Кузница смерти

Глава 29

Двенадцатая рота возвращалась в Восточную Заставу настоящими победителями. Патрули и прохожие с завистью смотрели на шедших в первых рядах двоих пленных баронов. Слухи о подвиге роты каторжан катились впереди их самих, так что многие уже знали о предательстве дворян. Конечно, вся эта информация обросла разными подробностями, но главное оставалось неизменным. По приказу генерала бывшие преступники разоблачили опасный заговор предателей-баронов!

Наиль шел в рядах седьмого десятка под личиной вора Нила. Раз уж ему предстояло принять наказание в этом образе, то и в город входить следовало в нем, чтобы в дальнейшем особенно внимательные глаза не заподозрили странности.

Рядом с юношей маршировал Трош, то и дело косившийся на своего «десятника». Вор полностью оправился от своих ран и теперь ощущал некоторую вину за то, что должно было вскоре случиться. Наиль не только спас ему жизнь, сильно пострадав из-за нарушения духовного контракта, но теперь еще и получит дополнительное наказание. Впрочем, так чувствовали себя все в двенадцатой роте. Это вызывало в пехотинцах настоящее негодование, ведь где это видано, чтобы за спасение своих товарищей так жестоко наказывали? Тем более, Наиль не провалил основное задание!

Наиль ощущал страх, но старался не показывать этого. Он не понимал, почему генерал решил так с ним поступить, но, раз уж выбора все равно не было, то постарается использовать эту возможность, чтобы проверить свои пределы. Ранее Зиргрин рассказывал ему о том, как его во время ученичества раз за разом доводили до предела через пытки и моральное давление. Это помогло ему закалить свою волю и стать в прямом смысле несгибаемым. Однако поступить подобным образом со своим учеником он не мог. Не только из-за своего подчиненного положения одушевленного меча, но и по причине глубокой привязанности к юноше. Наиль стал для Крылатого Змея первым прямым учеником, он вложил в него всю свою душу и тайно считал его своим приемным сыном. Как бы у него поднялась рука пытать близкого ему человека?

Именно из-за всего этого Наиль ощущал, что его обучение было не совсем полным, ему чего-то не хватало, он чувствовал это. Зиргрин объяснял, что пробелы позже сможет восполнить магия, в конце концов, сделать из него королевскую тень без условий «зверинца» Гильдии теней было просто нереально, условия обучения там повторить было почти невозможно. Однако парень все же решил использовать любую возможность, чтобы приблизить себя к недосягаемому стандарту, которым стал его запечатанный в меч учитель.

Двенадцатую роту встречал совершенно незнакомый старший лейтенант с глубоким шрамом на лице, разорвавшим его щеку от уголков губ до уголка глаза, из-за чего он создавал некое жуткое впечатление. Скорее всего, повышен за боевые заслуги. Но никто из бойцов не смотрел на него свысока, да и не посмел бы. Таких офицеров ценили куда больше, чем знатных отпрысков и выходцев из богатых семей, так как получившие повышение в бою прекрасно понимали цену человеческой жизни и старались беречь своих людей.

Наиль взглянул на лейтенанта. Раз он их встречал, то он и был их новым командиром. Куда делся предыдущий — юноша догадывался, но точно знал только Дарнак. Но почему-то парню стало легче от осознания того, что его товарищей передадут, судя по всему, в надежные руки. И если назначен нормальный боевой офицер, то бывшие каторжане за заслуги перед короной точно будут помилованы и переведены в обычное подразделение. Это немного успокаивало.

Старший лейтенант выслушал «официальный» доклад Берка, после чего дал сигнал стоявшим позади него дознавателям увести пленников.

— Вы хорошо потрудились, так что заслужили немного отдыха. Идите в казарму, приведите себя в порядок, перекусите и получите новую форму вместо этих лохмотьев. Я разберусь с формальностями и подойду — познакомимся.

