Марица

Глава 23 Приезд в столицу

Дорога в столицу заняла два дня. Два долгих, утомительных дня, за которые дождь успел смениться пронизывающим ветром, а затем — внезапным солнцем, ослепительно ярким после серости дороги.

Вскоре, сквозь туман раннего утра вдали замаячил силуэт Элантры, столицы Ангарда, словно призрак, медленно вырастая из земли.

Постепенно лесная дорога пошла через поля, а затем появились редкие ряды невысоких домов с покосившимися крышами и заросшими садами, которые сменялись всё более плотной застройкой. По мере приближения колёса телеги глухо застучали по неровной мостовой, а в воздухе всё отчетливей чувствовался запах копоти и свежей скошенной травы. Появились узкие улицы, заполненные людьми, гулкими голосами и звоном колоколов, а вдалеке слышался гул повозок и лай собак. Город жил своей собственной, особой жизнью, готовясь встречать свою армию, отцов, мужей и сыновей.

Узкие мощёные улочки, выложенные неровным булыжником, вились между высокими домами с узорчатыми фасадами и резными ставнями, словно приглашая заблудиться в их лабиринтах. Воздух был пропитан смесью свежести утреннего тумана и едва уловимого запаха дыма из каминов, смешанного с ароматом свежеиспечённого хлеба, доносящимся из далёкой пекарни.

По улицам уже неспешно прогуливались горожане в длинных платьях и камзолах, а завидев нас, бросались приветствовать свою армию, и разговоры, возгласы восторга и смех переплетались с гулом повозок и роскошных карет и звонким цокотом копыт. Вдалеке возвышалась колокольня, чей звон, казалось, пронизывал саму душу, напоминая о вечности и быстротечности мгновений.

Это был «звон Аяды». Храмовники благодарили богиню за то, что она позволила вернуться войнам домой. Живыми.

Высоко в небе были видны раскатистые крылья дракона, не такие большие, как у Демитра, но все равно впечатляли. Лавчонки мигали от магической подсветки. Здесь можно было найти все: вон шикарное ателье тэбы Армос «Платья на каждый день». Дальше — лавка зельевара с дурманищими ароматами. Слева — услуги по восстановлению резерва. А еще через несколько домов — та самая пекарня, запах из которой заставлял рот наполняться слюной.

— Ну что, деревенская, впечатляет? — Шалос присвистнул, наблюдая за моей реакцией.

Я не ответила. Горло внезапно сжалось.

Этот город был огромным, шумным, чужим. Здесь не пахло сеном и дымом из печи, как в деревне. Здесь не было отца, который обнял бы меня за плечи и сказал: «Смотри, Марица, это наш дом». Здесь я была никем.

— Держись, — тихо сказал Серан, подъезжая ближе. — Первый раз в столице страшно всем.

Я кивнула, но сердце бешено колотилось.

Колонна растянулась: солдаты направлялись в казармы, офицеры — по своим делам. Мы же с Демитром и маршалом пересели в шикарный экипаж с гербом Янгов — синим драконом на серебрянном фоне.

— А почему дракон синий, если Янги зеленые?

— Это мы сейчас зеленые — усмехнулся Демитр. — Янги когда-то раньше были синими. А потом мой прапрадед влюбился в зеленую драконицу, а ее кровь оказалась сильнее.

Я кивнула, и Демитр помог мне забраться в экипаж. После нескольких дней на козлах телеги откинутся на расшитые бархатные подушки было верхом блаженства. Дверь закрылась и мы тронулись в путь. Спустя еще полчаса, когда карета свернула с главной улицы на широкую аллею, обсаженную вековыми дубами, я прижалась к окну.

Поместье было огромным. Не дом — целый замок из светлого камня, с остроконечными башнями, витражами и парадной лестницей, уходящей к резным дверям. По бокам раскинулись сады, фонтаны, конюшни… Боги, у них даже свой храм был!

— Это… твой дом? — я не смогла сдержать шёпота.

