Где я?

Глава 31

Спать в новый схрон отправили только «цыплят», обязав герметично закрыть шлемы. Благодаря расширению прохода помещение частично проветрилось, но дышать, а тем более спать, было сложно. Да и опасно. Мало ли какие бактерии могли расплодиться в тайной комнате. Не хотелось получить конфуз, случившийся с археологами в Египте, беспечно вскрывшими гробницу Тутанхамона.

Еду готовили снаружи, на походных примусах, а костёр разожгли подальше от оконного проёма, подгадав место, откуда ветер не будет загонять дым в схрон.

Вместе с учёными спать отправилась и половина призоров. Другая половина должна сменить их через четыре часа.

Давая такую рекомендацию Танку, Ломов кивнул на Веронику и подмигнул, намекая, чтобы девушку не будили до утра. В конце концов она вольнонаёмная и не обладает выносливостью бойцов.

— А как же равноправие? — сдерживая улыбку, переспросил сержант.

На что Ломов показал кулак и пообещал с феминистками разобраться лично.

Сложнее всего было рассчитать, где выставить боевое охранение. Крыша схрона для этого категорически не подходила. Во-первых, на ней отсутствовала твёрдая площадка, а во-вторых, она всего на пару метров возвышалась над уровнем грунта. Учитывая, что окружающие площадь здания, значительно превосходили по высоте, не было смысла посылать туда снайпера, который окажется буквально на ладони у противника и в случае контригры станет первой жертвой. В то же время, выставлять дозоры в многоэтажках — значит распылить силы и затруднить мобильность.

Поэтому, наплевав на все инструкции, командир отправил на крышу лишь Золотарёва, приказав внимательно следить за всем периметром площади, докладывая о малейшем движении в сторону бивуака. Остальным бойцам приказал расположиться на равном расстоянии вокруг здания администрации, как промеж себя назвали сооружение путешественники.

Через четверть часа после ужина явился Ли Шань.

— Докладаю, — начал он, едва оказался в поле зрения, — Отходили с оглядкой. Ожидали, что картинка двинется следом, но она осталась висеть на прежнем месте.

— Пытаешься оправдаться за опоздание? — с усмешкой спросил Ломов.

— Готов принять трое суток гауптвахты. Отосплюсь как следует. Надоели эти непонятки, будто играешь в прятки с призраками.

— Мы тут нашли готовую камеру для губы, но тебе она не светит. Выспишься на том свете. Единственное, что могу гарантировать.

— Сомневаюсь. Там черти заставят сковородки охранять, от желающих понежиться в шкворчащем масле.

— Умри героем и попадёшь в Вальхаллу.

— Бухать с европейскими педиками и трахать страшненьких скандинавок? — хмыкнул Ли, подходя к костру, — Так себе перспектива.

— Не хнычь, Лишай, из Европы, за последние пятьсот лет, туда вряд ли кто-нибудь попадал. Думаю, там пирует старый, проверенный контингент.

Почему-то, прежняя озабоченность и раздражительность командира исчезли, и последний час он пребывал в прекрасном расположении духа, много шутил и бессмысленно улыбался.

Первой это заметила Сафонова. Впрочем, попытка выяснить причину провалилась. Дмитрий Дмитриевич по-стариковски скорчил рожу, раздосадованный излишним вниманием, и дал зуб, что с ним всё в порядке. Причём, «дал зуб» в буквальном смысле слова: поддел перчаткой большого пальца выставленные напоказ передние резцы из прочного композита.

Мария этому жесту не возмутилась, а махнув рукой, оставила командира в покое.

Кроме неё, разве что Черов обратил внимание на инфантильность Ломова. Уж больно тот невнимательно выслушал его с Гизмо доклад о событиях в дозоре и, не задавая вопросов, заставил съесть по двойной порции протеиновых батончиков. Впрочем, Денис решил, что раз уж психолог группы и первый зам плюнула на такое раздолбайское поведение, то ему соваться в это дело не следует.

Второй странностью было то, что Ломов запретил переносить на лежаки в схрон Якобинца, поручив только накормить и напоить болезного.

— Почему один? — Сафонова встретила Ли Шаня вопросом и кружкой горячей настойки.

— Приказ был явиться на доклад только мне, — напомнил Ли, с удовольствием отпивая тонизирующий чай, — Сахраб отстал. Он, почему-то, уверен, что картинка остановилась из-за нашего присутствия. Когда покинули площадку возле «Лестницы в небо», всё время озирался, ожидая её появления на горизонте. Даже пытался подманивать её шоколадом, словно бродячую собаку.

— У старлея обострённое ЧСВ, — хмыкнул Ломов, — Ему обидно, что аборигены не понимают, от кого здесь исходит максимальная угроза. Небось засел со своей оптикой где-нибудь на небоскрёбе и надеется отстрелить бубенцы тому, кто управляет проекцией. Лишай, слушай задание. Допьёшь свой чай и выдвигайся на дорогу. На тебе тыл и подходы к площади.

