Марица

Глава 11 Затишье перед бурей

В штабе меня наняли на должность сонарки с содержанием и окладом в двадцать золотых. Я усмехнулась, глядя на военный контракт и видя эти ничтожные цифры, больше похожие на насмешку. Но потом поняла — на большее без лицензии и образования надеяться, что ты будешь кем-то кроме, чем рабочая сила — не стоит. И подписала. Выбора все равно не было — ты либо работаешь в штабе, либо идешь на все четыре стороны.

Фергуса и Эфа так же взяли на содержание и постой. Коня, по просьбе Демитра, мне призвал заклятием один из боевых магов. Все пять часов ожидания, пока заклинание сможет его найти, пробьется через его испуг и потянет за собой в штаб, я заламывала руки и молилась Богам. Фергус был подарком отца на пятнадцатилетие, и терять его мне совсем не хотелось. Но обошлось, и теперь вместе с Эфом они перевозили грузы по лагерю и помогали солдатам в обороне.

Палатка, в которую меня поселили, была довольно небольшой. Кроме того, я вынуждена была делить ее еще с двумя девушками — Гондерой Селазо и Сервиной Фрут. Обе девушки были старше меня на несколько лет, имели лекарскую лицензию, в целом неплохие, но смотрели несколько свысока. Сервина, к тому же, мое появление восприняла с раздражением, видя скорее конкурентку за внимание высших чинов. В особенности ее злила моя дружба с моими мальчиками, как я их теперь называла. И восхищение солдат, называвших меня героиней и стремившихся познакомиться поближе. Правда их пыл несколько осадил грозный рык одного дракона, отчего, однако, у Сервины кожа на лице проступила красными пятнами от гнева.

Впрочем, мне и без них проблем хватало.

Начальником у сонарок был лекарь Хестал Оделло, ворчливый старик, который казался не слишком доволен ни своей должностью, ни подчинёнными. Его глаза, острые и проницательные, словно прожигали насквозь каждого, кто осмеливался расслабиться или проявить хоть каплю слабости. Он редко говорил лишнее, предпочитая короткие приказы и строгие замечания, но за этой суровостью скрывалась глубокая забота о своих людях — пусть и выражалась она в весьма своеобразной форме.

«В этой войне никто не ждет милостей, — однажды тихо сказал он мне, когда я пыталась не расплакаться, навсегда закрывая глаза одному из молоденьких разведчиков. — Если хочешь выжить, учись быть холодной и расчетливой. Эмоции здесь — роскошь, которую не каждый может себе позволить».

Я кивнула, понимая, что слова Хестала — не просто наставление, а суровая истина. Впрочем, несмотря на его строгость, он был единственным, кто иногда бросал мне короткие советы, когда видел, что я пытаюсь справиться с новыми обязанностями.

Жизнь в штабе шла своим чередом: дни сливались в бесконечные отчеты, проверки и мелкие, но важные поручения. Иногда, когда ночное небо покрывалось звездами, я выходила к конюшне, гладя гривы Фергуса и Эфа, думая о том, что они — последнее, что осталось от прежней жизни.

Война, как тень, висела над лагерем. Несмотря на затишье, обе стороны готовились к решающему сражению. Прибытие маршала Феста Янга ожидалось со дня на день. Отец Демитра задержался в столице с докладом у короля. Пока же лагерь наполняла напряжённая суета: каждый солдат, каждый офицер понимал — нельзя допускать ни малейшей ошибки.

В штабе шли постоянные совещания и распоряжения, готовились планы обороны и распределялись ресурсы. Для меня, как сонарки — медсестры, — это означало усиление работы в лазарете и на постах наблюдения за раненными. Мы готовились к притоку пострадавших, проверяли запасы лекарств и перевязочных средств, обучались новым методам оказания помощи в боевых условиях.

Войска Ангара проводили масштабные учения, отрабатывая манёвры и взаимодействие между подразделениями. Пехота училась быстро занимать оборонительные позиции, кавалерия — молниеносным атакам и отходам, а маги — создавать защитные барьеры и подавлять вражеские чары. Особое внимание уделялось координации между разными родами войск — теперь каждый знал, что его жизнь зависит от слаженной работы всего отряда.

Охрана лагеря усиливалась: по периметру выставляли дополнительные патрули, на вышках дежурили самые опытные сонарки и разведчики. Хестал Оделло, начальник нашей службы, проверял оборудование и следил, чтобы мы были готовы к любым неожиданностям.

Кроме того, была проведена ревизия запасов — продовольствия, боеприпасов, лекарств. Демитр и его команда волшебников усиливали защиту лагеря магическими барьерами, которые должны были сдержать первые волны атаки. Коней, включая моего Фергуса, проверяли на выносливость и боевой настрой — ведь именно они должны были стать опорой при стремительном контрнаступлении.

