Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

Глава 2. Несколько дней спустя

Первые несколько дней были наполнены одним и тем же знакомым ритмом, не отпускающим новоявленную мать.

Сначала дети просыпались. Они сразу же требовали еды — и Ласт или Бархан сразу же приносили новый влажный кусок туши, многие их которых были меньше, чем козы, например кролики или небольшие рыбёшки — специально для того, чтобы драконятам было легче. Дети набрасывались на него, мило тряся головками когда зацеплялись за кусок мяса и пытались оторвать его. И с каждым разом у них получалось всё лучше, но всё-таки, Кречет продолжала кормить их пережёванным мясом — челюсти маленьких хоть и становились сильнее с каждым днём, но пока что быстро уставали. Нужно было дать им недельку, чтобы они привыкли и натренировали их.

Потом исследования. Ещё с самого вылупления драконята обнюхали друг друга и маму, запоминая запахи, которые станут самыми близкими на свете, и теперь активно исследовали тела друг друга — кусали за хвосты и крылья, облизывали морды, а потом вместе ходили вокруг мамы. Она урчала им, доказывая, что мир безопасен и нуждается в исследовании, чтобы он стал более знакомым — даже если весь мир это большая мама и территория рядом с нею. Дождекрылка тянула носик к солнечным лучам, косо падающим с потолка, но пока не смела отходить так далеко от матери. Морекрылка, в свою очередь, явно ощущала запах воды, чуть-чуть открывая жаберные крышки, но тоже не решалась уйти от мамы.

Потом снова еда. Снова сосредоточенная работа морд и челюстей, набивающая животы мясом, после которого конечно же тянуло в сон — и драконята снова собирались под огромным крылом мамы и своего большого крыла, быстро проваливаясь в сон под теплом маминого тела.

И снова сон. Сопение маленьких носов, тихое, вибрирующее урчание, рвущееся из груди, чувство, что всё правильно. И знание, что скоро всё повторится вновь, а драконята подрастут ещё немного и узнают ещё больше площади их гнездовой пещеры.

Но сегодня Кречет заметила кое-что интересное. Ночекрыл, которого она уже прозвала Звёздочкой за его особые серебристые паттерны на крыльях, похожие на ночное небо, смотрел на неё так, как будто читал как открытую книгу. Неужели он уже имеет те самые силы Ночекрылов? Неужели он уже читает её мысли? Но она думала, что они проявляются в более зрелом возрасте, а не прямо сейчас! Может, просто кажется? Может, дети этого племени все так смотрят? Она-то ни разу не видела ни одного их детёныша… вполне в их духе будет всё время загадочно смотреть на родителя.

И вдруг…

— Мама.

Это был он. Её Звёздочка.

— Мама… почему твой голос в голове говорит больше, чем голос снаружи? — продолжил он, глядя на неё с невинным любопытством.

«Он сказал своё первое слово! — пронёсся вихрь радости в голове Кречет. — Поправка — первые слова! Такой умный драконёнок!» Очевидно, её радость от того, что драконёнок уже говорит была такой сильной, что она не задумалась над тем, ЧТО именно он сказал.

— Да, я научился им от тебя, мамочка! — немедленно ответил он на это, гордо выпячивая грудь и вытягивая шею.

И только тогда до неё дошло: «Он… он читает мои мысли?»

— А, так твой голос в голове называется мысли? — всё так же невинно ответил ей малыш, очевидно не понимая, какой силой он владеет. — А какой силой я владею? — немедленно ответил он и на эту её мысль.

— Ох… от тебя же ничего не скрыть, не так ли? — наконец смогла выдавить из себя Кречет, всё ещё не в силах справится с открытием того, что её сын буквально телепат.

— Ой… это не все могут, да? — Звёздочка явно был этим смущён, до сих пор ничего не понимая.

— Нет, малыш, не все.