— Как скажешь, Пешня, — невозмутимо ответил неунывающий азиат, забирая из сумки целых четыре протеиновых батончика.

— Минус один снайпер — это плохо в нашем положении, — недовольно пробурчал Танк.

Потом обречённо вздохнул и замолчал, понимая, что лезет не в своё дело.

— У нас Нестор остался, — ответила Сафонова, видя, что командир проигнорировал замечание сержанта, — Поверь, Танк, он не хуже справляется со своими обязанностями, хотя и псих.

— В этом и изюминка, — вмешался Ломов, — Нормальные люди хорошим снайпером не становятся. Тренировки тут не помогают, нужно особое видение и отношение к цели.

— Сахраб тоже псих? — удивился Танк.

— Тут другое, — опять заполнила паузу Сафонова, — Он вырос в пустынной местности. Пешне, например, нет равных в стрельбе из пистолета, я могу ликвидировать человека голыми руками, если подберусь достаточно близко. Но там, где рос Сахраб, к врагу невозможно незаметно приблизиться на расстояние пистолетного выстрела. Ты либо с детства учишься убивать врага на большом расстоянии, либо становишься крестьянином, уповающим на защиту Аллаха.

За приятной беседой время летит незаметно. Скоро Танк ушёл менять караул, и у костра остались двое. Сафонова легла навзничь, положив поперёк живота автомат. Затем, отключив языком тумблер связи, задала всего один вопрос:

— Они придут на рассвете?

— Ох, Манюня, нам ли жить в печали, — рассмеялся Ломов и, по-стариковски кряхтя, поднялся с коврика, — Пойду проверю посты, а ты полежи с закрытыми глазами до утра. «Святогор» отличная штука, но глаза от него ломит, если не давать им отдыхать.

С этими словами он удалился, решив проверить посты вокруг нового схрона.

— У нас гости, — услышал Ломов в наушник и резко открыл глаза.

На секунду показалось, что в глазах мелькнула прежняя отрешённость, граничащая с признанием бесперспективности любой активности.

Рассвело уж основательно. Солнечный диск, воспринимаемый пока только как источник света, уже наполовину выглянул из-за крыш развалин с восточной стороны. Ровно настолько, чтобы удлинить тени и разогнать остатки тумана.

— Сколько? — спросил командир, узнав голос Черова, позиция которого находилась с другой стороны «дома администрации».

Вопрос прозвучал совсем не удивлённо, нет, скорее жёстко и собранно, так, будто, командир знал всё заранее.

— Трое. Остановились в ста метрах. Ждут и пытаются продемонстрировать дружелюбные намерения. Оружия не наблюдаю. Одеты в полевой военный камуфляж. По форме рисунка и манере нанесения не могу определить принадлежность к какой-либо армии. Сейчас попытаюсь рассмотреть нашивки в оптику.

— Отставить! — рявкнул Ломов, — Они могут расценить это как угрозу. В каком состоянии Гизмо?

— Ждёт указаний. Мы не спали!

— Знаю, Нестор, — успокоил Ломов, — Нас просто выключили, как ненужный бытовой прибор, а в подходящий момент включили. Сейчас подойду.

Командир направился к торцу здания, намереваясь обойти дом, но путь преградили Танк и Сафонова.

— Ты это знал?

— Они могли сделать это раньше. Почему не сделали?

Спросили одновременно и тумблеры переговорных устройств у обоих находились в положении «отключено».

— Уже не важно, — ответил Ломов, отстраняя их рукой с дороги.

Пройдя пару шагов, оглянулся.

— Как твоё имя, сержант?

— Антон, — ответил боец с позывным «Танк», — Антон Марков, из Мигулинской станицы. Думаешь, это конец?

Дмитрий Дмитриевич, словно, по-стариковски сожалея, пожал плечами.

— Мы им для чего-то нужны, — невесело проговорил он и, будто только сейчас осенило, добавил, — Мы им нужны в здравом рассудке, иначе нас в беспамятстве отправили на перепрограммирование.

Затем, переведя взгляд на зама, приказал:

— Ждать распоряжений. Попробую отвлечь.

Визитёры, которых, ввиду отсутствия белого флага, трудно назвать парламентёрами, внешне не проявляли агрессии. Один, с двумя серебряными кубиками на полочке между пуговиц, стоял, заложив руки за спину и расставив ноги на ширину плеч. Выжидательная поза командира среднего звена. Двое других расположились по бокам, на пару шагов позади.

При появлении Ломова, Денис и Родион поднялись из своих укрытий, ожидая команды.

— За мной, — приказал Ломов и двинулся навстречу переговорщикам.

