Ковальский в тылу врага

Глава 14. Нью-Гамельнюки

Разбираться в странностях этого городка у нас небыло ни времени ни желания. Кроме того, напрягало само по себе обстоятельство того, что прежняя «гуманитарная миссия» проходила именно здесь прежде чем исчезнуть. Потому я взял с собой Кшиштовского и вознамерился поскорее покончить с передачей гуманитарного груза.

Войдя в больницу я заметил что на весь несколько тысячный городок в ней дежурил один единственный врач, молодая девушка довольно приятной внешности, с чёрными уложенными волосами. Мы пробились через очередь молодых женщин детей и юношей и вошли в её кабинет. В общем, Кшиштовского я взял явно не зря. Врачиха очень плохо говорила по-польски, а он неплохо знал местный диалект.

— Червона высыпь на запястях — говорила она смартфону и наводила камеру на руки маленькой девочки.

— Кашель е? — переспросил мобильник синтетическим голосом.

— Какхфель е? — переспросила она девочку.

— Тришечкы. — Ответила девочка.

Врачиха взяла свой смартфон, и я вдруг заметил, что обычный устаревший на пятьдесят лет гаджет, был упакован в чехол из настоящего чистого золота. Он немного покрутил скринсейвер и без единой надписи ответил врачихе голосом:

— Била баночка з червоною кришечкою та рожевою стричкою. Прийматы два разы на добу по пивтаблетки писля йижи.

Врач поздоровалась с нами, и Кшиштовский довольно умело ей объяснил, что у нас приказ оставить помощь больнице. Девушка неохотно согласилась, но когда я достал документ о получении, и передал его ей, она вдруг поменялась в лице и с негодующим непониманием посмотрела на нас.

Кшиштовский попытался ей объяснить что нам нужна её подпись и что без неё мы не можем уйти и оставить груз, на что она буквально наорала на нас что-то вроде:

— Я що, схожа на ксёндза чи шо? Идыть геть доки хлопци не оскажанилы!

Кшиштовский некоторое время пытался с ней по хорошему, но она была ни в какую. Я дал ей время, улыбался и расправил свои уши, постарался изобразить максимально нежную женскую грацию, и в итоге она обратила на меня внимание. Я жестом попросил поговорить с главным в этой больнице, и она с недоумением придвинула телефон к моему лицу.

— Оk, Oxford Instruments, — обратился я напрямую к операционке старенького английского дивайса. — Придумай подпись для врача и нарисуй её на экране.

Врачиха так удивилась, что её поджилки едва не затряслись от страха. А когда она навела камеру на бумагу, то смартфон стал пошагово рисовать все штрихи которые ей придётся сделать ручкой.

Когда мы покинули это странное здание, мы увидели как на улицу вывалили огромные толпы народу. Они старались не смотреть солдатам в глаза, и то и дело шныряли за спинами как карикатурные воришки из спектаклей. Врачиха бросила своих пациентов и стала в конец бесконечной очереди. Тогда я понял, что говорить тут явно не с кем. Если на гуманитарку плевать даже тем, кто ответственен за её приём, то вот грузовики нам ещё могли и пригодиться. Я поднял руку и через рацию в чокере отдал приказ открыть двери.

Толпа завопила так, что мои парни стиснули рукояти автоматов, опасаясь за свою жизнь. В грузовиках оказались консервы, одежда и лекарства, толпа горожан ломонулась внутрь так рьяно, что чуть не началась давка. Поначалу толпа двинулась и в грузовик с хлебом, но люди быстро перевернули все коробки, и не найдя там ничего более ценного по их мнению, с недовольными воплями бросились к остальным грузовикам. Я только покачал головой и обойдя толпу, в сопровождении пары бойцов решил посмотреть, что же их оттолкнуло от обычного хлеба. Но когда я увидел что именно было в коробках, я понял почему Вишневский с таким пренебрежением относился к населению этой территории.

Помимо фирменного витаминизированного хлеба с добавлением витамина B и кальция, находились и волонтёрские посылки. В раздавленных коробках то и дело встречались буханки домашней выпечки, с любоью упакованные в бумагу, и даже с трогательными записками. Но все они были брошены на обочину как мусор, а порой и раздавлены ногами.

Я хотел понять, что довело этих с виду обычных людей до такого зверства, но не мог даже представить что. Я подумал, что этот город наводнили жулики и паразиты, давно уже присосавшиеся к гуманитарке, но к сожалению я ошибался. Толпа мгновенно растормошила все четыре грузовика, и проходила мимо меня обратно с очень злыми и недовольными лицами.

— Тату, де там прыставка?

— Немае.

— Хочу приставку! — возмутился мальчик но тут же получил затрещину и захныкал.