Вечерами, когда огоньки в палатках начинали мерцать, а солдаты уставали от дневных тренировок, офицеры собирались на брифинги, обсуждая планы и делясь новостями. Я слушала рассказы о маршале Фесте Янге, чьё прибытие обещали в скором времени.

Демитра за все эти дни я видела только издалека, как и майора. Но жаловаться я не собиралась. Шалос, Вир Нарос и Паргус неизменно составляли мне компанию за ужином у костра

— Слушайте, ребят, а как вас зовут? Шалос и Вир это же имя рода, а ваши личные имена вы мне так и не назвали.

— Вэлиар Шалос, к вашим услугам — лейтенант на мой вопрос шутливо отвесил поклон. — а толстяка зовут Роввар.

— Я тебе покажу толстяка! — прошепелявил Вир, активно пережевывая кашу и грозя другу кулаком. — И вообще, попробуй такое моей жене заявить! Она у меня, хоть и человек, зато скалкой отменно работает!

— Ой, боюсь, боюсь!

— А мы Мандоры. Паргус Мандор и Нарос Мандор.

— Вы как в армию вообще попали? — спросил Вэлиар. — Молодые слишком, такие обычно в академии еще учатся.

— Так мы и должны были учиться — нахмурился Нарос. — Наш отец умер, уже давно, а мать снова вышла замуж. Так отчим нас в армию и записал с квотой на обучение. Но все деньги, квоту и те, что были отложены на наше обучение родителями, присвоил себе и пропил. Мама, как узнала, его выгнала, но толку? Присвоение квоты нам доказать удалось, деньги с него законник стряс. Но вот тот факт, что мы не сами в армию записались, увы, доказать не удалось. Мама тогда махнула рукой, мол, мы не воюем, а вы бесплатно хоть отучитесь, да и, глядишь, за время службы денег заработаете. А через пару месяцев на нас напали феорильцы! Мы когда уже в штабе, после наших приключений, ей через портальный дуб письмо отправляли, указали, чтобы тетка получила его. И сначала мать успокоила. Вроде получилось, они обе рады, что мы живы. Мать сказала, чтобы мы тебе предложения делали! Мол, такие жены на дороге не валяются.

— А вы? — я подавилась кашей.

— А мы сказали, что поздно! И на тебя дракон глаз положил.

Пустая кружка полетела в голову Нароса, но тот ловко остановил ее магией и рассмеялся.

Убью! Самолично!

— Вот только что-то генерал к ней не подходит. И даже не спрашивает, не интересуется, и весточки не передает! — раздался позади меня голос Сервины, и я обернулась. Она стояла, расправив плечи и горделиво вскинув подбородок. Стоявшая рядом с ней Гондера дернула подругу за рукав, и извинительно улыбнулась.

«Эмоции здесь — роскошь, которую не каждый может себе позволить» — вспомнила я слова Хестала.

— Шла бы ты, Сервина, мимо! — зло выплюнул Вир.

— Сервина, успокойся! — я легко улыбнулась, не позволяя и тени настоящих эмоций проявиться на лице. — Я слишком хорошо, в отличие от тебя, знаю свое место. Замуж он меня позвать не сможет, а любовницей я не стану.

— Сервина, идем! — Гондера снова потянула подругу за рукав, увлекая подальше от нашего костра.

— Чего это она на тебя так взъелась? — Шалос кивнув головой в сторону удаляющихся девушек.

— Да кто его разберет! — я безразлично пожала плечами, не став упоминать, что несколько дней назад стала свидетельницей Сервины и одного из младших офицеров. Он обещал ей жениться, потом начал петь хвалебные оды и восхищаться мной. А на следующий вечер Сервина нашла письмо от его невесты, которая обрадовала мужчину тем, что подарит ему наследника.

Я задумалась о том, что не обещания ли того офицера привели Сервину в сонарки. И не его ли поведение стало причиной тому, что она так отчаянно пыталась влюбить в себя хоть кого-нибудь. Просто на зло ему.

— Что обсуждаете? — на свободное место на бревне возле нашего костра опустился Серан.

Майор в последнее время выглядел отлично. Шины сняли, и он смог передвигаться, хоть и используя для этого костыли. Да и в целом его вид был счастливо-придурочный, что наводило меня на странные мысли о том, что Серан влюбился. Если верить столичным сплетням, то в который раз.

— Майор, вам рядом с нашим костром не по статусу сидеть. — заметил лейтенант.

— Позвольте заметить, что мне вовсе не зазорно расположиться рядом с дамой, которой вот-вот будет вручён королевский орден.

— Что⁈

Кажется, я второй раз за ужин подавилась кашей.

