Кровь богов и монстров

Глава 33

Кайра

Прошло много времени с тех пор, как мои сны были просто снами, а не кошмарами, уносящими меня обратно по улицам памяти. Однако в объятиях Теоса они становятся только этим. Я плыву по длинной темной реке, полной черного неба и бриллиантовых звезд. Здесь тепло и безопасно. Вдали от крови, смерти и разложения. Я сильнее прижимаюсь к запаху рома и специй. Он проникает в мои ноздри, угрожая проникнуть в самую душу. Из меня вырывается удовлетворенный вздох, и чье-то дыхание обдувает мою макушку. Мелкие волоски трепещут у виска, и я морщу нос от этого ощущения, пытаясь глубже погрузиться в сон. Затем широкие, твердые руки скользят по моей груди, вниз по низу живота к месту между ног.

Вздох переходит во всхлип, когда первое электризующее ощущение молнии пронзает чувствительный пучок нервов над моим лоном. Я вырываюсь из состояния полусна в состояние полного бодрствования и обнаруживаю, что рука настоящая и принадлежит Теосу. Его имя срывается с моих губ наполовину как стон, наполовину как упрёк. Он убирает руку, но его губы оставляют поцелуй на моем затылке, он обнимает меня так же, как когда мы засыпали. Его обнаженная грудь прижата к моей спине прикрытой все еще туникой. Это длится недолго. Руки Теоса приподнимают ткань, чтобы он мог прикасаться ко мне, кожа к коже. Я опускаю взгляд и вижу золотое сияние, окружающее его пальцы. Искры его Божественности освещают темную комнату, когда он прижимает ладонь к низу моего живота. Шокирующая рябь энергии проходит через меня. То странное жужжание, которое я ощущала покалыванием под своей плотью, усиливается, приветствуя это новое ощущение. Мышцы под моей плотью напрягаются и сжимаются навстречу теплу, исходящему от руки мужчины, лежащему у меня за спиной. Тело Теоса подобно адскому пламени по сравнению с моим, прогоняющему последние остатки льда, заполнившего мои внутренности, пока от него не осталось и следа.

— Теос. — Мои ногти вонзаются в его мускулистое предплечье, пока спина выгибается дугой. Из кончиков его пальцев, скользящих по моей коже, вспыхивает новая волна молний — нервы под кожей дрожат, переплетая удовольствие с болью.

Он прижимается носом к моей шее сбоку. — Мне нравится, когда ты так произносишь мое имя.

Я качаю головой, пытаясь прояснить ее от эротического тумана, которым он каким-то образом окутал меня. — Сейчас… действительно… не… — время, мысленно добавляю я, когда снова появляется еще больше его молний, на этот раз прыгающих и танцующих по внешней стороне моей плоти, как крошечные разумные существа.

Теос игнорирует мои слова и приоткрывает губы. Острая, сладкая агония разливается по мне, когда его зубы погружаются в изгиб моего горла, и свидетельство того, что горячий твердый член упирается в мою задницу.

— Регис! — Я наполовину ахаю, наполовину стону, пытаясь напомнить и себе, и мужчине, мучающему меня, о причине, по которой мы не должны этого делать.

К сожалению, все, к чему это приводит, — это низкое мужское рычание. Мир переворачивается, и я внезапно оказываюсь прижатой спиной в матрас подо мной, когда надо мной появляется очень сердитый, очень возбужденный Теос Даркхейвен. Мои ноги раздвигаются, и в следующую секунду я наполняюсь до краев. Мой позвоночник выгибается, а губы приоткрываются в беззвучном крике, когда Теос внезапно оказывается внутри меня, его член скользит по мягкой, еще не совсем готовой плоти.

— Возможно, я и не против делить тебя с моими братьям, Деа. — Его голос — тихий опасный рокот, совсем не свойственный Теосу. — Но если ты когда-нибудь назовешь имя другого мужчины, находясь в моей постели… Я выпотрошу его на этом матрасе, а затем трахну тебя в его внутренностях.

Словно намереваясь подчеркнуть эту угрозу, Теос выходит из моего влагалища, а затем с пылким желанием врывается обратно. Мои руки лежат у него на плечах, ногти впиваются в его плоть до крови.

— Ненадо. Блядь. Угрожать. Мне. — Каждое слово отмечено низким животным рычанием, и после произнесения слов требуется несколько мгновений, чтобы понять, что звук исходит из моего собственного горла.

