Марица

Глава 24 Библиотека

Я сидел у камина в своей комнате, наблюдая, как языки пламени пожирают полено за поленом, оставляя после себя лишь тлеющие угли. Вечер выдался… насыщенным. Принц Истер, как всегда, мастерски сыграл свою партию. Он пришел не просто за поддержкой — он пришел за союзниками.

Его визит не был неожиданностью — слухи о напряжении при дворе доходили до нас и раньше. Но то, как он преподнес информацию… Это был не просьба, а ультиматум, замаскированный под предложение. «Поддержите меня, или Лориан сотрет Янгов с политической карты».

Честно? Почти восхитительно.

Обычно при дворе слова — это лишь дымовая завеса, за которой скрываются истинные намерения. Но сегодня Истер не стал прятаться за двусмысленностями. Он прямо сказал, что Лориан и Марц — угроза не только ему, но и нам. И он прав. Если они придут к власти, первыми под удар попадут те, кто мог бы им противостоять. А наш род всегда стоял особняком — слишком влиятельный, слишком независимый. Отец уже давно не скрывает своего презрения к интригам Совета, а я… я и вовсе не умею играть в их игры.

Но что хуже всего — принц дал нам понять, что у нас нет выбора. Либо мы поддерживаем его, либо готовимся к опале.

Я сжал кулаки, чувствуя, как чешуя на скулах слегка приподнимается. Отец после ухода Истера молча удалился в кабинет — верный знак, что он обдумывает каждый возможный ход. Мы не можем позволить себе ошибиться.

И все же в его визите было что-то… не так. Даже отец заметил, что визит Истера к нам был больше предлогом, чтобы встретиться с Марицей. Вопрос — зачем? Она — никто, даже не смотря на последние события. У нее нет ни влияния, ни связей, а орден, пусть даже и три, не дают ей никакого политического веса.

Так зачем она ему понадобилась?

Она вернулась после разговора с ним бледная, с поджатыми губами, и сразу же удалилась в свои покои, не сказав ни слова. Ни мне, ни отцу. Что он мог сказать ей? Угрозы? Предложение? Что?

У нас с отцом уже был план. Поддержать принца — но не открыто. Дать ему козыри, но оставить себе путь к отступлению. Марицу мы хотели оставить в стороне — о ней вообще никто не думал, если честно. Но теперь…

Теперь я сомневался.

Если Истер говорил с ней наедине, значит, он что-то задумал. И мне нужно было выяснить что.

Я встал, подошел к окну. Сад был погружен в тишину, лишь лунный свет серебрил листья. Где-то там, в другом крыле поместья, Марица, наверное, тоже не спала.

Что ты задумала, маленькая бунтарка?

Мысли о ней не отпускали. Она не сказала «да». Но и не сказала «нет». Эта чертова упрямица заставила меня ждать, как какого-то мальчишку, влюбленного в первую встречную. Но я не мальчишка.

Это проклятое платье, в которое она была одета за ужином. Оно душило ее, но боги, как оно подчеркивало каждую линию. Шелк обтягивал плечи, спускался к талии, а потом — этот чертов корсет, который заставлял грудь подниматься так, что я едва не сломал вилку, просто глядя на нее.

А ее губы… Она кусала их, когда нервничала, и я представлял, как делаю это вместо нее. Как мои зубы впиваются в нижнюю губу, а пальцы развязывают шнуровку, освобождая кожу, которую так хотелось почувствовать.

Дракон внутри рычал, требуя одного — взять ее. Заключить в объятия, прижать к стене, заставить забыть обо всем, кроме моего прикосновения. Но позволить себе такого я не мог.

Я вспомнил разговор с матушкой сегодня днем. С той прямотой, которую я так в ней ценю, она назвала меня безответственным эгоистичным мальчишкой и заявила, что не одобряет этот брак.

— Предложить брак без одобрения семьи? Без подготовки невесты? Без хотя бы попытки объяснить ей, что значит быть женой герцога? — Ее голос был тихим, но каждое слово резало. — Это не игрушка, Демитр. Это твое будущее. И будущее нашего дома.

Я повернулся к ней, чувствуя, как дракон внутри меня рычит, требуя вырваться наружу.

— Она не игрушка.