Копируя пришедших, Эфы остановились в пяти шагах от представителей аборигенов. Теперь стали видны нашивки над нагрудными карманами, выполненные на той же латинице.

— Сбруйные силы, — с трудом прочитал Гизмо и присвистнул, — Это типа подводные кавалеристы? Сбрую у них спёрли, вот хлопцы и шукают. Где же ваши шашки, казаки?

— Смешно, — командным басом ответил то ли старший прапорщик, то ли подполковник, — Предлагаю сдаться, сложить оружие и добровольно проследовать в штаб особой бригады.

Говорил военный на отличном русском, при этом показалось, что язык ему неродной. Однако, он не просто заучил текст наизусть, а прекрасно понимает, о чём речь. Возможно, переводчик или его подразделение специализируется на русскоговорящем направлении. Повеяло каким-то приветом из прошлого. Его альтернативном варианте.

— Ты что-нибудь понимаешь, Пешня? — недоумённо спросил Черов.

— Я изучал историю СВО в школе прапорщиков. Бригада — одна из низовых структур. Нас явно недооценивают.

— Или пытаются унизить, — предположил Денис, — Гизмо, чего замер?

Мельников действительно вёл себя странно. После первой шутки он скорчил такую удивлённую гримасу, будто внезапно увидел бабу Нюру, выходящую голой из бани. Было такое в средних классах, когда они ожидали, что первой выскочит в прорубь её дочка. Шок и переосмысление жизненных приоритетов.

Черову захотелось дать товарищу подзатыльник, но не рискнул ломать строй. Всё-таки ситуация была достаточно официальной.

— Вы рассчитываете на моё слово или потребуете подписать кровью какой-то документ?

— Слова давно ничего не значат, — самоуверенно заявил военный, — Ваша кровь нам не нужна. Достаточно простой биометрики. Важно, чтобы на будущих переговорах с вашим руководством, мы имели прямые доказательства вашей добровольной сдачи. Вы же подтвердите, что за четыре дня на вас не оказывали никакого давления?

— Вы убили одного из моих людей из научной группы.

— Досадное недоразумение, — фыркнул переговорщик, — Сработал защитный механизм. Он мог озвучить версию, которая на тот момент была преждевременна.

— А собаки?

— Считайте, это проверкой вашей боевой подготовки.

— Значит, мы заложники? Хотите получить выкуп или обменять на кого-то?

— Стимул для вашего руководства не уклоняться от переговоров с нашим командованием.

— Что я должен сделать?

— Для начала скан сетчатки глаза.

— Не поможет. Структура изменена употреблением сильного стимулятора.

— Для нас это не проблема. Программа восстановит исходные данные.

— Это проблема для нашего руководства. Оно не поверит, что скан был сделан добровольно.

— Тогда начнём с дактилоскопии. Вам даже скафандр снимать не придётся.

Военный дал знак одному из сопровождающих и тот достал девайс, похожий на древний прибор для считывания штрихкода.

— Протяните руку, расслабьте пальцы, — предложил имеющий нашивки старшего солдата, обходя на шаг своего кубического начальника.

Ломов тоже попытался сделать шаг вперёд, но внезапно очнувшийся Мельников, заорал:

— Это не люди, командир! Это аватары!

Его дальнейшие действия не смог предсказать никто. Он ухватил Ломова за вшитый ремень на спине и дёрнул назад. Одновременно с этим выпустил очередь из автомата, прижимая приклад АМБ к боку локтем.

— Ты что творишь? — гася инерцию от рывка, взревел Ломов. Но дело уже было сделано.

Выстрелы с близкого расстояния отбросили всех троих назад и они без признаков жизни рухнули навзничь, уставясь в утреннее небо, подобно князю Болконскому в битве при Аустерлице.

— Они в брониках, — придя в себя, крикнул Ломов, — Нестор, хватаем офицера и рысью к телеге. Гизмо, прикрываешь. Всем! В походную колонну! Манюня, за руль! Уводи людей! Лишай покажет дорогу. Начинай движение. Мы догоним.

Раздались команды Сафоновой, определяющей каждому его место. Дольше всего она звала Попаданца, но тот почему-то не отвечал.

Ломов и Черов подхватили офицера с двух сторон подмышки и побежали к торцу здания. Ноги военного, безвольно волочились по песку, оставляя две борозды.

— У одного пена изо рта пошла, — доложил Мельников, — Видимо, сломанное ребро пробило лёгкое. Не жилец.

Через секунду он уже стрелял в выбегающих из-за развалин аборигенов.

— Один дотащу, — заявил Ломов, едва они обогнули «дом администрации», — Помоги взгромоздить это на спину и обеспечь отход товарищу.

