Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

Глава 7. Почти год спустя

— Сегодня я расскажу вам о том, что умеют многие драконы. Об огнедыхании.

Сейчас под крылом Кречет находилось опять пять драконят, а Пирит и Уголёк улетели на охоту. Им было уже два года, и они активно изучали воздушные потоки в их семейных владениях, запоминая каждое течение, термик и ориентир. Всё же, они были небокрылами, мастерами ветра, их крылья были предназначены для того, чтобы седлать его и летать далеко и высоко.

Мама легко отпускала их. В двухлетнем возрасте драконята уже вытягиваются до двух третей взрослого роста, и им позволяют летать в пределах пространства, принадлежащего семье. А с Пирит всё ещё лучше — в случае чего она может так распалиться, что любой прикоснувшийся немедленно заработает ожог на свою чешую.

— А у нас нет огнедыхания! — хором сказали Цунами и Слава.

— У вас есть кое-что другое, — улыбнулась Кречет. — Ты, — она показала мордой на морекрылку, — умеешь дышать под водой и нырять в тёмные глубины. А ты… — она перевела морду на дождекрылку, — свитки говорят, что дождекрылы вроде как умеют стрелять усыпляющим ядом. Уже чувствовала что-нибудь в себе? Может, какое-то чувство в челюсти недалеко от зубов? Когда у драконёнка развивается огнедыхание, он чувствует тепло в себе — может, у тебя что-то подобное есть?

— Вообще, есть… — несмело начала Слава. — Когда я начала лежать на солнце на постоянной основе, — «спасибо, мама, что даёшь мне выходить на улицу каждый день», — то в клыках начало тянуть, а в челюсти недалеко от них появилось чешущее чувство. У меня даже тогда Звёздолёт спросил, почему я постоянно думаю о чесании. Потом через неделю с хвостиком оно исчезло. А я и не знала, что могу стрелять ядом!

— О, я помню то время! У тебя тогда клыки вытягивались, отчего ты стала ещё красивее! — воскликнула Солнышко, получая клыкастую улыбку Славы в ответ.

— Могла бы мне сказать, что у тебя неприятные чувства, — протянул Глин, думая о том, что к своему стыду пропустил момент, когда сестре было плохо. Больше крыло должен замечать такое!

— Да это не было больно! Просто небольшое неудобство, что потом прошло, — возразила она, лизнув беспокоящегося за неё брата в нос.

— Не кори себя, — Звёздочка лизнул его в нос тоже. — Не все будут бежать тебе под крыло, если чувствуют лёгкий дискомфорт. Особенно сейчас, когда мы растём, — «разве что Солнышко так будет делать, она любит бегать под его крыло под любым предлогом».

Глин согласился, но всё ещё недовольно ворчал про себя, облизнув этих двоих в ответ. Тем временем, Кречет заговорила дальше:

— Итак, продолжаем. Каждый драконёнок ближе к своему дню вылупления чувствует тепло в себе…

— А что такое день вылупления? — сразу же спросила Солнышко.

— Это когда тебе исполняется год с момента, как ты вылупилась из яйца, милая, — и последняя сразу же оказалась лизнута мамой, отчего довольной вытянулась и уркнула. — В этот день драконята отмечают то, что они появились на свет. В основном, кучей еды и игр.

— Я люблю игры! — сразу же ответила пескокрылка.

— Я люблю еду! — поддержал грязекрыл.

— Лучший день на свете! — хором сказали оба драконёнка, переглянувшись.

— Продолжаем дальше… — сказала Кречет, смотря на них с улыбкой. — Ближе к своему году жизни, драконёнок чувствует тепло внутри. Это его внутренний огонь. И им нужно научиться пользоваться. Конечно, рано или поздно, когда вам будет что-то угрожать, вы сами инстинктивно его примените. Но это опасно! На линии огня может оказаться друг, вы можете замешкаться, пытаясь выдохнуть пламя, или обжечь пасть. Поэтому, я научу вас этому сейчас — когда вам ничего не угрожает и вы можете сделать всё правильно.

— Да, мы чувствуем тепло! — наперебой сказали Солнышко и Звёздолёт

— И я, когда рядом тепло. Особенно тёплая грязь… — мечтательно проговорил Глин.

