Ковальский в тылу врага

Глава 37. Техно-магия или скам-фокусы?

От детей я узнал то, что перевернуло моё сознание. Гоняясь за высокотехнологическими методами порабощения и промывания мозгов, я совершенно упустил из виду старый добрый шантаж, и социальную инженерию. В который раз всё встало на свои места. Слабых разумом людей обрабатывают старым добрым способом. К сожалению, слишком хорошо мне знакомым. Им обещают простые ответы на бесполезные но болезненные вопросы, дают им блаженное неведение и обман, а сами получают над ними полный контроль.

Эти сектанты не случайно забрались в относительную глушь. Здесь секта прячет заложников — детей влиятельных ученых. Они пользуются бракоразводными законами для удержания детей не силой а обманом. Несчастная Велеслава не только умирала от пустяковых болезней, но ещё и была лишена отцовской любви. Она была наполнена ненавистью, невежеством, а если бы выжила, то заполняла бы пустоту в душе саморазрушительным религиозным фанатизмом.

Пока я сидел на лавочке и думал, до меня донёсся стук, крики и восклицание местной знахарши.

— Кто разрешил тебе вставать? Да как ты посмела ослушаться меня?

— Но матушка, я же, мне же…

— Не смей пить эту дрянь! Кто тебе это дал?

— И-и-и! Это же страшный грех! Срочно покайся перед богами!

— Простите меня матушка, простите меня Перун Мара и Велес, простите меня грешную… — испуганно залепетала девочка.

— Ты! — выскочила ко мне знахарка — Уходи от сюда безбожник! Никто твоё проклятье не снимет! Ты его заслужил, уходи от сюда.

— Да кишка тонка у вас что-то снять. — усмехнулся ей я.

— Не дерзи мне, я жрица Мары!

— А Мара об этом знает? — рассмеялся я — Судя по запахам смерти из твоей "лаборатории", ты служишь Гекате или Кали. Не морочь мне голову, и успокойся.

По началу наша перепалка воспринималась местными как обычная бабская ругань. Но вскоре к девочке подошли те самые безбородые сектанты, которых кошкин обозначил как полицейских. Они долго осматривали напуганную но окрепшую девочку и сурово направились ко мне.

Меня обуяла такая ненависть и презрение к этим людям, что я готов был воткнуть свои когти им в шеи, и вырвать позвонки. Эти оборотни в погонах явно не были осведомлены об истинных целях секты, но по их глазам читалась осведомлённость о мрачных методах, и решимость их повторить. Я уже напряг мускулы, стал в боевую стойку, чтобы надрать им их задницы, но вдруг подумал что это неосмотрительно. Во-первых, они вполне могли поставить снайперов в кустах, или воспользоваться другими преимуществами службы в полиции, вроде дронов с шокерами, а во-вторых, как бы я выглядел в глазах детей? Пришел чужак, убил людей из их общины.

Но медлить тоже было нельзя. В отличие от полицейских и тюремщиков — отмороженные сектанты вполне могли меня отравить, заковать, пытать. Признаться на миг мне стало страшно. Я не знал что делать, в растерянности, я решил просто перевернуть шахматную доску и разбросать все фигуры. Прежде чем они приблизились ко мне на расстояние удара ноги, я уже успел синтезировать летучие феромоны в своём мочевом пузыре, прикинуть расстояние до свинарника и направление ветра.

— Пора тебе умереть, безбожник. — сказал старший и попытался схватить меня.

Я крикнул женщинам, чтобы они прятались и прятали своих детей. В один прыжок я заскочил на крышу сарая, чтобы устроить хаос. Свиньи, козы и быки учуяли концентрированные феромоны, и буквально взбесились. животные разломали ворота загонов и выбежали в в мою сторону. Животные метались по улицам истерично и яростно визжа, бросались на сектантов, валили их на землю и продолжали бегать кругами и орать. Визг вопли и шум были такими, что их можно было услышать со спутника. Но я ещё не закончил.

Я запустил руку в глубь соломенной крыши, и выколупал оттуда комок сухой глины, пропитал его феромонами, и швырнул в центр улицы. Быки и свиньи сразу же устремились к нему, и начали агрессивно сражаться друг с другом. Я пропитал ещё один комочек глины, и прицельно швырнул его в одного из безбородых. Он сначала не понял что произошло, но когда на него нацелился здоровенный кабан, тот с визгом побежал прочь, чуть ли не с эльфийской скоростью.

Через пару минут феромоны разложились, и недовольный скот стал разбредаться, периодически фыркая друг на друга. Сектанты окружили сарай, на котором я сидел как тетерев на насесте. Сектанты уже взяли грабли вилы и цепы для молочения, они стали окружать сарай с угрожающими но всё ещё напуганными физиономиями.

— Слезай от туда! — приказали они мне.

Но я лишь усмехнулся, и приготовил очередную, альтернативную версию феромонов. Я оторвал часть подола платья, и пропитал тряпочку отвратно пахнущим составом. Очистил как мог своё тело, заодно продемонстрировав сектантам некоторые эльфийские прелести.

Учуяв новые феромоны, скот начал сбегаться обратно, но на этот раз он был в ином настроении. Два здоровенных быка, подбежали к моему сараю, как покорные телята. Свиньи с хрюканьем нюхали воздух и тоже брели ко мне. Козлы и козочки бодро прыгали и бодались. Скот быстро распугал моих преследователей. Видя такую неукротимую покорность, сектанты быстро побросали на землю свои вилы и грабли, и мигом запрыгнули на крыши домов.

Услышав электростатические наводки от системы зажигания Кошкинской Волги, я спокойно спрыгнул с сарая, прямо в центр стада скота. Животные наперебой подходили ко мне, тыкали меня носами, ласково бодали и стремились понюхать вонючую до невозможности тряпочку. Как только один смельчак спрыгнул чтобы подойти ко мне, козлы быстро загнали его обратно.

— Нет уж, ребята, это вы слезайте. — сказал я и ласково потрепал бычка за ушком.

В тот вечер я гордо стоял на плечах титанов. Я искренне благодарил своих преподавателей и учителей, которые дали мне базовое образование ветеринара. Не знай я о животном мире так много, я ни за что не смог бы провернуть ничего подобного. Мне хотелось продемонстрировать это, рассказать невеждам о силе науки, о могуществе истинных, полезных знаний. Но, к сожаленью, даже теперь, загнанные на собственные крыши, собственным же скотом… Нет. Даже теперь они были не готовы не то что услышать и прислушаться, а даже просто выслушать меня. К тому же подъехал Кошкин.

— Ни на минуту нельзя его оставить! — Сказал Кошкин, чуть не уронив шляпу от удивления. — Что ты с ними сделал?

Я не ответил. Я гладил бархатистые щёчки годовалого бычка и забавно взвизгнул, когда тот больно ущипнул меня за сосок.