Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

Глава 15

И новый сон. Всё в таком же духе того, что и до этого — пятеро дракончиков, что фактически сидят в темнице, не имея права выходить.

В этом сне Завтравидец наконец прибыл. И в отличие от того, что происходило в видении, Кречет здесь не несла с собой молчаливую защиту, и жутко стрессующим дракончикам пришлось справляться с этим своими силами, в дополнение к постоянному напряжению от воспитателей. Поэтому, конечно же, всё не могло не пойти наперекосяк.

Началось так же с недовольства тем, что у них дождекрылка вместо небокрыла. Цунами, не выдерживая, попросила забрать с собой, жалуясь на их жизнь здесь. Воспитатели от этого разъярились — как же, она же их позорит перед этим драконом! — а Завтравидец вместо ответа напал на неё, и Глин вместе с Солнышком пытались его отразить.

Конечно, он легко отразил их укусы, но был впечатлён, что последняя прокусила его за хвост. Потом он сказал, что все подходят, кроме Славы — и почему-то, она вообще не показала своей способности стрелять ядом! Почему?! Неужели она хотя бы не чувствовала эти дырочки на концах клыков? И даже если бы она не понимала зачем они — она бы могла сказать ему, и он бы обязательно нашёл информацию про каналы для яда! Очень странно…

Самое интересное — здесь тоже был приватный разговор! И если при всех Завтравидец предположил, что Звёздолёт имеет способности ночекрылов, то тут он даже не касался этой темы. Он просто начал лекцию о том, что ночекрылы имеют репутацию, которую они должны поддерживать, что ночекрылы это лидеры от природы, и что «ты должен сделать так, чтобы остальные тебя уважали и боялись, следовали за тобой, а иначе ты будешь самым большим разочарованием для своего племени». А в конце ещё и сказал, что о содержании разговора никому нельзя говорить. Конечно же, подобное бесцеремонно взваленное бремя нисколько не облегчило стресс той версии Звёздолёта, который к тому же и читать мысли не умел и который нисколько не был лидером в этой компании…

После разговора Глин, в любой из реальностей имеющий свою тёплую заботу Большого крыла, пытался его утешить, даже не понимая всего того, что взвалили на его брата. Осколки того стресса и толики безнадёжности от понимания невозможности выполнения данной ему задачи всё ещё бродили в теле, не выветриваясь сразу, и ночекрыл от души благодарил, что здесь он никогда такого не испытывал.

Потом Цунами выловили из реки и приковали к естественной каменной колонне — за то, что она их как будто опозорила перед этим большим и властным драконом. Глин подслушивал один — и принёс ужасающие новости о том, что Славу хотят натурально убить. И не кто-нибудь — сама же Кречет! Вспоминая про это, Звёздолёт раздумывал, что при рассказе этой части сна лучше бы его мамы здесь не было — это могло довольно сильно ударить по ней. И если она будет слушать, то лучше бы ему эту часть как-нибудь упустить.

Тогда они решили, что Глин поплывёт по подземной реке непонятно куда, но вряд ли река кончается тупиком, и это единственный их шанс открыть каменную дверь с другой стороны. Но дымовой сигнал пришлось бы подавать при помощи горящих свитков. Пришлось скрепя сердце пожертвовать часть…

И на самом деле, это тоже странно. Горящий папирус, как и любой тонкий растительный материал, имеет тенденцию гореть без сильного дыма. Они бы их хоть водой смочили, что ли. А лучше бы вообще сожгли эти палки для горения, предварительно их обмочив для создания дыма. И вообще, зачем дым в принципе? Не лучше ли просто дать носу провести на банальный запах горящего дыма или папируса? Вряд ли подземная речка уходила дальше тысячи шагов, а там любой специально принюхавшийся на запах горения дракон отследил бы его.

А пока грязекрыл плавал, они смогли освободить Цунами от цепей, размягчив их при помощи огня. Интересно, откуда воспитатели их тогда вообще взяли… металл штука не дешёвая. После этого она нырнула вслед за ним, оставляя Звёздолёта гадать, а почему нельзя было сделать так сразу?