— Тогда почему ты играешь с ней? — Мать скрестила руки на груди. — Ты видел ее сегодня. Она — деревенская знахарка, пусть и с даром. И ты хочешь сделать ее герцогиней?

— Я хочу сделать ее своей женой.

— Жена герцога — это не просто титул! — В ее голосе впервые прорвалась ярость. — Это обязанности, интриги, давление Совета. Ты думаешь, она справится? Или ты настолько ослеплен, что готов разрушить все, что строила наша семья веками?

Я встал, чувствуя, как тень дракона растет за моей спиной.

— Она справится.

— Как? — Мать резко подошла ближе. — Ты видел ее реакцию на горничных? Она не готова даже к служанкам, а ты говоришь о дворе? О политике? О войне, которая не закончилась, а лишь затаилась?

— Она спасла корта Феорильи. Вытащила меня из плена. Перехитрила магов Иллюзиона. — Мои слова звучали как рык. — Если это не доказательство ее силы, то что тогда?

— Сила в бою — не то же самое, что сила при дворе. — Мать покачала головой. — Ты хочешь бросить ее в волчью стаю без защиты. Без знаний. Без понимания, что ее ждет. И это, Демитр, не любовь. Это безответственность.

Я стиснул зубы. Она была права. Шер, она всегда была права. И все же…

Я взглянул на дверь, ведущую в коридор. Всего несколько шагов — и я окажусь у ее комнаты. Всего несколько слов — и, возможно, услышу то, что так отчаянно хочу.

Но что, если она откажет снова?

Дракон внутри зарычал, напоминая, что я не привык ждать. Но Марица… Она не была одной из тех, кого можно было просто взять. И если я сейчас войду туда, это уже не будет игрой.

Я потянулся к дверной ручке, но остановился.

«Ты ослеплен», — шептал голос разума.

«Она твоя», — отвечал дракон.

Я закрыл глаза, чувствуя, как сердце бьется в такт этому внутреннему спору. А потом решил послать к шеровому хвосту все и вышел в коридор.

Коридор был погружен в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием свечей в подсвечниках. Каждый шаг по холодному паркету отдавался в висках, будто сердце перебралось в голову и теперь билось там, тяжело и неровно. Я остановился перед её дверью — тёмным дубовым полотном с серебряной ручкой, за которым…

За которым она.

Воздух в груди стал густым, как смола. Я поднял руку, но не постучал сразу — пальцы замерли в сантиметре от дерева, будто между нами висела незримая стена.

А если она спит?

А если не спит?

Глупо. Я, Демитр Янг, наследник герцогского титула, командующий армией, дрожал перед дверью, как юнец на первом свидании. Тяжело вздохнув, я всё же постучал. Три чётких удара — не слишком громких, чтобы не испугать, но и не таких тихих, чтобы их можно было проигнорировать.

Тишина.

Потом — шорох. Лёгкие шаги по ковру.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в щели мелькнул её глаз — зелёный, как лесная трава после дождя, и такой же настороженный.

— Демитр?

Мой голос прозвучал хрипло, предательски выдав волнение:

— Ты не спишь.

Её зелёные глаза сверкнули в щели приоткрытой двери.

— Очевидно же, — ответила она, но пальцы на дверном косяке дрожали.

Дверь приоткрылась шире, и я задохнулся. Босая, в простой ночной рубашке, с рассыпанными по плечам волосами — никаких корсетов, никаких притворств. Настоящая. И от этого ещё более желанная.

— Можно войти? — я сделал шаг вперёд, уже зная ответ, но надеясь…

Она отступила, скрестив руки на груди:

— У тебя на завтра есть планы? Учения? Смотры?

— Нет, — я почувствовал, как чешуя на скулах проступила резче. Чёрт, я терял контроль.

— Отлично! — её голос внезапно стал неестественно бодрым. — Тогда сможешь проводить меня в Столичную библиотеку? Хочу почитать старые свитки.

Я замер. Шер, что это значит? Я не затем сюда пришел!

— Да, я провожу тебя, Марица, но… — моя рука непроизвольно потянулась к ней.

— Тогда спокойной ночи!

Дверь захлопнулась с глухим стуком прямо перед моим лицом, чуть не задев нос. Я стоял, сжимая кулаки, чувствуя, как дракон внутри бьётся в ярости. Сквозь дубовую дверь донёсся её сдавленный смешок.

