Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

Глава 8

Мама вернулась как раз перед днём вылупления. И не одна, а вместе с Пирит и Угольком. Они тоже хотели отметить день выхода из яйца тех, кто стали им как родные брат и сестра!

— Мама, а мы тебе сюрприз приготовили! — сразу же подбежала Солнышко, очень гордая за их позавчерашнюю охоту. — Мы сами добыли целое стадо кабанов!

— Вы не поранились? — сразу спросила Кречет, обеспокоенно осматривая дочку на предмет ран.

— Нисколько! — продолжала довольная пескокрылка. — Конечно, Глин сначала испугался, когда накинулся на одного кабана, а их оказалось ещё пять, но мы вместе их завалили!

— И мой яд тоже помог, — вставила своё слово дождекрылка, явно хотя подчеркнуть что она помогла даже без огня. — Обожжённые кабаны получили дозу яда и замедлились. Надо было стрельнуть сильнее, чтобы они получили достаточную дозу для усыпления…

— Учитывая, что твой яд замедлил ПЯТЕРЫХ бестий, что не так уж далеки от нашей комплекции — ты дала достаточную дозу, Слава, — похвалил её Звёздолёт, слушая, как её мысли стали ещё довольнее. — Просто представь, как бы она свалила ОДНУ.

Дождекрылка не ответила, но её поднявшаяся выше голова и гордые мысли говорили о том, что она очень даже довольна, что она такая сильная и так хорошо помогла.

— Туши лежат в озере — Вебс и Бархан помогли с разделкой, — сразу перешёл к делу Глин. — Две мы съели, ещё четыре погружены в воду. Как минимум одна — твоя. Мы все так решили!

Мысли Кречет теперь несли целую смесь эмоций. Она и хвалила их за совместные действия, и была горда за их самостоятельность, и беспокоилась, что они оказались в опасной ситуации, пока её не было.

— А мы перехватили по пути одного беспечного козла, — похвалалиась Пирит, подходя к Глину и терясь о него горячей мордой, заставляя того негромко урчать. — Даже охотиться не пришлось, просто подтолкнуть лапами — и вот, его мясо уже отбилось, — «Правда, вычищать лопнувшие органы была та ещё морока» проговорила она в мыслях, заставляя Звёздолёта улыбаться.

А мама тем временем ушла в свою комнату, чтобы сгрузить с себя раздутую от вещей нагрудную сумку. Звёздочка невольно прислушался к её внутреннему голосу, пытаясь понять, что же такого так сладко пахнущего она принесла, но она упорно думала обо всём другом, кроме содержимого. «Это вам на день вылупления, мой маленький мыслечтец, так что ты не узнаешь до завтра» однажды промелькнуло в её мыслях, заставляя Звёздолёта рассмеяться. Всё же мама за год очень хорошо научилась хранить свои мысли за другими мыслями.

Это был сложный вечер. Звёздолёт топил мысли девятерых драконов в воображаемом потоке пещерного ручья, чтобы они были фоновым шумом текущей воды, а не толпились в его голове. Техника, что он выработал сравнительно недавно, пытаясь придумать что-то, что не является концентрацией на спокойных мыслях мамы или Глина: во-первых — потому, что их мысли всё чаще имели тенденцию возмущаться какими-то внешними событиями, а во-вторых — потому, что однажды ни кого из них могло не оказаться рядом, а от мыслей придётся отгораживаться — и для понимания этого даже не нужно предвидение, только логика.

Ему скоро год, а он уже начинал скучать по тому спокойствию, что их окружало первые месяцы… Глин просто думал о благе сиблингов и довольстве, когда их нужды были удовлетворены, а мама постоянно думала о маленьких драконятах, которыми они были, и об их защите. А теперь брат думает о том событии с кабанами и что ему нужно было думать лучше, ведь он подверг опасности своих сиблингов, а мамины мысли теперь связаны не только с ними, но с её родственниками и обстановкой в мире.

О да, обстановка в мире. Он уже видел, что после их первого дня вылупления их будут учить. Они будут знать карту Пиррии чуть ли не наизусть, в том числе и самые её заметные ориентиры, навроде большого болота, Нефритовой горы или ледяной стены. Они будут знать основные альянсы и подальянсы. И ещё много, много чего, связанного с вялой войной, что тянется без конца с тех пор, как сестрицы не поделили племя пескокрылов — как будто это какая-то вкусная тушка, а не разумные драконы, со своими желаниями и стремлениями!

И так, он не заметил, как начал засыпать. Мама посмотрела на него, вспоминая, как ещё полгода назад он мог поместиться в её пасти — и аккуратно подтащила уже заснувшего ребёнка к уютной сонной кучке из сиблингов, где её снова успокоенная дочурка Пирит уже сидела под крылом Глина, а к ней прижалась пескокрылая, видимо за счёт своего происхождения из пустынных чувствующая себя нормально рядом с едва горячей в спокойном сне огнечешуйкой.

