняка разжиться иными полезными вещицами.

Сверился с часами. Полдень неумолимо приближался, и надо было решать, по какой тропинке топать. Не, в задницу! Поглазею на охотницу позже.

Лес, подступающий к указателю со всех сторон, казался мирным. Но кладбище на окраине руин Осиси тоже выглядело не очень-то зловещим. Обман, кругом обман. Как в жизни. В Сильвернест каких только притворных тварей не привозили. С виду милая пушистая зверушка, а попробуй ее погладить, сразу отхватит руку по локоть. Хотя до моей бывшей им всем, конечно, далековато.

Я щелкнул по табличке и направился в сторону Храма вестника, стараясь ни на миг не терять бдительность. Тропинка петляла между деревьями и уходила далеко вперед. Солнечные лучи путались в мохнатых лиственных шапках; где-то с ветки на ветку перелетали птицы, шлепая крыльями по воздухе. Словом, тишь да благодать. Снаружи. А внутри…

Ты все равно что сжатая пружина. Щуришься, выискивая взглядом угрозу. Готов в любую секунду броситься на врага или… от него. По телу расползается колючая тревога, словно в груди сидит какой-то мелкий паршивец и постукивает своим крошечным молоточком, пуская дрожь. А на ум приходит лишь куплет безрадостной песни:

И липкий страх перед расправой

Все улыбки гонит прочь,

И здравый смысл бьет и бьет в набат,

Но это не поломки, не сбои —

О нет, это дорога в ад…

Угрозы нет. Лес будто спит. Кажется, ему нет дела до рогатого чучела, идущего по протоптанной дорожке; даже травинка не шелохнется. Но ты все равно сам не свой. И начинаешь догадываться, по какой причине. Грядущая встреча… Дело в ней. Что, если вестник откажется помогать? А даже если и станет, что я ему скажу? Кого разыскивать в реале? Все друзья здесь, в той же виртуальной западне, что и я. Из родни только мама и сестра. Но мама точно не должна ничего знать. Новость о том, что ненаглядный сыночек, когда-то умело бьющий по гитарным струнам, загремел в тюрягу на десять лет, просто ее убьет. Остается только сестра… Когда я видел ее в последний раз? Давно, очень давно. И что я вообще о ней знаю, кроме того, что ее зовут Ева Найт и она когда-то жила на Тай-Кали? Полная «ж».

Минут двадцать неспешной ходьбы, и тропа оборвалась, уткнувшись в очередные руины. Никаких указателей или пояснительных табличек. Невысокое белокаменное здание футов тридцать в ширину. Стены и крыши в огромных дырах, сквозь которые льется свет и падают листья с ближайших деревьев. Вход аркой, перед ней разбитые и поваленные колонны. Возможно, когда-то это был храм, но теперь от него осталось одно название.

Я прошелся вдоль колонн, озираясь по сторонам. Дальше дороги не было, только непролазный лес. Пальцы поскребли щеку, дернули бородку. Даже как-то странно, что, пока я сюда топал, размышляя над тем, о чем болтать с вестником, на меня никто не напал, внезапно выскочив из кустов.

Нвалия кого угодно превратит в параноика. Я перелез через колонны и осторожно переступил порог храма, чувствуя, как на мою рогатую голову падают листья. Впереди высился массивный каменный трон, где могли запросто уместиться три человека. Но пока в заброшенном храме, кроме меня, не было ни души.

Сделал шаг и остановился. Ирейское подземелье прекрасно научило меня отыскивать ловушки и смотреть под ноги. А чуть выступающая на полу храмовая плита с летящим вороном выглядела именно как ловушка. Поднял глаза, наблюдая голубое небо сквозь дырявую крышу и не понимая, откуда тут могут посыпаться камни на мою бедную голову. На стенах тоже не было ничего подозрительного.

Ну и что мне прикажете теперь делать? Помолиться и, прикрыв глаза, встать на плиту? Или сделать вид, что я до фига умный и придумать что-нибудь эдакое?