Глаза цвета жидкого золота впиваются в меня, когда Теос отстраняется, его бедра изгибаются, прежде чем он снова погружается в меня. Молния того же цвета, что и его глаза, появляется по всей длине его рук. Запах чего-то тлеющего, горящего и порочного достигает моих ноздрей за долю секунды до того, как простыни вокруг нас загораются. Языки пламени лижут мой бок, вызывая вздох, когда я мысленно готовлюсь к тому, что жар скользнет по моей коже и опалит меня. Руки смыкаются вокруг моего тела, и Теос кружит нас, срывая простыни с их места, когда мы падаем на противоположную сторону кровати. Когда я снова открываю глаза, осознав, что закрыла их, готовясь к боли, я обнаруживаю, что сижу верхом на большом золотоглазом Даркхейвене подо мной. Кроме подгоревших простыней, нет никаких других свидетельств того, что он почти потерял контроль.

— Снимай. — Теос дергает за край моей туники.

Приходя в себя от внезапной перемены, я смотрю на него сверху вниз — смущенная и возбужденная. Возможно, это потому, что я только что проснулась, но у меня нет никаких барьеров, которые были бы обычно. Мой разум не сосредотачивается так сильно, как следовало бы, на всех причинах, почему я не должна позволять этому мужчине делать то, что он хочет.

Когда я не выполняю его требование немедленно, Теос протягивает руку и хватается за две стороны моей туники. Звук рвущейся ткани достигает моих ушей слишком поздно, когда он снимает остатки моей рубашки, а затем расстегивает корсет, оставляя меня полностью обнаженной верхом на нем. Он легонько шлепает меня по бедру — ровно настолько, чтобы ужалить, хотя и не причинить настоящей боли. — Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя до потери сознания, я предлагаю тебе прокатиться на мне, Деа.

Мои руки сжимаются в кулаки на его груди. — Теос… черт!

То ли он чувствует мой надвигающийся протест или просто устал быть терпеливым, но от резкого движения его бедер мое тело дергается вверх, твердый ствол погружается в мою киску. Руки Теоса поднимаются, чтобы схватить меня за талию, приподнимая и опуская, пока его член скользит между моих складочек сильными мощными толчками.

Я снова закрываю глаза, когда мои стенки трепещут, сильно сжимая член внутри меня. Мышцы сокращаются вокруг незваного гостя, и ответный низкий мужской стон, который эхом доносится из-под меня, заставляет слипшиеся от пота волосы на затылке встать дыбом.

— Ты так сильно сжимаешь меня, — выдыхает Теос. — Как будто ты пытаешься задушить мой член.

— Может, и так, — парирую я в ответ, мои веки приоткрываются, чтобы я могла взглянуть на него сквозь ресницы.

Его шея откинута назад, резкие линии челюсти больше не скрыты тенью, а под кожей вздуваются вены. Я смотрю туда, где его руки удерживают меня на месте, и любопытство заставляет меня приподняться самой, начать тереться — вверх-вниз, взад-вперёд. Он с шипением втягивает воздух — и я тоже — когда случайно прижимаюсь клитором к чему-то. Это приятно. Я повторяю движение.

Вверх и вниз. Вперёд и назад. Скользить. Тереться. Жадно гнаться за этим кусочком удовольствия, когда следовало бы сосредоточиться на чём угодно, только не на этом. Но всего лишь один раз. Я хочу украсть немного времени для себя, немного уединения, чтобы вознаградить себя — за всё, от чего уже отказалась, и за всё, от чего ещё придётся отказаться, хоть я это уже чувствую.

Я не могу оставить их — этих безумных, коварных Даркхейвенов. Они не мои, а я не их. Но я могу забрать это с собой, когда все закончится, — воспоминания о чем-то хорошем, о чем-то приятном.

Если я не умру здесь, в этом месте, в этой Академии от рук Богов, то это будет все, что я позволю себе в будущем. Воспоминание о том, как однажды я не могла себя контролировать, как позволила себе короткую отсрочку от всего остального. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Черт! — Резкое шипение Теоса, когда я чувствую, как его член набухает в моих внутренних стенках, заставляет меня задыхаться от желания большего, когда он снова использует свою хватку, насаживая меня вверх-вниз на свой ствол.

Влага вытекает из моего влагалища, растекаясь по его бедрам и темным волоскам у основания его члена. Пот покрывает мою плоть — бедра, плечи и все, что между ними.

— Поцелуй меня. — Мольба Теоса похожа на мягкое мурлыканье, гипнотизирующее. Настолько сильно, что я ловлю себя на том, что наклоняюсь, чтобы подставить ему свой рот.