— С днём вылупления! — прокричала Солнышко, видя, как другие драконы просыпаются. — С днём вылупления нас пятерых!

Звёздочку проморгался. Вот же недавно вроде раздумывал над будущим и прошлым, а тут, судя по положению солнечного луча из потолочной дыры, уже между утром и днём.

— И тебя с добрым, Солнышко, — улыбнулся он сестре, мысли которой теперь представляли один вихрь радости.

— Сегодня мы появились на свет! Ну точнее год назад, и ночью, как говорит мама… но ты понял!

— Конечно понял… — проговорил Звёздочка, вставая из уютной кучки. Другие тоже сонно ворчали, вставая вслед за ним.

— О, вы проснулись, дети, — заглянула в пещеру мама. — Идите к озеру, я вам приготовила сюрприз, — «тебе тоже должно понравится, мой маленький мыслечтец».

Они выстроились в одну линию, с неизменным Глином в начале и Цунами за ним, и они пошли, цокая когтями. Неожиданно Слава высунула язычок — и стала подгонять других, ведь этот сладкий запах определённо обещал что-то интересное!

Когда они вышли в озёрную пещеру, они застыли. Там их ожидали сразу три дракона, да ещё и два дракончика. «С днём вылупления всех!» — пропели они гудяще, выпрямляя шею для лучшего резонанаса, что невольно заставило крылья именинников раскрыться.

А потом они отошли, открыв, наконец, что же скрывалось за их телами.

Там, на специально очищенном месте, лежали странные, но очень сладко пахнущие плоды.

— Я принесла их из Дождевого леса! — гордо проурчала мама, наконец открывая, что же там было в её сумке. Слава благодарно проурчала в ответ, кинувшись к ним и пробуя каждый — от странного похожего на огромную круглую шишку плода, до чего-то зелёного и мягкого, что при этом не было недозрелым. В своих мыслях она уже пыталась представить, как это всё растёт…

— Это ананас, доча, — проговорила Кречет, показывая на шишкообразный плод, — а это манго, — тут она показала на зелёный.

Слава тут же представила, как ананас растёт на огромной сосне, что растёт только в дождевом лесу. А манго, наверное, это как большая недозрелая, но только зрелая, земляника! Она вгрызалась в них, отрывая куски, перекусывая на задней части пасти, с наслаждением урча от текущего сока, который иногда попадал прямо на ямочки на нёбе, посылая вкусные, кружащие голову сигналы «Здесь сладкое! Быстрая энергия!».

Тем временем, Бархан с Ластом вынесли в пастях большую доску, что, похоже, сами и сделали. И чего на ней только не было! Полосы мяса, пахнущие кислым, но вкусным запахом, какие-то порошки в небольших чашечках с резким запахом, и даже какая-то странная зелёная мякоть.

— Дары пустыни! — продекламировал Бархан, когда они аккуратно опустили доску. — Верблюжье мясо, замаринованное для лучшей мягкости, специи, кактусовая мякоть…

Солнышко тут-то же подскочила, пробуя на вкус сочный кактус, кисло-терпкий, но такой приятный. Будто случайно прикоснулась к своей яйцевой родине! И эти специи, тающие на нёбе, особенно в сочетании с мясом… взрыв вкуса, которым она была жутко довольна, и была готова наесться не хуже Глина.

Остальные тоже подошли, захотев оценить блюда. И если Цунами, Пирит и Уголёк кактус не оценили, то вот к мягкому от маринования мясу никто равнодушным не остался. Оно просто будто таяло в пасти, бья в нос приятным запахом — перед тем, как дракончик наконец не выдерживал и не глотал его.

— Не бойтесь, у нас есть ещё, драконята, — подбадривал их Бархан, уходя обратно во вкусно пахнущую ещё большим количеством мяса пещеру. Звёздолёт от улыбки раскрыл пасть — вот ведь тихушники, упорно прячущие мысли последний день. И ведь как хорошо замаскировались, даже не соскальзывали в мысли о таком сюрпризе, когда он был рядом, притворяясь, что они просто готовят мясо на праздник!

Слава наелась так, что стала напоминать себя в вылупленчестве: немного округлая и очень довольная собой. Это был её первый день в жизни, когда ей не пришлось есть мясо в довесок к вкусным плодам, и, на самом деле, она бы хотела, чтобы так продолжилось и дальше; но она понимала, что это утомительно — летать в этот таинственный лес больших деревьев на юго-востоке.

