Хранитель миров. Книга 1

Глава 23

Оказалось, что в недавнем прошлом тощий недотёпа, трясшийся от ужаса при виде чёрной драконицы, изменился. Теперь перед Тринн стоял не птенец с едва окрепшими крыльями, а настоящий молодой дракон, пусть и в человеческом обличье. И ведь не побоялся, поганец, вызвать её — Великую и Ужасную, на бой! Да ещё и обвинил её в неразумности. А предатель Аид только посмеивался, сидя неподалёку, предоставив своей половине решать жизненно важный для всех драконов вопрос. Впрочем, Тринн размышляла недолго и согласилась на все условия Дилля, тем более, что ничего особенного он не просил — всего лишь не трогать тех, кто не причастен к похищению драгоценного яйца, и тех, кто его охраняет по завету давно умершего мага.

Тринн и Аид мысленно посовещались и, несмотря на давнее обещание не вмешиваться в людские дела, решили помочь Ситгару, хотя бы такой малостью отблагодарив Дилля за то, что он сделал для спасения всего драконьего племени. Тринн во время перелёта размышляла, насколько прихотлива судьба. Целая череда произошедших случайностей, в любой из которых младший брат мог погибнуть — если не от пакостной магии подчинения, то от когтей или пламени Тринн — точно. Но он выжил, как выжил и после получения порции квинтэссенции. И теперь именно благодаря ему Великие драконы могли снова обрести надежду на восстановление величия драконьего племени.

Словно мало было удивительных происшествий в младшим братом, так добавилась ещё одна. Молоденькая вампирша, совсем девочка. С пылким характером и… драконьей магией. Точно такой же, какую Тринн могла наблюдать у Дилля. У драконицы ум за разум зашёл, когда она впервые увидела эту картину и узнала, что Дилль ПЕРЕДАЛ вампирше драконий дар. Как можно дар ПЕРЕДАТЬ, Тринн не понимала, но факт был именно таким. Драконица приняла всё, как есть, и назвала Илонну младшей сестрой.

А потом она и Аид сожгли армию, осаждавшую город, в котором находилось яйцо королевы. Сказать, что Тринн испытывала сожаление при виде гибнущей разумной жизни, которую она вообще-то должна охранять, было бы неправдой. Драконица, впав в боевую ярость, выжигала мечущихся внизу людишек, потому что они мешали ей добраться до яйца. Аид, по всей видимости, остался более спокоен, потому что к концу битвы у него явно оказалось больше сил. А вот Тринн опустошилась почти вся. Но это не помешало ей пригрозить человеческому гроссмейстеру спалить весь город, если он не сумеет снять с яйца защитное заклятье.

И вот настал миг, до которого Тринн даже не мечтала дожить: перед ней лежало яйцо королевы — живое и неповреждённое. Они с Аидом забрали его в своё гнездо, укрыли от всех возможных опасностей и стали ждать появления на свет новой королевы. Гектор, извещённый о невероятном событии, примчался на своих старых крыльях так быстро, как только смог. И трое Великих драконов превратились в бдительных стражей, уничтожавших любое живое или неживое существо, приблизившееся к гнезду на расстояние полулиги.

А потом Гектор умер. Только что патрулировал периметр, выжигая на всякий случай землю, чтобы никакая зомбическая зараза не проползла, и вдруг, издав гулкий рёв, упал. Когда к нему подоспел Аид, Гектор уже не дышал. Старый дракон не дожил до появления маленькой королевы всего лишь пару недель.

Теперь, когда их осталось только двое, драконам пришлось тяжелее. Одному из них приходилось неотлучно сидеть в гнезде, пока другой охотился или проводил зачистку прилегающей территории. Поэтому надолго они старались не отлучаться. Правда, когда юная королева вылупилась, Аиду пришлось слетать в Тирогис за младшим братом. Не то, чтобы Великие хотели дать ему полюбоваться на золотого дракончика, нет — им понадобилось присутствие Дилля, как нейтральной силы, способной разрешить их спор, едва не доведший Тринн и Аида до драки. А именно: как назвать королеву.