— Значит, вы готовы. Пойдёмте к нашему озеру, драконятки, — начала вставать их мама, аккуратно прижимая обнимающее их крыло к своему боку и обращаясь к грязекрылу. — А для тебя я специально нагреюсь получше, сынок.

Озёрная пещера уже ждала их сталагмитами, на которых были выцарапаны широкие прицельные метки. Когда они пришли, заодно и начав лакать язычками водичку (кроме Глина, что продолжал нагреваться о маму), Кречет сразу же начала объяснять.

— Итак, то, что вам нужно знать о нашем огне. Он расходиться от точки от морды в стороны, вот так, — она показала конусообразную форму лапами. — Чем дальше, тем меньше температура, но тем больше площадь покрытия. Но пока мы не будем углубляться в это, а будем просто выдыхать примерно в нужную сторону без обжигания языка и морды.

Дождавшись, пока дети напьются, Кречет подозвала их к себе, показывая на линию из камешков перед отмеченными сталагмитами:

— Подходим к черте, но не переходим её. Направляем пасть в сторону отметок. Самое важное — откройте пасть широко, как только можете, обратите на это внимание обязательно. Убедитесь, что впереди никто случайно не выскочил. Почувствуйте свой внутренний жар, и представьте, что впереди что-то живое, что хочет вам навредить. Позвольте чувству, что жар идёт наружу, идти беспрепятственно из груди к горлу, всё ещё держа пасть открытой. И наконец, с силой вытолкните его!

Драконята закивали, и начали обсуждать, кто же пойдёт первым. Конечно же, сразу пошёл смелый Глин — всегда проверяющий, насколько безопасно то, что предстоит, для его сиблингов. Встал у отметки, направил пасть к сталагмиту, и наконец, прислушался к себе. Вот оно, тёплое чувство! Мама так хорошо нагрела его, что теперь оно явно уложилось и осталось внутри. Теперь надо представить, что перед ним враг. Он хочет… хочет отнять еду и оставить помирать голодной смертью! От такой мысли невольно раздулись ноздри и вырвалось рычание, означающее «моё!», и тёплое чувство пошло вверх, желая освободиться. Секунда — и из широко открытой пасти вырывается столп горячего пламени, сталкивающийся прямо с отмеченным сталактитом широким конусом. Получилось! Через ещё пару секунд сработало какое-то сосущее чувство в груди — и Глин захлопнул пасть, сглатывая, отчего оставшееся внутри тёплое чувство снова оказалась в груди, хоть его и стало меньше. Он смог! И это даже не опасно, если делать так, как говорить мама! Что ж, другие могут продолжать.

Пока он шёл обратно под крыло, Звёздолёт лизнул его в морду, получив точно такой же лизь в ответ и мысль «что, подслушиваешь?», отчего не мог не улыбнуться. Он же и пошёл следующим. Вышел на линию. Оценил, не приближается ли кто-то к линии огня. Поднял голову и открыл пасть. Нащупал внутри жар, что в последнее время хоронился где-то в глубине. Представил, что впереди враг, большой и нестерпимо сияющий — и наконец, одним движением освободил огонь, более дымный, но не менее жаркий, чем у Глина! Потом так же захлопнул пасть, сглатывая, и отошёл от линии под мамино крыло, где его уже принимал большое крыло.

Дальше вышла Солнышко. Мамины мысли окрасились лёгкой тревогой — а сможет ли эта драконочка? Вдруг ещё рано? Она же меньше всех остальных! Звёздолёт легонько укусил её за лапу, мол, не бойся. Она понимала этот жест — значит, в будущем он уже увидел, что всё будет хорошо. Даже пескокрылка посмотрела в его сторону — а затем начала подготовку, как её описала мама, и как делали другие. Нацелиться, проверить, открыть пасть, представить врага, нащупать огонь, дать ему пройти — и вот столп пламени летит в сталагмит! Её огонь был явно жарче, чем у остальных, ярко-жёлтый, кажется даже немного синий в середине! Она так же, чувствуя ослабление тепла через пару секунд, захлопнула пасть и сглотнула остатки тепла, невольно встряхивясь от чувства, будто стало чуточку холоднее.