Несмотря на свирепый вид, голос у нового командира оказался довольно приятным и спокойным. Его поведение коренным образом отличалось от того, как вел себя их прежний лейтенант. Бойцы роты не знали, почему у них вдруг сменилось командование, но никто совершенно не расстраивался по этому поводу.

Двенадцатая рота вскоре прибыла в свою казарму. Здесь их уже ждал накрытый стол с несколькими разными блюдами, что для обычных солдат являлось небывалой роскошью. Для них даже затопили баню, а на выходе из нее выдали совершенно новую форму, на рукавах которой больше не было нашивок каторжан. Эта маленькая деталь не осталась незамеченной бойцами, так что настроение в роте было приподнятым.

— Вижу, вы уже обо всем догадались, — прозвучал голос нового лейтенанта.

— Рота, стройся! — приказал Берк, едва заметил прибытие командира.

Все пехотинцы моментально заняли свои места в строю. Старший лейтенант наблюдал за ними с благосклонной улыбкой. Даже если ранее они были ничем иным, кроме мусора, то, пройдя через бои, стали достойными солдатами. В горниле войны невозможно не измениться. И здесь сразу становится видно, кто есть кто, а гниль отсеивается в первых же боях.

— Мое имя Фарис, с этого момента именно моим приказам вы все подчиняетесь. Многие уже заметили, что нашивок каторжан на вашей новой форме больше нет, так что кое-о чем догадались. Рота у вас довольно необычная. В ней даже морт состоит, хотя должен быть в корпусе мортов. Что и почему — вы мне расскажите чуть позже. Завтра в полдень на главной площади Заставы состоится вручение наград и торжественное расторжение ваших духовных контрактов. После этого будут наказания для провинившихся, и вот мне хотелось бы рассмотреть этого «счастливчика» поближе. Десятник Нил, выйти из строя.

Наиль спокойно вышел из строя и встал перед старшим лейтенантом, заложив руки за спину.

— Десятник Нил, в ожидании ваших приказов, эр старший лейтенант.

Командир взглянул на спокойно стоявшего перед ним юношу, которого, кажется, совершенно не заботит, что он завтра умрет на главной площади.

— Шестьдесят четыре удара плетью экзекутора. Что именно ты натворил?

— Нарушил духовный контракт, эр старший лейтенант.

— Так значит, предатель, — с презрением взглянул на юношу офицер.

— Эр старший лейтенант, разрешите обратиться, — словно через зубы выдавил сержант Берк.

— Разрешаю.

— Нил не предатель. Мы все в долгу перед ним, так что я прошу эра старшего лейтенанта о снисхождении.

Подняв взгляд на построившихся перед ним пехотинцев, командир увидел, как от ярости у них на лицах играют желваки. Во взгляде всех, даже сержанта Берка, горел гнев. Но этот гнев точно не направлен на юношу. Глаза Фариса сузились. Согласно докладу, в двенадцатой роте выжило шестьдесят пять бойцов, если исключить одного, то выйдет шестьдесят четыре, как и ударов плети, которые должен принять стоявший перед ним десятник. Совпадение?

— Так… Я чего-то не понимаю?

— Эр старший лейтенант, — спокойно обратился Наиль, взглянув на уродливое лицо офицера. — Я нарушил духовный контракт, чтобы спасти жизни своих товарищей. Именно поэтому моим наказанием будет не смертная казнь, а плети. Но я не могу раскрыть подробности без разрешения генерала Дарнака.

Парень прекрасно понимал, что эту информацию утаить будет невозможно, так что заранее очертил рамки, в которых пехотинцы могли обсуждать произошедшее.

— Вот оно что, — вздохнул офицер. Его взгляд, которым он смотрел на юношу, потеплел. — Однако столько ударов плети экзекутора не будут отличаться от смертной казни, так что обычная казнь была бы милосерднее.

— В моем случае есть шанс выжить. И если выживу, то смогу покинуть армию.