— Мааам… а можно этих фруктов будет побольше? Ну хотя бы раз в месяц! Мне… мне так больше нравится, чем постоянно заедать ягоды мясом!

— Мясо тоже важно для развития драконёнка! — ответила мама с улыбкой. — Но да, я тебя понимаю, наверное, твоё тело хорошо обращается с фруктами…

«Ведь ты дождекрылка и твоё племя живёт в джунглях» — закончила Кречет в мыслях. Ей было бы странно говорить это вслух! Странно — и будто бы эти слова прокладывают некую границу между ними, которую она искренне не хочет прокладывать. Потому, что эта дождекрылка её дочь, луны всё это побери! А потом Звёздолёт укусил её за переднюю лапу — как он всегда делает, когда она начинает погружаться в мысли. «Опять в моей голове, да?» подумала она, лизнув повзрослевшего сына в нос. «Когда ты так замираешь, я уже знаю, что ты задумалась над очередным вопросом жизни, мира и всего такого, — ответил он тихим голосом. — Можно даже не слушать твои мысли, ибо оно всегда так и оказывается».

— Я буду почаще летать в джунгли, милая, — наконец, сказала она просиявшей от радости Славе, что в ответ зализала её по шее. «Даже если мне не нравится то, что между тамошних деревьев моим крыльям негде развернуться» добавила мама про себя.

После еды, конечно же любимой части Глина, началась любимая часть Солнышка — игры. Драконята гонялись за хвостами друг друга, Пирит активно нападала на Глина, от игривости снова превращаясь в огонь снаружи и внутри, а её родной братик активно притворялся, что хочет взметнуться и напасть сверху на других сиблингов — охотничье движение небокрылов, кое передавалось в глубинах их тел из поколения в поколение.

В играх они забыли обо всём. Но всё же, Ласт нашёл в этой играющей кучке ночекрыла и отвёл его в сторонку — его мысли несли то, что он хочет подарить что-то важное.

— Смотри, что я нашёл! — гордо сказал он, открывая крыло, которым он прижимал к себе какой-то свиток. На ярлычке были написаны какие-то серебряные буквы, которые, как понял занырнувший в мысли Ласта Звёздолёт, означали «Сказания Ночекрылов».

— Сказания Ночекрылов? Там о нас, да?

— Откуда ты…

— Ты прочитал его заголовок мысленно уже кучу раз, — улыбнулся драконёнок.

— А, ну да… В общем-то, ты прав. Там о твоём племени. Наверное, единственный свиток в более-менее открытом доступе, где хоть как-то упоминается как работают твои силы, что используются во благо всего мира, конечно же, — тут Ласт не смог сдержать улыбки. Он протянул свиток, и Звёздолёт аккуратно спрятал его под крылом. — Это мой подарок. Скоро вы будете учиться читать, и тогда ты прочтёшь его сам.

Маленький ночекрыл кивнул, а потом благодарно лизнул большого морекрыла в нос, тихо уркнув в благодарность, заставляя того чуточку раскрыть жаберные крышки, а потом вприпрыжку и с улыбкой побежал в гнездовую пещеру — искать уголок, куда можно положить подарок. Всегда работает! Эти морекрылы при эмоциях никак не могут удержать крышки, прикрывающие нежные жабры, на месте — что сестра, что их опекун.

А потом мама позвала их наружу. Когда они вышли, она уже стояла со странными штуками, надетыми на лапы. Рядом стоял довольный Звёздолёт, улыбаясь предстоящему сюрпризу.

«Я обещала вам когда-то показать мои свистки. Я почти о них забыла, но всё же вспомнила. Когда, как не сейчас, показать, как это красиво?» — сказала Кречет, думая о том, что заодно ей бы неплохо в том числе и самой бы вспомнить некоторое боевые фигуры пилотажа.

Она разбежалась по оврагу — и одним пружинистым прыжком оказалась в небе. Оттолкнуться от воздушной подушки, взлететь выше, оттолкнуться от менее плотного, но всё же держащего воздуха, снова взлететь выше, и так повторять. Кречет набирала высоту широким кольцом, как можно быстрее — боевой набор высоты, когда мышцы стонут от нагрузки, но лучше страдать потом, чем оказаться тем, по чьим крыльям пройдут когти пикирующего на тебя дракона, пропарывая перепонку. Сейчас таких не было — Звёздолёт проверил отдельно, что сегодня никаких пролетающих мимо войск — но она хотела показать красоту боевого полёта.

Наконец, драконица превратилась в ржаво-красный силуэт в небе, так что драконятам пришлось напрягать зрение, чтобы разглядеть свою маму. Неожиданно, она прекратила набор высоты, на секунду замирая в воздухе…

А потом упала спиной вниз.