Демитр, сидевший напротив, усмехнулся:

— Это фамильное поместье. Своим домом я пока не обзавелся.

Карета остановилась. Лакеи в ливреях уже спешили к нам, услужливо открывая дверцу и помогая спуститься с подложки. Сердце снова застучало где-то в висках.

Я неуклюже вылезла, поправляя помятое, пыльное платье. Ветер донёс аромат роз и чего-то пряного — возможно, из кухни. Где-то заливисто лаяли собаки.

И тут высокие двери распахнулись.

На пороге стояла высокая, статная женщина, с волосами цвета воронова крыла, собранными в строгую причёску. Её тёмно-синее платье подчёркивало белизну кожи, а в синих глазах — точь-в-точь, как у Демитра — читалась любовь и радость от встречи.

— Матушка, — Демитр шагнул вперёд.

Леди Элина Янг не бросилась обнимать сына. Она лишь слегка коснулась его плеча, будто проверяя, что он цел, а потом перевела взгляд на меня.

— Так это та самая Марица Лантерис?

Я застыла, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Её взгляд скользнул по моим потрёпанным сапогам, простому платью, спутанным от дороги волосам… и вдруг — смягчился.

— Добро пожаловать в наш дом, дитя. Пойдем со мной. — Она протянула мне руку. — Тебе нужно привести себя в порядок с дороги и отдохнуть. Я провожу тебя в твои покои.

— А… — я хотела сказать о том, что должна дождаться, когда рядовой привезет телегу с Фергусом и Эфом, но леди Янг, словно прочла мои мысли, опередив меня.

— Слуги всем займутся. А тебе нужно привести себя в порядок. — она взяла меня за локоток, уводя от сына и мужа, хотя и было заметно, как ей не хочется их покидать.

Поместье поражало. Высокие потолки с росписями, ковры, в которые ноги проваливались по щиколотку, зеркала в золочёных рамах… Я шла за леди Янг, стараясь не пялиться, но глаза разбегались.

— Твои комнаты — сказала она, открывая тяжёлую дверь.

Комната… Нет, целые апартаменты. Широкая кровать с балдахином, камин, окна до пола, выходящие в сад…

— Здесь есть ванная, — леди Янг указала на дверь слева. — Одежду тебе подберут. Ужин в восемь.

Она повернулась к выходу, но на пороге задержалась:

— И, Марица?

— Да?

— Спасибо. За то, что вернула мне сына.

Дверь закрылась.

Я стояла посреди роскоши, чувствуя себя заблудившейся. Ветер шевелил занавески, солнце играло на паркете… а я думала только об одном: «Этот мир не для меня»

В правоте своих мыслей я смогла вскоре убедится. Не успела я осмотреться, как в дверь постучали, и без моего ответа вошли три горничные в одинаковых серо-голубых платьях с белыми передниками.

— Леди Янг распорядилась подготовить вас к ужину, — объявила старшая из них, высокая и строгая, с карими глазами.

Попытки возразить, что я смогу справится сама были проигнорированы. Меня мыли, терли, расчесывали волосы гребнем, втирали в кожу что-то маслянистое, отчего воздух наполнился запахом лаванды и чего-то ещё, слишком удушливого, слишком чужого. В отражении зеркала мелькали их руки: одна расчесывала, другая втирала в волосы какую-то мазь, третья уже доставала шпильки.

— Не дергайтесь!

Но я не дергалась. Просто мне было больно. Они тянули, крутили, закалывали так, будто хотели, чтобы я почувствовала каждую прядь. А потом на меня надели платье — нежно-голубое, с кружевами и шнуровкой сзади. Когда они начали затягивать шнурок, я чувствовала, как рёбра сжимаются, грудь приподнимается неестественно высоко. Сережки впились в мочки ушей, холодные и тяжелые. На шею повесили тонкую цепочку с каким-то камнем — он лежал на ключицах, как чужой.

— Посмотрите.