Я пробежался взглядом по пустынному храму и обнаружил в пяти шагах от себя увесистый камень. Сходил за ним, поднял и вернулся, чтобы положить его на плиту с вороном. Аккуратно опустил и вздрогнул от резкого звука, не сразу сообразив, что это был за щелчок. В царящей тишине он прозвучал громко и пугающе.

Получено достижение: «Хорошая попытка»

Условия получения: положите посторонний предмет на плиту в храме

Неожиданно. Из всех дурацких ачивок эта, пожалуй, была самой дурацкой. А с плитой так ничего и не случилось. Не опустилась ни на дюйм. Храм продолжал пустовать и молчать, никак не отзываясь на мои действия. Сыпались и кружились листья, скатывался бледно-янтарными лентами солнечный свет.

Молиться я не стал, закрывать глаза тоже. И в полном отчаянии просто тупо наступил на плиту, ожидая, как разверзнется пропасть с бурлящей лавой, куда я благополучно плюхнусь. Но вместо этого из пола начал с тихим шорохом подниматься алтарь — точь-в-точь как у старой колокольни.

Как только алтарь полностью выехал, над каменным троном забегали серебристо-голубые огоньки.

Не самое эффектное появление для божественного вестника, — с усмешкой подумал я, когда огоньки сбились в стайку, чтобы обрести форму человека. Или призрака человека.

Сперва мне вообще показалось, что над троном появляется Каспер, потом привиделось, что это хоть и призрак, но не Каспер, а советник Одо. Но чудо, которое очутилось в храме, все-таки выглядело несколько иначе. Хотя и напоминало советника Одо, если бы он вдруг стал призраком. Волосы уложены, борода короче, а из широких рукавов торчат ладони не больше моих собственных.

BigBoss_120.85 — красовался голубой ник над головой вестника. Вид у него был печальный и, как мне показалось, скучающий. Что и говорить, такой работе не позавидуешь.

— Что привело тебя, грешник? — спросил он, без единого оттенка в голосе, словно машина. Его даже не рассмешило мое имя. — Желаешь торговать или просить богов о помощи?

В его левой руке из пустоты возникли песочные часы, а в правой — пожелтевший свиток, похожий на тот, что мы нашли с призраком в тайнике подземелья.

— Просить богов о помощи, — ответил я, наблюдая самую бездарную актерскую игру в галактике. Даже неписи звучали убедительнее, чем этот недоумок. — Я…

— Каждая молитва должна быть оплачена, — сообщил вестник, высоко подняв руку со свитком. — Пятьсот золотых, грешник.

Я торопливо ссыпал в алтарь последние деньги, надеясь, что они не будут потрачены зря. А вестник перевернул песчаные часы и поставил их на подлокотник.

— У тебя есть пять минут, — предупредил BigBoss_120.85.

Щека и нос зачесались нестерпимо. Никогда ничего не любил делать на время, и поэтому растерялся, не зная, с чего начать. Мысли путались, перемежаясь со вспышками неприятных воспоминаний из детства, когда приходилось сдавать зачеты и экзамены. Тонкий песчаный ручеек струился на дно часов, увлекая за собой воистину бесценные секунды.

— Я… Меня… Мне нужно разыскать свою сестру. Никто из моих родных понятия не имеет, где я сейчас нахожусь и в какой заднице оказался. Но… моя мать не должна узнать, что меня заперли в виртуальной тюрьме на десять лет. Ни в коем случае. Она этого не переживет. Поэтому прошу, найдите мою сестру. Мне нужно ее увидеть. Судья сказал, что мне положены свидания… Ее зовут Ева Найт. Как и я, когда-то жила на Тай-Кали. Сейчас ей должно быть… двадцать шесть лет. К сожалению, это все, что мне известно о ней.

— Боги услышат твои мольбы, грешник, — вестник опустил взгляд, посмотрев на часы. — Время еще осталось. Хочешь попросить о чем-нибудь или желаешь начать торг?

