Марица

Глава 26 Сделка и клятва

Я нервно оглянулась, ища глазами знакомый силуэт дракона. Он обещал, что все время будет рядом, будет помогать и подсказывать, что делать. А сейчас его нет. Нет тогда, когда он больше всего мне был нужен. Сердце бешено колотилось, а ладони стали влажными. Я сжала бокал так, что хрусталь едва не треснул. Где он?

Попытки вызвать видения о том, когда поклониться, что сказать королю, как принять орден, также провалились. Дар упорно жил своей жизнью, не желая подчиняться, лишь подкидывая все новые ужасные варианты будущего.

«Ты сильнее, чем думаешь», — вспомнились его слова. Но сейчас я не чувствовала себя сильной. Только маленькой и глупой, в этом дурацком белом платье, среди блеска и шепота, который, казалось, смыкался вокруг моей шеи, как петля.

— Марица? — Гондера коснулась моего плеча. — Ты бледная как смерть.

«Соберись, дура!» — прошипела я себе, впиваясь ногтями в ладони. — «Смогла вытащить генерала из плена, смогла перехитрить Иллюзион — неужели не справишься с балом?»

— Ребят, вы знаете, что делать? — прошептала я, обращаясь к ней и остальным.

Они переглянулись, неуверенно пожав плечами.

— Мы думали, Демитр все объяснит. Или майор… — начал Паргус, но тут же оживился, заметив кого-то в толпе. — О! А вот и он!

Я не успела обернуться, как на плечи легли знакомые руки. Ногти Демитра удлинились, превратившись в острые когти, а горячее дыхание обожгло шею. Я не видела его глаз, но его пальцы впились в меня с такой силой, с таким отчаянием, что по спине пробежал холодок.

— Внимание, — его голос звучал низко и резко, словно рычание. — Король вызовет всех нас одновременно. Подходим, кланяемся. После вручения ордена говорите: «Наше сердце с Ангаром». Дамы озвучивают просьбу. Когда церемония закончится — поворачиваетесь к залу, улыбаетесь и ждёте, пока не смолкнут аплодисменты. Потом спускаетесь вниз.

Ребята кивнули, но их взгляды уже были прикованы к королю Ладарсу, занявшему место на постаменте. В этот момент Демитр наклонился так близко, что губы коснулись моего уха:

— Король выбрал мне невесту. Дочь графа. Мать дала согласие на помолвку.

Мир на мгновение остановился.

— Сейчас я ничего не могу сделать, — его слова резали, как лезвие. — Но клянусь тебе: я разорву эту помолвку. Найду способ. Ты — и только ты — будешь моей женой.

Его когти впились в мои плечи чуть сильнее, будто он боялся, что я исчезну прямо здесь, на этом балу, среди сотен равнодушных глаз.

Я стояла, словно вкопанная, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Голос Демитра звучал где-то далеко, сквозь нарастающий шум в ушах. Король выбрал ему невесту. Дочь графа. Леди Янг дала согласие.

«Это невозможно», — пронеслось в голове, но холодный голос разума тут же возразил: «А почему бы и нет? Ты же сама знаешь, как устроен их мир. И ты же сама не дала ему согласие сразу. Сама сомневалась. Так чего же ты ждешь?»

Мои пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони, но боль не могла заглушить жгучую обиду, что поднималась к горлу. Я заставила себя дышать глубже, боясь, что сейчас задохнусь или — что хуже — разрыдаюсь прямо здесь, на глазах у всех.

«Нет, ну а чего ты хотела?» — упорно твердил внутренний голос. — «Ты хотела подумать? Подумала. Так чего же ты сейчас хочешь разреветься? Не достался дракон? Так стоило его брать раньше!»

— Марица, — Демитр сжал предплечье, его когти осторожно коснулись кожи. — Посмотри на меня. Я не позволю этому случиться, — прошептал он так тихо, что слова едва долетели до меня. — Ты мне веришь?

Я не ответила, оцепенев, замерев, словно статуя и уговаривая себя из последних сил быть стойкой и не разревется. Какая разница, верила я ему или нет. Он ничего не сможет изменить. Даже мне, деревенской магичке, было понятно, что помолвку генерала Ангара и дочери графа, устроенную лично королем, не разорвать никому, кроме смерти. Король не допустит такого позора.