— А ведь точно… — маленький Ночекрыл задумался, полуприкрыв глаза. — Мои братья и сестрички не слышат мой внутренний голос, как бы я не старался им кричать. Я думал, они просто его почему-то игнорируют, но раз ты говоришь, что это я такой один…

Они замолчали. Она обрабатывала новую информацию что только что изменила всё, а он явно просто слушал весь этот её мысленный шум.

— Как давно ты так можешь? — первой спросила Кречет, сразу же думая о том, что может вообще не использовать голос, раз уж на то пошло.

— Ещё когда я был в яйце! — радостно ответил Звёздочка. — Ты тогда беспокоилась о том, что у него странная скорлупа, а большое крыло как раз помог моей сестре и спешил ко мне. И мне так хотелось выйти наружу, как будто меня сам свет звал!

— Да, — эхом отозвалась Кречет. — Ты вылупился под светом лун…

— А потом он меня опрокинул прямо на себя! Я тогда был очень недоволен, что он меня прервал, но всё же он был больше и смог спрятать себе под крыло. Ещё и мяса дал…

— Всё так и было… — самый настоящий мыслечтец, во имя лун! Ой, он же слышит?

— Да! — Ночекрыл взметнул свои крылышки. — Какая же ты удивлённая, мама! И да, ты можешь мне ничего не говорить и только думать, если хочешь!

— Я пожалуй продолжу спрашивать вслух… а то будет слишком странно, если ты будешь просто отвечать в воздух, — протянула Кречет,

Звёздочка в ответ просто ткнулся носом в её шею. «Всё ж таки, несмотря на свою способность, он ребёнок всего несколько дней от роду. Он любит маму и тепло её чешуи…» и на эту её мысль он просто прижался сильнее, пуская новую волну нежности по её чешуе, заставляя её забыть обо всём и просто начать его зализывать, от самой мордочки и до хвоста, отчего его хвост завилял, а крылышки невольно раскрылись. «Мой» — шептали её мысли, и ночной драконёнок не показывал ни одного признака несогласия.

Когда они снова проголодались («Какие проглоты» с любовью думала Кречет), Ласт опять принёс больших рыбин из ближайшей реки. И вдруг Звёздочка вытянул мордочку — но не к запаху рыбы, как остальные драконята, а чтобы тихонько лизнуть его в нос в утешающем жесте. От неожиданности вся рыба из его пасти выпала с мокрым шлепком, а на морде отпечатался немой вопрос.

— Сочувствую… — ответил маленький дракончик.

— Ты о чё… ох, — Морекрыл сел на задние лапы, часто-часто моргая, собирая в голове кусочки паззла. — Ты…

— Я слышу твой внутренний голос, ты правильно думаешь, — ответил ночекрылый, ещё раз лизнув в нос. — И ты постоянно с такой грустью думаешь о сыне и жене, когда видишь нас…

— Кречет, это ты ему рассказала? — попытался он хоть как-то убедить себя, что перед ним не сидит драконёнок-телепат.

— Я? Нет. Просто у нас Ночекрыл с даром телепатии, который пробудился очень рано. Думаю, это как-то связано с лунами и серебряной скорлупой. Как раз хотела сказать, — ответила она.

— О, теперь я понял, почему ты грустишь! Ты беспокоишься, не случилось ли чего с ними, когда ты ушёл к Когтям Мира, — вмешался между тем Звёздочка.

— Прекрати лазить в моей голове, мелкий! — испуганно и с некоторой злобой в голосе зашипел Ласт.

— Я бы и рад, как ты говоришь, не лазить в твоей голове… Но я не умею! — взвизгнул драконёнок, отпрянув от неожиданной враждебной мысли. — Я сейчас очень пытаюсь не слушать все шесть голосов, которые сейчас говорят в этой пещере, правда!