Вот ведь маленькая провокаторша…

Утро выдалось по-летнему ясным и тёплым. Солнечные лучи мягко пробивались сквозь густые кроны дубов, играя золотистыми пятнами на вымощенной камнем площади. Тёплый ветерок, наполненный ароматами цветущих роз и свежескошенной травы, лениво колыхал занавески в окнах, принося с собой обещание долгого и неспешного дня.

Вокруг царила утренняя суета: слуги расставляли корзины с провизией, кучер поправлял упряжь, а прохожие, не спеша, направлялись по своим делам.

Я ждал у кареты, кусая губу, пока Марица спускалась по парадной лестнице — сегодня она была одета просто, в тёмно-зелёное платье без излишеств, но даже это не могло скрыть её природной грации.

— Ты выглядишь… бодро, — процедил я, когда она поравнялась со мной.

Её губы дрогнули в едва уловимой усмешке:

— А ты — как дракон, которого лишили добычи.

Я стиснул зубы, распахивая дверцу кареты. Вчерашняя ночь не давала мне покоя — эта чёртова дверь, захлопнутая перед самым носом, её смешок… Я едва сомкнул глаза, всё тело горело от неудовлетворённого желания. С которым мне пришлось справляться самому, шеровый хвост!

Карета тронулась, и Марица устроилась напротив, демонстративно разглядывая улицы за окном.

— Так что же сказал тебе Истер? — не выдержал я наконец.

— Он предложил сделку. В обмен на мою «просьбу» королю — оплату обучения в Академии.

— Какую просьбу? — я почувствовал, как по спине пробежали мурашки:

— Чтобы я попросила короля исполнить любое его желание.

Карета резко дёрнулась на ухабе, но мой взгляд не дрогнул:

— И ты отказалась.

— Да.

— Почему?

— Потому что я не знаю, чего он хочет на самом деле. — Марица усмехнулась. — Если честно, я не ожидала, что он вообще обратиться ко мне с такой просьбой. Наивно и глупо. К чему мне все менять, если король итак выполнит мою просьбу об оплате обучения и рекомендательных письмах? Разве что, расположение принца лично ко мне. Но оно мне не особо то и нужно.

— Ты сделала правильный выбор, — наконец сказал я.

— Думаешь? — она откинулась на спинку сиденья. — А что, если его просьба была бы безобидной? Просто мне не дают покоя слова, что его смерть будет на моей совести.

Я посмотрел в окно, где мелькали дома и прохожие.

— Истер мастер манипуляций. Он играет на чувстве вины, чтобы получить то, что хочет. Но если бы его просьба была безобидной — он бы сказал тебе сразу. А теперь лучше взгляни вон туда!

Карета замедлила ход, и Марица резко наклонилась к окну, забыв на мгновение о нашем разговоре. Её глаза расширились, губы приоткрылись, и я увидел, как её пальцы впились в подлокотник — и я не смог сдержать улыбки, наблюдая за ее реакцией.

Вдали, над городскими зданиями, возвышалось белоснежное здание Столичной библиотеки с высокими шпилями, увенчанные хрустальными сферами, в которых переливались застывшие молнии. Стрельчатые окна были украшены витражами, изображавшими великих магов прошлого, а каменные фасады покрывала тончайшая паутина серебряных рун, мерцающих при дневном свете.

— Боги… — прошептала Марица, и в её голосе было столько благоговения, что моё сердце сжалось.

Я вышел первым, чтобы подать ей руку, но она уже выпрыгнула из кареты сама, не сводя глаз с библиотеки.

Широкие мраморные ступени вели к резным дубовым дверям, которые сами распахнулись перед нами, пропуская внутрь поток света, звуков и магии.

— Вот это да… — Марица замерла на пороге.

Зал был огромен — сводчатые потолки терялись где-то в вышине, а между ними плавали светящиеся сферы, мягко освещавшие пространство. Вдоль стен тянулись бесконечные стеллажи, уходящие вглубь, будто в другом измерении. Посередине — массивные дубовые столы, за которыми сидели десятки людей: студенты в мантиях Академии, засыпанные книгами; маги с тросточками, шепчущие заклинания над раскрытыми фолиантами; аристократы, листающие редкие рукописи в перчатках.

