Ковальский в тылу врага

Глава 47. Ловля колдуна нахлыстом на живца

Во всей этой суматохе, Авель был глотком свежего воздуха. Общение с ним как будто вернуло меня в реальность. Я совсем позабыл, кто я, зачем я, и вообще. Однако единожды употребив слово "мы" я как будто проснулся. Я вернулся.

Тем вечером мы долго ломали голову над тем, что же замышляет Кульман. Хотя нам и было очевидно к чему он стремится, хитросплетения его действий всё же оставалось неясным.

Под утро мы решили предпринять ещё одну попытку мозгового штурма. На этот раз куба более плодотворную.

— Расскажи, пап, дядя Микуш, он же вроде бы завязал со своими сектами, так? — спросил меня Авель.

— Мы с ним завязали.

— В смысле? Ты что тоже промывал мозги наивным?

— Ещё как! Хотя это была и его идея, я всё же попробовал себя в роли идола. Не хочу вспоминать об этом.

— А придётся. — сказал мне Авель, и вернулся с лужайки на скамейку.

Мы оба вернулись на скамейку. Время близилось к утру, летуны давно уже разлетелись, а Золотарь становился всё тише, и умиротворённее и спокойнее. Я рассказал о том, как Вишневский овладел инструментами промышленного убеждения, о том, как он создавал множество сект, поглощал многие другие и ставил под контроль их гуру. Рассказал о том, как сильно напоминает русское долбославие всё то, что вишневский использовал как ступеньки на пути к власти.

— Думаешь он сам в это верит? — спросил Авель.

— Скорее всего нет. Хотя, ты с ним больше общался, как думаешь ты?

Авель задумался. Его лицо стало серьёзным и решительным. Он долго обдумывал мой вопрос, а потому всё же встал, и с первыми лучами солнца заговорил:

— Он верит только в то, что может поставить под свой контроль. Если бы у Перуна были яйца он бы их нащупал, и прикрепил к ним электрошокер и дистанционным управлением. Но на самом деле, я не думаю что он так уж плох.

— В каком смысле?

— Я не сильно вхож в польское общество, но парни из маминой аптеки иногда ведут со мной светские беседы.

— И что же они говорят?

— Просят защитить их.

— От чего?

— Польша погружается в нацизм. Благополучие и законность у нас беспрецедентная в Европе, но люди хотят большего. После того, как Вишневский истребил компрадорских политиков и военных, оказалось что они не столько угнетали, сколько сдерживали Польшу. Я как будто окунулся в документалку про Германию перед первой мировой. В народе процветают непонятные реваншистские настроения, и политики и их карманные журналисты на этом паразитируют.

— А что говорит мама?

— Мама всё больше отстраняется от нас с сёстрами. Пропадает в бизнесе. Но она однажды проболталась. Мама сказала, стыдно даже говорить… — Авель склонил глаза и тихо сказал — она говорит: "все уже побывали на вершине Европы. Надеюсь сейчас наше время". Она ещё так злобно улыбнулась, и платье надела красивое.

— Даже платье надела? Вот же зараза. Плохо дело…

— Всё хуже чем ты думаешь, пап. Даже без биопанка Вишневский способен подчинить себе всю Европу. Те, кто консультирует высших чинов государства, состоят в сектах и обществах подчинённых Вишневскому. Если я правильно понял всё что ты мне рассказал, то местные сектанты анархисты — его марионетки. — Грустно сказал Авель и склонил голову.

Но потом он вдруг напряг брови так, что черты его лица исказились. Щеки испещрили складки точно как у его матери, а в глазах загорелись дерзкие хулиганские огоньки. Он посмотрел мне в глаза, глянул на мою грудь, а потом усмехнулся и медленно проговорил:

— Я знаю как мы можем всё выяснить.

Авель ещё немного подумал и продолжил, уже более сосредоточенно:

— Смотри. Если ты говоришь, что Кошкин считает что русские долбославные секты являются проектом полиции, то это явно почерк дядюшки Микуша. Он и в Польше начал проникновение государственные институты через полицию. Полиция везде, она как иммунная система.

— А Кульман как СПИД.

— В старину, СПИД часто не замечали, если у пациента куча других болезней, то же самое придумал и он. Он спустил с поводка политиков реваншистов, чтобы цапнуть Россию. Если русский медведь разозлиться на польского пуделя, то для русских это будет маленькая победоносная война, которая скроет истинную природу ядовитого укуса.

— А что если русский медведь растерзает польского пуделя?

— Кульману это только на руку. Он с самого начала говорил со всех теликов, что против войны. Мы тому доказательство. — Авель вскочил и ударил ногой скамейку так, что чуть не заныл от боли — Вот же хитрец!

— Что?

— Русским плевать что он там по телику свистит, им плевать что он будет говорить русским. Именно потому он сдал русским нас, как жест доброй воли! Вот подумай, отец, все биопанки далеко отстают от нас, но наш с тобой потенциал будет мощнее ядерного оружия. Только задумайся, мы с тобой способны пережить ядерную войну, что делает нас уникальным активом. А Вишневский просто отдал нас врагу, чтобы уравнять шансы, как те американские физики, что отправляли в СССР детали Манхэттенского проекта.

— Да. Это и правда действенное доказательство его лояльности русским. Вот чёрт! Я и правда пережил ядерный взрыв по сути! И русские военные наблюдали как я восстанавливался! Теперь мне понятно, почему капитан Смирнов говорил что мне нельзя в КГБ!

— Почему?

