Ковальский в тылу врага

Глава 43. Баллоны и бидоны

Когда братья мне сказали что отец был ранен и попал в плен, мои сердца чуть не попадали в пятки. Но то что я узнал позднее, вогнало меня в дикую ярость. Мать знала об этом и ни ничего мне не сказала. Как она могла скрывать от меня это? Отца поджарили взрывом плазменного облака, половина его сослуживцев погибли на месте, а вторая почти поголовно остались инвалидами. Как родная мать могла так со мной поступить?

Но позднее выяснилось ещё кое-что. Сёстры тоже знали, и держали меня в неведении как будто мне было не семнадцать, а всего пять. Мои братья, Прим и Марк, хотя и были засранцами, но всё же могли бы мне доверять, и не утаивать от меня хотя бы такое. Когда я пришел к дяде Микушу, тот не только удивился что я об этом не знаю, но и помог мне разузнать, где именно сейчас папа.

Вишневский всегда был добр ко мне, он всегда давал дельные советы. Казалось, дядя Микуш понимал меня тогда, когда даже отец не мог. В любом случае, как только я узнал что папу последний раз видели в Золотаре, я первым же прямым рейсом отправился туда.

Драконов в Россию больше не пускают из-за войны, да даже если бы и пустили, это всё равно было бы дольше чем рейсовый грузопассажирский флотоплан, а на аренду личного самолёта денег у меня просто небыло. К тому же, если отца видели в Золотаре через несколько месяцев после ранения, значит он как минимум жив. А значит несколько дней погоды не сделают, а мои деньги, сэкономленные стратосферным дирижаблем мне ещё пригодятся. В любом случае, всё что мне оставалось, это отвлечься от преждевременных нервов и насладиться полётом.

Огромная, полукилометровая штуковина, похожая на гигантского голубого ската, плавно размахивала своими надувными крыльями в стратосфере, и отбрасывала свою ромбическую тень на перистые облака. Наш челнок перешел с реактивного режима на воздухоплавательный, он был пойман грузопассажирским флотопланом и нас пригласили на борт. Компрессионные шлюзы открылись, и через пару минут я уже оказался в каюте. Я сидел за алюминиевым столиком, пил горячий иван-чай слушал полоскание плёнки баллона, и безуспешно пытался не думать о розовом слоне нашей семьи — хитрожопом Ковальском, по имени Войцех.

— Здравствуйте. — сказала на русском девушка вошедшая в купе.

— Здравствуйте. — ответил я, и убрал свою сумку с её кровати.

Девушка была красива, но мне было совершенно не до неё. Я сидел и пытался не думать об отце, не думать о том, что именно побудило его доказывать свою мужественность, рискуя жизнью и здоровьем. Мне с большим трудом удалось отогнать мысли о возможных увечьях отца. Я знал всё что знал он в момент моего зачатия. Я буквально помнил его детство как своё собственное, помнил его увлечения физикой и электротехникой, помнил его институтские патенты, принесшие ему состояние. Я не только знал как работают наши с ним эльфийские тела на биохимическом уровне, но помнил как именно отец пришел к этим гениальным изобретениям. Нет. Не мог он получить непоправимые увечья.

Но отвлечься от волнения мне помогла девушка. Она расположилась в купе и повернувшись ко мне спиной сняла свою блузку, оставшись в лифчике. Нам предстояло провести около суток в одном купе до следующего спуска из стратосферы, и я решил что повести себя благородно, было бы неплохой идеей. Я отвернулся, прикрыл глаза руками и спросил.

— Девушка, если я вас смущаю, я мог бы выйти.

— Нет ни сколечко! — сказала она явно улыбаясь.

— Ну как знаете. Хотя я и эльф, но всё же парень.

— Да? — удивилась она и спешно прикрылась блузкой — Невероятно! А я слышала о вас! Вас всего семь человек на планете…

Она, совершенно не стесняясь меня, стала надевать просторную одежду, и прихорашиваться. Хотя она дразнила меня очень тонко, почти незаметно, я всё же ощутил возбуждение по-эльфийски.

— Встретить вас редкая удача! Я Мария, а вы?

— Авель.

— Будем знакомы.

Вскоре нам принесли ещё чая и свежей выпечки. Девушка прихорошилась и присоединилась ко мне за столом.

— Вы наверное устали от постоянного внимания. Потому вы отправились в Россию? — спросила она.

— Ну, можно и так сказать. — сказал я и застегнул пуговицы на своей блузке, скрывая свою грудь.