— Генерал рассказал. Он направил в тот же день отчет о произошедшем. Король, глубоко восхищённый твоей доблестью, повелел удостоить тебя королевским орденом с синей лентой. Кроме того, твое жалованье будет повышено до ста пятидесяти золотых монет. Отныне тебе дозволено принимать трапезу вместе с командирским составом, к числу которого, смею заметить, принадлежу и я.

— Спасибо за хорошую новость — искренне поблагодарила я майора. — А что вы такой счастливый в последние дни?

— Марица, мы с тобой в последние дни не имели удовольствия встречаться, позволь осведомиться, каким изысканным взором ты сумела узреть то, что ускользнуло от внимания иных?

— Вы меня не видели, а вот я вас — да.

— Моя дорогая супруга Клавина благополучно подарила мне наследника несколько дней назад. Следовательно, ныне я пребываю в высшей степени отцовского блаженства! — с невероятной нежностью в голосе проговорил Серан.

— Поздравляю! — не удержался лейтенант, улыбаясь от уха до уха. — Это действительно замечательная новость.

— Да, Серан, — подхватила я.

Майор слегка покраснел, а я, в свою очередь, прикусила язык, намереваясь выяснить, что это за особа, которая смогла окольцевать главного ловеласа королевства.

— Спасибо, друзья, — тихо сказал он, — ваши поздравления для меня дороже любых наград.

В этот момент к нам подошел генерал, который, услышав новости, тоже не смог скрыть радости.

— Серан, — сказал он, пожимая майору руку, — Поздравляю! Это отличная новость! Мы все гордимся тобой. — вокруг костра раздались дружные аплодисменты. — Надеюсь, — продолжил генерал, — что твой сын вырастет таким же сильным и смелым, как его отец.

— Представляю! — улыбнулся Серан, — И, может быть, однажды он тоже сядет рядом с командирским составом.

— Мы пожалуй пойдем. — смущенно произнес Нарос и потянул брата за рукав.

— Куда вы пошли? — генерал присел на бревно рядом со мной. — Сидите спокойно и не дергайтесь. Ты будешь есть? — спросил Демитр, указывая пальцем на мою тарелку с кашей.

Я молча сунула тарелку генералу вместе с ложкой, не забыв упомянуть, что ложку я использовала по прямому назначению. Генерал кивнул, шепнул на ухо: «Ну ты же не заразная!», после чего, под моим удивленным взглядом, быстро доел остатки каши.

— Нам тут не место. Мы рядовые.

— Вы мои друзья, так что отставить фразы, вроде: «Нам тут не место!». Во время боя мои команды исполнять беспрекословно, во время службы сохранять дисциплину и иерархию, а вот в свободное время вы можете немного расслабиться и не смотреть на чины. Тем более, что я сам уже ухожу. Могу я с тобой поговорить? — обратился уже ко мне Демитр, и я в ответ кивнула.

Генерал встал, сделал легкий жест рукой, приглашая меня последовать за ним.

— Пойдем, прогуляемся, — сказал он тихо, чтобы не привлекать внимания остальных.

Мы отошли от костра, шаг за шагом удаляясь от костра. Между палатками, укутанными в ночную тишину, воздух был прохладным и свежим, а лишь редкие звуки — шорох палаточных тканей и ржание коней — напоминали о том, что вокруг кипит жизнь.

— О чем ты хотел поговорить?

— Наш друг, Дао Тебарис, оказался вовсе не таким уж простым, как нам казалось. В первый же день он заявил, что является приближенным магом корта Себанамара. После чего — заткнулся. Мы направили официальное уведомление феорильцам, и они немедленно предложили обмен, что наводит на мысли, что Дао не лгал.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорила?

— Нет. Тебя к нему не пустят. Я просто подумал, что ты должна знать. Это твой военнопленный.

Я молча кивнула, пытаясь осмыслить услышанное. Сам факт того, что мне удалось одолеть мага корта Феорилии, льстил моему самолюбию, вызывая едва сдержанную гордость. Но я быстро одернула себя, чтобы не впасть в самодовольство. Орден, взгляды окружающих в лагере, шепот солдат о моём смелом поступке и восхищение тем, с каким расчётом была проведена операция, лишь усложняли внутреннюю борьбу.

Вдруг меня осенило: за всеми этими разговорами, обменами и стратегиями я совсем забыла проверить устройство Дао — тот самый артефакт, который феорильцы так отчаянно искали. Нужно будет обязательно заняться, как только вернусь в палатку.

Генерал остановился, посмотрел на меня пристально и тихо спросил:

— Ты не проверяла, не вернулась ли к тебе магия?

Я покачала головой, не отводя взгляда.

— Нет, не проверяла. — Ответила честно.

Он нахмурился, словно пытаясь понять причину моего молчания.

— Почему?

Я молчала, не зная, что ответить, и генерал мягко улыбнулся.

— Ладно, — сказал он, — давай попробуем прямо сейчас. Просто короткое заклинание. Что-нибудь простое.