Его рука легла на мою талию, будто он боялся, что я исчезну. Но мне пришлось ее сбросить. Теперь он принадлежал ей, другой. Хотя, он никогда и не был моим.

Я оглядела зал, где уже шептались придворные, бросая на нас любопытные взгляды. Где-то среди них была та самая «невеста» — дочь графа, которую теперь связывали с Демитром.

— Где она? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он напрягся, но ответил:

— Слева, в голубом платье. Но это ничего не значит, Марица. Я уже сказал — я найду способ.

Я посмотрела в указанном направлении. Девушка была красивой — изящной, с безупречными манерами, в платье, которое стоило больше, чем вся моя деревня. У меня сжалось сердце.

— Она идеальная кандидатура, — пробормотала я.

— Ты — моя идеальная кандидатура, — резко ответил он.

Но я уже отстранилась, чувствуя, как слезы подступают. Сейчас я жалела, что не пустила его в свою комнату. И в то же время была этому рада. Драконы свое не отдают. А я не стала его Марицей. И возможно, благодаря этому, я смогу не стать причиной краха семьи Янг.

Глашатай снова возвысил голос, объявляя начало церемонии. Толпа замерла, и я почувствовала, как Демитр отпускает мою руку.

«Надо держаться», — приказала я себе. «Хоть сейчас, хоть на эту минуту».

Глашатай объявил наши имена и толпа расступилась, пропуская. Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как сотни глаз впиваются в спину. Ноги стали ватными, но я заставила их двигаться.

«Что бы с тобой не случилось, как бы больно не била жизнь, тигренок, всегда держи голову высоко и будь сильной. Уважают только тех, кто не сдается и не ломается. Остальные кроме жалости не вызывают ничего!» — вспомнились слова отца и я расправила плечи.

Мир вокруг начал плыть. Звуки музыки и шепот гостей слились в отдаленный гул, а перед глазами вспыхнуло видение.

«Не сейчас!» — я кричала внутри себя, пытаясь прогнать видение, но не могла.

Это странное ощущение, когда одновременно ты находишься в двух местах. Я шла, улыбаясь, к королю, и в то же время была в темном кабинете, освещаемом лишь слабым светом свечи. За красивым и дорогим столом сидел принц Истер, лицо было спрятано в ладонях. Он будто нестерпимо устал. Рядом на столе — бутылка вина, пустой бокал и та самая игрушка — серый заяц с разными ушами, что темноволосый мальчишка отнял у девочки.

Принц протянул к нему руку и взял, бережно, будто величайшую драгоценность. Заяц был небольшим и легко поместился в его ладони. Он провел пальцем по глазам-пуговицам, а губы растянулись в грустной улыбке.

— Элана. Моя милая Элана. Отец меня ненавидит, мать отводит взгляд. А ведь я не хотел. Правда не хотел!

Он прижал игрушку к губам, закрыв глаза, а потом резко подошел к окну, распахнул его и…

— Нет! — я едва не вскрикнула вслух, но картинка исчезла так же внезапно, как и появилась.

Сердце бешено колотилось, а в ушах звенело. Это было то самое видение. То самое, первое, ставшее толчком всему, что случится позже. Я так ждала его, и вот оно.

Мы встали перед королем.

Я посмотрела на принца. Холодный, собранный, с дежурной вежливой улыбкой больше не казался мне расчетливым манипулятором. Просто нелюбимым сыном, отчаявшимся человеком. Сломленным человеком.

Наши взгляды встретились. Принц Истер удивлённо посмотрел на меня, словно спрашивая: «Что?» Его брови чуть приподнялись, но я мотнула головой.

Почему? Почему Вы решили покончить с собой, выпрыгнув из окна, и поставить все королевство на грань хаоса, а меня отправив на погибель?

Сейчас мне уже было не до помолвки Демитра, хотя обида и жгла сердце. Но пусть лучше она жгет ее у меня, у живой. Я хочу жить! Не смотря ни на разбитое сердце, ни на отсуствие семьи, защиты, связей. Просто жить, потому что пока я дышу, все можно изменить. Переломить судьбу, заставить ее встать перед тобой на колени.

Король поднял руку, и зал затих.