Они развернули меня к зеркалу.

В отражении стояла не Марица Лантерис — а какая-то чужая девушка, наряженная в шелка и кружева, с уложенными волосами и румянами на щеках. Даже глаза казались другими — больше, ярче, но пустыми.

— Леди Янг будет довольна, — удовлетворенно сказала старшая горничная.

— Вон! — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

Внутри шевельнулось что-то, будто давно забытое, и я сама удивилась тому, как звучал мой голос — властно и жестко, а взгляд вдруг стал стальным. Магия внутри меня встрепенулась, странно, необычно, совсем не так, как всегда. Она словно расправляла крылья, обволакивала и желала… подавить. Желала навязать другим свою волю, подчинить.

Горничные замерли, переглянулись.

— Простите, тэба?

— Вон отсюда! — я рванула шнуровку на груди, чувствуя, как воздух наконец-то наполняет лёгкие. — Все. Сейчас же.

Они выбежали, шурша юбками. Дверь захлопнулась с тихим щелчком.

Я вздохнула, пытаясь унять ярость внутри меня и утихомирить магию. Она трещала на кончиках пальцев, ощущалась в груди… Во всем теле. Это не было похоже на лекарские заклятия или бытовую магию. Это было что-то… иное. Что-то, что я не могла контролировать. Часть меня, которая не признавала подчинения чужой воле, протестуя и взрываясь яростным потоком. И сейчас, эта часть меня сгорала от ярости, а вторая — от страха, что сейчас я могу кому-нибудь навредить.

Я стояла одна посреди роскошной комнаты в полурасстёгнутом платье, и дышала. Просто дышала. Немного успокоившись, я достала из волос шпильки, позволяя волосам каскадом рассыпаться по спине. Затем ослабила магией шнуровку корсета и только тогда застягнула пышное платье. Моих вещей в комнате не было, а выходить к ужину в ночной сорочке — не лучшая идея, поэтому сегодня я потерплю. Лишь один вечер, но не больше. Я переживу этот ужин.

А потом буду разбираться с тем, что сейчас только что было. Горничным безумно повезло, что они вовремя скрылись за дверью, иначе сейчас уже другим горничным пришлось бы смести своих подружек в совок и удобрить ими сад.

Шер! Я никогда не чувствовала в себе такой силы!

Да что со мной в последнее время происходит?

Ужин в поместье Янгов проходил в натянутой, почти церемонной тишине.

Я сидела рядом с леди Элиной, стараясь не звякать ножом о фарфоровую тарелку и мучительно вспоминая все уроки этикета, которым учили меня родители. Получалось не плохо, но довольно неуверенно, но хотя бы я не путала, для какого блюда используется какой прибор и отчаянно боролась с желанием положить локти на стол. Платье все еще душило, и я радовалась, что хотя бы тяжелые сережки не оттягивали мочки ушей. Они так и остались на столике в моей комнате. Сквозь высокие окна лился лунный свет, смешиваясь с теплым свечением канделябров.

Демитр сидел напротив, и его взгляд прожигал меня насквозь.

Он не просто смотрел — он изучал. Будто пытался разгадать, что скрывается за этим нарядом, за этими неестественно прямыми плечами, за каждым моим осторожным движением. Его синие глаза, обычно такие живые, сейчас были темными и нечитаемыми. Только легкое подрагивание чешуи на скулах выдавало напряжение.

Я подняла бокал с вином — пальцы дрогнули, и рубиновая жидкость чуть не расплескалась по скатерти. В тот же миг его пальцы резко сжались вокруг собственного бокала, будто он готов был броситься через стол, чтобы подхватить мой. Но он не двинулся с места. Просто смотрел.

Леди Элина тихо кашлянула, перекладывая нож.

— Марица, попробуйте утку, — мягко сказала она, будто ничего не замечая. — Наш повар особенно гордится этим рецептом.

Я кивнула и потянулась к блюду — и тут же поймала себя на том, что делаю это левой рукой.

