Где я?

Глава 14

— Ты за этим меня выманил? — спросил Черов, когда силуэт Сафоновой растворился в темноте.

— Да, — подтвердил Ломов, — У Манюни диплом психолога и её присутствие в лагере сейчас крайне необходимо. Пусть оценит ситуацию как специалист. Не правится мне это. Хотя не думаю, что в первую же ночь случится что-то непоправимое. Однако предпосылки обязательно должны проявиться. Девочка определит в каком направлении нам двигаться, а каких тем нужно избегать. Мы должны приготовиться к любым сюрпризам.

— Понятно. Что от меня требуется?

— Есть гипотеза, что видения возникают исключительно при наличии искусственного освещения. Возможно, это особенность местной биосферы, реагирующей на чужеродный источник света. Последствия войны, типа «мёртвой руки», как рассказывал АК-47. Возможно, тени представляют скрытую форму жизни, которая пока не сумела адаптироваться к нашему освещению. Короче, предлагаю тебе её проверить. Сейчас источником света являются только звёзды, да узкий серп убывающей Луны. При таком раскладе призраки не должны появиться…

— Следуя твоей логике, они уже здесь, но ни я, ни ты, их не видим. Так? — перебил Черов, опасливо оглядываясь по сторонам.

— Не гони волну, лейтенант, это всего лишь гипотеза. К тому же, никто за два года не пострадал от, так называемой, хтони. Есть версия, что для питания им не требуются ни белки, ни углеводы. Днём подзаряжаются от солнечной энергии, подобно индийским йогам, живущим по законам Праны, а ночью проявляют активность. При этом не вступают в контакты с живыми организмами, не нападают на местную флору и фауну, но, в экстремальных условиях, могут влиять на сознание. Это понятно?

— Да, командир. Успокоил. Местный вариант Бюреров и Контролёров. Предлагаешь поиграться с фонариком?

— Именно, — улыбнулся Дим Димыч, — Только твой не подойдёт для этой цели.

Ломов скинул рюкзак, достал из него компактный цилиндрический кейс из антивандального пластика, похожий на шайбу для игры в хоккей, если бы этот вид спорта был популярен у великанов. Отстегнув фиксаторы, раскрыл прибор. Когда верхняя и нижняя пластины отошли, в центре открылась обычная обзорная лампа. Включив питание, Черов понял, что вместо светодиода под прозрачным корпусом находится нить накаливания.

— По той же гипотезе, — продолжил объяснение Ломов, — Хтонь реагирует на обычные лампы, дающие свет в дневном режиме. Светодиоды, галогенки, а так же люминесцентные источники их, либо отпугивают, либо не выявляют. Собственно говоря, только благодаря прижимистости первых техников, решивших списать с баланса давно вышедшие из употребления осветительные приборы, мы познакомились с существованием хтони.

— Следовательно, можно предположить, что призрачная форма жизни не является родной для Зоны, а появилась, когда эпоха нитей накаливания закончилась. Для хтони это древняя архаика и она пока не знает, как на неё реагировать.

— Возможно. Это не противоречит гипотезе, объясняющей появление галлюцинаций.

— Ты сволочь, Дим Димыч! Вы с Манюней давно это знали?

— Ебстесбственно, лейтенант, — усмехнулся Ломов, — Знание — сила, но его нужно филигранно дозировать. Вываливать всю информацию на личный состав группы можно только в условиях лёгкой взаимозаменяемости. А у нас секретность и каждый человек на особом контроле. В любом другом случае, кинули бы клич о наборе добровольцев по разным ведомствам. Поверь, это было бы проще, чем переучивать специалистов из других областей, как в нашем случае. Энтузиасты и волонтёры всегда найдутся, но проект пришлось бы придать огласке, результат которой непредсказуем. Сам знаком с ситуацией, когда свидетелей преступления ищут через средства массовой информации. Что бывает?

— Звонят, как правило, психи и любопытные.

— Вот! Поэтому начальство не стало посвящать всех в версию о существовании хтони. Опасности вроде нет, а пугать наличием скрытой формы жизни, посчитали преждевременным. Учёные — народ своеобразный. В своей области бескомпромиссны, а ко всему, что не касается их исследований, доверчивы аки малые дети. Призоры, итак, загружены до предела непривычной им работой, а если ещё предложить охранять цыплят от призраков, то у них крыша поедет. Как это обстоит у военных, теперь сам понимаешь. Каждый знает только то, что ему положено. Кстати, Лишай на НП тоже не в курсе. В случае, если заметит что-то необычное, должен сказать условное слово. Услышишь «прикольно», дуй к нему и разберись.