Он испуганно забился под бок Кречет — и её материнские инстинкты вспыхнули, отталкивая разум прочь. Этот самец пугает её детёныша! Она одним быстрым плавным движением пружинисто встала на лапы — и зарычала, делая шаг вперед и защитно раскидывая крылья, за которыми укрывались драконята. «УБИРАЙСЯ!!!» — прорычала она, а из её ноздрей вышел дымок. Ещё чуть-чуть — и она обдаст его самым убийственным огнём в Пиррии. Ласт прекрасно это понял. Не поворачиваясь спиной к злой матери, он отошёл к выходу, и наконец исчез в проёме, оставив валяющихся рыбин на полу.

Небокрылка ещё некоторое время дышала, сканируя глазами окружение, пока наконец не убедилась, что угроза не вернётся. Разум полностью вернулся обратно — но только для того, чтобы так же одним движение расслабиться и спрятать всех драконят под её крылом, и начать очень обстоятельно зализывать её милого Звёздочку с громким, вибрирующим урчанием. Носик, лобик, шейку, спинку, хвостик и крылышки — всё, чтобы его сердечко успокоилось, а напряжение в мышцах сменилось расслаблением. Тем временем, чувствуя, что мама больше не пахнет опасностью, Большое крыло храбро вышел, чтобы подтащить рыбу ближе к своим сиблингам, что сразу же вгрызлись в её мякоть, тем самым напоминая маме, что они голодные.

Звёздочка наконец расслабился, перестав часто дышать — и его лапки подогнулись от утомления. Заметив это, Грязекрыл оторвал от рыбины кусок и урча «еда» принёс его брату, следя, чтобы тот точно его съел. Увидя, что мясо проглочено, удовлетворённо заурчал и принёс ещё. «Ну хватит!» — заулыбался Ночекрыл, но ему уже тыкали рыбой в пасть. Пришлось съедать. «Мама, ну скажи ему!» — протестующе запищал он. Но мысли мамы отвечали, чтобы он восстанавливался и ел. Только на четвёртый кусок Грязекрыл решил, что запах брата достаточно сытый, и удовлетворённо облизал его морду — теперь он в безопасности и сытости, а ничего другого инстинктам Большого крыла и не надо.

Жмуря глазки от сытости и усталости, Звёздочка вдруг спросил маму:

— А это правда, что он хотел меня перегрызть пополам?

— Неужели ты выдел это в его мыслях?

— Да… Он хотел, чтобы я замолчал, и в его голове его челюсти сжимались на мне, — драконёнок невольно прижался покрепче к маме, а Большое крыло накрыл его сверху.

— Ну думаю, что он на самом деле хотел так… Иногда мы можем представлять себе то, что не будем делать.

— Значит, ты не хотела его сжигать?

— Ну, честно говоря, если бы он вздумал тогда мне противостоять — сожгла бы, — «он испугал моего драконёнка» рычали её мысли. — Но он сделал правильный выбор.

— А почему ты тогда думаешь, что он бы не перекусил бы меня, если бы тебя не было рядом?

— Потому, что он ответственен за всех вас. Потому, что он совершенно не боевой дракон, — «сбежавший из боя вместе с семьёй» добавили её мысли. Звёздочка невольно вздрогнул, увидя промелькнувшие в маминой голове воспоминания о «пространстве боя», и получая дополнительный лизь от грязекрыла и его успокаивающее урчание. — Но не бойся, я за ним ещё прослежу.

— Пасибо мама, — драконёнок легонько прикусил лапку.

— А ты лучше им не говори, что услышал в их мыслях. Видишь, какие у нас нервные помощники, — улыбнулась ему Кречет, получив в ответ ещё один, уже подтверждающий, кусь.

На следующее утро Ласт не пришёл. Вместо него в пещеру еду занёс Бархан с парочкой зайцев и одним старым козлом — для детей и их мамы.

— Что, Ласт не хочет появляться? — заулыбалась небокрылая, получив подтверждающий кусь за лапу от Звёздочки, который, похоже, решил помогать маме в догадках с помощью своего мыслечтения, раз не может говорить. И ещё кусь, подтверждающий, что она всё поняла правильно.