Драконятам нужна была энергия. Они не жаловались, но запах говорил об этом лучше всего. Мама ненадолго отошла, вытаскивая из холодной воды пещерного озера разделанную и уже неопознаваемую на вид тушу — но запах подсказывал, что это что-то из горных ланей. Глин набросился первым, как всегда проверяя вкус и безопасность, а потом к нему присоединились другие.

А тем временем вышла Слава. Получив кивок от мамы, она нацелилась на тот самый сталактит, что уже не раз был опалён огнём.

— Маам… — вдруг поняла дождекрылка, застыв на секунду. — А ты знаешь, как мы стреляем?

— Нет, доча, к сожалению, мы так ничего и не нашли. Почему-то свитки преступно мало уделяют внимания дождекрылами. Сведений мало, много обрывочных. Некоторые вообще сомневаются, что твоё племя стреляет ядом!

Слава вдруг поняла, что ей странно слышать «твоё племя». Её мама была небокрылкой. И если не смотреть в озеро или не напоминать, вот прям как сейчас, драконочка сказала бы, что чувствует себя довольно по-небокрыльски — не зря же она иногда любила принять мамин цвет, радуясь тому, как сияет мамина мордочка после этого.

— Ну да, конечно же я не стреляю. А эти маленькие дырочки в клыках очевидно просто для красоты! — Слава коснулась одного из них языком, явно чувствуя ведущую к ядовитым железам дырочку. Где-то там, дремала скрытая сила, которая способна усыпить любого дракона! — Ладно, попробуем просто достаточно хорошо представить, что впереди враг…

Она уставилась на сталактит, открыв пасть ему навстречу. Нужно вызвать к жизни инстинкты. «Смотри, это враг, видишь как страшно выглядят? А если проткнёт вот этим кончиком?» думала она, пытаясь вызвать в себе страх.

Клыки неожиданно шевельнулись вперёд. Поймав это ощущение, Слава попыталась снова, сознательно выдвинув их. Что дальше? Ну же, смотри, какой это страшный сталактит! Луны, тело просто не верит в эту чушь! Думай, Слава, думай, что дальше! И не о том, как глупо ты стоишь с распахнутой пастью!

Надо телу помочь. Она уже знала, как реагирует на страх — крылья раскрываются, цвета расходятся паттернами, отчего контуры тела размыватся. Точно! Надо не представлять сталактит врагом — надо просто вспомнить чувство страха.

И она вспомнила, как впервые испугалась волосатую гусеницу.

Тело отреагировало мгновенно — крылья одним махом распахнулись, и Слава зашипела, размывая цветами контур тела. Разум отреагировал — тело чего-то испугалось! И эта штука больше, чем какая-то гусеница! Дождекрылка не пыталась прервать себя, а только раздула страх, что уже охватил её.

И через секунду клыки выдвинулись вперёд — одновременно с челюстью, что раскрылась почти на девяносто градусов, с щелчком расклинившись на глазах удивлённых драконят. Давящее чувство за зубами — и яд, холодящий клыки, вдруг полупрозрачной дугой выстрелил вперёд, широким мазком окропляя сталактит.

Но инстинкт не давал передышки. Угроза временно устранена — надо прятаться!!! Широко открытыми от страха глазами она осмотрела пещеру — вода, дальний берег… мама! Мама защитит!

Не думая больше ни секунды, она встала на крыло, влетая прямо к маме и забиваясь ей под крыло, высоко урча от паники. «Защити, укрой!!!» — кричал её запах страха, и мама, совершенно не думая, прижала дочку к себе, урча громко о том, что всё хорошо, опасности нет. Её большой раздвоенный язык облизывал мордочку, шейку, крылышки — успокойся, всё хорошо, мама рядом, её запах окутывает тебя.

Кречет на секунду подняла голову, невольно вертя ей во все стороны — детёныша что-то испугало! Где-то опасность! Срочно разберись! Но опасности нигде не было. Всё спокойно, все драконята под крылом. Просто маленькой показалось. Надо её успокаивать, продолжать облизывать и прижимать к себе, продолжать урчать и убеждать, что всё хорошо — ведь мама пахнет собранным спокойствием, а не страхом.