Но началось нашествие хиваши на вампиров. Аид, опасавшийся за жизнь Тринн и королевы, поспешил к гнезду, а Дилля с дружком-варваром высадил в Григоте, где они остались сражаться с наступавшими хиваши и их подручными зомби. Уже позже Тринн узнала, что младший брат не то погиб в битвах с хивашскими колдуньями, не то попал им в плен — что было куда хуже смерти. Искренне опечаленная драконица мысленно оплакала младшего брата. Правда, она периодически вспоминала, как ей показалось, что откуда-то из южных пустынь пришёл вызов — почти такой же, как в своё время делал Дилль при помощи кровавого салюта. Но в отличие от прошлых, этот был очень слабым и слишком коротким. Тринн так и не смогла понять, был ли тогда вызов на самом деле, как не смогла определить хотя бы направление, а потому ничего не сказала Аиду.

И тем удивительнее был новый вызов. На сей раз всё было чётко и ясно. Дилль призывал образ Тринн откуда-то из хивашских степей. Драконица определила направление и огорошила новостью Аида. Удивлённый и обрадованный, что младший брат жив, Аид тотчас оправился в путь. А вернулся обратно и огорошил уже Тринн, рассказав про мудрое решение Дилля по поводу имени королевы. Драконица задумчиво почесала задней лапой брюхо и вопросила в никуда «и почему мы сами до такого не додумались?» Так, с подачи Дилля королева стала Златокрылой.

После этого жизнь Великих драконов и их воспитанницы шла ровно и спокойно, насколько это вообще возможно в Запретном пределе. Великие учили свою юную воспитанницу всему, что должна знать истинная королева: охотничьим уловкам, вызову и контролю боевой ярости, стремительному полёту и правильному пикированию, по мере сил пытались образовать её, передавая своё знание драконьих мудростей, и, заодно, обучали языку людей и вампиров. И вот три года спустя юная Злата уже вполне сносно умела подкрасться к затаившемуся в сухих ветвях пауку-сапожнику и сжечь его струёй пока жиденького, но всё же настоящего драконьего пламени. Она могла, в отличие от прочих юных драконов, вполне разборчиво пробормотать пару десятков слов на языке людей и многое понимала из их речи. Она уже не уставала во время двухчасового полёта. Она умела многое, кроме одного: как создавать межмировой мост. Знание-то у неё имелось — это было заложено в инстинктах любой королевы, а вот с силёнками дело обстояло куда хуже.

Тринн и не надеялась, что малышка сумеет воплотить такое могущественное заклинание. Когда-нибудь — наверняка, но, разумеется, не сейчас, не через год и даже не через десять. По её прикидкам должно пройти лет пятьдесят, прежде чем Злата станет достаточно сильной для создания такого моста. Это обычный срок для любой королевы. Вот только в их случае пятьдесят лет — слишком долго.

Потому что по сведениям, изложенным младшим братом, сверхголем должен вскоре умереть. Или големы не умирают, а перестают быть? Неважно. Сами драконы не очень-то общались с могущественным существом, как и он с ними, поэтому Тринн пришлось поверить на слово Диллю. Впрочем, тот сам узнал об этом от старикашки-гроссмейстера, которого голем удостоил личной встречи, во время которой и сообщил эту неприятную новость.

«Вскоре» — понятие растяжимое. Новостью это известие было три года назад, а голем до сих пор жив и по-прежнему охраняет запечатанный портал. Но чем больше проходило времени, тем ближе был срок завершения жизни Единого. Сколько он ещё протянет — неизвестно. Тринн и Аид, наплевав на собственную гордость, направились к логову Единого, чтобы поговорить с ним. Но Единый их не принял. Он просто создал настолько плотный барьер вокруг себя, что оба Великих не смогли через него пробиться. Ну и поговорить, соответственно, тоже. Так ни с чем они и вернулись.

А потом Тринн и Аид начали замечать странную пульсацию тьмы, из которой состоял Запретный предел. С момента создания это была плотная и однородная магическая субстанция, равномерно покрывающая огромную площадь, центром которой являлся портал некромагов. Затем начинались сумеречные земли, в которых обосновались бледные клыкастики. А потом любое воздействие магии Единого прекращалось, и свет солнца больше ничем не сдерживался — там была обычная земля и обычное небо. Но постепенно всё менялось, особенно в последнее время. Запретный предел начал пульсировать, тьма стала неравномерной и, словно живое существо, шевелилась и двигалась. Люди и даже вампиры ничего не замечали, но драконы, с их сверхчувствительностью к магии, обнаружили это странное явление.