— Ясно. Лампу установлю вон в том закутке. Там два полустенка сохранились. На их поверхности тени будут хорошо видны. Сам расположусь тут. Манюня отличную обзорную площадку выбрала. Отсюда и закуток, и лестница с Лишаем, как на ладони.

— Одобряю, — кивнул Ломов, — Связь включи, но без нужды тревогу не поднимай. Пусть люди выспятся, а то завтра от них толку не будет. Ещё вопросы есть?

— Что Манюня тебе в глаза заглядывала?

— Тьфу, ты… прости, господи… Ты же мент! Не догадался что ли?

— Я-то догадался, но АК-47 говорил, что техники прошли полное обследование и отклонений от нормы у них не выявили. Соврал?

— Кое-что в результатах подчистили, — признался Ломов, — Зрачки у всех были значительно расширены, словно после приёма галлюциногенов. Это, кстати, приоритетная гипотеза появления теней, которую и озвучили персоналу. Сложность в том, что в крови никаких посторонних веществ не обнаружено. В работе мозга так же не зафиксировали изменений. Как хтонь влияет на эмоции человека осталось загадкой. Чтобы пресечь нежелательные слухи, информацию убрали. Академика просто никто не поставил в известность.

— Понятно. Всяк сверчок, знай свой шесток… Я включаю связь. Хорошего отдыха, командир.

Пока Ломов завершал обход, Черов быстро сбегал до намеченного под эксперимент места, установил лампу в паре метров от обеих стен, чтобы её свет равномерно отбрасывался на облупившуюся от времени штукатурку, и вернулся на пункт наблюдения.

Всё это время он внимательно прислушивался к происходящему в лагере. Возвращение Манюни временно пресекло нарастающее напряжение. Перепалки между учёными, призорами и Сахрабом прекратились. Хотя это могло произойти по вполне банальной причине: началась раздача пищи.

После окончания ужина претензии возобновились. Учёные требовали уделять больше внимания их работе. Утверждали, что они в рейде главные, а остальные обязаны подчиняться. Так, например, академик утверждал, что за время перехода планировал провести несколько практических испытаний, запустить парочку зондов и протестировать взятые с собой приборы, но Пешня не позволил. Сначала гнал их вперёд как отару овец, а потом и вовсе уехал в неизвестном направлении. Затем начальник научной части сцепился со своим заместителем. Профессора он подозревал в грязной игре. Обвинил, будто тот склонил командира на свою сторону и втайне испытывал какое-то своё изобретение. Утверждал, что никаких зыбучих пеков и аварии не было, а Геворкян вскрыв багаж, изменил настройку приборов академика, подкрутив или сместив нониусы на верньерах, изменил калибровку, чем сбил точную настройку. И теперь ни одно значение, установленное с помощью этих приборов, не может считаться верным. В таком случае, делать выводы, основываясь на показаниях приборов нельзя и весь смысл рейда летит коту под хвост.

Сахраб молчал, изредка издавая что-то вроде недовольного мычания. Попаданца, вообще, не было слышно, а Гизмо шёпотом рассказывал кому-то историю о том, как группе под руководством Стрелка, удалось проникнуть к ЧАЭС и спровоцировать выброс сверхвещества. Аномальный всплеск не только открыл путь к Центру Зоны, но и создал новые артефакты, аномалии и породил самых ужасных мутантов.

Гизмо не просто повторял истории за Черовым, но и добавлял новые интерпретации. То ли самостоятельно вычитав их в книгах франшизы, то ли выдумывал на ходу. Во всяком случае, это отвлекало многих от перебранки научных руководителей. Распаляющийся всё больше и больше академик уже дошёл до того, что обвинял всех в саботировании его светлых и чистых идей.

Споры АК-47, Митяя и Профа проходили на повышенных тонах и грозили перерасти в физическую расправу. Манюня ласково, а порой и с сексуальным мурлыканьем, пыталась охладить пыл спорщиков, но у неё плохо получалось. Впрочем, Черов не мог утверждать это точно. Задача капитану была поставлена иная. Выявить причины возникновения недовольств и определить темы, которые необходимо избегать.

Всё изменилось, когда в схрон вошёл командир. Дискуссия не прекратилась, но перешла в латентную фазу, когда интерес к установлению истины, вроде бы, пропал, но прения продолжаются по инерции, как бы на автопилоте. Всё-таки Ломова боялись и понимали, что пресечь конфликт он может самым радикальным способом. Просто пристрелив главного зачинщика. Это действовало посильнее непознанных влияний всякой хтони.