И Слава успокоилась. Дыхание выровнялось, а вытолкнутое страхом сознание вернулось обратно. Краска чешуи успокоилась, снова принимая любимый зелёно-красный. Всё хорошо. Ты просто накрутила себя, помнишь? Специально, чтобы наконец твоя ядовитая реакция сработала.

— Ну, как всё прошло? — спросила Слава, выглядывая из-под крыла, всё ещё с дрожащими от схлынувшего страха лапками. На сталактите всё ещё лежал яд густого белого цвета, медленно стекая вниз. Она сделала это! И она помнит, каково это — выдвинутые клыки, сжатие в верхней челюсти, чтобы выстрелить ядом… Она сможет повторить!

— Всё прошло просто отлично, доча, — ответила мама, мягко лизнув в макушку. — Ты попала в цель широким мазком, в том числе и по прицельным значкам.

— Наверное, это для того, чтобы покрыть максимально большую площадь тела, чтобы яд проник через глаза, пасть или рану в теле! — восторженно предложил Звёздолёт, тоже получая мамин лизь в макушку.

— И всё-то ты знаешь, Звёздочка, — ответила ему Слава, показывая клыки, те самые, что так хорошо показали свою полезность, и получая в открытую пасть кусок мяса от Глина, ибо по его мнению, переволновавшийся дракончик всегда должен поесть. Универсальный рецепт, как у Цунами поплавать.

— Просто логически выведенная догадка, — приподнял он крылья, смотря на то, как она глотает еду, а большое крыло уже подтаскивает следующий кусочек.

Мама отошла ещё раз — чтобы вытащить целый погруженный в озеро мешок. Когда его развернули, оказалось, что там очень много всяких диких ягод, что были свалены в одно большое ассорти. Дождекрылка сразу залезла в него мордочкой, чувствуя сладко-кислый запах на языке — и набрала в пасть целую горсть, пожевав и проглотив сочные ягоды с удовлетворённым мурчанием. Нет ничего лучше сладости ягод!

Их тренировка на сегодня была закончена. В этом деле ни за что нельзя переутомляться — хотя Кречет и не знала, что будет, если Слава израсходует весь свой яд (но точно ничего хорошего), но с огнедыханием опыт подсказывал, что драконята от этого могут заработать переохлаждение и даже лихорадку.

В тренировках прошло целых две недели. Каждый день драконята учились пускать огонь точнее и держать его больше. Их внутренний огонь становился больше, позволяя выдыхать без последствий дольше. Мама всегда настаивала, что они должны пока что выдыхать немного и прислушиваться к сигналам организма — и никогда не доводить себя до внутреннего истощения.

Дождекрылка не отставала. Она не могла дышать огнём — но стреляла ядом! И с каждым разом это получалось всё дальше — она вносила поправки на то, что мама назвала настильность, увеличивая дугу, отчего дальность довольно неплохо увеличилась. Правда, всё же, иногда что-то в челюсти чесалось — она уже поняла, что это означало то, что она потратила много яда, и организму надо всё быстро восстанавливать.

Они выходили на улицу каждый день. И не только, чтобы полежать на солнышке в её случае и полетать для остальных. Теперь, когда они изучили все способы защитить себя, им разрешили добывать себе еду самим! Не просто перебиваться охотой на всяких насекомых и случайно попавших в пещеру животных (или всяких пещерных рыб в случае одной морекрылки), а на настоящую добычу!

Сегодня драконята рассыпались по территории, окружающей пещеру. Мама улетела в семью, забрав сводных сиблингов с собой и оставив драконят на двух остальных стражей. Звёздолёт сидел, сливаясь с тенью большого дерева, терпеливо поджидая ходящую за водой семью шиншил. В другой стороне крадучась шёл Глин — он хотел поймать что-то покрупнее. В ручье, вздувшемся по случаю дождливых дней, плескалась Цунами. На горных склонах Слава и Солнышко «охотились» за дикими ягодами и корешками.