— Понимаю. Хорошо, я не стану касаться этого вопроса, раз уж часть информации засекречена. Все свободны. Отдыхайте.

— Ты ему не скажешь? — тихо спросил Рик, когда офицер покинул расположение их роты.

— Зачем? — безразлично ответил Наиль. — Меньше знает — крепче спит. Не забывайте, что именно ему приводить наказание в исполнение.

Неожиданно юноша скривился и сел на ближайшем пеньке, служащем для тренировок координации.

— Нил, все нормально? — заметил неладное Трош.

— Ментальный дар. Слишком много разумных вокруг, даже в баронстве было легче.

— Сходи к генералу, пусть поможет, ты же имеешь право…

— Да пошел он, — злобно сплюнул Наиль. — Переживу как-нибудь.

— Ты…

Трош недоговорил, осознав, что впервые за все время маска невозмутимости Фантома треснула, и он показал часть своих настоящих эмоций. Он не был спокойным, а тоже злился на генерала! Понимал ли Дарнак, что таким решением может потерять преданность своей темной руки? Что за безумный и несправедливый приказ.

На следующий день, в полдень, на центральной площади построилось множество боевых подразделений. В самом центре, на высоком помосте был установлен крепкий столб со свисавшими с него кандалами. Все понимали, что он означал, но сейчас никто не обращал на него внимание, потому что прямо перед всеми стоял могучий легендарный генерал Дарнак, которого сопровождала целая стая штабных офицеров и секретарей. В этот день генерал лично решил наградить стоявшую перед самым помостом двенадцатую роту. Он по очереди оглашал имена, после чего перечислял боевые заслуги и лично расторгал духовный контракт преступника. С этого момента эти люди считались полноправными подданными короны и храбрыми солдатами Восточной Армии.

Церемония затянулась до позднего вечера, так как на каждого человека приходилось тратить довольно много времени, но никто не жаловался. В конце концов, когда уже начало темнеть, а по периметру помоста зажгли магические лампы, генерал перешел к тому, ради чего здесь все еще находился Наиль.

— За ослушание приказа и нарушение духовного контракта, с учетом боевых заслуг, десятник двенадцатой роты Нил приговаривается к шестидесяти четырем ударам плети экзекутора. Десятник Нил, выйти из строя.

Наиль, чувствуя слабость в коленях, вышел вперед.

— Приказ тебе понятен?

— Так точно, эр генерал, — во взгляде юноши был бескрайний холод. Его догадки о том, что Дарнак решил таким образом его просто испытать, сейчас казались очень правдоподобными.

— Тогда поднимись на помост и займи свое место. Наказание исполнит твой командир, старший лейтенант Фарис.

— Так точно, эр генерал, — вышел из строя и вытянулся перед Дарнаком офицер.

— Приступай. И не смей его жалеть, я слежу за тобой!

— Есть, — щелкнул каблуками Фарис, после чего поднялся на помост, где его уже ожидал Наиль.

— Раздевайся по пояс, — приказал старший лейтенант.

Юноша отстегнул и положил на стоявший на переносном столе поднос ножны с клинком, стащил с себя кирасу, поддоспешник и рубаху, оставшись обнаженным по пояс. Его фигура приковывала внимание, она была худощавой, но каждый мускул казался идеально развит, создавая довольно впечатляющий рельеф. Опытные бойцы сразу замечали особенности. Подобную мускулатуру невозможно обрести, выполняя тяжелую работу. Это явно был результат тяжелых многолетних тренировок.

— Возьми в зубы, — протянул командир обмотанную грубой кожей палку с многочисленными следами укусов на ней.

Брезгливо взглянув на нее, парень все же послушно зажал палку зубами, после чего подошел к столбу и поднял руки, стараясь успокоить свое дыхание. Холодные кандалы застегнулись на запястьях, после чего Фарис натянул цепи так, что юноша едва касался земли носками сапог. Наиль не видел, как офицер принял поданную ему артефактную плеть. Едва он сжал рукоять, как по всей длине плети вспыхнули многочисленные миниатюрные руны. Плеть экзекутора! Одно из самых пугающих орудий казни.