Но самое удивительное — книги двигались.

Некоторые сами прыгали с полок и аккуратно приземлялись на столы перед читателями. Другие — особенно старые и опасные — были закованы в цепи и тихо шипели, когда кто-то проходил мимо. В воздухе кружили лёгкие, как пергамент, духи-помощники, указывая путь заблудившимся.

— Это… это же… — Марица повернулась ко мне, и в её глазах горел настоящий восторг. — Здесь есть всё!

Я не мог не улыбнуться.

— Почти. Некоторые книги запрещены, другие — умеют кусаться. Но да, это крупнейшее собрание знаний в королевстве.

— Отец всегда выписывал здесь свитки, но сами книги я не видела ни разу в жизни!

— Книги слишком дороги и тяжелы для передачи через Портальные дубы. Поэтому с каждой книги магией снимают выжимку текста на свитки. Именно их и рассылают по запросам.

Она уже шла вперёд, едва не подпрыгивая от нетерпения, и я последовал за ней, наслаждаясь её реакцией.

— Демитр, смотри! — она указала на огромный глобус, висящий в воздухе. На нем были изображены территории Союза Четырех Королевств и Иные земли, и он медленно вращался, показывая то одно королевство, то другое.

— Я хочу это изучить, — прошептала она, и в её голосе было столько жажды, что мне стало почти жаль — ведь сегодня у нас не было на это времени.

— Сначала найдём то, за чем ты пришла, — мягко напомнил я. — Только вот я не знаю, зачем. Марица, поделишься тайной?

Она кивнула, не слыша меня, потому что её внимание уже привлекло что-то ещё — зал заклинаний.

Там, за стеклянной перегородкой, книги не просто лежали — они пели. Страницы перелистывались сами, выпуская в воздух мерцающие символы, которые складывались в заклинания прямо перед глазами читателей.

— Можно туда? — она схватила меня за руку.

— Ты пришла сюда за чем-то конкретным или за всем и сразу? — усмехнулся я.

Девушка вздохнула, с тоской посмотрев на отдел заклинаний.

— Мне нужны книги по теореме Корсина и о Светоче. Легенды, научная документация, исследования. Что угодно.

Я поймал одного из духов-помощников — маленькое существо, похожее на оживший клочок пергамента с глазами.

— Нам нужен мастер Гаррик.

Дух кивнул и умчался вглубь залов.

Через минуту к нам подошёл высокий мужчина в тёмно-синих одеждах, с седыми висками и проницательным взглядом. На груди у него висел хрустальный медальон — знак старшего библиотекаря.

— Лорд Янг, — он слегка склонил голову. — Вы редко посещаете наши залы.

— Сегодня не ко мне, мастер Гаррик. Моя спутница жаждет знаний.

Гаррик перевёл взгляд на Марицу, оценивающе, но без высокомерия.

— Чем могу помочь, леди?

— Мне нужны книги по теореме Корсина и о Светоче. Все, что у вас есть.

— Будете изучать здесь?

— Да, здесь.

Гаррик кивнул и жестом пригласил нас следовать за ним.

Я шёл позади, наблюдая, как Марица разглядывает каждый угол, каждую книгу, каждый символ — с таким жадным интересом, будто пытается запомнить всё сразу.

И в этот момент я понял: она здесь — дома. Гораздо больше, чем при дворе. Гораздо больше, чем в светских салонах. Здесь, среди этих древних фолиантов и шепчущих свитков, она была настоящей.

И я не мог отвести взгляд.

Мы провели в библиотеке почти весь день, погрузившись в свитки и чтение, выписывая интересующие нас сведения, лишь раз прервавшись на еду. Духи-помощники сновали по залам, принося нам все новые и новые фолиаты. Большая часть из них состояла из научных исследований того или иного мага.

Камин в читальном зале потрескивал, отбрасывая тёплые блики на страницы древних фолиантов. Мы сидели за массивным дубовым столом, заваленным книгами, свитками и листами с нашими заметками. Марица склонилась над очередным томом, её пальцы быстро перелистывали страницы, а глаза жадно впитывали каждую строчку.

— Нашла! Вот! — она вдруг воскликнула, тыкая пальцем в текст. — Смотри, здесь говорится, что Светоч — это не конкретный человек, а стадия развития дара сновидца!