Пескокрылка обожала смотреть на то, как дождекрылка постоянно высовывает язычок, ища сладкие запахи в воздухе. Она была самой лучшей в этом — ни один спелый плод не сможет избежать её внимания! Сама Солнышко при этом периодически подлетала, чтобы сорвать парочку шишек с деревьев и убрать в нагрудную сумку, что дала ей мама — в них прятались семена, которые обязательно надо было попробовать.

Вдруг Слава вытянула нос, и вприприжку побежала вперёд, урчанием подзывая сестру не отставать. Это означало только одно — нашла! Солнышко побежала за ней, завидуя гибкости сестры, что с изяществом избегала висящих слишком низко веток или одним прыжком перемахивала через бревно, не показывая вообще никакой усталости. Ну конечно, она же больше и вообще джунглевая драконица!

Вскоре они увидели горный склон, полный дикой землянички. Слава сразу набросилась на неё, склонив морду к земле, срывая ягоды своим гибким языком и отправляя по одной в пасть. Солнышко не отставала, заодно найдя на полянке неподалёку какие-то корнеплоды и с удовольствием их хрумкая. Дождекрылка такое не захотела — на её вкус они были слишком пресными, по сравнению с вкусными ягодками, так что всё доставалось сестре.

«Ааааа, помогите!» — вдруг закричал не так далеко голос Глина!

И довольно панический голос! Две драконочки сразу же бросили есть, и побежали в его сторону. Слава так и вообще периодически подлетала, отталкиваясь сильными лапами от стволов деревьев и иногда прямо-таки прорываясь через иногда слишком низкие ветки, благодаря этому набрав скорость выше и оставляя Солнышко позади.

Запах ударил в нос — тяжёлый, животный, и язык его только подтвердил. Это было животное, и очень злое. Драконочки пулей выскочили на место действия, чтобы увидеть странную картинку: Глин сидел на ветке берёзы, что опасно кренилась вниз под его тяжестью, и разевал пасть, пытаясь собрать больше огня, а внизу бегал подпаленный кабан, опасно блестя бивнями — а с ним также бегало стадо из шести довольно-таки взрослых сородичей.

Для одного ещё не взрослого дракончика — ситуация довольно страшная. Одного можно поджарить — но остальные бегают рядом и готовы ударить. Драконья чешуя довольно твёрдая, но риск оказаться пропоротым бивнями, а затем затоптанным и добитым, никто не отменял. И Глин рисковать не хотел. Что ж, пора сиблингам его спасать!

Первым к кабану подбежал Звёздолёт — и выдал на него пламя, заставляя его завизжать и поменять направление в его сторону. «Я с ним разберусь, берите на себя остальных!» — закричал он, видя, как остальное стадо повернулось к нему с явным намерением помочь вожаку. Как будто бы он знал, что остальные придут и что они будут делать. А, ну да, конечно.

Солнышко выдохнула на стадо огонь, заставляя их переключить внимание на непосредственную угрозу — на неё. Славе только это и нужно было!

Распахнутые крылья. Шипение. Яд! Яд прошёлся широкой дугой, попадая на открытые ожоги и глаза. Кабанчики осоловели, их бег стал медленнее, у парочки даже заплелись ноги — то, что нужно было как раз подоспевшей на помощь морекрылке! Она с неожиданно яростным рычанием подлетела и накинулась сверху на замедленных животных, кромсая их толстую шкуру на загривках и кусая с огромной силой. Один, другой, третий — все они падали, истекая кровью и истошно визжа, пока когти окончательно не отнимали их жизнь. Глин прыгнул с дерева на четвёртого, придавливая массой своего прыжка и прокусывая шею сильными челюстями. Славе как раз остался последний кабанчик, на которого она напрыгнула — и вонзила в него длинные клыки, одним укусом перебив ему позвоночник и обездвиживая, чтобы когти закончили работу.

Не прошло даже тридцати ударов сердца, как всё было кончено. Звёздолёт разобрался с вожаком, и тот тоже упал, дёргаясь в последний раз. Пробулькали перебитые горла пары кабанчиков — и вдруг установилась неожиданная тишина. Пятеро дракончиков вышли победителями против шестерых кабанов, получив заслуженную добычу.