— Да он просто… — начал было Бархан, кладя добычу в пределаых досягаемости её головы.

— Ой, да как будто я не слышала, как вы тихонько говорили в соседней пещере, — улыбнулась клыками Кречет. — И понять, что кое-кто не хочет злить ту, кто вчера чуть не подпалила ему хвост, можно даже без мыслечтения. Хорошо, тогда передай ему, что он всё равно должен прийти и объяснить моему сыну, что он на самом деле не хотел перекусывать его пополам. А то мой драконёнок пугается, и мне это не нравится.

— Хорошо, передам, — склонил голову Бархан, уходя обратно.

Кречет пришлось ждать долго. Но Ласт всё-таки пришёл, неловко прижимая крылья и явно до сих пор испуганный её вчерашним гневом — и даже неся с собой большого пещерного сома в качестве подарка, сразу же положив его и отойдя на несколько шагов назад.

— Итак, отвечай прямо, — сразу прыгнула с места в полёт Кречет. — Скажи, хотел ли ты перекусить моего драконёнка пополам?

— Нет конечно! Это просто был страх! — поспешно ответил Ласт, под взглядом небокрылой невольно стараясь стать ещё меньше, чем он есть. — Я испугался, что он залез в мои мысли… Импульсивно подумал, что надо это как-то прекратить…

— Я не лажу в мысли. Каждый из вас просто сам излучает их, как луны излучают свет. Я просто слышу как вы говорите в голове, так же, как вы говорите пастью! — негромко выпалил ночекрылый драконёнок. — Прости…

— Так, Звёздочка, не извиняйся. Значит, Ласт, ты подтверждаешь, что это были импульсивные мысли, а не желание так на самом деле действовать? — не дала увести разговор не туда небокрылая.

— Конечно! Ну ты же знаешь, как это работает, Кречет!

— Я знаю. Звёздочка не знает. Звёздочка, ты ему веришь?

— Да… его голос в голове прямо сейчас говорит, что он ничего такого не хотел тогда и вообще. И ни одной враждебной мысли, хотя всё ещё ему неуютно, что я слышу каждую его мысль здесь… Если ты недоволен и ничего с этим сделать не можешь, просто уйди из этой пещеры! Найди что-то нибудь в свитках об этом, чтобы я мог с этим справится! — пища от волнения, чуть не сорвался на детский крик драконёнок.

— Да если бы… Твоё племя очень хорошо хранит секреты своих мыслечтецов. Боюсь, даже сам Завтравидец, — и тут его мысли невольно представили этого тёмного, нависающего даже над взрослыми, дракона, — не согласится поделиться этими секретами. И если честно, я бы даже не хотел его видеть…

— Потому, что он загадочный и жёсткий? — несмело спросил Звёздочка, получая молчаливый кивок в ответ сразу от двоих. Ну, если даже маме он не нравится, значит точно не стоит…

— Я постараюсь найти хоть что-то в открытом доступе. Но ничего не обещаю, малыш.

— Спасибо. И за смелость прийти сюда тоже, — улыбнулся маленький Ночекрыл. — Мама тоже этим довольна.

Кречет посмотрела на него с улыбкой, думая о том, что не надо предвосхищать её слова, но ничего страшного — и тихонько ткнулась носом в его макушку.

— И, раз уж мы помирились, я должен сказать то, за чем ещё вчера приходил. Кречет. Нашей морекрылке нужно плавать. Почти неделя прошла, и облизываний ей не достаточно, но она явно боится вступать в воду без мамы.

— Да, так и есть, — серьёзно кивнул Звёдочка. — Он постоянно думает о том, как её манит запах воды, когда мы пьём из ручья. Однажды она точно не выдержит и нырнёт!