Наиль покосился в сторону установленной рядом трибуны, где с безмятежным видом сидел генерал Дарнак в окружении своих помощников, но быстро отвернулся и закрыл глаза.

Артефактная плеть свистнула в воздухе, после чего на молодого человека обрушилась самая ужасная боль из всех, какие он когда-либо испытывал. Это было в миллион раз хуже чем он ожидал! Кожу на спине рассекло, из-за чего брызнула кровь, но сразу же остановилась. Плеть экзекутора запечатывала кровотечение, чтобы наказуемый не умер раньше времени.

— Один! — громко огласил поставленный для этой цели младший секретарь штаба.

На площади было множество солдат, но царила такая тишина, словно не было никого. И только двенадцатая рота смотрела на происходящее, сжимая кулаки от бессилия.

На спину юноши вновь обрушилась невыносимая боль, из-за которой из его глаз брызнули слезы, но он лишь крепче сжал зубами обмотанную кожей палку.

— Два!

После чего раздался новый свист плети.

В этот момент рядом с генералом Дарнаком начали сгущаться тени. Увидев это, сидевший рядом полковник спешно отсел, и в следующий миг в том месте возник одетый в чёрный костюм пожилой мужчина с холодными глазами.

— Что вы делаете, ваша светлость? — тихо и без всяких эмоций поинтересовался Микон. Ранее он отсутствовал в Заставе, но, едва вернулся, узнал шокирующую новость о предстоящей казни Наиля.

Генерал вздохнул, после чего окружил себя и Микона артефактным изолирующим барьером. Пусть убийца и был его подчиненным, но с его характером, если генерал сделает нечто, что Микон посчитает неприемлемым, то он просто бросит его и уйдет. Так что Дарнаку пришлось коротко объяснить, почему Наиль подвергается мучительному наказанию.

— Ты обезумел? — отбросил всякую вежливость Микон. — Как можно наказывать за спасение своих товарищей?

— Считаешь, если он выйдет сухим из воды, то в следующий раз не повторит нечто подобное, но уже с главным контрактом?

— Ты еще помнишь, что он не выкупленный каторжник?

— Мальчишка все еще преступник.

— Как и я, — хмуро произнес Микон. Ему не нравилось, что юношу, которого он считал уже своим преемником, наказывают буквально ни за что.

— Не сравнивай себя с ним. У него, в отличие от тебя, все еще нет никакого благоразумия. Если сейчас не создать в его разуме ограничений, то в будущем он превратится в катастрофу для нашей страны.

— Это просто твои домыслы, Дарнак! Как можно было из-за простых опасений устраивать такую тяжелую казнь?!

— Даже если это просто опасения, ты подумал, что случится, если они окажутся не безосновательны? Мальчишка еще развивается, а уже сейчас может с тобой сражаться на равных. Далее его навыки улучшатся, он обучится ментальной магии, а после нее — еще и воздушной. Неужели ты не понимаешь меня? Он опасен, а его духовный контракт и без того дает много свободы.

— Но ты мог построить с ним взаимоотношения на доверии, он уже доверял тебе! А теперь… Боюсь, этого уже никогда не будет.

— Мне плевать на его доверие. Все, что мне нужно — это его полная и безоговорочная преданность Альзарду. Пусть ненавидит меня, если хочет, но он должен всегда помнить, что бывает за ослушание.

Микон взглянул на помост, где окровавленный юноша свисал на кандалах, вздрагивая каждый раз, когда артефактная плеть ударяла его спину, на которой практически не осталось живого места. Кое-где даже проглядывали белые кости! Учитывая, что после плети экзекутора даже лучшие целители не могут быстро заживить раны, то парня на долгое время выбьет из нормальной жизни.