— Если есть шанс выжить после ядерного конфликта, то это разбивает и без того хлипкую теорию сдерживания. Но если…

— Что если?

— Если у Вишневского есть свой, более массовый аналог эльфийской биотроники, о ужас…

Мы оба похолодели. Русские в деталях видели как работает моё тело. Пока я валялся на Землянике практически в коме, они скорее всего отсканировали меня вдоль и поперёк. Наверняка подробный доклад о моих возможностях уже находится на столе министра обороны России. Но что если Вишневский изобрёл некий аналог эльфийской живучести? Что если после глобального апокалипсиса выживут не двое, а трое?

— Слушай, Авель, а что если кластерные организмы Вишневского это и есть аналог нашей эльфийской биотроники? Давно ты с ним последний раз общался?

— Недавно, неделю назад, а что?

— Не видел на его руке серо-синей родинки?

— Хочешь сказать, Вишневский уже применяет свои кластерные организмы?

— Так или иначе, нам нужно их спроектировать, чтобы разработать чтобы знать как его остановить в случае чего.

— В случае чего? Но ведь он пока не нападает ни на кого. Вся эта авантюра с вторжением на русско-польской границе, это то что он сдерживал как мог. Что если ему это и правда не выгодно?

Но я не успел ответить. К нам подошел робот полицейский и сказал:

— Вы можете убрать вашу Волгу? Она мешает проезду.

— Мою? Ах да, мою…

— Полиция не вмешивается в дела госбезопасности, но всё же вас видели последним в той машине.

Машина завелась с пол оборота. Мы плавно спускались по пандусам Золотаря, и лихорадочно думали о том что делать дальше. Авель проектировал кластерные организмы, а я старался не пропустить ни единого поворота, в сложном до абсурда транспортном хитросплетении Золотаря. Но вдруг, я заметил как именно был устроен город.

Когда я был на его поверхности, то был так впечатлён масштабами, что совершенно не замечал правдивости архитектуры. но погрузившись в неукрашенную отделкой автомобильную инфраструктуру, мне стало очевидно, что весь город был создан на основе конструкций вроде кубика Рубека: огромные детали состояли из деталей в трое меньших, математически подобных большим. Город как будто был собран из унифицированных модулей, которые содержали в себе всё необходимое, и могли быть не только взаимозаменяемы, но и модифицированы для своих нужд. Если нужна котельная, просто вынимаешь из конструкции города жилой модуль, и заменяешь его котельным. можно целиком, а можно частями.

Авель тоже это заметил, он сначала восторженно подёргал меня за блузку, но потом резко передумал, и дождавшись, пока мы покинем город тихо сказал.

— Думаю Кошкин тебя суда не случайно привёз, пап. Это именно та идея, которая может сработать и у Вишневского.

Авель связался со мной по радио, и стал скидывать образы своих мыслей прямо на мою биотронику. Прямо в формате STL.

— Смотри, пап. В корне иерархии, есть список необходимых функций, еда, размножение, координация. Дополнительные функуции включают в себя моторику, коллективный обмен веществ и прочее. Если взять за основы обычных нематод, то в каждую влезет несколько сотен тысяч нейронов, а если решить проблему их коммуникации, научиться прописывать в ядра их стволовых клеток информацию о структуре организма, то можно… — лицо Авеля побелело. — Вот чёрт! — воскликнул он и ударил по торпеде так, что распахнулся бардачок.

— Вспомни город, сынок. Обрати внимание, что город само подобен. Каждый куб представляет собой двадцать комбинацию из двадцати семи ячеек, в каждую ячейку помещается ещё двадцать семь. И так до бесконечности, НО!

— Если использовать алгоритмы сжатия вроде фильтра калмана, то можно отследить паттерны комбинаций!

— Да-да, а ещё можно использовать маски! Берём два куба второго уровня, и того семьсот двадцать девять комбинаций для каждого. Но если мы смешиваем и с помощью маски, то используя двадцать семь бинарных модулей, то получаем… Сжатие в семьсот два раза!

От радости я чуть не потерял управление. И я и Авель прекрасно понимали что мы изобрели.

— Мозг и личность оцифровать практически невозможно. Но если продумать алгоритмы, подобные архитектурным принципам Золотаря, то можно заставить кластерные организмы складываться в структуры практически любой сложности, решать практически любые задачи, вплоть до эмуляции человекоподобного поведения, не хуже чем у полицейских роботов. — заключил я.

— С тем лишь отличием, что для создания робота нужна сверхдержава вроде России или Британской империи. А один грамотно прошитый кластерный организм может превратиться в любую живую машину. Это может быть змея достающая людей из под завалов, это может быть разумный червь, который съедает раковые клетки в организме больного, да всё что угодно! Хоть длинное щупальце прилепленное к спине, чтобы за закатившейся гайкой под верстак не нагибаться.

— А ещё, из этих нематод можно построить структуру, которая проникнет в мозг, оплетёт его сетью, и картографирует его, подобно нашим биодекам. Будет эмулировать воспоминания, управлять эмоциями и…

Я замер. Я сбросил газ, и инстинктивно схватился за транзистор спутника GS-42-233. Если совместить эти две технологии, то Вишневский мог бы стать практически богом. Он мог бы не только картографировать свой мозг, и даже заменить его, но и управлять любым зараженным, на любом расстоянии. В реальном времени.

— Что это. пап?

— Лучше тебе пока не знать. Проектируй пока свои реплики кластерных организмов.

— Уже зачал версию 1.0.

— Отлично. Добейся от них работы, предложим их сектантам. Будем ловить Вишневского на "живца".