И сон прерывается на том, что ночь они почти не спали. Слава замаскировалась, чтобы не попасться Кречет, а они притворялись спящими — но кажется, в конце-концов провалились в беспокойный сон на пару часов перед рассветом…

***

Звёздолёт встречал настоящее утро с радостью. Никаких собирающихся убить Славу небокрылов, Цунами никто не приковывает, а Глин не рискует собой. Ночекрыл радостно выдохнул, довольно урча от тяжести маминого и грязекрыльского крылев на своей спине. Двойная тяжесть, по которой он скучал…

— Что, опять это снится, да? — поднял голову Большое крыло, опять ощутив на нутряном уровне то, что его брат мается.

Звёздолёт молча кивнул. Остатки сна рассеивались, и напряжение того стресса потихоньку уходило из тела. Разум понимал, где, что и как он, и переключался на реальность, выбрасывая сонные эмоции в память, а Глин только помогал, тихо урча и гладя шею носом.

— Если захочешь, можешь потом рассказать, — сказал он в конце глажки, прижимая брата себе под бок.

Мама проснулась следом, также урча и гладя носом и остальных. Её дети потихоньку пробуждались, в зевках открывая свои остренькие зубки, и урчали ей в ответ. Не считая этого странного сна-видения, день начинался просто великолепно.

— Ну что ж, сегодня должен быть ответ от мамы. Скорее всего, она уже всё подготовила, и к вечеру мы переберёмся на наше новое место, — сказала Кречет, наконец погладив каждого.

Её мысли начали успокаиваться. Опасность от Завтравидца ушла, дракончики познакомились с этим местом и подружились с их семьёй. Осталось перелететь под мамины крылья, и наконец осесть в новом месте под её защитой.

И вдруг Звёздолёт почуял новое предвкушение, перехватывающее дыхание…

Столовая пещера набита драконами. Все взрослые в сборе — шестеро уже знакомых по запаху небокрылов, двое воспитателей и мама. Конечно же, вся семёрка дракончиков так же в сборе. Они стоят полукругом возле Пустельги, рядом с которой стоит непонятный светло-медный, но пахнущий родственником, дракон.

— Мой двоюродный племянник принёс вести. Рассказывай.

— Сегодня утром у нашей территории появился королевский вестник. Он передал в когти моей мамы свиток от самой Пурпур, что гласил, что она получила сведения о пребывании на территории семьи Медночешуйных дракончиков, известных как дракончики пророчества.

И видение отпустило. Рядом уже беспокойно ворчал Глин, тыкаясь в него носом.

— Что, видение снова? — встревоженно встрепенулась мама. В прошлый раз из-за него им пришлось покидать обжитые пещеры. Что же оно несёт теперь?

— Да… и оно тоже неприятное. К нам прилетел твой брат с вестями, ради которых Пустельга собрала всех в столовой пещере. Каким-то образом Пурпур догадалась о том, что мы тут живём.

Некоторое время Кречет сидела, переваривая новости. Непонимание, недоверие, желание чтобы это оставалось просто видением, злость — всё пронеслось в её голове, смешиваясь и разъединяясь.

— Всегда есть небольшой шанс, что что-то изменится и видение окажется ложным, — негромко сказал Звёздолёт, пытаясь утешить маму.

— Я бы хотела на это надеяться, но понимаю, что вряд ли так будет. Значит, она узнала… Ну конечно же это дело когтей Завтравидца! Решил, значит, так вас вытащить, раз мы ему отказали!

— Но какой смысл? — задумчиво сказала Слава. — Судя по её действиям, она хочет извести всех связанных с пророчеством, а он вроде как хочет чтобы оно исполнилось.

— Да кто эту ящерицу-переростка знает?! — зарычала Кречет, выпуская струйки дыма из носа. — Может он решил, что раз мы не отдаём, значит вас можно списывать со счетов, или он хочет как-то с ней договориться, вариантов много! Только ничего он не получит! Моя мама не позволит отдавать моих драконят королеве, что уже пыталась погубить моих сына и дочь!

— Конечно не позволит, мама! — с жаром ответила Солнышко. — Иначе бы у неё не выросла ты!

— Спасибо, доча, — Кречет нежно лизнула её в нос, прижимая детей к себе крыльями и пытаясь обдумать, к чему это приведёт.

И как раз в этот момент Звёздолёт почувствовал далёкие мысли, полные тревоги и беспокойства. Они были о том самом, о чём и было сказано в видении. Неверие в то, что дракончики пророчества обретаются на их землях, новости о фактически королевском ультиматуме, который он прокручивал снова и снова, как свиток который нельзя забывать. И как раз недостающая часть, которую он не увидел в коротком видении. Пурпур в письме ультимативно потребовала переговоров, с предварительными условиями о том, что либо ей выдают дракончиков, либо позволяют ей удостовериться, что их нет на её землях. Детали, конечно же, будут обговорены на личной встрече на Гранитной скале, что как раз на границе владений.