— Ты совершил чудовищную ошибку, Дарнак. И в этом я не могу тебя поддержать.

Генерал только упрямо сжал губы. Он понимал, что даже если объяснит Микону настоящую причину происходящего — он все равно не поймет. Ведь изначально Дарнак планировал обычные плети, но в решение вмешался король. Именно король приказал назначить плеть экзекутора. Вот только Микон вообще не заключал никаких духовных контрактов, он ненавидел короля и слушался только Дарнака. Узнай он правду — и его мнение стало бы только еще хуже!

— Шестьдесят четыре! — наконец, объявил секретарь.

Наиль, осознав, что все закончилось, с огромным трудом вынырнул из полуобморочного состояния. Зиргрин понимал страдания своего ученика, из-за чего мучился в бессилии. Он хотел разделить его боль, но не мог этого сделать. Глупый мальчишка, наслушавшись от Зиргрина о методиках Гильдии теней, решил сам пройти через нечто подобное хоть раз, так что наказал одушевленному мечу и лою не вмешиваться. Да и оказалось, что кандалы, в которые заковали парня, были очень непростыми. Они заглушили связь одушевленного меча и контрактного зверя со своим владельцем, и это явно подстроил генерал, который хоть и не знал о появлении у Наиля необычного питомца, но прекрасно понимал возможности меча юного убийцы.

Вскоре натяжение цепей ослабело. Наиль покачнулся, но едва успел ухватиться онемевшими руками за столб, к которому был не так давно прикован. Сил стоять не было совершенно. Чьи-то мозолистые руки поддержали юношу.

— Прости, парень, — тихо сказал Фарис. — Но я тоже не могу ослушаться приказа…

— Спасибо, — отозвался тот, выплюнув измочаленную зубами палку. — Меч…

— За что ты меня благодаришь, — горько спросил офицер, помогая юноше добраться до подноса с его клинком. Старший лейтенант был в настоящем шоке от стойкости парнишки. Он не только выдержал все удары, но еще и ни разу не вскрикнул, не потерял сознания, да еще и кое-как мог двигаться и говорить. Любой на его месте умер бы еще на пятом ударе.

— Ни одного удара ниже ребер. Попади плеть по почкам….

Наиль горько усмехнулся пересохшими и потрескавшимися губами. Одушевленный меч то и дело пытался выскользнуть из ослабевших пальцев, но парень все еще не выпускал ножны. Зиргрин немного воспользовался своей силой, скрепив себя с рукой юноши.

— Я же не урод какой, по органам бить, — отозвался офицер.

— Отведи его к целителям, остальные могут расходиться, — приказал генерал Дарнак, после чего развернулся и ушел.

— Пойдем, — аккуратно повел Наиля в сторону госпиталя офицер.

— Нет уж, к черту целителей, — хрипло выдохнул парень, когда они отошли от площади и оказались в слабоосвещенном месте. — Помоги дойти до здания штаба.

— Зачем тебе? Да и приказ генерала…

— Тогда я сам дойду, — попытался оттолкнуть от себя своего палача молодой человек.

— Да тише ты, десятник! Что на тебя нашло? Или не чувствуешь, что у тебя от спины одни лохмотья?

Старший лейтенант подозревал, что юноша все же тронулся умом, в конце концов, пережить столько ударов плетью экзекутора — не шутка.

— Как ты докатился до такого? — проговорил высокий темноволосый младший секретарь, появившийся из-за угла ближайшего дома.

— Летир, — облегченно выдохнул Наиль. — Помоги мне.

Старший лейтенант нахмурился, вновь ощутив, что ничего не понимает.

— Давай, — поддержал парня с другой стороны секретарь. — Да отдай сюда меч, ты сейчас сам даже котенка не дотащишь, — Летир отобрал ножны, а Зиргрин позволил ему это сделать, так как для Наиля тащить тяжелый клинок сейчас было настоящим подвигом.