Девушка улыбнулась и продолжила:

— Вы смущаетесь своей внешности?

— Нисколько, почему вы так решили?

— Вы прячете ваши ушки под причёской. — выкрутилась она — А по-моему, они очень забавные. — улыбнулась она.

Уши и правда было удобнее расправить. Я ослабил косу и почувствовал себя раскованно. Возможно даже слишком.

— Вы ведь явно не уши имели ввиду?

— На что это вы намекаете?! — иронично возмутилась девушка и эротично поправила блузку, приглашая заглянуть в её декольте.

— Да бросьте. — осмелел я — Все считают что если у эльфов есть свои бидоны, то нас они не будоражат. Враньё.

Девушка громко но мило рассмеялась. Она откусила круассан совершенно не стесняясь встречаться со мной взглядом в процессе. Что рассмешило и меня.

— Знали бы вы, как тяжело взрослеть парню, в котором девушки видят исключительно подружку. — вздохнул я — да и парни тоже…

— Парни? — ещё более кокетливо спросила она.

— Да, парни. — иронично тяжело вздохнул я — Я поставил дюжину мировых рекордов по стрельбе, стал чемпионом школы по турникам, но стоило мне один раз выйти на соревнования по волейболу без лифчика…

— Серьёзно? — охотно рассмеялась Мария.

— Да, представьте себе. Рассказать?

— Конечно расскажите! Мне откровенно интересно! Расскажите, каково это быть эльфом, в мире мужчин?

— Поначалу было одиноко. Часто меня били за мою женственность. Завидовали, задевали по чём зря.

— О, простите мне так жаль! — грустно сложила губки она — Зря я спросила…

— Нет, ну что вы. Поначалу мне здорово доставалось, а отец запрещал давать сдачи. Он боялся что я потеряю контроль и наломаю дров.

— А потом?

— А потом стало интереснее. Как только я понял, что они задевают меня не для того чтобы победить, а для того чтобы проверить, всё стало на свои места. Поздновато я это понял, но всё же привык.

— Вы такой забавный! А что там за история про, ну вы понимаете…

— Понимаете, бунтари… Бунтари они как сиськи. И те и другие любят все, и девочки, и мальчики. Когда я это понял, то стал самовыражаться по своему. Я давал всем списывать на контрольных, таким образом контролировал успеваемость своих обидчиков. Я думал что когда они узнают, то захотят меня побить и уж тогда я постою за себя! Но…

— И что же случилось?

— Пригласили в команду по волейболу. Мужскую.

Девушка молча слушала меня, пристально глядя, и попивая напитки. Когда она проявила явное желание услышать продолжение, то я был готов.

— Я был среднего роста, но я всё же уговорил парней поставить меня вперёд. — сказал я и злодейски поиграл пальцами. — Хотя перед сеткой ставят самых высоких, вскоре наша команда получила такое преимущество, что нас чуть ли не дисквалифицировали.

— Интригующе… И какое же? не может быть чтобы… — расхохоталась она.

— Верно. Я попросил своих сестёр отвлечь тренера, а сам тренировался с командой раздетый по пояс, чтобы они привыкли. А на соревнования вышел в футболке без лифчика. А что, хотя я и эльф, но всё же парень, и по правилам не имел право носить женское бельё.

— Какой ужас! Как же это жестоко! — восклицала Мария.

— Это ещё не всё. После нашей сокрушительной победы правила поменяли. Теперь парни могли по желанию носить любые виды белья. Только представьте, что наши спортсмены учудили на следующем соревновании.

Мария держалась за живот и едва дышала от смеха.

— Но всё же тогда я отхватил. Не столько от матери, сколько от отца. Он забрал меня со школы, и отправил в военное училище. Там такие фокусы мне с рук не сошли бы.

— Но разве вы не богаты? Я слышала вы очень состоятельны, разве вы не хотели бы поступить в престижный вуз?

— Родители богаты. Я не богат.

— Отговорки богачей.

— А вы, какова ваша история? Вы так ловко меня разговорили, вы не из КГБ случайно?

— Нет. — хитро улыбнулась она — Я художница. Была в Польше на практике, там столько восхитительной старины сохранилось! Но потом меня депортировали. Из-за войны.

— Да, печально.

— И почему люди не могут просто договориться? — вздохнула девушка — Разве это так сложно?

— Давайте я куплю вашу картину за тысячу рублей, а картину вашей подруги куплю за две тысячи.

— Как подло с вашей стороны!

— Вот именно.