— Он летит. И у него те самые новости, о которых я говорил. Пурпур узнала и требует выдать нас ей или убедить, что нас тут нет. Скоро он будет здесь, и нас соберут, чтобы услышать новости.

Беспокойство Кречет вновь вспыхнуло. «О луны… надеюсь, мне не придётся вставать против семейного решения… Надеюсь они защитят моих детей даже если они не считаются родными… Иначе я улечу с ними от всех них далеко-далеко… да хоть в Дождевой лес». Мама хоть и уверяла, что их не отдадут, но в мыслях всё же сомневалась. Ибо одно дело защита родных, за которых встанут горой все, а с другой — малознакомые дракончики из разных племён, которые могут подставить семью под удар королевского гнева. Но она очень надеялась, что Солнышко права, и что её материнские чувства к драконятам что-то значат для её мамы. Как и банальное нежелание отдавать сумасшедшей правительнице несовершеннолетних дракончиков.

Звёздолёт куснул её за лапу:

— Я могу посмотреть на наше будущее, не забывай.

— Милый мой Звёздочка… я не хочу тебя использовать. Это мои проблемы, не твои.

— Нет, мама, — ласково, но твёрдо, ответил он. — Это касается и меня тоже. Я не хочу видеть тебя такой. Мы за тебя беспокоимся, пока ты прокручиваешь в себе эти мысли — вон, Пирит нагрелась так, что ещё немного, и начнёт обжигать.

— Ничего от тебя не скрыть… — проворчала Кречет, разрываясь между желанием облегчить давление на своих драконят и попыткой справиться с грузом самой. Ожидаемо, но желание облегчить давление победило, ведь это сильно давило на материнский инстинкт. — Хорошо, расскажи.

— Я постараюсь как можно быстрее, мам.

Звёздолёт закрыл глаза, положив голову на мамину лапку и спокойно задышав. Под её тихое урчание, он подумал о разговоре мамы с бабушкой, и наконец провалился в самую яркую звезду, самое вероятное будущее.

… Они сидят под ласковым солнцем на зелёной траве. Вокруг витает запах земли, влаги и других драконов. Прямо рядом перед всей их компанией сидит драконица, такая же большая, как и сама мама, и такого же красно-ржавого цвета, но более глубоко красного:

— А ты скажи, — хитро посмотрела она. — А кто тебе эти пятеро дракончиков? Что ты к ним чувствуешь?

— Они мои родные дети. Точно такие же, как Пирит и Уголёк, — твёрдо ответила Кречет.

— Что ж. Ты очень хорошая мама. Я горжусь, что ты такая выросла. А Пурпур, сама того не понимая, дала нам повод для начала процедуры отстранения. Мы воспользуемся им. Мы напишем, что мы не отдадим своих детей, и в требовании отдать их ей усматриваем злоупотребление королевским положением и инициируем голосование отстранения среди семей.

Дочь не выдержала и с криком бросилась к ней, обнимая шеей и счастливо урча от облегчения. И её мама не отстранилась, и заурчала в ответ, вытягивая крылья вперёд и обнимая за бочка.

— Ну что ты… — тихо говорила она, покусывая дочь за шею и гладя крыльями. — Твои дети в безопасности, и были всегда.

Звёздолёт вынырнул из видения, снова оказываясь в звёздном небе. Так много вариантов! Но все яркие, сгруппированные в одно «созвездие», как он знал за все эти шесть лет, вели к одному будущему, просто с разными деталями.

Не удержавшись, он нырнул в самую тусклую звезду — наименее вероятное будущее, для которого надо чтобы совпала куча маловероятных факторов.

… Они сидят под солнцем на зелёной траве, и их запахи тревожные. Мамы рядом нет, и дракончики сбились в кучку под защиту большого крыла, который бесстрашно смотрит на большую красно-ржавую драконицу — видимо, их бабушка:

— Ваша мама переволновалась и ей надо будет некоторое время на восстановление. А пока мы спрячем вас у Агаточешуйных, как наши далёкие родственники и союзники, они примут вас. Я сейчас же отправлю гонца, — говорит она. — Завтра вас уже заберут, а если что, мои дети вас проводят к ним. Так же, я поспрашиваю легиста Ястреба насчёт того, насколько тяжёлыми преступлением считается такое бесцеремонное вмешательство в дела семьи. Она определённо не имеет права ставить такие ультиматумы.