Демитр резко выдохнул через нос.

— Вилочка, — пробормотал он так тихо, что, кажется, только я услышала.

Я покраснела до корней волос и поспешно сменила руку.

Он склонился над тарелкой, но я видела, как уголок его рта дернулся. Не смех — нет. Что-то более… притягательное. В голове пронеслось видение, как его пальцы будут развязывать шнуровку на моем платье позже. Шер! Ему определенно понравилось это дурацкое платье!

Маршал Янг что-то говорил о предстоящем бале, но я не слышала ни слова. Весь мир сузился до этого взгляда, до этого молчаливого напряжения между нами.

Я рискнула поднять глаза — и тут же пожалела.

Он оперся подбородком на сцепленные пальцы, и его взгляд стал еще медленнее, еще осознаннее. Скользнул по моей шее, где пульсировала жилка, по плечам, обнаженным из-за дурацкого фасона платья, по губам, которые я непроизвольно прикусила.

— Вам не нравится вино, тэба Лантерис? — вдруг спросил он громко, нарочито вежливо.

Я чуть не поперхнулась.

— Нет, то есть да… Оно прекрасно, — пробормотала я, хватаясь за бокал, как утопающий за соломинку.

Он наклонился вперед, и свет свечи выхватил хищную линию его скул, жесткий изгиб губ.

— А вот мне кажется, оно слишком терпкое для вашего вкуса, — произнес он, и в голосе явственно прозвучало: «Я знаю, что тебе нравится на самом деле».

Леди Элина резко поставила бокал на стол.

— Демитр, — сказала она ровным тоном, в котором явственно читалось предупреждение.

Он откинулся на спинку стула, но взгляд его так и не отпустил меня.

А потом в дверях появился дворецкий — бледный, с трясущимися руками.

— Ваше высочество… кронпринц Истер…

Стул маршала Янга резко скрипнул по паркету.

В проеме стоял кронпринц Истер — без свиты, без предупреждения, в дорожном плаще, с которого еще капала вода. Его каштановые волосы были растрепаны ветром, а в зеленых глазах читалось что-то опасное.

— Прошу прощения за вторжение, — его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась сталь. — Но наш разговор не терпит отлагательств.

Леди Элина первой пришла в себя.

— Ваше высочество, вы будете ужинать с нами?

— Благодарю за предложение, леди Янг. Отказать Вам было бы преступлением!

Леди Элина едва заметно кивнула слугам, и те бросились накрывать прибор для нежданного гостя. Фарфоровый сервиз появился перед принцем так быстро, словно его ждали с самого утра.

Кронпринц медленно снял плащ, позволив дворецкому подхватить мокрую ткань, и сел во главе стола. Его пальцы скользнули по рукояти меча, и лезвие, отточенное до зеркального блеска, блестнуло в свете свечей и магических шаров.

— Ваше высочество. Это большая честь видеть Вас в нашем доме. Но мы не ожидали…

— Я знаю. — Истер резко снял перчатки, швырнул их на стол рядом с тарелкой. — Король считает, что я не доглядел. Что позволил группе офицеров и деревенской магичке похитить короля соседнего государства без моего ведома.

Демитр напрягся, чешуя на скулах проступила резче.

— Официально, генерал Янг не участвовал в операции, — мягко, но твёрдо сказала леди Элина.

— Официально, — кронпринц усмехнулся. — Для меня не секрет, кто на самом деле ходил к Дао Тебарису. Кто получил план дворца. Кто передал этот план тэбе Лантерис и собственным разрешением прикрывал так называемый пьяный дебош в ее палатке от других офицеров.

Он посмотрел прямо на Демитра.

— И теперь король требует головы.

Сердце упало куда-то в сапоги.

— Мою? — спросила я, не в силах молчать.

Истер повернулся ко мне, и вдруг его взгляд смягчился.