— О чем только думает генерал, — ворчал Летир, таща в одной руке меч, а другой поддерживая с левой стороны юношу. — Поверить не могу, почему ты это позволил…

— Потом поговорим об этом, — холодно отозвался Наиль, из-за чего секретарь вздрогнул и умолк.

Старший лейтенант совершенно запутался в происходящем, так что решил просто помочь отвести раненного туда, куда он хочет. Раз уж здесь младший секретарь, который явно потворствует желаниям этого странного десятника, то все было не так просто. Командиру захотелось выяснить, что происходит, вот только, когда они подошли к одному довольно приметному шатру возле здания штаба…

— Это же шатер Фантома, — опешил Фарис.

— Ага, помоги его внутрь затащить, — отозвался Летир, откидывая в сторону полог на входе.

— Что…

— Давай быстрее, еще увидит кто! — рявкнул секретарь.

— Не увидит, я на нас иллюзию накинул…

Старший лейтенант был выше по рангу, но, как оказалось, не по статусу. Статус помощника темной руки был гораздо выше, так что оставалось только послушаться.

Вскоре Наиля затащили внутрь, где уложили на живот. Летир быстро достал из ближайшего ящика несколько склянок, после чего вылил содержимое одной из них прямо на окровавленную спину пострадавшего. Жидкость, попав в раны, начала сильно пениться, выталкивая все загрязнения.

— Ты что, Фантом? — высказал, наконец, вопрос лейтенант. Внутри у него все заледенело от неприятного предчувствия. Он только что отхлестал плетью героя войны и мастера смерти!

— Не переживайте, эр старший лейтенант, я не псих какой-то, чтобы вам мстить. В данном случае вы были просто орудием в чужих руках, — тихо произнес Наиль. Ментальный дар разрывал голову болью, но она была несравнима с болью, которая поселилась в спине. Однако страхи офицера чувствовались так отчетливо, что это почти граничило с чтением мыслей и даже немного заглушало боль.

— Но почему генерал вас наказал?

— Уходите, командир. Все это к вам не имеет отношения, — холодно произнес юноша.

Он сам не понимал, почему именно такое наказание. Неужели нарушение устаревшего духовного контракта, в котором на тот момент не было больше смысла, заслуживало такого? Парень искренне старался выполнять все приказы, но каждый раз сталкивался только с выговорами и наказаниями. Юному убийце стало казаться, что он ошибся в выборе.

Старший лейтенант постоял еще пару мгновений, после чего молча покинул шатер. Это была ситуация, в которую он действительно не мог вмешаться.

Летир, обработав раны молодого человека, зачем-то вышел из шатра, оставив Наиля наедине с самим собой. Чем дольше парень лежал и размышлял о произошедшем, тем сильнее в нем росло чувство одиночества.

Зиргрин наблюдал, как его ученик медленно погружается в пучину отчаяния, но не мешал этому. Если всем этим эмоциям не дать выплеснуться сейчас, то в будущем Наиль озлобится и превратится в самого настоящего зверя. В прошлом, бывший убийца и сам дошел до грани. Конечно, его отчаяние было несравнимо глубже того, что сейчас испытывал юноша, но тогда он точно также едва не сошел с ума. Если бы бог Хаоса вовремя не пришел и не остановил нарастающее безумие.

С небольшой вспышкой на полянке внутреннего мира Зиргрина появился Наиль. Юноша лежал на земле в позе эмбриона, с трудом концентрируясь на том, что рядом на землю присел бывший убийца. Он взглянул на своего наставника, и тот сразу почувствовал, что парень пришел к нему сейчас не как к своему мечу, не как к наставнику, а как к богу. Ведь кому еще мог открыть сердце смертный, как не своему богу?