К двум часам ночи все угомонились и в динамиках слышалось только потрескивание дров в костре, да невнятное бормотание дежурного, подбрасывающего поленья в огонь.

Около двух часов появилась Манюня. Черов затаился, опасаясь, что видит созданный Зоной аватар. Так вернее. После всех коллизий прошедшего дня стоило проявлять осторожность даже по отношению к якобы своим. Мало ли что. Если подойдёт к месту наблюдательного пункта и назовёт пароль, то сомнения отпадут. Если проявит колебания и просто начнёт звать, надеясь определить его лёжку, значит враг, каким-то образом сумевший мимикрировать под капитана. Когда не знаешь, чего ждать от Зоны — будь готов ко всему.

Фигура в скафандре подошла вплотную к остаткам угла дома, где прятался Денис и женский голос произнёс:

— Байкал, спускайся. Пожрать принесла.

Собственно «байкал» и было паролем. Сафонова решила обставить так, чтобы никто посторонний не догадался. Умный ход.

Черов легко соскочил вниз, повесил автомат с подствольным тактическим фонариком на крепление разгрузки, а сам достав тонкий пальчиковый, посветил плечо капитана. В тусклой голубоватой дымке попытался заглянуть в глаза девушке. Та не сопротивлялась, но саркастически улыбнулась.

Затем показала трёхсекторный термос, нижняя часть которого снабжена краником для слива жидкости.

— Как самочувствие?

— Нормуль! — весело ответил Денис, демонстрируя показной оптимизм, — Зря похлёбку притаранила. Хватило бы и пары бутербродов с ветчиной.

— Сухомяткой дома будешь желудок портить, а здесь нужно соблюдать походный режим. Глотни сначала настойки. Я теобромина побольше добавила, а кофеина уменьшила. Иначе потом не заснёшь. В четыре Гизмо сменит.

Денис достал из модуля разгрузки раскладной стакан и ложку, уселся, оперевшись спиной об остатки кладки. Мария наполнила стакан из краника и подала термос, сняв верхнюю крышку.

Все знали правило, что во время еды требуется соблюдать молчание. Поэтому никому не придёт в голову заинтересоваться повисшей тишиной. Сафонова и Черов почти одновременно отключили связь.

— Заснули? Без эксцессов? — спросил Денис, глотая похлёбку почти не жуя.

— Я экстракт валерьянки в морс добавила. Сильно концентрированный. На всякий случай. Да и в глаза можно больше не разглядывать. Тут что-то другое. Я весь вечер ласкалась с подопечными, пыталась определить состояние зрачков у цыплят и призоров. Всё в норме. Такое ощущение, что истерика явилась следствием дневного напряжения. Расслабились, выплеснули эмоции…

— Либо нечто проведало наш секрет и изменило тактику влияния на сознание.

— Такое тоже возможно. Я ничего отвергать не собираюсь. Требуется больше наблюдений, чтобы подвести под теорию более-менее обоснованную базу. Пока только догадки.

— Поделишься?

— Сначала ты, — предложила Сафонова.

— Я, в отличие от тебя, не психолог, — усмехнулся Денис, — Но точно знаю, что галлюцинации вещь сугубо индивидуальная. Если два человека видят одно и тоже, то, либо имеется один раздражитель, либо это реальные объекты. Поэтому залазь на НП и сама посмотри. Потом сравним.

Девушка кивнула и осторожно, стараясь не шуметь, вскарабкалась на остатки угла. Денис, ожидая возвращения, принялся за картофельное пюре с мясной подливкой.

Наконец, сверху посыпались мелкие камушки и капитан вернулась.

— Ну, как тебе? — поинтересовался Черов, добирая остатки ужина со стенок термоса.

— Впечатлило, — призналась девушка, — Сложилось ощущение, будто смотрела японское аниме, где голодные тентакли ищут очередную жертву.

— Давай сразу договоримся называть эти тени щупальцами, — предложил Денис, собирая термос в единый цилиндр и выливая в стакан остатки мате, — Я немного подкован в вопросах литературных традиций хентая и знаю, что под словом «тентакли» подразумевают половые органы. Не будем путать друг друга. Ничего фаллического я не обнаружил.