Однако в ту секунду, когда его губы касаются моих, я осознаю свою ошибку. Его рука поднимается и обхватывает мой затылок, удерживая меня на месте, пока он забирает то, что осталось от моего рассудка, и полностью уничтожает его. Мир вращается во второй раз, и он нависает надо мной, его тело движется, как гибкое хищное животное, когда он входит в меня. Наши бедра сплетаются в извечном танце, мои ноги раздвигаются для него. Теперь, когда моя голова снова вдавлена в матрас, он хватает меня за горло и опустошает мой рот.

Языки, губы и зубы сталкиваются во взрывной ярости, которой, я знала, обладаем мы оба. Каким бы голодным он ни был, я еще больше. Я кусаюсь в ответ, втягивая его язык в свой рот и мучая его тихими нуждающимися звуками в глубине моего горла. Чья-то рука сжимает мою грудь. Пальцы щиплют мой сосок, сильно сдавливая, пока поцелуй не прерывается моим резким вскриком.

— Боги… — Я шиплю, когда голова Теоса опускается, и он берет другой мой сосок зубами.

Он делает паузу и поднимает голову. — Не втягивай этих ублюдков в этот момент, Деа, — приказывает он, его глаза блестят ледяным золотом. — Богам нет места между твоих ног. Только мне. Когда ты кричишь, я хочу слышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

Мне нечего сказать в ответ на его приказ, но когда он снова опускает голову и начинает двигаться внутри меня, я теряю всю остальную рациональность, которая вообще позволяла мне думать. Погружая свой член в мою киску, Теос снова и снова доводит меня до грани, но он все еще должен сохранять часть собственного здравомыслия, потому что у него нет проблем остановиться как раз перед тем, как мы достигнем точки невозврата. Я тяжело дышу. Я проклинаю его. Я царапаю его спину, как дикое животное.

Когда он снова пытается поцеловать меня в губы, я кусаю, до крови и вызываю у него довольный смешок. — Такая жестокая. — В его голосе нет злости. — Такая идеальная.

Мои глаза горят от этого заявления, и все, что я могу сделать, это прильнуть к нему, когда новые слезы просачиваются сквозь мои ресницы. Нет, я хочу сказать ему. Не разрушай это ложью, в которую никто не поверит.

Я убийца. Я монстр. Я одно из опасных созданий во тьме. Вот почему Кэдмон пришел ко мне. Вот почему он верит, что я буду единственной, кто способен убить Царя Богов. Никого хорошего нельзя просить сделать что-то настолько отвратительное.

— Со мной, Кайра. — Я моргаю, когда Теос входит в меня, скользя взад-вперед между воспаленных складочек. Руки поднимаются, чтобы обхватить мое лицо. — Посмотри на меня. — Я смотрю и хмурюсь. — Ты сейчас здесь, со мной, — говорит он мне. — Больше никого.

Откуда он узнал?

Влажные скользкие звуки разносятся по комнате, когда он продолжает входить в меня. Большой палец скользит по пучку нервов, который является моим клитором, и Теос не единственный, кто может производить молнию. Это рикошетом проходит сквозь меня, перехватывая дыхание и оставляя меня бессмысленно всхлипывающей от удовольствия разваленой, сотрясаемой оргазмом. Ему требуется всего мгновение, чтобы последовать за мной в утопающую тьму освобождения, а затем мы вдвоем падаем друг на друга, тяжело дыша, и дрожа от последствий.

Не знаю, сколько мы пролежали, прижавшись кожей друг к другу, так плотно, что она начала прилипать. И всё же не я нарушаю этот почти священный покой, осевший во мне глубже, чем что-либо прежде.

— Нам нужно поговорить.

Я закатываю глаза на теперь уже спокойный тон Теоса, пока его рука поглаживает вверх и вниз покрытую мурашками кожу моей спины.

— Да, потому что ты так хорош в разговорах, — бормочу я.

Его рука оставляет мой позвоночник и опускается для резкого удара по моей правой ягодице. Я слегка приподнимаюсь на его груди и выгибаю бровь.

Теос хмуро смотрит на меня. — Я серьезно, — говорит он.

Опираясь одной рукой ему на грудь, я машу другой, призывая его продолжать. — Конечно, хозяин Теос, говорите.

Еще один нерешительний шлепок и еще одно закатывание моих глаз.

Наконец, он заговорил. — Мне нужно, чтобы ты знала, что мы защитим тебя.

Я напрягаюсь, уловив скрытый смысл его слов. Перекатываюсь на другую сторону кровати, и обожжённые простыни царапают мне спину. — Я не нуждалась и не нуждаюсь в вашей защите, — говорю я ему.