Кречет стукнулась мордой о вытянутые лапы. Ну конечно же, она забыла, что Морекрылы так-то водные драконы. Вот и сейчас маленькая драконочка снова тянула морду к воде, подтверждая слова своего брата, а её жаберные крышки едва приоткрывались от желания и предвкушения. А ведь на самом деле, это ж довольно удобно, знать, что именно нужно детям! На эту мысль Ночекрыл улыбнулся.

Ну что ж. Пора ей было наконец перестать безвылазно (с короткими выбеганиями, перед которыми она инстинктивно пыталась спрятать драконят среди камней) сидеть в гнезде, а начинать помогать детям исследовать границы их первой пещеры. Она показала на спину носом, тихонько урча. Безопасное место. Когда драконята, кажется, это поняли, она просто подхватила каждого пастью, и посадила их на спину. Они еле уместились, так что Морекрылку пришлось нести в пасти. Благо, что недалеко — до пещерного ручья, что так манил её. Рядом с ним, но в некоторой дистанции от матери с детёнышами, уже стоял Ласт: «Я прослежу, чтобы всё прошло хорошо. Я знаю этот ручей в ширину и в глубину».

Дочка, оказавшись на краю лениво текущего потока, тотчас забежала в воду, но остановилась, повернув голову к Кречет. «Мама, а ты будешь плавать?» — как будто говорил её взгляд. Видя желание дочки, и в то же время не желая плавать в тёмной подземной речке, Небокрылка выбрала компромиссный путь — зайти в воду с дочкой, но всего немного, по локти. Вода-то была отнюдь не тёплой! Но Цунами это не останавливало, и она с громким и очень смелым пищанием бросилась в глубины — даже если здесь для взрослого они были всего-то по живот (который очень не хотелось мочить в холодной воде).

Как только Морекрылка оказалась в воде, она как будто бы расцвела. Её биолюминесценция ярко вспыхнула, заставляя Кречет на секунду зажмуриться мигательной перепонкой, а когда она глотнула воды, чешуйные крышки жаберных щелей резко встопорщилась, открывая нежные внутренности, что сразу же начали извлекать кислород из воды.

Кречет пришлось себя удерживать. Её бессознательная материнская часть была напугана — ребёнок тонет! Она знала, что вода — это опасные горные реки, в которые ни за что нельзя допускать ребёнка! Поэтому она невольно вытянула голову, готовая прыгнуть, готовая нырнуть, если понадобиться, и достать малышку. Но Морекрылка была очень довольна, и буквально переливалась от счастья — и инстинкты, видя, что ребёнок жив и, кажется, очень даже здоров, начинали потихоньку успокаиваться. «Спокойно, Кречет, это Морекрыл, Морекрылы плавают в воде неограниченно долго благодаря жабрам,» — периодически повторяла она себе, и в сочетании с визуальными признаками доброго здравия, это более-менее работало, хотя и её тело всё ещё было готово бросится на помощь при малейшем подозрении на опасность. «Она рада, что оказалась в воде. Прямо сейчас её полосы говорят мне, что она радостна и ей хорошо,» — тихонько комментировал Ласт, помогая справляться с накатывающим волнением.

Кречет посмотрела на свою спину. Драконята на ней восторженно пищали, осматривая лениво текущий поток и полутёмный свод пещеры. Они не решались слезть — ведь тут горячая мамина спина, а там внизу непонятная темнота, дышащая холодом! Только Звёздочка не пугался, а осматривал, явно запоминая всё пространство и готовясь к будущим путешествиям. Его кивок только подтвердил, что Кречет поняла всё правильно.

Когда вдоволь наплававшаяся морская вылезла наружу, открывая третье веко, Грязекрыл всё-таки не выдержал, и неуклюже спрыгнув, немедленно подскочил к сестре. Они оба обнюхивали её, но если первый просто ткнулся носом в бок и начал было уже накрывать крылом, то Кречет понадобилось немного больше времени, чтобы обнюхать со всех сторон и теперь уже окончательно точно убедиться, что всё в порядке. И когда они доковыляли до гнезда (а Ласт ушёл в пещеру стражей), и полные впечатлений дети мигом заснули, она наконец успокоилась — дети живы, дети здоровы, дети под защитой её большого и весьма тёплого крыла. Всё хорошо. И Кречет снова урчала им.