Я отрицательно покачала головой. Неужели он не понимает, что в первые дни я только и делала, что пробовала. Раз за разом. И каждая неудачная попытка ломала меня и причиняла почти нестерпимую боль. Мне было страшно, что если я буду безуспешно пытаться снова, это похоронит меня.

— Марица….

— Не наседай! — я разозлилась, подавляя желание его ударить. — Потом. Как-нибудь потом. Как приедем в столицу.

— Нам до столицы еще добраться нужно. У нас тут, если ты не забыла, война. Отец прибудет уже завтра, до финального сражения считанные дни. Я хотел бы, чтобы боевые маги научили тебя некоторым заклинаниям. Чтобы ты могла постоять за себя, если мы начнем проигрывать.

— Сказала же, отстань!

Я почувствовала, как злость поднимается внутри, горячая и беспокойная. Неосознанно, словно по инерции, я выплеснула энергию наружу — резкий всплеск магии вырвался из меня в сторону генерала. Световой импульс пронёсся мимо, не причинив ему вреда, но достаточно ощутимый, чтобы вызвать лёгкий порыв ветра и шорох вокруг. Генерал слегка отшатнулся. Его глаза заблестели интересом, а на губах появилась едва заметная улыбка.

Я стояла, ошарашено глядя на свои руки и не веря в свое счастье. Она вернулась! Самоблокировка спала!

— Вот это уже другое дело, — сказал он спокойно, одобряя мой порыв, а затем двинулся ко мне, обнимая за талию. — Вот это уже та Марица, которую я помню.

Я опустила руки, сердце колотилось быстро. Его слова заставляли задуматься: может, всё-таки стоит попробовать приложить наглеца ещё раз?

— Убери руки.

— Тебе не нравится?

Его голос был хриплым, одурманивающим. Он склонился ко мне для поцелуя, но я положила ладонь на его губы. Он не растерялся и поцеловал мои пальцы, отчего по позвоночнику прошло электричество.

— Нравится. — я вздохнула, но решила быть честной. — Но Демитр, я знаю свое место. Ты — сын герцога. Я — деревенская магичка. А на интрижку я не согласна. Поэтому, отпусти меня пожалуйста, и давай просто останемся хорошими друзьями.

Генерал отступил на шаг, опуская руки. Его лицо оставалось спокойным, но я заметила, как сжимается кулак, едва заметно дрожа. Я взглянула на Демитра — в его глазах не было ни осуждения, ни разочарования, только тихое понимание и уважение.

— Я понимаю, Марица, — сказал он тихо, — и ценю твою честность. Друзья — тоже немало.

Он сделал паузу, словно подбирая слова, а затем добавил с мягкой улыбкой:

— Но знай, что всегда буду рядом, если тебе понадобится помощь.

Я отступила на шаг, стараясь скрыть дрожь в руках и горечь внутри от того, что ущемляю его гордость, и кажется причиняю боль. Что было бы, если бы я уступила? О, эту ночь мы провели бы вместе, в его палатке, наслаждаясь друг другом. Но что потом? Мужчину, тем более наследника герцога, мимолетная интрижка никак не заденет, а мне выдержать взгляд окружающих, их шепотки и осуждение. Я хотела стать чем то большим, заставить других уважать себя. И у меня получалось, но один неосторожный шаг сейчас — и все рухнет, похоронит меня в этом вихре чужих условностей.

Кажется настоящая сила — не в уступках или борьбе, а в умении оставаться верной себе, даже когда сердце рвется на части. Может быть когда-нибудь, если судьба подарит нам шанс быть вместе — я буду готова. А пока — пусть будет так, как есть.

— Я провожу тебя.

Генерал предложил мне руку, приглашая идти следом. Мы направились по узкой тропинке, устланной мягкой травой. Подойдя к моей палатке, генерал остановился, повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза.

— Спокойной ночи, Марица.

— И тебе!

Я кивнула, благодарная за поддержку, и, не дожидаясь, как он отвернётся, вошла внутрь, чувствуя, как вход палатки мягко шелестит за мной, оставляя позади тени и звуки ночи.

Соседок в палатке не было. Хотелось уткнутся в подушку и разревется, но я нашла силы взять себя в руки. Не стоит упускать возможность, пока никого нет. Я достала из сундука сумку Дао и нащупала в ней маленький прибор — простой, но надежный сканер для обнаружения артефактов. Сердце застучало быстрее. Я обернулась, оглядываясь на свои вещи.

— Что же вы искали?

Взяв прибор, я начала медленно сканировать — сначала свои вещи, затаив дыхание в ожидании результата. Ничего. «А вдруг?» — пронеслась в голове шальная мысль, и вспомнив свое видение о том, как перерезали моих односельчан, я направила прибор на саму себя. И вдруг он зашумел, издавая слабый, но отчетливый сигнал…