— Скорее спросить. Сейчас в мире Нвалии находятся мои друзья. Одного из них я встретил у старой колокольни. Мне как-то нужно с ними связаться. Говорят, ты можешь организовать встречу.

— Они тоже грешники?

— Да. Нас одновременно здесь заперли.

— А их нвалийские имена известны?

— Пока лишь одно.

— Можно устроить. За плату, разумеется.

— Сколько?

— Пятьсот золотых. Но это еще не все. Ты же слышал про очищение?

— Да, мне рассказывали.

— Так вот, перед встречей вы должны избавиться от скверны.

— А иначе никак?

— Нет. Такова воля богов.

— Таковы глупые правила игры, — прошептал я, наблюдая, как растет песчаная горка на дне часов. — Ты же понимаешь, что за десять лет я тут просто свихнусь? От бесконечных смертей и нечеловеческой боли. Может, есть возможность переехать из виртуальной клетки в обычную камеру или померзнуть несколько лет в холодильнике?

Вестник покачал головой, и я вздохнул.

— И что, никакого способа, чтобы выбраться из этой чертовой игры или хотя бы уменьшить срок? — без всякой надежды спросил я.

— Только убить безбожника Нергаала до затмения.

— Убить Нергаала? До затмения?

Усато-бородатый призрак вдруг озадаченно задумался. А я затаил дыхание, чувствуя, как в ожидании ответа тревожно постукивает мое сердце.

— Ты ведь не знаешь, да? — после долгой паузы спросил он.

— Наверное, нет. А что я должен знать?

— Ну каждому грешнику известно, что нужно делать, если он желает обрести прощение раньше положенного срока.

Вестник продолжать играть свою дурацкую роль. Но мне уже было не до шуток. Потому что песочек в часах стремительно таял, а я только что вдруг узнал, как не киснуть в виртуальном мире десять лет. Внутри меня все клокотало и теплело от эмоций, словно я проглотил Агни, и она теперь резвилась где-то чуть ниже груди. Мысли в голове взрывались разноцветным салютом. Снова и снова.

— Тебе разве не объяснили перед тем, как отправить в Нвалию?

Я рассмеялся, вспоминания, в какой суматохе проходил судебный процесс. Полный бардак и мракобесие. Нас словно боялись, как прокаженных, и пытались поскорее запереть в Гремуке.

— Ты бы видел этот цирк с клоунами. Приговор — и сразу в стеклянный гроб, как спящую красавицу. Где мои права? Они явно не здесь. Будьте любезны поискать их в каком-нибудь другом месте.

— Видимо, просто забыли, — немного растерялся вестник. — Такое иногда случается.

— Так кого я должен уложить, чтобы получить свободу?

— Убить безбожника Нергаала, — повторил вестник.

— Одо знает, где его искать?

— Конечно.

— Отлично. А теперь расскажи-ка мне, когда произойдет затмение?

— Через год. Именно тогда тень накроет солнце, и на земли Нвалии прольется ледяная тьма.

Он был невыносим, продолжая корчить из себя вестника богов. Возможно, быть естественным ему мешали жесткие условия контракта, за нарушение которых этого бесталанного актеришку тоже могли запросто законсервировать в стеклянном гробу.

— И что — кому-нибудь реально удалось убить Нергаала до затмения?

— Семерым.

— Страшно спрашивать, но грешники среди них были?

— Трое призывателей. Остальные мученики: маги и один пиромант.

— Какая мученикам от этого польза?

— Почет, слава и уважение, — пояснил вестник. — Ничто не мешает и им свершать великие подвиги.

— Ясно, — кивнул я, вспоминания, как воин с ником Leon ради бесполезной ачивки ссыпал золото в алтарь. — Тогда последний вопрос: сколько стоит Книга Странствий?

— Восемьсот монет.

Я подумал, о чем еще могу спросить вестника. Но тут последние песчинки упали на дно часов, а в храм тревожной крикливой птицей ворвался звон колокола, сбивая меня с мысли и требуя ежедневного подношения.