Я подвинулся ближе, чтобы разглядеть мелкий почерк.

— «Из поколения в поколение любая магия, в том числе и магия сновидцев крепнет, — прочитал я вслух, — пока не достигнет наивысшей точки — способности видеть будущее ясно, без ограничений. У сновидцев этот этап и именуется Светочем».

Марица задумалась, её брови сдвинулись.

— То есть получается, что Светоч не владеет какой-то особенной магией, а всего лишь сновидец, дар которого развился до конца. На это должен влиять и род. Значит, чем древнее и могущественнее род, тем больше вероятность появления Светоча.

— И который, судя по всему, уже проявился, — добавил я, указывая на другой отрывок. — Здесь упоминается, что последний известный Светоч жил более пятисот лет назад и предсказал Великую Миграцию.

— Но почему они так боятся этого дара?

— Потому что он даёт контроль над Истоком, — раздался голос за нашей спиной.

Мы обернулись. Мастер Гаррик стоял с ещё одной книгой в руках — толстым томом в кожаном переплёте, испещрённым серебряными рунами.

— По крайней мере, так говорится в легендах. Это «Трактат о природе Истока», — пояснил он, кладя книгу перед нами. — Здесь подробно описано как появилась теорема Корсина. По своей сути — это уравнение, которое может рассчитать вероятность возникновения рун, с помощью которых можно управлять хаосом. Но хаос с его бесконечной вероятностью просчитать невозможно. Только предвидеть. Сновидцы не смогут это сделать во снах, только маг, что может заглядывать в будущее в моменте, без необходимости его расшифровки.

Марица тут же раскрыла фолиант, её глаза загорелись.

— «Тот, кто постигнет теорему Корсина, — прочитала она, — сможет не только предвидеть будущее, но и влиять на него. Исток — это хаос, но хаос, подчинённый воле Светоча, становится оружием».

— Вот почему Иллюзион развязал войну, — пробормотал я. — Они боялись, что Светоч появится и перевернёт их планы.

— И как же хорошо, что они думают, что маг умер, — последнюю фразу Марица прошептала мне на ухо, аккуратно закрывая «Трактат о природе Истока».

— Мастер Гаррик, — обратилась она к библиотекарю, который всё ещё стоял рядом, — можно ли сделать копии из этих книг? И… — она слегка замялась, — чтобы это осталось между нами?

Гаррик медленно поднял бровь, переводя взгляд с Марицы на меня, а затем на стопку книг перед ними. В воздухе повисло молчание, нарушаемое лишь потрескиванием камина.

— Копии возможны, — наконец сказал он, — но за каждую взимается плата. Что касается конфиденциальности… — Он наклонился ближе, и его голос стал едва слышным: — Библиотека уважает тайны своих читателей, если они не угрожают королевству.

Я кивнул, доставая кошель. — Это чисто академический интерес, мастер Гаррик. Ничего более.

— Конечно, лорд Янг. — Гаррик склонил голову. — Духи-переписчики подготовят материалы к завтрашнему утру. Они будут ждать вас в отдельном кабинете.

— Благодарю, — Марица улыбнулась.

Как только библиотекарь удалился, я подал Марице руку.

— Предлагаю поужинать. Тут есть отличная таверна, где подают нежнейшего кролика и прекрасный эль.

— Хочешь меня напоить?

— Хочу вытащить тебя из этого царства книг! — рассмеялся я. — Даже в Академии я не проводил столько времени среди пыльных фолиантов.

Карета медленно катила по узким улочкам Элантры, оставляя позади величественные шпили библиотеки. Вечерний город был наполнен мягким светом фонарей, а в воздухе витали ароматы жареного мяса и свежеиспечённого хлеба. Марица, уставшая, но довольная, сидела напротив меня, перебирая свитки с заметками, которые мы успели сделать за день.

— Ты уверен, что эта таверна того стоит? — спросила она, отрываясь от пергамента.

— Абсолютно. «Лисья нора» — лучшее место для тех, кто ценит хорошую еду и покой.

— Покой? — Она подняла бровь. — После всего, что произошло, это звучит как сказка.

Я усмехнулся:

— Поверь, даже драконам иногда нужно место, где можно просто поесть без придворных церемоний.

