Марица

Глава 18 Патриния Варц

"Дорогая Клавина,

Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии. Как поживает мой внук? Пусть его сон будет крепким, а дни — светлыми. Передай моему дорогому зятю, что я горжусь им — он стал прекрасным отцом, хоть сам, уверена, ещё не до конца это осознал.

К сожалению, много не написать. Здесь, в лагере, всё напряжённо, но под контролем. Кронпринц держится стойко, а драконы Янгов, как всегда, рычат громче, чем кусаются.

Как бы то ни было, береги себя. Прости, больше, кроме этой короткой записки, мне написать нечего. Верю, что смогу завтра вас обнять и поцеловать.

Твоя мать,

Патриния Варц."

p.s. Если Жувьер снова придет просить денег — скажи, что я велела ему обратиться в храм. Пусть Боги решают, достоин ли он помощи.

Патриния Варц еще раз перечитала письмо, удостоверяясь, что не написала ничего лишнего, что заставило бы ее дочь волноваться больше, чем положено. После чего открыла портальный дуб и опустила письмо. Кивнула стражу, что неотступно следовал за ней по пятам, и направилась в сторону своей палатки. Необходимо было отдохнуть. Завтра тяжелый день.

«Сколько уже таких „завтра“ было в моей жизни?» — её пальцы непроизвольно коснулись броши — серебряной совы, холодной и гладкой. Символ Тайной канцелярии. Символ долга.

Долг.

Это слово определяло её жизнь с тех пор, как шестнадцатилетней девчонкой она поступила на службу в канцелярию. Тогда она верила, что правда и справедливость — это одно и то же. Теперь знала: правда, как и ложь — это всего лишь инструмент для достижения целей. И людей определяет именно то, каких целей они хотят достичь.

Тишина ночного лагеря была обманчива. За каждым шелестом палатки, за каждым потрескиванием костра скрывались десятки ушей и глаз — своих или чужих, неважно. Информация — вот что двигало миром, и леди Варц давно научилась добывать ее из самых неожиданных источников.

Она шла по лагерю, ощущая на себе взгляды. Одни — полные страха, другие — ненависти, третьи — любопытства. «Сова», «серая тень», «королевская стерва» — сколько прозвищ женщина слышала за эти годы. Но ни одно из них леди Варц уже не задевало. Она давно перестала быть просто Патринией Варц. Она стала должностью, символом, инструментом. И это устраивало ее куда больше, чем участь обычной женщины, вынужденной играть по чужим правилам.

Патриния закрыла глаза, позволяя холодному ночному ветру остудить лицо. Мысли вернулись к последнему разговору. Она не верила в совпадения. Война, Иллюзион, корт Феорильи, внезапно изменившийся, землетрясение… Всё это было звеньями одной цепи. И если Марица права, то завтрашняя битва — всего лишь спектакль, разыгрываемый теми, кто оставался в тени.

«Но зачем?»

Вопрос висел в воздухе, как лезвие гильотины.

Она повернулась и вошла в палатку. Внутри царил строгий порядок: походный стол с разложенными донесениями, узкая койка, на которой даже сейчас, в походных условиях, одеяло было застелено с армейской аккуратностью. На столе лежал небольшой свиток — последнее сообщение от её агента в столице.

«Канцлер Марц встречался с неизвестным. Передал ему что-то. Будьте осторожны.»

Патриния медленно разорвала свиток и бросила обрывки в жаровню. Огонь мгновенно поглотил бумагу, оставив лишь пепел.

«Марц. Лисья морда, вечная улыбка и глаза, в которых нет ни капли тепла.»

Она всегда подозревала, что он замешан в чём-то грязном. Собственно, так можно было сказать и про половину королевского двора и Совета. Большинство из них добивалось должности ради денег и власти, и лишь единицы действительно делали свое дело честно и ради государство. Как жаль, что таких было меньшинство, зато работать с ними было куда проще.

«Если Иллюзион действительно контролирует корта, то завтрашняя битва — ловушка. И мы все в неё попадём.» — вспомнился собственный голос, когда получасом ранее она докладывала кронпринцу последние новости и обрисовала свой план. Он лишь коротко кивнул, одобряя его. Истер был умным политиком, искренне заботившимся о своем народе, и настолько адекватным, что порой начальник Тайной канцелярии совсем не понимала нелюбовь короля к собственному сыну.

Патриния вздохнула и подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене палатки. В отражении смотрела на неё женщина с холодными серыми глазами и лицом, на котором время оставило лишь тонкие морщинки у глаз.

Женщина опустилась за стол и закрыла глаза, позволяя себе на мгновение расслабиться.

«Марица Лантерис…»

Ее отец был выдающимся человеком. Честным, принципиальным, благородным — всем тем, чего так не хватало в этом мире. И теперь его дочь оказалась в центре бури.