— Спасибо, бабушка! — говорит Солнышко, наконец просияв. — Мы будем ждать, когда мама восстановится!

— Всё-таки, она стала вам хорошей мамой, моя милая Кречет, — улыбается взрослая, погладив носом драконочку.

Звёздолёт вынырнул снова в бескрайнее звёздное пространство. Даже один из самых маловероятных исходов не приводит к тому, как думает мама — что их выдадут. Надо ей сказать и успокоить. Ночекрыл открыл глаза, чтобы ощутить мягкое давление её носа на шею и спинку:

— Мама… даже в самом маловероятном варианте бабушка не отдаст нас королеве. А вот получить истощение от очень сильного волнения ты всё же можешь. Не беспокойся, максимум что произойдёт, так это то, что мы будем какое-то время жить у Агаточешуйных.

— Спасибо, — проурчала мама, теперь став куда спокойнее, но всё ещё думая, что на всякий случай, на самый-самый минимальный шанс, который её сын мог проглядеть, ей надо быть бдительной. Но хотя бы Пирит стала успокаиваться, чувствуя, что мама теперь не волнуется так сильно.

В таком состоянии их и застал голос Пустельги, зычно раскатившийся по пещерам и собирающий всех в столовой. Раздались скребущие звуки когтистых шагов, и все, включая семерых драконят и их маму, пошли туда.

Столовая пещера, явно не очень предназначенная для того, чтобы там оказалось ещё десять новых драконов, вскоре оказалась набита битком. Все взрослые в сборе — шестеро уже знакомых по запаху небокрылов, двое воспитателей и мама. Конечно же, вся семёрка дракончиков так же в сборе. Они стоят полукругом возле Пустельги, рядом с которой стоит непонятный светло-медный, но пахнущий родственником, дракон.

— Мой двоюродный племянник принёс вести. Рассказывай.

— Сегодня утром у нашей территории появился королевский вестник. Он передал в когти моей мамы свиток от самой Пурпур, что гласил, что она получила сведения о пребывании на территории семьи Медночешуйных пятерых дракончиков, известных так же как дракончики пророчества. Она требует переговоров на Гранитной скале, что на границе наших и её владений. Предварительные условия таковы: наша семья должна либо выдать вышеназванных драконов, либо каким-либо образом, который определиться на переговорах, доказать, что мы не держим их на нашей территории. На словах же им передано, что отказ рассматривается как злостное неподчинение королевскому приказу, и учитывая прошлые инциденты, в следующий раз она может и не простить.

Кречет дышала часто и немного шипяще, разогревшись и явно источая дым из ноздрей. Она держала себя в лапах только потому, что Звёздочка убедил её, что опасности для них нет, и что родственники, чьи запахи густо витали вокруг, их защитят.

— Мы должны лететь к моей маме немедленно! — прорычала она, готовая хоть сейчас сорваться в полёт, и наконец получить определённое будущее.

— Кстати да, она просит тебя прилететь к ней как можно скорее. Я полечу обратно с тобой.

— Спасибо, брат. Мы быстро.

Сборы и правда были быстрыми. Заглотить пищу из принесённых с собой запасов (как раз последние куски), набрать немного воды на всякий случай и взять с собой сумки со свитками — и вот уже десятеро драконов готовы взлетать вслед за светло-медным.

Трое детей провожало их с печальными мордочками, приопустив крылья вниз и тычась носами им в лапы. Такие товарищи по играм улетают! А ведь они только-только начали показывать им своё небо и горы и леса! Снова играть втроём и иногда с Орлом…

— Мы ещё прилетим! — оптимистично убеждали Солнышко и даже Слава, поднимая своими мордами их крылышки обратно и поглаживая носами под детскими мордочками. — Мы ещё не всё с вами исследовали, в конце-концов!

Наконец, распрощавшись с детьми и парочкой взрослых, что следили за выходом из пещер, драконы взлетели. Мама всё ещё беспокоилась о будущем, о том, что вдруг Звёздочка пропустил какой-то плохой вариант, но всё же, её беспокойство держалось на обычном уровне защищающего родителя, и истощение от сильного волнения теперь точно не грозило.