Ковальский в тылу врага

Глава 8. Сквозные отверстия

Бойцы тренировались добросовестно. Они редко ныли на отношение к ним, не жаловались, а я в свою очередь старался их научить всему, что знал про врождённую мужскую специальность — войну.

Может, я и не участвовал в войнах как солдат или офицер, но у меня был обширный опыт уничтожения организованных преступных группировок. Много кто в прошлом зарился на мои биопанк-технологии, некоторые даже пытались убить меня, особенно обнаглевшие даже пытались мне угрожать, но всё это кончалось унижением и истреблением. Чаще всего кровавым. Но тогда я действовал в основном в одиночку, не мог рассчитывать на помощь государства, хотя без помощи друзей и союзников тоже порой не оставался.

Но солдаты были в другом положении. Как бы они ни относились к государству, к армии, они оставались его частью. Могли рассчитывать на помощь начальства и постепенно учились доверять товарищам и сослуживцам. Сложно залезть солдатам в голову, но по косвенным признакам можно было установить, что взвод сплотился. Они научились работать в команде, почувствовали себя умелыми и немного самоуверенными.

— Разрешите обратиться, пан поручик, — спросил меня семёрка треф.

— Разрешаю, что у вас, рядовой?

— Мы тренируемся шесть дней в неделю, другие взводы всего четыре. Каждый из нас в отличной форме, мы отлично стреляем и от дронов уклоняться умеем. Разве нам не полагается один разгрузочный день?

— Я-то могу вам дать разгрузочный день, а вот враг не станет.

Я остановил тренировку и построил весь взвод прямо перед полосой препятствий. Достал из кармана просечку, и все курсанты напряглись.

— Никаких признаков переутомления я у вас не вижу, курсанты. Медики за вами наблюдают, постоянно мониторят ваши биометрические показания.

Я достал из кармана просечку и приготовился отмечать ошибки курсантов на их персональных игральных картах.

— Сейчас я предоставлю вам возможность отвоевать себе разгрузочный день на завтра. Если вы пройдёте полосу препятствий без ошибок, никто не получит заряд краски с дрона, никто не подставит голову под снайпера и при этом уложитесь в нормативное время, завтра у вас будет не просто разгрузочный день, а увольнительные на весь день. Но если хоть одна карта потребует просечки, то будете весь день заниматься уборкой. Как поняли, бойцы?

Бойцы с улыбкой переглянулись и громко утвердительно крикнули. Тренировка началась. Бойцы умело и ловко перепрыгивали через высокие барьеры, ловко просачивались в узкие зазоры под низкими перекладинами, умело помогали друг другу преодолевать колючую проволоку и умело прикрывали друг друга в извилистых коридорных участках. По окопам они пробегали так, что ни одна голова не давала ни единой секунды снайперу. Над окопами бежали только нашлемные оптические перископы, торчавшие на шлемах, как плюмаж римских центурионов. Солдаты выбегали из окопов и ловко слепили дроны из подствольных лазеров.

Все они были очень воодушевлены. Не скрою, мне и правда понравилось, каких успехов они достигли всего за несколько месяцев, но их подготовка ещё не была завершена. Им ещё предстояло погрузиться в обширную теоретическую часть по изучению мин, растяжек, ловушек и многих других опасностей, щедро рассыпанных любым врагом.

Хотя полосу препятствий они выполняли близко к ста процентам точности, учебные мины с краской на полосе препятствий были деактивированы. Однако их индуктивные датчики отчётливо фиксировали изменение индуктивной ёмкости при прохождении над ними бойца. Более того, в логе каждой учебной мины фиксировалась уникальная картина изменения электростатической ёмкости, что позволяло определить, какой именно боец на ней подорвался, даже не подозревая об этом.

Вскоре бойцы преодолели половину препятствий. Взмыленные, но довольные, они построились неровным строем передо мной и ожидали заслуженные увольнительные. А я не обращал на них совершенно никакого внимания. Я был занят тем, что с помощью своих радиоушей связывался с минами и скачивал данные из логов за последние полчаса. Я мог бы сделать это более наглядно, просто показать эти логи бойцам прямо на визорах их шлемов, но решил не уничтожать их самооценку слишком уж жестоко.

— Стройся! Отлично, бойцы. Вы великолепно выполнили все нормативы и даже чуть не побили рекорд части. Если бы всё было так просто, я бы уже сейчас выдал вам увольнительные и закрыл бы глаза на то… ЧТО ВСЕ ВЫ СРАНЫЕ ЖМУРИКИ!!!

Я подошел к одному из бойцов, грубо сорвал с его пояса сапёрную лопатку, нащупал своими радиоушами электростатические возбуждения ближайшей мины и стал её раскапывать. Среди грязи, болота и растоптанных ошмётков растений я нашёл круглый металлический контейнер размером с большую банку кофе. На запачканной грязью крышке был примитивный цифровой экранчик и несколько кнопок. Я настроил в нём режим отрисовки последних срабатываний и жестом подозвал взвод. Каждый из бойцов, подходя к мине, видел на экранчике шестнадцатеричную кодировку своей уникальной индуктивности и количество срабатываний за последний час.

Я достал просечку и стал пристально смотреть бойцам в глаза, стараясь изобразить максимально осуждающий и обреченный взгляд. Каждый боец с любопытством и надеждой подходил к мине и разочаровывался, видя количество своих смертей.

— С моей стороны это было не слишком честно, но война — это не про честность. Показать вам видео о том, что бывает с теми, кто наступает на противопехотные мины?

Бойцы обступили меня полукругом и грустно смотрели на мерцающие красные огоньки на экранчике мины. Все они были подавлены. Никто не осмелился возмущаться или негодовать.

— Однако свои задачи вы выполнили удовлетворительно. Уложились в нормативы по времени, под снайперов не подставились, все дроны разогнали… Я держу своё слово, я дам вам увольнительные на завтра, чтобы вы устроили себе поминки заранее.

Но тут произошло то, что заставило меня зауважать этих парней. Несмотря на то, что власти всех их считали неблагонадёжными, склонными к коллаборационизму и эгоизму, конкретно эти либералы вдребезги разбили моё доверие стереотипам о людях. Они отошли в стороны и долго обсуждали между собой что-то. А потом один из них подошел ко мне и протянул свою бубновую девятку с несколькими отверстиями.

Такое благородство и совестливость растрогало меня до глубины души. И мне пришлось ответить им взаимностью.

— Внимание, курсанты, — обратился к ним я. — В вашей экипировке много скрытых функций, которые будут доступны вам по мере подготовки.

Своими радиоушами я подключился к солдатским биометрическим ошейникам и ввёл код, активирующий второй уровень подготовки. Теперь им стали доступны тепловизоры в шлемах, телеметрия оружия и многое другое, но главное — в винтовках теперь активировался миноискатель, а в шлемах — радар-детектор, который показал им десятки мин, спрятанных на полосе препятствий.

— От ваших карт ничего не останется, — сказал я и усмехнулся, а потом стал серьёзнее и продолжил: — Кроме того, существует более трёхсот разновидностей мин, и это только те, что известны. Если вы и правда хотите получить иллюзорный шанс выжить в той заднице, куда вас отправят, то я поспособствую тому, чтобы вы приступили к теоретическому курсу как можно скорее. Вольно, солдаты. Я обещал вам увольнительные, завтра отдохнёте, а потом я сделаю из вас не просто мясо, а квалифицированных пехотинцев.