Карета остановилась у невзрачного здания с вывеской в виде рыжей лисы. Из открытых окон доносились смех, звон бокалов и аппетитные запахи. Я вышел первым, подав Марице руку, но она, как обычно, проигнорировала её и спрыгнула сама, лишь бросив мне вызывающий взгляд.

— Упрямая, — пробормотал я, но в углу рта дрогнула улыбка.

Внутри таверна оказалась уютной и шумной. Деревянные столы, покрытые потертыми скатертями, были заполнены самыми разными посетителями: купцами, студентами, парой магов в потрёпанных мантиях. В углу музыканты наигрывали живую мелодию, а официантки ловко сновали между столиками, неся подносы с едой и питьём.

Мы заняли свободный столик у камина, где огонь отбрасывал тёплые блики на стены.

— Что посоветуешь? — Марица окинула взглядом меню, написанное мелом на доске.

— Кролика в вине и яблочный эль. Лучше сочетания не найти.

— Тогда я доверюсь твоему вкусу.

Когда заказ принесли, Марица закрыла глаза, вдыхая аромат блюда. Кролик был нежным, таял во рту, а винный соус придавал ему лёгкую кислинку. Она отломила кусочек хлеба, обмакнула его в соус и с наслаждением откусила.

— Боги, это восхитительно! — воскликнула она, и в её глазах вспыхнул тот самый огонёк, который я любил больше всего.

— Я же говорил.

Мы ели не спеша, обсуждая прочитанное в библиотеке. Марица оживилась, рассказывая о своих догадках:

— Если Светоч действительно может управлять Истоком, то Иллюзион боится не просто дара, а того, что кто-то сможет переписать их планы. Но почему они уверены, что это угроза именно им?

— Потому что власть любит стабильность, — ответил я, отпивая эль. — А Светоч — это хаос в чистом виде. Непредсказуемость.

— Но если они так боятся хаоса, зачем сами его сеют? Война, заговоры…

— Потому что это их хаос. Контролируемый.

Она задумалась, ковыряя вилкой остатки еды.

— Значит, мне нужно научиться контролировать этот дар. Если он действительно во мне…

— Когда ты научишься, — поправил я. — Но не одна.

Наша беседа прервалась, когда к столику подошёл музыкант с лютней.

— Песню для пары? — предложил он с ухмылкой.

— Мы не… — начала Марица, но я перебил:

— «Дорогу домой».

Музыкант кивнул, и через мгновение зазвучала мелодия — тихая, наполненная тоской по чему-то далёкому и дорогому. Марица замерла, слушая, а потом неожиданно улыбнулась:

— Ты знаешь, что это одна из моих любимых? Папа пел мне ее в детстве вместо колыбельной. Громко и фальшиво. А мама все ругалась, что от его пения курицы со страха вечером нестись начинают.

— Я рад, что я угадал.

Она покачала головой:

— Ты невозможен.

— Зато предсказуем.

Когда музыка стихла, я расплатился, и мы вышли на улицу. Ночь была тёплой, звёзды яркими, а город постепенно затихал. Мы шли пешком, не спеша, наслаждаясь тишиной.

— Спасибо, — вдруг сказала Марица.

— За что?

— За этот вечер. За книги. За… возможность быть собой.

Я остановился, повернувшись к ней. В свете фонарей её глаза казались ещё глубже, а волосы казались еще темнее.

— Ты всегда можешь быть собой. Даже если это будет стоить мне пары разбитых ваз во дворце.

Она рассмеялась, и этот звук был лучше любой музыки.

Дорога до поместья пролетела незаметно. Ворота были уже закрыты, но стражники, завидев нас, молча пропустили внутрь. В холле горел лишь один канделябр, отбрасывая длинные тени на стены.

— Завтра рано вставать, — прошептала Марица, останавливаясь у двери своих покоев.

— Знаю.

Она заколебалась, словно хотела что-то сказать, но в итоге лишь кивнула:

— Спокойной ночи, Деми.

— Спокойной ночи, Марица.

Дверь закрылась, и я остался один в полумраке коридора, ощущая разочарование от того, что мне не подарили даже поцелуй. Но в то же время, рациональная часть меня подсказывала мне, что поступала она правильно.

В конце концов, у нас было время.