Патриния открыла глаза. Нужно было составить донесение королю, но слова не шли. Вместо них в голове звучали обрывки разговоров, подозрения, догадки.

— Леди Варц? — В шатер вошел один из ее агентов, молодой человек с бесстрастным лицом. — Вы просили доложить. Канцлер уехал из лагеря еще до темноты, сразу, как подготовил речь принцу.

— А Дао? Все сделано, как приказано?

— Да, стража предупреждена. Делают вид, что спят.

— Отлично. Доложи, как будут новости.

Она потянулась к кубку с вином. Горький вкус напомнил ей о том, что даже в самом сладком напитке может скрываться яд. Так и в этой ситуации — каждый шаг, каждое слово могли стать роковыми. Но она была почти уверена, что рассчитала верно. Марица, несмотря на юность и отсутствие образования, обладала редкой проницательностью и смекалкой. И смелостью.

«Совсем как её отец.»

Девушка не стала бежать, не попыталась скрыть правду, даже понимая, что за ее предположения ее могут и казнить. Не испугалась выкрасть генерала. Да, ситуация была несколько иная, все таки устроить побег Дао Тебарису — фактически государственная измена. Но интуиция подсказывала леди Варц, что Марица поступит именно так, как нужно им с принцем. Использовать дипломатические каналы, чтобы расколдовать корта, конечно можно, но это займет немало времени и сил. Да и к тому же не слишком надежно, ведь маг или демон явно близко к корту, возможно даже в его Совете.

Побег будет надежнее.

Она отставила кубок, чувствуя, как усталость накрывает её тяжёлой волной, и легла на кровать, прямо в платье. Есть немного времени, и стоит отдохнуть. Глаза сами собой закрывались, тело, измученное бессонными ночами и бесконечными расчётами, наконец взяло своё. Она опустила голову на подушку, и мир вокруг поплыл, растворившись в серой дымке.

— Леди Варц!

Резкий голос вырвал её из сна. Патриния вздрогнула, привычно схватилась за кинжал, спрятанный в складках платья, но через секунду расслабилась. Перед ней стоял тот же агент.

— Леди Варц, — агент стоял по стойке «смирно», но в его глазах читалось недоумение. — Генерал Янг посетил пленного. Пробыл там пятнадцать минут. Затем отправился в свою палатку отдыхать.

«Струсила, девочка! Жаль» — Патриния медленно села на край кровати, ощущая во рту привкус разочарования, горче винных осадков.

Мысль пронеслась, как холодный ветер. Она вспомнила Марицу — ту, что смотрела в глаза, не опуская головы, ту, что напомнила ей Адорда.

— А где сама тэба Лантерис? — спросила она, поправляя сбившуюся брошь. — И Дао Тебарис?

— Военнопленный на месте. Тэба Лантерис в своей палатке. С соседками и… — агент слегка замялся, — с несколькими солдатами. Шумят. Судя по всему, выпивают.

— Выпивают?

— Генерал прислал им бутылку вина из личных запасов.

Патриния подняла бровь. В голове складывалась картина, но какая-то кривая, словно зеркало в балагане.

«Генерал навестил пленного, а потом отправил вино Марице и её компании?»

Она встала, поправила складки платья.

— Продолжайте наблюдение. И… — она сделала паузу, — узнайте, что именно говорил генерал Дао.

Агент кивнул и исчез за пологом.

Патриния подошла к столу, где лежала карта предстоящего сражения. Пальцы сами нашли знакомые отметки — расположение войск, возможные точки прорыва. Но мысли были далеко.

«Шер вас побери, что происходит?»

Нет, здесь что-то не так. Генералу незачем было захдить к военнопленному, если только не отпустить его Но Янги никогда до такого не опустятся, если дело не касается разведки или стратегии. Да и Марица… В голове Патринии не укладывался образ храброй и находчивой девушки, целительницы, которая будет напиваться перед боем в своей палатки. Ведь завтра она будет совершенно бесполезна!

«Неужели я в ней ошиблась?»

Она вспомнила Адорда. Как он однажды, во время учений, устроил целое представление — якобы напился с солдатами, а ночью вывел отряд в тыл «противника». Все решили, что герой Лантерис наконец-то дал слабину, а он…

«Она его дочь. Приемная, но…»

Патриния вдруг улыбнулась. Уголки губ дрогнули, будто потревоженные паутиной.

— Хитрые вы оба, — прошептала она в пустоту, а потом взяла со стола маленькое зеркальце — не простое, а зачарованное, связанное с таким же у её агента.

— Доложите, что происходит в палатке у тэба Лантерис. Подробно.

В зеркале замерцали образы, когда агент подбирался ближе к палатке, а затем осторожно направил изображение на щель у входа, и впервые за долгие годы холодная выдержка Патринии дала сбой.

— Шер вас побери! — только и смогла прошептать леди Варц.