Она развернулась в полёте, используя свой хвост и перепонку, превратив сваливание в пикирование. Тут она немного отступила от боевых протоколов, что никогда не позволяли отправлять тело в неконтролируемое падение, что становилось слишком предсказуемым для контратаки, но всё же, это шоу на день вылупления, а не битва.

Крылья полусложены, превращаясь больше в инструмент контроля обтекающего воздуха, чем планирующую плоскость. Всё тело вытянуто, создавая как можно меньше сопротивления, когти готовы выставиться вперёд. Скорость пикирования быстро нарастала. И вдруг…

«вуууУУУУУУ!». Боевые свистки, надетые на лапы, наконец вступили в работу. Их громкость росла, уходя в более высокие звуки.

Смертоносный спуск.

Вот как это называлось. Потому, что на тебя летит вся масса дракона. Когти выставлены вперед, готовые ударить на огромной скорости, вогнать тебя в землю и перебить внутри всё, что только можно.

И звук. Звук, режущий пространство, от которого никуда не деться, который говорит о том, что смерть с неба летит по твою душу. Защити спину, укрывайся и не высовывайся, взлети сам, в конце-концов — сделай что-нибудь! Драконята знали, что мама их не тронет, но всё равно сбились в кучку, обеспокоено урча — а большое крыло укрыл их за крыльями и выставил всё тело вперёд, инстинктивно готовясь принять на себя удар, нацеленный на их сиблинговую группу, а из его груди рвался глубокий предупреждающий рык. Потому, что ему даже не надо раздумывать над тем, что он должен защитить своих сиблингов — даже если это будет последнее, что он сделает.

Крылья стали потихоньку раскрываться — пора выходить из пикирования. Встречный воздух бил по ним, но Кречет была сильной, и легко противостояла ему. Шире, шире, пока последние фаланги крыла загребают под себя воздух и тормозят, а хвост корректирует центр тяжести, чтобы не перевернуться. Скорость снижается — а значит крылья раскрываются больше.

А потом драконица поднимает хвост и кидает его под себя, отчего тело увлекается следом, разворачиваясь против потока. Хлопок — это воздух ударяет в перепонки, выгибая их, свистки перестают петь, и она наконец тормозит, на миг чувствуя, как её тело обретает немного больше массы.

А потом её лапы касаются земли, и она складывает крылья. Рядом стоят её дети — их тела напряжены, и они пахнут страхом, а Глин неотрывно смотрит на неё дикими глазами, и в его позе читается желание защитить любой ценой. Разве что родные дети, видевшие такое не раз, не бояться, и пытаются ласковым урчанием успокоить своих сводных сиблингов.

Наконец, их носы начинают работать, и язычки высовываются, ловя поток её запаха. Уловив первые ноты маминого запаха, они невольно начинают расслабляться, а грязекрыл сначала опускает крылья, а потом несмело складывает на бока. Если мама рядом, и она не рычит — значит, опасности нет и пора расслабиться.

Первым голос подал Звёздолёт:

— Это было… потрясающе, — только и смог вымолвить он. Такая координация.

— Эти свистки просто что-то. Они заставляют бояться в два раза больше! — поддакнула ему Цунами.

— Это наше изобретение! — немного гордо сказала Кречет. — Чтобы враги знали, что смерть обязательно настигнет их с неба.

Она подошла к ним ближе, наконец начиная их облизывать и смывая языком запах страха. Вот и всё. Их тела отряхнулись, будто стряхивая остатки неуютных чувств, и наконец стали пахнуть радостью, готовые к новым играм.

Вечер вновь принёс с собой спокойствие. Взрослые съели остатки еды, которые уже не лезли в драконят, и все вновь оказались в знакомой, уютной, полной запаха безопасности, что сопровождал их с самого вылупления, пещере. Самое то место для того, чтобы замереть в полусонном состоянии, переваривая вечерний ужин. Уже второй раз в своей жизни они наедаются до отвала — отчего Глин полон радости и прострации от такого количества еды, а его инстинкты поют от того, что сиблинги сыты и счастливы. Как и должно быть всегда.

Под одним крылом Пирит, под другим — все остальные. Перепонка его большое крыло прикрывает от жара мамино, поэтому оно укрывает их всех. Комбинация, за полгода ставшая такой знакомой…

Звёздочке нравился фон этих мыслей. Радость, игривость, меняющаяся на спокойствие и удовлетворённость. Их стая, так похожая на настоящую сиблинговую стаю грязекрылов, в сборе, как и все месяцы до этого, принявшая новых членов безо всяких затруднений. И вновь можно сосредоточиться на ровных мыслях Глина, проваливаясь в спокойный сон вместе с ним, слушая тихое мамино урчание и чувствуя их защищающие спину крылья…