— Мы… мы сделали это… — несмело проговорила Солнышко — то ли от гордости за свою помощь, то ли от того, что их стая лишила жизни шестерых кабанов разом.

— Да. Сегодня у нас будет много еды, — рассудительно заметил Глин, осматривая побоище. — И даже маму угостить сможем, когда она вернётся!

— Что ж, а теперь нам это всё надо утащить в пещеру, — внёс долю жестокой реальности Звёздолёт. — И лучше сделать это до того, как нашими трудами захотят воспользоваться другие.

Дракончики обвели глазами место битвы, невольно высовывая язычки. Пахло остатком животного запаха и тяжёлым запахом крови, что всё ещё вытекала и возбуждала чувство голода.

— Мы же не сможем понести это в лапах. Эти животные не намного меньше нас. Наши крылья не поднимут двойной вес, — сказала Слава, примериваясь к одной из тушек.

— Тогда мы потащим их. Каждому по туше. — а Слава пусть летит в пещеру и возьмёт с собой воспитателей, они быстро прилетят и принесут остальные две тушки, — сразу же предложила Цунами.

Это была долгая дорога. Сначала они попробовали погрузить их на себя — но туши, весящие едва ли меньше дракончиков, были слишком тяжёлыми даже для их спин. Пришлось тащить их, держа челюстями, прямо по подлеску, оставляя за собой длинный кровавый след в растительности.

И воспитатели заставили их пройти почти весь этот путь, несмотря на мольбы Славы и Солнышка. «Вы должны знать, что это такое — тащить свою добычу в логово,» — неизменно говорили они. «Вы должны учиться соизмерять свои силы на охоте» — иногда добавлял Бархан, когда дракончики снова жаловались на тяжесть туш во время остановки на отдых.

И они снова тащили, слыша, как на запах крови собираются мелкие лесные хищники, но очевидно боясь крупных драконов. Воспитатели были недалеко, и своим присутствием отгоняли любых больших хищников, навроде волчьей стаи или гепарда — небольшая помощь и так старающимся изо всех сил детям.

И всё же, они дотащили. Туши, в которых уже почти не осталось крови, шлёпнулись в каменистый овраг, и наконец Бархан с Ластом помогли дракончикам затащить добычу внутрь, где сразу же, в пещере добычи, что была недалеко от подземного озера, начался другой урок — разделки. Ведь мяса было слишком много на один раз, а значит, нужно было его приготовить для хранения в холодной воде.

На самом деле, это не было так уж сложно. Снять шкуру. Отделить голову. Вытащить кишечник и внутренние органы. Всё отделённое, кроме конечно же кишок и желчного, съелось тут же на месте, ничего не пропадало зря. Дракончики наблюдали с интересом, запоминая отточеные годами движения пастей и когтей да заглатывая доставшиеся им печёнки и мозги.

Вскоре подготовленные туши были погружены в холодные воды озера, но парочка осталась, чтобы драконята сегодня хорошо поели. Внутренних органов было определённо мало — и они хотели ещё и мяса, предвкушая набитые животы. Особенно Глин, что заставляло читающего его мысли Звёздолёта улыбаться.

— И почему ты меня сразу не предупредил? — спросил грязекрыл, когда они уже лежали в гнездовой пещере, лениво урча от сытости.

— Потому, что мы добыли много мяса, а так бы ты испугался туда идти и мы бы тут не лежали, — с улыбкой ответил ночекрыл.

— Ууу, манипулятор, — сказала ему дождекрылка, пытаясь дотянуться до него пастью, но длины шеи не хватило, а подниматься на лапы было таааак лень.

— Всего лишь иду по пути лучшего будущего для всех нас, — продолжал улыбаться Звёздолёт.

— И оно и правда лучшее! — ответила Солнышко, умявшая вместе с мясом ещё и все семена из шишек. — А ещё я запомнила место, где они рылись, и скоро достану оттуда грибы.

— А ты не поддакивай! — Слава пыталаясь дотянуться и до неё для укуса, но бросила эту гиблую затею.

Но в конце-концов, они всё же подползли друг к другу, образуя знакомую и такую прекрасную кучку, да так и заснули вокруг их большого крыла, погружаясь в сладостный сытый сон.