Наиль был сиротой, на глазах которого убили родителей. Его превратили в раба вместе с сестрой, потом он стал убийцей, подвергался бесконечным тренировкам, отказавшись от детства, от всех радостей ребенка и от общения со сверстниками. Позднее он вернулся к людям, но уже находился с ними словно в разных мирах. И вот сейчас, когда ему удалось с кем-то сблизиться, парня вновь сбросили в ледяную прорубь жестокой действительности, напоминая, кто он такой.

— За что…

— Ну же, перестань, — Зиргрин бережно приобнял юношу. Он не очень хорошо умел утешать людей, так что просто положил ладонь на казавшуюся невредимой в этом мире спину ученика.

— Я совсем один…

— Какая глупость, Наиль. А я кто для тебя? Разве я не был всегда рядом с тобой? Кем ты меня считаешь?

— Ты…

— Наиль, ты не одинокий сирота. У тебя есть сестра, у тебя есть я. Ты мне важен, и так будет даже после моего перерождения. Тебе всего пятнадцать лет, еще не поздно изменить свой путь. Твоей сестре больше ничего не угрожает. С ее умениями в алхимии никто не посмеет ее обидеть. Как думаешь, зачем я признал твою клятву исполненной? У тебя есть выбор. Жизнь только начинается, впереди будет много возможностей. Покинь этот одинокий путь убийцы и считай всю мою науку просто основой, которая позволит тебе в будущем защитить свою жизнь.

Зиргрин говорил, бережно окутывая Наиля своей божественной силой, которая успокаивала его и исцеляла начавшую повреждаться из-за отчаяния душу.

— Ты правда готов меня отпустить?

— Я не стану заставлять тебя идти по ненавистной дороге.

— Она не ненавистная, — молодой человек поднялся и вытер выступившие слезы. Он сам не понимал, что на него нашло, просто все сложилось одно на другое, и он сорвался… — Извини, я повел себя как ребенок.

— Но ты и есть ребенок. В твоем возрасте мальчишки еще за мамкину юбку держатся.

— Не смешно.

Наиль ощущал, что накопившееся чувство одиночества потихоньку рассеивается. В самом деле, он не одинок. У него есть сестра, и учитель — целое божество!

— Я не откажусь от выбранного пути, — уже более уверенно заявил парень. — Однажды Дарнак ответит мне за это. Ты ведь пережил вещи и похуже, верно? Это просто плети.

Зиргрин расстегнул куртку, сбросив ее на землю. В этом мире была лишь его проекция, но она полностью соответствовала тому, как он выглядел в прошлой жизни.

Глаза Наиля непроизвольно расширились, когда он увидел на теле своего учителя бесчисленное количество шрамов. Там были шрамы поверх шрамов, а поверх них еще шрамы. Все это находилось под причудливыми узорами рунической формации заклятия подчинения. Зиргирин повернулся спиной, и там ситуация была ничуть не лучше. Но больше всего выделялись следы плетей, которые оказались настолько ужасными, что это не поддавалось описанию.

— Тебя тоже били артефактом?

— Нет, — покачал головой Зиргрин, вновь надев на себя куртку. — Мне было десять. Тогда я попал в плен к врагам моей расы. Там из меня пытались выжать информацию о местонахождении городов моего народа, а когда не вышло, отхлестали плетьми. Плети были вымочены в слизи цветочной жабы, так что позже раны от плетей не только не начали заживать, а стали гноиться и ухудшаться. Я тогда был очень близок к смерти.

— Ну вот, теперь мне стыдно из-за своих жалоб.

— Наиль, тебе не обязательно проходить через то, через что прошел я.

— Ты все время это повторяешь. Но я все решил. Прости за эту слабость, я повел себя недостойно.

— Ты признал меня своим богом, — развел руками Зиргрин. — Так что в минуты слабости позаботиться о тебе — моя обязанность. Да и не считай, что у меня не было таких срывов. В мои моменты отчаяния меня спасал бог Хаоса, которому я присягнул. Сейчас я сделал для тебя то же самое, и в этом нет ничего недостойного.