Я просто не мог ничего понять. Я учился в аграрном университете и отлично знал каких трудов стоит вырастить урожай здоровой пшеницы, какие сложные и удивительные технологические процессы завязаны на руках пекарей и пищевых технологов. Да в хитросплетении этого искусства просто не возможно разобраться, если не любить своё дело всей душой. Я подошел к ближайшей коробке, взял из неё уцелевшую буханку хлеба и бережно спрятал в рюкзак. Только когда мы вычищали кузова от ошмётков картона, убирали разбитые соленья, и спасали консервы я заметил. В городе не было ни одного старика.

К тому времени как мы приготовились отправляться, к нам подъехала вторая колонна, за которую ответственнен был уже не я. Горожане ринулись к ней с ещё большей свирепостью. Но когда и там не обнаружилось того что они ждали, горожане умножились ещё больше и стали орать и выкрикивать угрозы. Тогда они распотрошили оставшиеся машины и обступили обе колонны, не давая нам двигаться дальше.

Капитан второй колонны тоже был в этой местности впервые. Он держался храбро и уверенно, но его спокойный командирский тон только раздражал местных. В тот момент когда его солдаты уже хотели браться за оружие, по рации мне поступил приказ отправляться и разбить временную базу у подножия холма, рядом с монастырём. Я подошел к капитану, отдал честь, и рассказал о поступивших распоряжениях.

— Поручик Ковальский! У вас один приказ, у нас другой. Наша задача по возможности эвакуировать отсюда гражданское население. Тут скоро будет очень жарко. — отвечал капитан.

Но его попытки претерпевали неудачу раз за разом. Нас готовили к разведке и поиску подходящих позиций, а не к разгонам демонстраций, у нас не было даже громкоговорителя, чтобы донести информацию.

— Шановны громадже, прохання терминово покинуч … — пытался взывать к гражданам капитан.

— Де нормальна гуманитарка? Куды покинуть? В що, йии вкралы? — вопили горожане.

Капитан не выдержал, и приказал открыть огонь в воздух из зенитного орудия. Но и это не помогло. Ужасный рёв от скорострельной пушки только раззадорил горожан. Женщины и дети убежали по своим домам, а мужчины начали выбегать на уллицы, но на этот раз уже с оружием. Я отреагировал моментально, приказал всем своим охранять технику, и занять боевые позиции в БТРах. Но вооруженные горожане всё прибывали и прибывали. Успокаивало одно. Стрелять из своего оружия они явно умели плохо. Горожане окружили технику, выставили стволы из заборов и явно намеревались отомстить.

Наконец, перед всеми вышел один крепкий молодой человек. Он держал дорогущую американскую винтовку позолоченную практически полностью, с отпиленным стволом, и оптическим прицелом прикрученным задом на перёд.

— Вы хочете наши хати обчистить? Тики мы покинемо а вы наши пральни машинки вивезете? Пласму нашу позабыраете?

— Тут згодом буде барзо небезпечне! Ваше вартощ буде незрушальна! — твёрдо но безуспешно говорил капитан на ломанном местном наречье.

— Так он ничего не добъется. — Сказал мне Кшиштовский. — Разрешите попробовать помочь.

— Что ты собираешься делать?

— Доверьтесь мне, поручик.

Кшиштовский подошел к капитану и за пару секунд заставил сморщиться его лоб. Но через некоторое время, он уступил ему место на своей бронированной трибуне и начал.

Он жестами попросил у местного застримить то, что он скажет. Я не стал светить свой ошейник в сети. Я быстро загрузил в свой слуховой биокомпьютер эмулятор нужной модели смартфона и подключившись в местную соцсеть я успел как раз к середине его речи.

— Дорогие граждане! Сегодня в Брюселе, в парламенте Евросоюза обсуждалась возможность прокладки шоколадопровода из Швейцарии в Турцию. — гласил синхронный машинный перевод — Первые десять домовладельцев, которые принесут свои документы на пограничный пункт не только получат билет на справжноього литака до Европы, но и денежную компенсацию за проданную землю в размере одного миллиона (евро!) за гектар.

«похоже это не какой-то поляк, а настоящий европеец!» «вот этот дело говорит!» «не могу комментировать, думаю куда свой миллион потратить» — сыпались в чат соцсети «ВУкрайини» голосовые комментарии.

— Поторопитесь, предложение будет действовать ещё две недели. — Говорил Кшиштовский уверенно и совсем не краснея. — И помните, не приносите оружие в литак, в Евросоюзе все живут хорошо, оружие там никому не нужно, даже полицейским!

Уж не знаю что приближалось быстрее, моё хорошее настроение, возможность колонне безопасно двигаться дальше, или повышение Кшиштовского в звании. В любом случае когда мы уже двигались к месту временно дислокации, недостатка в темах для разговора у нас не было.