И оно встревожило Великих. Возможно, само по себе оно и не было чем-то опасным, но вместе с ним в Запретном пределе начали происходить другие непонятные вещи. Во время каждой такой пульсации нежить, поднятая Единым, начинала активничать сверх меры: скелеты давно умерших воинов всех рас тащили свои пожелтевшие кости туда, где ещё недавно даже не думали появляться — а именно, к гнездовью драконов. Тринн и Аид, понятно, легко выжигали орды бродячих костяшек, но это было странно. Раньше Единый никогда не позволял своим неживым клевретам вредить драконам.

Да и прочие его создания вели себя ничуть не лучше. Особенно много доставляли неприятностей виверны. Эти летающие ядовитые недоразумения во время дрожания тьмы слетались к гнездовью и активно пытались наплевать (в прямом смысле) на драконов. То, что их яд на Великих не действовал, виверн ничуть не останавливало. Они гибли десятками до тех пор, пока пульсация Запретного предела не прекращалась, после чего крылатые в панике разлетались прочь, словно осознав всю безрассудность и бессмысленность собственного поведения.

После пятого или шестого такого нападения на гнездовье, Тринн снова отправилась к голему — на сей раз твёрдо настроенная на разговор, как бы Единый от неё ни скрывался. Аид остался с малышкой Златой. Запретный предел вновь начал свою непонятную пульсацию, поэтому Тринн по пути пришлось спалить пару десятков мертвяков, целенаправленно двигавшихся к гнездовью драконов, и сшибить несколько виверн. А добравшись до места, где по её ощущениям обретался голем, Тринн увидела странную картину. Тьма Запретного предела клубилась и шевелилась вокруг Единого, сам голем неподвижно застыл, широко раскинув в стороны огненные руки, а уродливо-толстые каменные ноги голема плотно стояли на земле. Туловище из воздушных смерчей казалось чрезмерно раздутым — во всяком случае, драконица подумала именно так, уж очень оно было непропорциональным по отношению к остальным частям тела. Но не это удивило Тринн, а лицо Единого, блестящее от магического льда и выражавшее непомерное страдание. Бесформенный рот был разинут в беззвучном крике, а огненные глаза — обычно яркие и менявшие цвет от бело-оранжевого до раскалённо-красного, теперь выглядели двумя тусклыми багровыми колодцами. И в этих гаснущих глазах Тринн не увидела ни одной искры разума. Перед ней стоял безумец. Только теперь она поняла, почему столетние костяшки пытаются напасть на драконов, почему виверны и прочие искусственно выведенные Единым создания лезут к гнездовью. Он на время теряет связь с реальностью и больше не контролирует своих живых и неживых слуг, а те действуют так, как это заложено в их инстинктах — нападают на чужаков. Потом, видимо, голем приходит в себя, и зомби вновь начинают его слушаться.

Тринн с ужасом уставилась на сверхсущество, не понимая, чего теперь от него ожидать. Голем явно ничего не соображает. Напасть, пока он не напал на неё? Ведь если Единый обрушит на неё всю свою магическую силу, Тринн, будь она хоть трижды Великой, не выдержит напора такой мощи. Отступить? Но где гарантия, что сверхголем всё равно не нападёт? Сейчас на неё или позже — на гнездовье? Тринн застыла, пытаясь решиться на что-нибудь. От атаки на голема её останавливала не мысль, что нападение без предупреждения не есть хорошо — она просто сомневалась, что сумеет уничтожить Единого или причинить ему такой вред, чтобы он больше не мог представлять опасности для юной королевы. Слишком много у него сил, и наличие в настоящий момент разума у голема никак на это не влияет. Да и какой прок уничтожать того, кто единственный держит межмировой портал закрытым? Убив Единого, что вряд ли возможно, Тринн тем самым открыла бы демонам путь на Тангрин.

