Ковальский в тылу врага

Глава 9. Увольнительная

Наша семейная сеть аптек оплела весь город. Жена могла быть где угодно. Сама про себя она шутила, что находится в суперпозиции, и пока её не встретишь, то и не узнаешь где она. Потому я свистнул Роутеру и попросил его отвезти меня из воинской части в город попытать счастья, чтобы найти её.

Многие мужчины отмечают, что километр вождения любимого мощного автомобиля заменяет сеанс у психолога, но эти невежды просто не летали на драконах. Великолепные пейзажи родного городка распластались под нами как бесконечная палитра пейзажиста. Казалось, что я смотрю рекламу кондитерской: коричневые черепичные крыши кварталов лежали на земле почти ровными квадратами, как выпуклости на плитке шоколада. Деревья росли между ними, как пряные травы, дороги протекали как струйки молока, а средневековые церкви и другие большие здания выступали из земли, как изюминки, стремящиеся убежать из печенья.

Встречный осенний ветерок развивал волосы и одежду, а едва слышный шелест воздуха о драконьи крылья отлично заменял басистый V8. Да что там говорить, слушать, как дракон с шелестом расправляет крылья, телом чувствовать его расслабленный выдох — это с успехом заменит не то что классический американский масл-кар, а даже легендарный харлеевский V-twin. Я глубоко вдохнул и разлёгся на драконьей спине как на яхте и стал любоваться проплывающими кучевыми облачками. Я задремал и чуть не свалился с дракона.

Мне оставалось только надеяться, что я найду свою Юлию, прежде чем она успеет вымотаться на работе. Но когда мы пересекли зону радиоразведки воинской части, дракон наконец смог со мной поговорить, не опасаясь, что в армии узнают, что он говорящий.

— Я учуял запах хозяйки, шеф. Можно мне тоже увольнительную?

— Увижу её, тогда и поговорим.

— Так точно, шеф!

Дракон начал кружить и принюхиваться. Я почувствовал, как раздувается его грудная клетка, а голова, поворачиваясь на ветру, ловила запах. Ветер свистел в его рогах каждый раз, когда он старался уловить направление запаха.

— А зачем тебе увольнительная, Роутер? Больно ты там выслуживаешься!

— Обижаешь, шеф! Нас там днями и ночами муштруют! Да ты хоть знаешь, что такое строевая подготовка?

— Знаю.

— Нас заставляют крыльями в такт махать, летать синхронно, к вечеру выматываемся хуже чем духи!

— А дрессировщик ваш что?

— Пока ничего не подозревает. Мы его дрессируем, чтобы думал, будто нам всё тяжело даётся. А что, только нам что ли уставать? Пускай тоже побегает, пока мы к параду готовимся!

Мне оставалось только улыбаться. Но вдруг я и сам почувствовал запах своей жены. Запрыгнул обратно на шею дракону и стал внимательно выглядывать её стройную худощавую фигуру и рыжие волосы, серебристых волосинок в которых она принципиально не стыдилась. Наконец я заметил её. Она наблюдала за разгрузкой товара и наслаждалась возможностью отчитывать аптекарей.

Мы с Роутером приземлились на оживлённую улицу с таким пафосом, на который были способны. Но жена лишь прищурилась от пыли, раздуваемой крыльями дракона, цикнула мне и продолжила свою реплику:

— Джешув! Да ты знаешь, сколько стоит эта теломераза? Осторожнее, увалень! Не ставьте трифосфат дезоксинуклеозида на солнце, он же испортится! Вот же криворукие, сколько можно вас учить. Роутер! Выплюнь голову ребёнка, паршивец! Привет, лапочка моя!

Роутер повиновался. К тому времени местные детишки на улице толпились вокруг дракона, щупали его чешую, таскали за хвост, просили его попрыгать на крыльях как на батуте, а девочки стремились погладить дракона за ушком, как котёнка.

— А где твоя форма? Неужели… — пробормотала Юлия. — А впрочем, неважно. — Сказала она и молча направилась в свой кабинет.

Я последовал за ней, но лишь только мы вошли внутрь, Юлия захлопнула дверь. Она схватила меня за талию и прижала к стене, как заложника. Я просто не смог от неё никуда деться. Да, сказать по правде, и не собирался.

Стоило бы, конечно, поподробнее расспросить жену, что именно её так напугало, но тратить на это увольнительную ни она ни я не хотели. Тем более что она ни за что не скажет правды. Проверено было уже множество раз. Каждая моя попытка поговорить с ней откровенно повышала градус напряжения, а информации давала лишь бесполезный минимум.

У неё была тяжелая судьба. Её отец был очень влиятельным политиком, который занимался очень грязными делами. Его дела были настолько грязными, что он был вынужден бросить её мать задолго до рождения Юлии, чтобы оградить её от последствий. Всю свою сознательную жизнь она никогда и ни с кем не была полностью откровенной.

Много раз я пытался помочь ей раскрыться, но эти попытки не только не увенчались успехом, но и делали её холодной, тревожной и даже апатичной. Потому я оставил в покое её личное пространство и дал ей возможность отдыхать и набираться сил в её запертом на семь замков мире тайн. Да и если по честному, хотя я и был с ней откровеннее, чем с кем бы то ни было, но ведь и я не говорил ей абсолютно всего. В любом случае, разобраться во всём самостоятельно мне пришлось бы так или иначе.

Мы лежали на её плаще прямо на полу кабинета совершенно голые. Юлия ласково трепала мои волосы одной рукой, а второй теребила армейскую титановую высокотехнологичную безделицу на моей шее.

— Какой классный у тебя чокер! А можешь мне такой раздобыть?

— Чокер?

— Блядский ошейник… — прошептала она мне на ухо и сально рассмеялась.

Но потом она повернулась ко мне спиной, нежно прижалась и тяжело вздохнула:

— Тебе нужно срочно валить оттуда.

— В каком смысле?

— Вишневский в городе.