Марица

Глава 13 Остатки древнего храма

Мы осторожно спустились с холма обратно в лагерь, где царил полнейший беспорядок. Палатки были разорваны, повозки разбросаны, а земля, хоть и перестала трястись, всё ещё казалась зыбкой и ненадёжной.

— Нужно наводить порядок, — сказала я, глядя на разбросанные вещи и перевёрнутые ящики с припасами. — И помочь тем, кто пострадал.

Гондера уже бежала к группе солдат, которые пытались поднять поваленную палатку, а Сервина, скрутив свои пепельные волосы в пучок, направилась к раненным, которые лежали неподалёку, стонали и теряли сознание.

Мы быстро организовались: я помогала перевязывать раны, используя оставшиеся бинты и травяные настои, которые удалось сохранить. Магией я старалась останавливать кровотечения и облегчать боль, чувствуя, как силы возвращаются ко мне с каждым спасённым человеком.

— Здесь нужна помощь! — крикнула Гондера, подбегая с ведром воды. — Кто-то застрял под обломками!

Мы бросились к месту, где несколько солдат пытались вытащить из-под завала молодого офицера. С усилием и с помощью нескольких человек нам удалось освободить его, хотя он был сильно избит и едва дышал.

— Не сдавайся, — шептала я, — Мы рядом.

Вокруг нас люди трудились не покладая рук: кто-то собирал разбросанные вещи, кто-то строил временные укрытия из оставшихся материалов. Война казалась далёкой, почти забытой — сейчас важнее было выжить и помочь друг другу.

— Одна радует. Наступление точно отложат. — Гондера села рядом со мной и устала выдохнула.

Девушка распустила косу и черные длинные волосы разметались по спине. Миловидное личико сейчас было испачкано в саже. Я невольно залюбовалась. Ее вряд ли можно было назвать красавицей, но хорошенькой однозначно.

— Да, после такого не до наступления ни нам, ни феорильцам. Их тоже сильно задело. Наши командиры связались с их стороной. Выяснилось, что ни у них, ни у нас магией не фонит.

— Что, совсем ничего? — с сомнением спросила я.

— Нет. Обычные следы. У меня мама магичка, а я вот в отца пошла — человек. Но знаю, что для такого заклятия нужен колоссальный резерв.

— Да. — согласилась я. — Мы от последа магии вздохнуть бы не смогли, не то, что спокойно работать.

— Но тут еще завтра днем приедут Верховные маги обеих сторон, проведут сканирование и уже тогда будет определена дата битвы.

— Война по расписанию! — хмыкнула я

— Точно. Пошли завтракать.

Мы направились к краю лагеря, где еще теплел потушенный походный костер. Гондера, уставшая, но бодрая, села на бревно, и я присоединилась к ней, держа в руках простую тарелку с кашей. Вокруг стояла тишина — уставшие люди постепенно приходили в себя, а первые лучи солнца приятно грели спину.

Боги, я уже мечтаю о тарелке наваристой похлебки и хорошем куске свинины! Вот что нужно сделать, чтобы эта война побыстрее закончилась и, желательно, без моей сдачи феорильцам, чтобы я наконец смогла наесться⁈

Верно, в таких местах, где раньше поклонялись Богам, желания произносить нужно очень осторожно. Видение накрыло меня внезапно.

Взгляд словно сам собой устремился вверх, и перед глазами развернулась панорама Адаловой долины с высоты птичьего полёта. Зелёные луга и извилистая река, которая лениво петляла между холмами, казались такими мирными и далекими от недавних событий. Вдали мерцали серебристые крыши заброшенных деревень, а леса, словно огромные живые щиты, окружали долину со всех сторон.

Но взгляд мой невольно опустился вниз, и земля начала стремительно приближаться. Фокусировка сосредоточилась на небольшом холме, расположенном недалеко от долины — месте, где когда-то стоял Храм Богов. Земля все приближалась, и вот уже я могла разглядеть остатки древнего строения.