К счастью, сверхголем пришёл в чувство. Кромешная мгла перестала клубиться, жёлтые кости мертвецов больше не выплясывали вокруг голема, а его тусклые багровые глаза вновь засветились живым светом. Единый помотал своей каменно-ледяной головой — совсем как человек, только что очнувшийся от кошмарного сна, и, увидев неподалёку Тринн, проскрежетал:

— Добро пожаловать, Великая Хранительница! Хорошо, что ты не стала нападать на меня. Не нужно приближать появление здесь Покорителей миров.

— Я тоже так думаю, — осторожно рыкнула драконица.

— Я уже почти ушёл, — тихо проговорил голем. — Скоро уйду совсем.

Тринн помолчала, понимая, о чём тот ведёт речь, но не находя слов поддержки. Что тут скажешь? Голем провёл огненными руками вдоль тела из воздушных смерчей, и оно уменьшилось до нормальных размеров.

— Сейчас я в норме, но сколько это продлится — мне неведомо. Мой дар предвидения почему-то ничего не сообщил мне о приступах. Я думал, что однажды моё тело просто не выдержит напора сконцентрированной мировой магии, и я спокойно уйду в небытие. Но спокойно не получается. Магия начала разрушать не тело, но разум.

— То есть, ты не специально натравливаешь на нас своих тварей? — уточнила Тринн, хотя и так всё прекрасно поняла.

— Разумеется. Они выходят из-под контроля, когда мой разум даёт осечку. Когда я окончательно разрушусь, тогда мои создания освободятся и будут себя вести так, как захотят. То есть, начнут нападать на всех подряд. Сколько они проживут, не знаю.

— Так уничтожь их, — предложила драконица. — Иначе они вырвутся на свободу и будут вредить тем, кого ты столько времени защищаешь.

— Я не буду уничтожать их, — покачал головой голем. — Как не буду окончательно упокаивать зомби. После моего ухода некоторые из них, возможно, разбредутся, но основная часть останется здесь, около портала. И когда начнётся вторжение, мои слуги сумеют причинить армиям Завоевателей хоть какой-нибудь урон. Незачем выбрасывать оружие, если оно ещё может нанести хотя бы один удар.

Тринн, кивнув, признала правоту голема. Единый приблизился к ней и произнёс:

— Теперь ты и Аид знаете всё, а потому поступайте, как велит вам ваш долг Хранителей. Вторжение начнётся гораздо раньше, чем королева сможет призвать Хранителей из других миров. Вы и сами это понимаете, поэтому рассчитываете только на свои силы, которые, увы, недостаточны для отражения атаки Покорителей. Я знаю, что и ты, и Аид готовы после моей смерти охранять портал и первыми встретить демонов. Но позволь мне на прощание дать вам совет: не торопитесь умирать.

Тринн удивлённо рыкнула. Это что сейчас было? Голем пытается отговорить их с Аидом от исполнения своего долга? Словно прочитав её мысли, Единый грустно улыбнулся и сказал:

— До конца выполнив свой долг Хранителя, вы не исполните главной задачи — сберечь разумную жизнь Тангрина. Планета рассыплется в прах под ногами Покорителей. Я знаю про вашу клятву не иметь больше дел с людьми. Но вы с Аидом должны собрать всё ваше драконье племя — тех, кто сможет драться, а молодняк отослать подальше, и объединиться с людскими армиями. Во всяком случае, так вы нанесёте урона демонам намного больше, чем поодиночке.

Тринн нехотя признала правоту голема и снова кивнула.

— Мы подумаем над твоим советом. Надеюсь, что до момента своего окончательного ухода ты не обезумеешь настолько, что нападёшь на нас лично.

— Я тоже на это надеюсь.

Тринн развернулась и уже расправила крылья, когда раздался голос сверхголема:

— Есть варианты развития будущего, в которых Тангрин победит демонов. Шансов мало, но они есть.

— И что для этого нужно сделать? — живо обернулась назад Тринн.

— Это будущее хрупко и зыбко. Любое грубое вмешательство разрушит его, и Покорители будут праздновать победу. Поэтому я не скажу тебе никаких подробностей. Просто делай то, что считаешь нужным, драконица, но не торопись умирать, если хочешь увидеть новое величие драконьей расы Тангрина.