Черов вскинул АМБ, смахнув колпачок с оптического прицела. Бегущих было не больше дюжины. Они пытались стрелять на ходу, но толку от бесприцельной стрельбы мало. Здесь многое зависит от плотности огня, а оружие, имеющееся в распоряжении нападавших, не позволяло этого сделать. Во всяком случае, стреляли они редко. К тому же трое уже лежали, сбитые пулями Родиона.

Черов снял вырвавшегося вперёд и крикнул:

— Гизмо, отходи! Прикрываю!

— Перезаряжаю! — ответил тот и, после паузы, зигзагом, на полусогнутых помчался к позиции Дениса.

Убийство возглавлявшего нападавших, а это был, несомненно, офицер, никак не повлияло на движение. Никто даже не притормозил, чтобы справиться о состоянии командира. Не видно было ни одного медика, пытающегося помочь раненым. Денису это показалось странным. Впрочем, не более, чем всё остальное. Может, аборигены не ожидали подобного развития событий и не подготовились?

Сняв ещё парочку, Черов заметил, что крайний слева резко подломил колени, а половину головы снесло напрочь.

Стреляли с крыши небоскрёба, расположенного на противоположном конце площади. Сахраб не мелочился, лупил разрывными, чтобы наверняка.

— Уходим! — хлопнул по плечу пробегающий Мельников, — Они не люди, не остановятся.

— Подсоби командиру, этот с кубарями довольно тяжёлый. Осталось пятеро. Нам с Сахрабом на один укус.

Пока Денис болтал, Равхан снял троих. Всё-таки хреновый из Черова боец. Никакой дисциплины.

Когда пространство позади «здания администрации» очистилось от бегунков, Черов неспешно осмотрел в оптику руины на краю площади. Ожидал появление собак или резервистов, но среди развалин движения не обнаружил.

— Чисто! — объявил в микрофон и, прикрыв колпачком прицел, побежал по следам товарищей.

— Чисто. Подтверждаю, — продублировал Равхан.

Догнать телегу удалось минут через двадцать и то благодаря допингу и подготовке. Ребята не жевали сопли, а улепётывали с места боестолкновения со всех ног.

Связанный пленник лежал на телеге, уткнувшись в бёдра Вероники. Одной рукой девушка не позволяла двухкубиковому смотреть по сторонам, другой держала у виска пленника табельный «Грач». О том, что пуля пробьёт голову и попадёт в сидящую сбоку Забелину, она не подумала.

Да и кто решится сказать вооружённой женщине, что она неправа?

Ломов бежал последним, периодически оглядываясь. Можно подумать, что, обменяв пленного на свой вещмешок, решил занять самое опасное место в обозе. Но он не зря назначил Ли проводником. Азиат не повёл отряд прежней дорогой, а свернул на первую же боковую улочку, выводящую к дублёру проспекта.

«Дим Димыч просто не знает дороги», — сообразил Денис, ожидая распоряжений командира.

Улица оказалась узкой, и развалины возвышались над ней, грозя засадой в каждом оконном проёме. Ломова это не смущало. Он требовал поднажать и запретил кому-либо задерживаться для организации прикрытия. Даже догнавшему Черову, приказал обогнать себя и занять место слева от телеги.

Так продолжалось ещё час — полтора. Только, когда повернули на прямой как стрела проспект и отмахали несколько условных кварталов, командир приказал остановиться.

— Сахраб?! — первым делом позвал он.

— Осуществляю контроль, — доложил тот.

Что именно контролирует боец не уточнил, а Ломов не поинтересовался. Просто кивнул и дал новые распоряжения:

— Тип движения: ускоренный шаг. Лишай впереди. Дистанция сто метров. Основной костяк подстраивается под темп ведущего. Манюня в телегу. Выполняешь роль командира боевой машины. АК-47 за руль. Нестор, отдай снайперку Манюне, а сам следуй параллельным курсом слева. Гизмо — справа. Танк командует пехотой. Я замыкающий. Готовы?

— Я, всё-таки, снайпер, — ревниво заметил Черов.

— Отставить споры! — рявкнул Ломов, — Выполнять!

— С этой длинной штукой, тебе неудобно будет, — сказала Сафонова, меняясь с Черовым оружием.

— Он хочет кайфовать в кузове, а девочек бегать вокруг. Сексист! — истерично воскликнула Забелина, отчего канарейка с её плеча вспорхнула и унеслась прочь.

— Авангард на позиции, — вскоре доложил Ли, — Можно начинать движение.

— Гантрак готов к движению, — доложила Сафонова, закрепив себя ремнями возле пулемётной турели.

— На позиции, — подтвердили Черов и Мельников, скрывшись в развалинах.

— Вперёд! — скомандовал командир.

— Водитель! Самый малый вперёд! — продублировала Сафонова, обращаясь к академику Зорину, — Генерал, не подведи нас. Окончание следует…