— За мужество и верность Ангару, — голос короля, глухой от возраста, но всё ещё властный, разнёсся по залу. — Мы награждаем вас высшими орденами королевства.

«Давай же! Это то самое видение, что станет толчком. Боги, вы знаете, как мне этого избежать! Так покажите же! Ну!»

Я была далеко, но видела, как король вручает ордена, как ребята кланяются и произносят заученные фразы. Видела, как Сервина грациозно склоняется в реверансе, а Паргус с братом стоят, вытянувшись в струнку. На груди Серана, Вира и Шалоса уже сияли ордена.

А потом настал мой черёд.

— Марица Лантерис, — голос короля прозвучал громко и чётко. — Подойди.

Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как дрожь поднимается от кончиков пальцев к горлу. Но тут же вспомнила слова отца: «Держи голову высоко». И опустилась в неуклюжем реверансе.

— За проявленную отвагу и верность короне, за спасение генерала нашей армии и за спасение корта Феорильи, по его просьбе — продолжал король, — я награждаю тебя орденами Феорильи, орденом Ангара и Орденом Доблести.

Он протянул мне небольшую шкатулку, внутри которой три звезды на бархатной подушке сверкали в свете магических шаров.

— Наше сердце с Ангаром, — прошептала я, едва слышно.

Король улыбнулся и кивнул, а возле его глаз собрались морщинки.

— Теперь твоя очередь, дитя. Озвучь свою просьбу.

В зале воцарилась тишина. Я знала, что должна сказать — просьбу об обучении, о рекомендательных письмах. Но слова застряли в горле. Мой взгляд упал на кронпринца Истера, стоявшего рядом с троном. Его глаза встретились с моими, и в них мелькнуло что-то.

— Я прошу выполнить любую просьбу кронпринца Истера, которую он адресует мне.

И повернулась к королю, чтобы встретиться с яростью в его глазах.

Здесь, в кабинете короля, не было слышно ни музыки, ни гула голосов. Лишь оглушающая тишина. Что ж, я сделала это — обменяла свою просьбу на просьбу принца Истера в глупой и отчаянной надежде, что это убережет его от самоубийства. А это, в свою очередь, не потянет за собой революцию и мою собственную смерть.

Глупой, потому что видение не исчезло, лишь пошло рябью, затягиваясь легкой дымкой. Было бы время, я нашла другой выход. Либо продавить видения и заставить их подчиниться мне, либо перебирать сотни, тысячи вариантов, пока не найду тот единственный верный.

Разговор с принцем, к сожалению, ничего бы не дал.

И почему в последнее время я только и делаю, что нарываюсь на неприятности?

Кабинет был просторным, но уютным. Стены, обшитые тёмным дубом, украшали портреты предков и карты королевства. В углу стоял массивный письменный стол, заваленный свитками и чернильницами. Над ним — полки с книгами, некоторые из которых были закованы в цепи, словно опасные преступники.

Король Ладарс сидел в кресле у камина, где потрескивали дрова, отбрасывая тени на его морщинистое лицо. Его пальцы медленно постукивали по подлокотнику, а взгляд, холодный и проницательный, был устремлен на меня.

— Ты понимаешь, что только что сделала? — его голос был тихим, но каждое слово резало, как лезвие.

Я стояла, сжимая шкатулку с орденами так, что края впивались в ладони. Как бы я хотела сама понимать, что я только что сделала! Боги, а можно еще одно видение в качестве подсказки?

— Да, Ваше Величество.

Нехорошо врать королю, Марица. Нехорошо!

— Тогда объясни, — король наклонился вперед, и в его глазах вспыхнул огонь. — Почему я должен разрешить тебе выполнить просьбу моего сына, о которой ты ничего не знаешь?

— Потому что я не сделаю ничего, что будет угрожать Ангару, королевской семье и лично Вам. Могу дать магическую клятву. Я уверена, что просьба вашего сына очень важна. И что он не сделает ничего, чтобы причинить Вам вред.

Вариант рассказать королю правду о видении самоубийства сына был провальным. Я видела, как топор заставляет мою голову расстаться с телом. А расставаться им пока очень не хотелось.

Шер, это как идти по узкому канату. И гораздо хуже, чем когда я пыталась вытащить генерала. Один неверный шаг — и ты летишь в пропасть. А следом за тобой — и все остальные.