Храм был разрушен временем, но даже в развалинах чувствовалась его прежняя мощь. Стены, покрытые трещинами и мхом, всё ещё хранили в себе загадочные символы и узоры, вырезанные с неимоверной тщательностью. Каменные колонны, многие из которых лежали поваленными, создавали причудливый лабиринт теней и света. Среди обломков выделялся старый алтарь — массивный каменный блок, покрытый изъеденной временем рунической печатью. Руны были глубоко выгравированы, их линии переплетались между собой, образуя сложный узор, который казался одновременно и защитным заклинанием, и древним посланием. Но самое интересное было в том, что на древних рунах, мелом, были начерчен смутно знакомый мне символ.

Видение стало медленно растворяться, и я вновь ощутила прохладу утреннего воздуха, запах дыма и свежести. На меня никто не обращал внимание, всех занимало обсуждение ночного происшествия. Я поставила тарелку к грязной посуде и пошла в сторону нашей палатки.

Она стояла на том же месте. Ткань была натянута туго, без единой дыры, а внутри — мои вещи лежали в беспорядке, но ничего не было, к моему удивлению, сломано. Пыль и мелкий мусор, поднятые землетрясением, осели вокруг, но не проникли внутрь убежища. Я почувствовала странное облегчение — жаль было бы, если вещи пропали.

Из сундука я достала угольный карандаш и пергамент и аккуратно развернула его на коленях. Рука сама начала выводить линии, которые я видела в видении. Символ получался неуклюжим, но узнаваемым — круг, опоясанный зигзагами и пересекаемый тремя вертикальными чертами. Где я его уже видела?

Внезапно я поняла — этот знак был в свитке с Историей великой миграции. Иллюзион! Общество, принимавшее к себе всех чистокровных магов, демонов и драконов. Они отрицали смешивание видов, стараясь сохранить чистоту крови. И появился Иллюзион именно в ранние периоды начала великой миграции. Именно они пытались провести закон, в соответствии с которым браки между видами должны были быть запрещены, а дети от таких связей — убиты. Это вызвало скандал и недовольство народа. Тогда Иллюзион собрал своих последователей и отправился в Иные земли. Там они основали свое государство-колонию, где продолжают жить по своим законам.

Нет, они не закрылись, в колонию вполне можно и приехать, осмотреться, и если ты являешься чистокровкой, то тебе даже предложат остаться. Но полукровок они не принимают. В Иных и за Иными землями полукровки в колонии Иллюзиона могут рассчитывать только на короткую остановку, сытный обед, но спустя пару дней их попросят уехать.

Отец был помешан на Иллюзионе. Точнее, на Совете Управления Иллюзиона. Собирал всю информацию, слухи, сплетни, мифы, которые мог найти. И что из собранной им информации было правдой, а что только домыслами — вряд ли кто-то, кроме самого Иллюзиона мог бы рассказать.

Но что делает свеженачертанный символ на древней печати? Ему же не более месяца. То есть кто-то в период войны добрался до старого Храма Богов только для того, чтобы нарисовать его мелом? Это даже не руны, не магия. Просто… мел.

Мне надо на него посмотреть. Что-то мне подсказывало, что мой сон, землетрясение и видение о Храме Богов связаны между собой.

Весь день я провела, погружённая в свои дела, стараясь не думать о тревожных мыслях, которые неотступно преследовали меня с утра. Сначала помогала с перевязкой раненых, навестила своих мальчиков, всех, кроме Демитра, затем вместе с Гондерой и другими собирала разбросанные вещи, восстанавливала порядок в лагере. Временами мои руки сами тянулись к свиткам и заметкам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в том, что я увидела во сне и в видении.