— Не моя проблема.

Я игнорирую его и сажусь на кровати, убирая с лица выбившиеся пряди волос и скручивая локоны цвета паутины в узел на затылке. — Забудь об этом, Теос, — говорю я, соскальзывая с матраса и ступая по полу. Я провожу рукой по лицу, чувствуя сухую кожу. Следы слёз, которые я пролила прошлой ночью, до сих пор остались — солёные полоски, подсохшие на щеках… — Мы союзники, я признаю это, но после того, как все закончится, вы пойдете своей дорогой, а я — своей.

— Ты, блядь, издеваешься? — Его резкий тон проникает в мой разум, но не отговаривает меня ходить по комнате, собирая свои брюки, с прошлой ночи, вместе с нижним бельем. Сначала я надеваю его, прежде чем надеть свой корсет — благодарная, по крайней мере, за то, что он не разорвал эту часть одежды.

Завязывая шнурки спереди на брюках, чтобы они оставались на месте, я заново затягиваю шнурки на корсете, которые ослабил Теос. Когда одежда снова прикрывает мою кожу, я чувствую себя сильнее — как будто я надеваю броню вместо тонкой ткани.

— Кайра. — Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, даже когда слышу сердитые нотки в его голосе. — Ты сумасшедшая, если думаешь, что после всего, что мы сделали, ты уйдешь в конце этого.

Если вообще будет этот конец. Мои пальцы застыли при этой мысли. Это разумное предположение. Мы можем умереть. Все мы. Если Боги узнают правду обо всем, они могут с такой же легкостью казнить нас, и независимо от того, сколько тайн мы раскроем, если остальной мир останется в неведении относительно секретов, скрывающихся в коридорах этих академий, тогда у нас не будет реальной защиты.

Я слышу тихий шелест шевелящихся простыней, а затем шаги по полу. — Раньше у нас не могло быть отношений, потому что я думал, что ты смертная, но теперь…

Я поворачиваюсь лицом к сверкающим глазам Даркхейвена, останавливая его поднятой рукой к груди, прежде чем он успевает дотянуться до меня. — Ничего не изменилось, кроме того факта, что ты знаешь правду о моей родословной, — холодно заявляю я. — Здесь нет никаких отношений. Не с тобой.

Золото превращается в потухшую бронзу. — А с моими братьями? — Спрашивает Теос.

— И не с ними тоже.

Он смотрит на меня в ответ с безмолвной яростью. Эмоции, бурлящие в глубине его взгляда, бушуют в моей душе, как злая буря, желающая, чтобы ее впустили в безопасное убежище замка, который выдержал сотни подобных ему. Я запираю двери и окна и позволяю ему увидеть вернувшееся ледяное самообладание, отраженное в моем собственном выражении лица.

— Понятно. — Теос отступает назад, унося с собой тепло своего тела. Я сжимаю пальцы в ладонях, впиваясь ногтями в мягкую плоть там, чтобы удержаться от чего-нибудь нелепого, например, протянуть руку, чтобы вернуть его обратно.

Я внимательно наблюдаю за ним, когда он отходит от меня и наклоняется, чтобы поднять пару сброшенных брюк. Твердые линии его мускулистого тела вздымаются, когда он надевает их без нижнего белья и завязывает шнурки, прежде чем снова повернуться ко мне лицом. У меня во рту кровь. Я моргаю и понимаю, что прикусываю внутреннюю сторону своей щеки так сильно, что порвала кожу.

— Иди. — Теос указывает на дверь. — Иди, проверь своего друга.

Нахмурившись, я делаю шаг к стулу и поднимаю тунику, которая мне слишком велика, прежде чем натянуть ее через голову. — Теос, я…

Он останавливает меня рычанием. — Я не хочу это слышать, — огрызается он. — Ты хочешь быть гребаной трусихой, тогда делай это с кем-нибудь другим, Кайра. Я не тот мужчина, которого ты можешь использовать и выбрасить, когда тебе заблагорассудится.

— Дело не в этом…

Молния потрескивает на его руках, сияя золотом в тусклом свете рассвета, льющемся через окно. — Иди.

Я судорожно сглатываю, извинения готовы сорваться с моих губ, но я знаю, с первого взгляда что они не будут приняты. Поэтому, вместо того чтобы еще как-то оправдывать свое решение, я просто делаю, как он просит.

Я отворачиваюсь от добрейшего из братьев Даркхейвенов и ухожу, каждый шаг оставляет ошеломляющую трещину боли в разбитой части моей души, которая, как я думала, умерла давным-давно — еще до того, как я встретила кого-либо из них.