— Нет. Мою. Король винит меня. Потому что если бы операция провалилась, если бы корт погиб — Неизвестно куда бы повернулась эта война. И теперь Совет шепчется, что я либо предатель, либо бездарь. Хотя… Все и закончилось, можно сказать, оглушительным успехом для вас, тэба.

Маршал Янг нахмурился.

— Что вам нужно, ваше высочество?

Тишина в столовой стала густой, как смола. Даже слуги замерли у стен, стараясь не дышать. Леди Элина положила вилку на тарелку с тихим звоном, её пальцы сжались в безупречно сдержанный замок.

— Ваше Высочество, — начала она, но кронпринц поднял руку, останавливая её.

— Я не за тем пришёл, чтобы вас пугать. — Его зелёные глаза скользнули по мне, затем к Демитру. — Напротив. Я пришёл предложить союз.

Демитр медленно выпрямился, его драконья сущность на мгновение проступила в золотистых искрах зрачков.

— Союз?

— Да. — Истер отхлебнул вина, его пальцы оставили на бокале влажные отпечатки. — Отец не хочет передавать мне трон, даже с учетом того, что я отлично справляюсь. Эта старая история, и должен признать, в ней целиком и полностью моя вина. — в его глазах на секунду промелькнула грусть. — Совет склоняет моего отца к этому решению. Но если я уйду, следующим кронпринцем станет мой кузен Лориан. А он… — Принц замолчал, его губы искривились, будто от вкуса чего-то горького. — Он уже договорился с канцлером Марцем.

— Но разве канцлер и сейчас не доверенное лицо Его Величества? — спросила леди Элина.

— Да, вот только отец не дает ему того объема власти, которое он желает. И боюсь, назначение Лориана может закончится и смертью моего отца и государственным переворотом. Они хотят власти. — Истер отодвинул тарелку, его взгляд стал острым, как клинок. — И если я паду, Ангар погрузится в хаос. Поэтому я прошу у вас поддержки.

Я сжала кулаки под столом, чувствуя, как магия внутри меня снова шевелится, будто живое существо. Она реагировала на угрозу, на напряжение. Но я молчала. Потому что понимала — сейчас не моя очередь говорить.

— Что вы предлагаете? — маршал Янг первым нарушил молчание.

Истер улыбнулся. Неприятно, холодно.

— Во-первых, ваш сын официально возглавит операцию по спасению корта. Мы представим это как тщательно спланированную миссию, одобренную мной лично. Собственно, как это и было изначально, когда тэба Лантерис должна была освободить дена Тебариса. Для участников ничего не изменится, ордена и награды будут вручены. А Совет перестанет аппелировать тем, что я не могу контролировать подданных. Хотя бы на время заткнутся.

— Это не решит проблему — Демитр нахмурился.

— Разумеется, нет. — кронпринц усмехнулся как то недобро. — Но даст мне время.

Тишина в столовой стала ещё гуще. Даже слуги, застывшие у стен, казалось, перестали дышать. Леди Элина медленно опустила бокал на стол, её пальцы сжались так, что костяшки побелели.

— Ваше Высочество, — начала она, но кронпринц поднял руку, останавливая её.

— Я не прошу вас отвечать сейчас. — Его зелёные глаза скользнули по каждому из присутствующих, будто взвешивая реакцию. — Но знайте: если Лориан взойдёт на трон, первыми, кого он уберёт с дороги, будут Янги. Вы слишком влиятельны. Слишком… неудобны.

Маршал Янг откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Ваше Высочество, вы говорите о государственном перевороте.

— Нет. — Истер покачал головой. — Я говорю о предотвращении переворота. О сохранении стабильности. О том, чтобы Ангар не скатился в хаос из-за амбиций пары алчных стариков.

Леди Элина вздохнула, её пальцы разжались, но напряжение в плечах не исчезло.

— И что вы хотите от нас?

— Поддержки. — Кронпринц отхлебнул вина, его взгляд стал твёрдым. — Янги — одна из самых влиятельных семей в королевстве. Ваше слово весомо. Если вы публично встанете на мою сторону, другие последуют вашему примеру.