— Как скажешь, — согласилась Мария, — Я видела тени, внешне похожие на щупальца осьминога или кальмара, но без характерных присосок и крючков. Вообще, тень есть тень. По ней невозможно определить, какой именно предмет её отбрасывает. Вспомни, как в детстве показывали на стене различных животных при помощи пальцев. Тот же термос отбросит разные геометрические фигуры. Это может быть и круг, и прямоугольник. Всё зависит от угла освещения и расположения предмета.

— Я понял на что ты намекаешь, — кивнул Денис, вынимая из бокового кармашка портсигар со встроенной зажигалкой, — Щупальца должны являться конечностями некоего существа, скажем головоногого моллюска, находящегося за кадром. Здесь я зафиксировал как минимум десять объектов, не имеющих тела как основания. Рискну предположить, что мы видим отражение неких летающих червей.

— Какая мерзость! — девушку аж передёрнуло от отвращения, — Хочешь сказать, что этих тварей полно вокруг нас? Просто без подсветки мы их не видим и не ощущаем?

— Не знаю, — пожал плечами Черов, прикуривая сигарету, — Мне тоже не по себе от такого предположения, но давай опираться на факты. Во-первых, мы видим и слышим лишь один процент от всего электромагнитного спектра. Только то, что позволяют наши рецепторы в глазу. То же самое и с акустическим спектром. Так нас оснастила природа и, в связи с этим, рискну предположить, что щупальца пытаются с нами общаться. Мы просто не способны их услышать. Во-вторых, нет тактильных подтверждений их присутствия. Они постоянно в движении, значит наше тело должно ощущать их присутствие.

— Предлагаешь снять скафандры?

— Пока лежал на верхней площадке, пытался ощутить хотя бы дуновения воздуха от пролетающего мимо червя. Щёки, нос, глаза очень чувствительны к внешним раздражителям. Проведи спящему по плечу пёрышком, он не почувствует. А проведи тем же пёрышком по носу и сразу возникнет желание чихнуть или отмахнуться. Я два часа пытался высунуться как черепаха из панциря и хоть что-то унюхать. Ноль.

— Командир не одобрит твой план, — покачала головой Сафонова, — Это больше походит на безумие, которое я пыталась прекратить в лагере. Необузданное желание чего-то доказать или выделиться из общей толпы.

— Это твоё предположение на основе наблюдения за цыплятами?

— Да, — подтвердила капитан, — Раньше хтонь пыталась напугать техников, помешать их работе. Сейчас же воздействует на подсознание, раздувая эгоцентризм до невероятных размеров. В той или иной степени эгоцентризм присущ всем учёным. Для них приоритетна только собственная точка зрения, а необходимость учитывать и признавать другие травмирует психику и вызывает раздражение. Сам просил поделиться догадками.

— То есть тем, которые стоит избегать, не существует? Человек может психануть по любому поводу?

— Вот именно. Это может быть связано с комплексом власти или потребностью в самоактуализации.

— Другими словами, попыткой навязать свою волю, — размышлял Денис.

Докурив сигарету до половины, он поднялся, пробежал расстояние до лампы и метнул окурок так, чтобы тот упал между источником света и стеной. Быстро вернувшись, залез на НП, поманив девушку за собой.

Дымок от сигареты, тонкой струйкой поднимаясь к звёздному небу, отбрасывал на стену призрачные, колеблющиеся очертания, напоминающие танец воздушных нитей.

Щупальца остановили свои хаотичные движения и сгруппировались вокруг, словно новый персонаж театра теней, привлёк их внимание.

— Ты видел? — ахнула Мария, оставаясь ступенькой ниже, лежащего на строительных блоках, Дениса, — Одно из щупалец развернулось и пытается коснуться отражения дыма.

— Можно сделать сразу два вывода, — поддержал Черов, — У этих червей, в отличие от земляных, есть голова, а на ней рецепторы, позволяющие получать информацию. И они реагируют не на сам предмет, являющийся источником дыма, а на отбрасываемую им тень. Что это нам даёт?

— Во всяком случае, это не расходится с показаниями техников, заявлявших, что щупальца пытались вмешиваться в их работу.

— Согласен. А ещё это доказывает, что снять скафандр безопасно. Хтонь среагирует не на тело, а на тень. Если позади меня будет источник света, то щупальца… черви… будут исследовать её. Давай спустимся. Я сниму разгрузку, а ты поможешь расстегнуть скафандр. Одному это даже на полигоне было трудно сделать.

— Пешня нас убьёт!

— Мёртвые сраму не имеют, а победителей не судят. Рискнём!