— Что ты несёшь, голем? — невежливо спросила Тринн. — Предлагаешь драться, но отступать при первой же опасности? Или вообще не драться с демонами, а скрываться в какой-нибудь щели?

— Я говорю о том, что мощь Великих драконов может понадобиться тем, о ком я тебе сказать не могу, чтобы не нарушить шаткое равновесие. Просто помни об этом и не трать свои могучие жизненные силы до дна — оставь хоть чуть-чуть. То же относится и к Аиду.

— Ничего не поняла, — Тринн раздражённо фыркнула. — Поясни.

— Я сказал всё, что можно. Теперь — уходи.

Драконица ещё некоторое время сверлила взглядом невозмутимого голема, потом расправила крылья и отправилась к гнездовью. Она пересказала супругу свой разговор с големом, и Аид понял не больше неё. Нет, что в Запретном пределе с каждым приступом безумия голема становится всё неуютнее, это они поняли прекрасно. И вполне возможно, недалеко то время, когда сверхголем окончательно слетит с катушек, но не умрёт. И тогда Великим придётся отбиваться от бесчисленного количества зомби и органических поделок Единого. Куда лучше, если вся эта нечисть обрушится на демонов. Тринн и Аид всерьёз обсудили возможность уйти из Запретного предела, хотя долг Хранителей обязывал их первыми встретить захватчиков, но пока ни к какому решению не пришли.

А потом объявилась красная Гейрге — повзрослевшая и поумневшая с тех пор, когда Аид привлёк её к миссии спасения яйца королевы. Тринн давненько не видела молодую драконицу и нашла, что та изрядно похорошела. Красная чешуя так и блестит, даже во мраке Запретного предела, глаза сверкают, крылья сильны, клыки остры, когти наточены, шипы на гребне тверды и не обколоты. Одним словом — красавица. Тринн почувствовала приступ раздражения и ревности, когда Аид галантно расчистил место для гостьи. Врезав ему хвостом по боку, отчего Аид даже покачнулся, Тринн сурово уставилась на юную красавицу и совсем невежливо спросила, чего ей понадобилось.

Когда красная поведала причину своего появления, Тринн обменялась удивлённым взглядом с Аидом. Вот те на! Старикашка-маг, из которого уже песок сыплется, вдруг передал им через Гейрге те же слова, что Тринн уже слышала от голема. Не дословно, конечно, но смысл был таким же. Если Великие останутся здесь, то первыми попадут под удар Покорителей, погибнут сами и погубят королеву. Немало озадаченные, Тринн и Аид отправили Гейрге обратно, а сами снова принялись обсуждать будущее. Аид склонялся к мысли, что Злату необходимо отправить к людям. Люди носятся с каждым молодым драконом, как с величайшей драгоценностью, королеву же они будут оберегать пуще собственных глаз. Тем более, там будут Дилль и Илонна, а уж они не дадут Злату в обиду никому. А сами Великие вернутся в Запретный предел и будут готовиться встречать врагов. Тринн в целом поддерживала эту задумку, кроме последней её части.

— Знаешь, а ведь голем недаром сказал про объединение с людьми, — задумчиво выпустив клуб дыма, проговорила Тринн. — Долг Хранителя не погибнуть, а защитить разумную жизнь.

— Намекаешь, что нам нужно бежать? — в глазах Аида плеснулась ярость. — Я никогда не был трусом, не побегу и сейчас!

— Это не трусость, а разумное поведение. Мы просто отступим, чтобы вместе с людьми уничтожить куда больше демонов, чем смогли бы это сделать вдвоём. Недаром этому древнему магу снятся такие сны. Да, мы с тобой соберём кровавую жатву, но могли бы не просто вломить демонам, а вышвырнуть их прочь. Так, чтобы они вообще забыли сюда дорогу, и мочились под себя при одном только воспоминании о Тангрине.

— Это вряд ли, — фыркнул Аид. — Демоны тем и сильны, что не испытывают страха ни перед чем. Но в твоих словах всё же есть зерно разума. Будем думать.