Демитр резко вдохнул, чешуя на его скулах заиграла в свете свечей.

— А если мы откажемся?

Истер усмехнулся.

— Тогда, генерал, вам стоит готовиться к тому, что ваш род окажется в опале. Лориан и Марц не потерпят тех, кто мог бы им помешать.

Маршал Янг резко встал, его стул грохнулся на паркет.

— Ваше Высочество, вы переходите границы.

— Нет, маршал. Я просто говорю то, о чём все думают. — Истер тоже поднялся, его зелёные глаза сверкнули в свете свечей. — Послезавтра на балу двор будет искать слабые места. И если Янги не заявят о своей позиции… другие сделают это за вас.

Леди Элина поднялась, её платье мягко зашуршало.

— Мы проводим вас, Ваше Высочество.

— Нет необходимости. — Истер повернулся к двери, его плащ развелся за ним, как тень. — Я уже задержался. — но вдруг он обернулся в дверях и посмотрел прямо на меня. — Тэба Лантерис, могу ли я попросить Вас проводить меня до конюшни? К вам у меня тоже есть разговор.

— Конечно, Ваше Высочество, — ответила я, поднимаясь.

Платье, которое еще минуту назад казалось таким неудобным, теперь вообще не ощущалось. Внутри все горело — от ярости, от страха, от непонимания. Что мог сказать мне кронпринц наедине?

Мы вышли в коридор, и холодный ночной воздух ударил мне в лицо. Истер шел быстро, его шаги были бесшумными, как у хищника. Я едва поспевала за ним, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Сад поместья Янгов в лунном свете выглядел волшебным. Дорожки, усыпанные белым гравием, блестели, как серебро. Кусты необычного растения с ярко-оранжевыми цветами, тяжелые от ночной росы, склонялись под своим весом, а вдалеке журчал фонтан.

— Вы знаете, почему я пришел? — Истер остановился у фонтана, его зеленые глаза в темноте казались почти черными.

— Чтобы напугать Янгов? — Я не смогла сдержаться.

Он рассмеялся — тихо, беззвучно.

— Нет. Чтобы убедиться, что они не станут мне врагами. — Он повернулся ко мне, и в его взгляде внезапно промелькнуло что-то… человеческое. — А еще чтобы поговорить с вами.

— Со мной?

— Его Величество на балу вручит вам три ордена, — начал кронпринц, лениво поправляя перчатку. Лунный свет скользил по его профилю, подчеркивая холодноватую улыбку. — Один — за спасение генерала Янга из плена. Второй — от Ангара за победу в войне. Третий — от корта Себанамара за уже его спасение. Помимо вас, наградят и ваших друзей. К орденам полагается награда — обычно золото. Но, по этикету, женщинам его не дарят, а исполняют одну просьбу. Разумеется, — он усмехнулся, и в его глазах мелькнул расчетливый блеск, — в рамках разумного. Вы знали об этом?

— Да.

Мой ответ прозвучал тише, чем я хотела. Горло внезапно сжалось, будто кто-то обвил его невидимой петлей. Почему он спрашивает? Что ему нужно?

Принц слегка наклонился, изучая мое лицо с неприкрытым любопытством. От него пахло визарийским цветком — сладковатым и дурманящим. Я невольно отступила на шаг, но не из-за ночного холода, а из-за того, как он смотрел: будто уже видел мой ответ раньше, чем я его озвучу.

— Вы подумали, о чем хотите попросить?

О чем? Конечно, я думала. Но сейчас, под его пронизывающим взглядом, мои планы вдруг показались наивными.

— Я хотела… грант на обучение в Академии. Голос дрогнул. — И рекомендательные письма для работы. У меня нет денег, а без связей…

— Интересно… — его губы растянулись в улыбке, но в ней не было тепла. Скорее — удовлетворение хищника, загнавшего добычу в угол. — Я оплачу ваше обучение и лично подпишу письма. — Он сделал паузу, давая мне осознать щедрость предложения. — Но взамен хочу обменять вашу просьбу королю на свою.