Но с каждым часом ощущение, что что-то важное ускользает, становилось всё сильнее. Еще и за костром завели разговор, что завтра в штаб приедет маршал вместе с главой Магического совета, и по слухам, кронпринцем. Он вызвался лично поддержать войска и проверить планы наступления. Значит, послезавтра скорее всего будет решаться судьба и нашей страны, и Феорильи, и все мы попадем в жернова мясорубки, по иронии называемой битвой.

Когда солнце начало клониться к закату, я собрала небольшой рюкзак: пару бутылок воды, немного еды, свиток с заметками, угольный карандаш и пергамент. В лагере уже начинала опускаться тишина, лишь изредка прерываемая тихими разговорами и шелестом ветра. Я не собиралась уходить далеко, лишь на несколько метров в лес от лагеря.

На опушке леса я села на поваленное дерево, достала из сумки старый, почти потрёпанный свиток, который бережно хранила с самого детства. В нем были записаны разные заклинания — некоторые простые, другие совсем странные, почти забытые. Одно из них особенно привлекало меня тогда, в детстве: заклятие, позволяющее перенести своё сознание в тело другого существа — птицы, рыбы или насекомого. Я помню, как с замиранием сердца впервые прочла его, и с тех пор оно стало моим маленьким секретом.

Секретом, которым я научилась пользоваться только с примерно пятисотой попытки.

Часто я пользовалась им, чтобы почувствовать мир иначе. Помню, как однажды я вселилась в маленькую птичку, чтобы снять с неба воздушного змея, который упрямо цеплялся за ветки старого дуба. Летая над деревней, я наблюдала за людьми, за их суетой и радостями, которых раньше не замечала. Или другой случай — я превратилась в барана, чтобы преподать урок главному хулигану деревни, Грембу. Он всегда дразнил меня и других детей, но в облике барана я смогла неожиданно подойти к нему и немного разодрать его штаны в весьма интересном месте. Он ревел, сидя на траве, как девчонка, хотя я даже не поранила его рогами.

Однако однажды отец узнал о моих приключениях. Он был строг и непреклонен и запретил использовать это заклятие. «Ты можешь остаться в теле животного навсегда», — сказал он, и в его голосе звучала не только тревога, но и страх. Больше заклинанием я не пользовалась.

Но сейчас, когда я держала в руках угольный карандаш и пергамент, а перед глазами стоял символ Иллюзиона, я поняла — мне нужно рискнуть. Мне нужно перенестись в птицу, чтобы подлететь к печати, рассмотреть её поближе, узнать, что скрывается за этим загадочным знаком. В конечном итоге, выбор невелик — либо застрять в теле птички либо столкнуться с кем-нибудь из Феорильи. Вариант с птичкой перевесил.

Я закрыла глаза, сосредоточилась и произнесла слова заклятия, которые помнила с детства. Внезапно мир вокруг изменился — я почувствовала лёгкость, ветер под крыльями и свободу полёта. Я стала птицей, маленькой и быстрой, способной подлететь к печати и разглядеть каждый её изгиб. Управляя, я направила ее маленькое тело к Храму Богов.

Птичка подошла к руинам, вдыхая запах сырой земли и древнего камня. Тени от поваленных колонн ложились на землю, создавая причудливую игру света и темноты. Я подошла к алтарю, где ещё утром видела знак. Мел, которым его начертали, был свежим — и это означало, что кто-то был здесь совсем недавно.

Да, при ближайщем рассмотрении, это действительно был символ Иллюзиона, лишь оконтовкой и некоторыми завитками отличающийся от оригинала. Я просканировала местность, но не обнажила никаких магических следов. Все они давно рассеялись.

И тут я ощутила страх, но не мой, а той самой птички. На секунду она вырвалась из-под моего контроля и замерла на краю алтаря. Вдруг я ощутила знакомое ощущение — тот самый поток магии, исходивший от загадочных ручейков что преследовал меня в сне. Этот поток был тонким, но живым, как кровь, текущая по венам земли. И что страшно — гораздо древнее, чем я могла себе представить.