Король замер, его пальцы перестали постукивать по подлокотнику. В камине треснуло полено, и искры взметнулись вверх, осветив на мгновение его лицо — холодное, словно высеченное из камня.

— Магическую клятву? — Он медленно поднялся с кресла, его тень, удлинённая огнём, легла на стены. — Ты готова связать себя заклятием, лишь бы выполнить просьбу моего сына?

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его голос звучал слишком спокойно, а в глазах читалось что-то, что заставило меня внутренне сжаться. Но отступать было поздно.

— Да, Ваше Величество.

Король сделал шаг вперёд, и теперь я видела каждую морщину на его лице, каждый седой волосок в бороде. Его рука с кольцом-печаткой поднялась, и он провёл пальцем по воздуху, оставляя за собой золотистый след магии.

— Тогда поклянись.

Золотистый след превратился в витиеватый символ, зависший между нами. Он рисовал, словно живой, и от него исходило лёгкое тепло. Я знала этот обряд — разорвать такую клятву было невозможно без последствий.

— Повтори за мной, — прошептал король, и его голос вдруг стал глухим, будто доносился из глубины пещеры. — «Клянусь кровью своей и даром своим…»

— Клянусь кровью своей и даром своим… — мои губы сами произнесли слова, а магия сжала горло, словно невидимая рука.

— «…что не раскрою никому суть просьбы кронпринца Истера…»

— … что не раскрою никому суть просьбы кронпринца Истера…

— «…и не скажу ни слова о том, что мне станет известно от него.»

— … и не скажу ни слова о том, что мне станет известно от него.

Символ вспыхнул ярким светом и вонзился мне в грудь, словно раскалённая игла. Я вскрикнула, схватившись за сердце, но боли уже не было — лишь лёгкое жжение, как от прикосновения крапивы.

Король отступил назад, его лицо снова стало непроницаемым.

— Я догадываюсь, о чем тебя попросит мой сын. Поэтому и беру с тебя клятву. Теперь ты связана. Нарушишь ее — последствия знаешь. — Он повернулся к камину, словно я уже перестала существовать. — Можешь идти.

Я стояла, не двигаясь, чувствуя, как магия клятвы оседает внутри, словно тяжёлый камень.

— Ваше Величество… — начала я, но он резко поднял руку, прерывая.

— Я сказал, иди.

Дверь кабинета открылась сама собой, и я вышла, шатаясь, как пьяная. В коридоре было тихо, лишь где-то вдали доносились звуки музыки. Я прислонилась к холодной стене и закрыла глаза, все еще сжимая в руках шкатулку с орденами.

И только теперь до меня начало доходить — я только что связала себя магическим заклятием ради человека, которого почти не знала. Но кажется, другого выхода и не было. Этот — единственный, что мог спасти нас всех.

Когда я вернулась в зал, бал был в самом разгаре. Музыка, смех, блеск драгоценностей — все это вызывало головную боль. Я искала глазами Демитра, чтобы спросить, могу ли я уехать, но его нигде не было.

Вместо него ко мне шел кронпринц. Я внутренне напряглась, смотря на его довольное выражение лица.

— Вы выглядите потерянной, — заметил он.

— Просто устала, — ответила я.

— Я должен Вас поблагодарить. Сделка в силе. Завтра я жду вас после обеда в своем кабинете. В любое время. Попросите стражу у ворот, она проводит. Я распоряжусь. И обсудим мою просьбу.

— Как прикажете, Ваше Высочество. — я склонилась в реверансе, и о том, что Истер уже удалился мне сказал звук его удаляющихся шагов.

Играла музыка, смеялись гости, но мне казалось, что я стою одна посреди пустого зала. А потом, сквозь шум толпы, до меня донеслись слова, от которых кровь застыла в жилах и боль, что на несколько минут затихла, вернулась вновь:

— Объявляю о помолвке моего верного генерала, Демитра Янга, и дочери графа Эрдаврила, леди Ладении!

Зал взорвался аплодисментами.

Я не стала искать его взгляд. Не стала смотреть, как он принимает поздравления.

Просто отвернулась и сделала шаг прочь — в сторону выхода и свободы.

Но даже свобода теперь казалась пустой.