На следующий день Дождекрылка, явно осмелевшая после вчерашнего путешествия, решила, что полдень она проведёт под солнцем, что пробивалось через дыру в потолке. Постоянно оглядываясь на маму, она залезла под неровный круг, образованный его лучами, и с наслаждением растянулась, чувствуя, что почти вся под него помещается. Хорошоооо… она тихонько заурчала, и даже не заметила, как заснула — благо, что отсюда ощущался мамин запах и её тихое, успокаивающее урчание.

Касание. Мокрое! Дождекрылка едва не подскочила, дёрнув хвостом так, что его кольцо развернулось в сторону вторженца в сон, и обнаружила, что перепончатая лапка сестры касается её крыла, что прикрывало бок. Морекрылка, заметив, что Дождекрылая наконец проснулась, с настойчивым урчанием прихватила её за шею и потянула к воде, явно не желая плавать в ручье в одиночестве. К этой холодной субстанции, которая дышала холодком даже тогда, когда она сидела на маминой спине!

Радужная полыхнула красным, рыча, отталкивая хвостом и высвобождая шею из пасти. Большое крыло, в это время занятый вылизыванием Пескокрылки, сразу же заметил эту потасовку, и неловко подпрыгивая и инстинктивно при этом распахивая крылышки, побежал разнимать. Его большое тело сразу разделило двух сестричек по разные стороны с его боков, которых он сразу же спрятал под крыльями, и начал зализывать мордочки с громким урчанием. Это был его способ мирить — и, честно говоря, не самый плохой.

А когда обе сестры наконец затихли, недовольно открыв мигательные перепонки, он аккуратно повёл Морекрылку к ручью. Секундная нерешительность — и он плюхнулся с ней в воду, закрывая ноздри и погружаясь вместе с ней под холодную воду, в последний момент заметя, как мама всё-таки не выдержала и подбежала к краю ручья, а за ней с протестующим и немного испуганным писком побежала Пескокрылка.

Дождекрылка, немного сменив положение тела вслед за солнцем, наконец снова заснула, принимая довольный цвет. Песчаная наконец доковыляла до мамы, заслуживая от неё много лизей и водружённая на спину, откуда с интересом опять оглядывала пещеру. Кречет же снова чувствовала напряжение в лапах, готовность броситься в воду за её детьми, но всё-таки, усилием воли держала себя на берегу, наблюдая за светящейся Морекрылкой и плывущим за ней Грязекрылом, который явно немного отставал от своей прирождённой плавать сестры. А Звёздочка наблюдал за всем этим из своего гнезда, и, кажется, тихонько улыбался.

Когда усталые, но довольные дети вылезли из воды (Грязекрыл уже пару раз поднимался наверх за новой порцией воздуха и заодно убеждался, что мама всё ещё смотрит за ними с берега), они снова были облизаны и обурчаны, водружены на спину и перенесены в тёплое, безопасное гнёздышко, куда уже переместилась Дождекрылка, довольно жмурящаяся от тепла, которым напитало её солнце.

«Солнышко. Вот ты кто, — смотрела Кречет на золотистую пескокрылую, которая обнюхала всех, радостно урча, и снова устроилась под крылом грязекрылого. — Моя златочешуйная, лучащаяся счастьем драконочка. Я прозову тебя Солнышко». И она ни на секунду не сомневалась, что выбрала правильно.

«Мои дети. Мои маленькие, милые, чудесные драконята. Никому вас не отдам. Научу вас всему-всему» — продолжали свою постоянную тихую песню инстинкты, пока её дракончики пахли здоровьем и счастьем бытия рядом с той, кто привёл их в этот мир — и находились под защитой её запаха.