Меня потянуло к нему, и энергия проникала в каждую клеточку маленького тела. Сначала магия наполняла меня мягко, словно тёплый ветер, ласкающий перья. Потом поток усилился, стал пульсировать, вибрировать, словно сама природа пробуждалась под моими крыльями. Тело птички наполнилось силой, и я почувствовала, как энергия стремится разлиться дальше, переполняя меня.

Но вдруг поток стал слишком мощным — он перестал быть нежным и превратился в нечто болезненное, режущее, словно тысячи иголок одновременно протыкали моё маленькое существо. Я попыталась отстраниться, но магия уже проникла глубоко, и боль не ограничивалась телом птички — она ударила и по моему собственному телу, оставленному на опушке леса.

Я ощутила, как сердце моё бешено колотится, дыхание сбивается, а мышцы напрягаются до предела. Боль была невыносимой, и я поняла — эта магия не просто поток, это живое существо, которое требует внимания, подчинения или… освобождения.

Внезапно сознание разорвалось — я вырвалась из тела птицы и с трудом открыла глаза. Тело на опушке леса содрогалось, а я, сидя на поваленном дереве, тяжело дышала, пытаясь справиться с приступом.

— Шер, — выдохнула я, — это было слишком…

Вокруг стояла тишина, лишь лёгкий шелест листьев напоминал о том, что я всё ещё в этом мире. Я взглянула на свиток в руках и на символ, начерченный мелом в видении. Всё сходилось: этот поток, эти ручейки энергии — они связаны с древним Храмом Богов и, возможно, с Иллюзионом. Кто-то пробудил эту силу, и теперь она требовала выхода.

Не знаю откуда, но я точно знала: этот кто-то хотел вызвать землетрясение в момент боя, чтобы Феорилья выиграла и пошла дальше на столицу Ангара. И этот кто-то был не из Феорильи. Ему вообще было плевать и на страну, и на ее короля, и на народ. Они все лишь инструмент, чтобы незаметно добраться до… меня. Добраться, чтобы убить.

Вот только этот кто-то не может полностью контролировать поток. И он взорвался раньше, чем было необходимо.

Кто-то из Иллюзиона. Но как? Как они заставили Феорилью напасть на нас? Договорились? Подкупили? Обещали власть или возможность пользоваться этой силой?

Я встала, чувствуя, как тело постепенно возвращается в норму, и направилась обратно в лагерь. Голова шла кругом. Доказательств — никаких. Я почему то была уверена, что всему Магическому совету не почувствовать от символа и крупицы того, что почувствала я. Значит — молчим, улыбаемся и разбираемся сами.

Я шла через лагерь, укрываясь тенью от редких костров и редких прохожих, чтобы не привлекать лишнего внимания. Мои мысли крутились вокруг загадочного символа и странной магии, что я ощутила в теле птицы. Нужно было получить больше информации — и быстро.

Портальный дуб стоял неподалёку, на краю лесной опушки. Для связи маги всегда выбирали самые старые дубы, чтобы они могли служить нам связующим звеном, позволяя отправлять и получать корреспонденцию и свитки из самых удалённых библиотек и архивов. Я подошла к нему, чувствуя, как легкий ветерок играет с листьями.

Пальцы скользнули по шероховатой коре. Листья зашуршали сильнее, и внезапно передо мной возникло мерцающее, словно сотканное из света и тени, окно. Через него я направила запрос в Столичную библиотеку — крупнейшее хранилище знаний, где хранились свитки и манускрипты по истории Великой миграции, а также по периоду до неё. Особое внимание я уделила свиткам, касающимся Иллюзиона.

Отправка заняла несколько мгновений, и портал начал постепенно затухать, оставляя после себя лишь едва слышимый шелест листьев.

Понимая, что сейчас лучше всего отдохнуть и восстановить силы, я вернулась в палатку. Тело требовало покоя, а разум — отдыха от постоянного напряжения. Я закрыла глаза, позволяя мыслям раствориться и погрузиться в долгожданный сон.