— Какую? — сердце бешено застучало.

— Когда король спросит, чего вы желаете, ответите: «Я прошу исполнить любую просьбу кронпринца». — тон его голоса не оставлял сомнений: это не просьба, а условие сделки.

— Для чего?

— Потому что мне отец откажет.

А мне — нет? Мысль пронзила, как игла. Король благоволил ко мне после спасения генерала, но хватит ли этого, чтобы он согласился на неизвестное?

— А что за просьба?

— Это я скажу вам только после.

Он откинулся назад, и тень от колонны скользнула по его лицу, делая выражение нечитаемым.

— Поверьте, тэба, женщин награждают нечасто, а просить о таком ваших подруг я не рискну. В его голосе прозвучала насмешка. — Лучше использую вашу… склонность к авантюрам.

Значит, он считает меня пешкой. Грудь сжало от обиды, но прежде чем я успела ответить, в носу резко запахло медью.

— О…

Теплая струйка крови стекала по губе. Принц мгновенно протянул шелковый платок, но его жест был слишком отточенным, будто он ждал этого.

— Простите, совсем забыл, что визарийские цветы полезны драконам, но у магов вызывают кровотечения.

Я резко отстранилась. Забыл? Или проверял?

— Ну так как? — он поднял бровь, словно не замечая моего испуга.

Кровь пропитывала платок, оставляя алые пятна. Голова слегка кружилась, но я выпрямилась, глядя ему прямо в глаза. И тогда я почувствовала его магию. Он распространял ее возле себя, направлял на меня, заставляя все внутри сжиматься, опускать голову и подчиниться. Странно, но я не разу не ощущала подобное ни от одного знакомого мне мага. Внутри меня все вскипело, как несколькими часами ранее, но на этот раз моя магия не пыталась подавить, а лишь сбросить холодные нити его магии, гнущие меня вниз к земле. В глазах вспыхнуло, на секунду я ослепла и оглохла, но почувствовала, что получилось. Он отступил.

Я вытерла кровь платком, наблюдая, как его брови чуть приподнялись, но в глазах — лишь любопытство, будто перед ним редкий экспонат.

— Очаровательно, — прошептал он, и его магия снова поползла ко мне, теперь плотнее, настойчивее. — Мне нужна ваша помощь!

Я сжала кулаки. Внутри бушевала буря — его чары давили, а мои отбивались, как загнанный зверь. Голова раскалывалась, но я не опускала взгляд. Я оскалилась, чувствуя, как мои силы копятся в кончиках пальцев. В воздухе между нами затрещало, будто невидимые нити его власти лопались одна за другой. Он отступил на шаг — впервые за вечер — и рассмеялся.

— Прекрасно. Тогда давайте на чистоту: я могу сломать вас. — Его пальцы скользнули по по моим, забирая его окровавленный платок, и я едва сдержала вздрагивание. — А вы можете попытаться сломать меня. Но это… смертельно.

Я вырвала руку.

— Я откажусь, Ваше высочество.

Его улыбка не дрогнула, но в глубине взгляда что-то вспыхнуло — то ли злость, то ли уважение.

— Уверены?

— Абсолютно. Я не знаю, ни о чем просьба, ни ее последствий, и рискую потерять все, чего смогла для себя добиться.

Я не отвела взгляда, хотя сердце колотилось так, что, казалось, он слышит его. Что, если он рассердится? Но хуже всего была мысль, что он ожидал этого отказа.

Принц медленно выпрямился, отбрасывая тень на мраморные плиты.

— Жаль. Возможно, это могло бы навсегда определить наши отношения с отцом. Что ж. — он усмехнулся. — Если однажды вы услышите трагическую весть о кончине кронпринца, то знайте — моя смерть на вашей совести.