Где я?

Глава 30

В какой-то момент дорога пошла под уклон. Угол небольшой, но ландшафт ощутимо поменялся. Прежде всего здания, мимо которых двигался отряд. Они стали выше. При этом степень разрушения сохранилась. От некоторых домов остались лишь несущие конструкции, но они торчали над реголитом не на привычные пару этажей, а вырастали до четырёх, некоторые, ближе к центру впадины, до шести. Светило, перевалившее за полдень, уже не висело хорошо прожаренным желтком над сковородкой, а жалось к крышам бывших городских небоскрёбов. Так бывает, когда спускаешься с горного плато в долину, разместившуюся в не слишком широком ущелье.

— На воронку от взрыва это не похоже, — высказался Геворкян, озадаченно крутя головой, насколько позволял скафандр.

— Москва тоже на семи холмах расположена, — равнодушно ответил Ломов, продолжая вести телегу по намеченной улице.

Вероятно, когда-то это был либо центральный проспект, либо одна из широких магистралей, разделяющих городские районы.

— Я о другом, Дмитрий Дмитриевич, — не сдавался профессор, крепко пристёгнутый к пассажирскому сидению, — Вам не кажется, что впадина выглядит неестественно? У меня сложилось ощущение, что дома остались прежней архитектуры, а вот толщина песка заметно убавилась. Глупо же предполагать, будто местные зодчие ровняли здания по высоте крыш, нивелируя неровности ландшафта. Да и все заметили, что мы спускаемся в какой-то котлован. Глядите вперёд. Скоро мы пройдём нижнюю точку и склон начнёт подниматься.

— Смотрите на это проще, — предложил Ломов, — Возможно, существуют какие-то преграды для ветра и он не смог надуть сюда то же количество песка, что и в другие районы. Можно предположить, что мы находимся в самом центре древнего мегаполиса? Такое возможно?

— Учитывая все головоломки локации, готов поверить во что угодно, — покачав головой согласился профессор.

— Фенек! — радостно воскликнула Вероника и Ломов невольно взглянул в зеркало заднего вида, чтобы определить направление.

Девушка указывала налево. Метрах в ста, возле голого каркаса бывшего небоскрёба, действительно прыгал ушастый зверёк, напоминающий миниатюрную лисицу. Прыгал не от радости, завидев странную процессию в скафандрах, с единственной самоходной тележкой, а в пылу борьбы то ли с крысой, то ли ещё каким грызуном. Наконец, хищнику удалось перегрызть горло жертве и та затихла. Фенек оглянулся по сторонам, оценивая степень опасности, затем, ухватив добычу за загривок, скрылся за развалинами.

— Жизнь продолжается, — невозмутимо заметил командир.

— Вы обратили внимание, что лисёнок нас не испугался? — спросила Вероника, — То, что он потащил добычу к норе, совершенно нормально для их породы.

— Мы отмахали двадцать километров, — успокоил Ломов, — И находимся в таком состоянии крайней усталости, что никому не сможем причинить вреда.

— Вы шутите, командир? — разочарованно протянула девушка.

— Я противник мусорной информации, засоряющей эфир, — без обиняков заявил Ломов.

— Вы же сами приказали вертеть головами на триста шестьдесят градусов и докладывать, даже если увидим просто суслика, выглядывающего из норки, — обиделась Вероника и, словно для подтверждения высокой степени своей обиды, шмыгнула носом.

— Совершенно верно, Кинолог, но в походном режиме привык получать развёрнутые комментарии от своих подчинённых, с точным местоуказанием целей или возможных помех движению. Вот это вот тыканье пальцем и возглас: «Ой, смотрите, лисичка» — совершенно не годится для доклада. Моё дело вести машину и следить за дорогой, а не вертеть головой, стараясь угадать, где вы увидели животное. И уж тем более, не объяснять его присутствие.

— Извините, командир. Я вольнонаёмная в СОБРе и не знакома с тактикой разведчиков.

— Не нужно оправдываться, Кинолог, — жёстко осадил Ломов, — Учиться никогда не поздно. Мы в рейде уже третий день, а вы будто до сих пор не осознали этого. Завтра — послезавтра мы можем вступить в бой с аборигенами, где потребуются чёткость и информативность. Прежде всего от вас, как призора. Представьте себе, что нам придётся рассредоточиться. Под вашей защитой останется Гейша, и вам срочно потребуется обозначить своё местоположение и обрисовать ситуацию, происходящую в вашей зоне ответственности. Как вы это сделаете? Подниметесь на возвышенность и начнёте махать руками, крича: «Мы здесь»? Соберитесь наконец, прекратите вести себя как случайный попутчик.

— Разреши, Пешня? — прервала нравоучения командира Сафонова.

— Слушаю.

— Беглый анализ свидетельствует о том, что местная фауна знакома с людьми и не боится их. Мы в семнадцати километрах от объекта «Шахты». Это достаточно близко, чтобы предположить следующее: копатели не зацикливаются на рытье котлована и часто объезжают окрестности. Возможно, это патрульные дозоры или разъезды охотников. Вряд ли у них достаточно продуктов, чтобы кормить рабочих.

— Согласен. Только лис не едят.

— Мы не знаем местной культуры. Фенеки симпатичные существа. Вполне вероятно, что на них охотятся ради шкурки. Набивают чучела, а потом продают как сувениры.

— Допускаю… — начал было Ломов, но Вероника перебила:

— Это не вяжется с поведением лисички! Если бы местные охотились на них, то инстинкт самосохранения заставил убежать прежде, чем мы её увидели. Фенек бы бросил добычу и спрятался. У них очень развито обоняние и слух. Видели, какие большие уши? Никто на них не охотится, поэтому они не видят опасности в людях.

— Молодец, Кинолог! — на полном серьёзе похвалил Ломов, — Вот теперь ты мне нравишься. Продолжай в том же духе, и всё у тебя получится.

Проспект вывел на некое подобие площади. Во всяком случае, здания расступились, образовав границу условной окружности, в центре которой располагался гигантский монумент. То, что он огромный, беглые исследователи решили, исходя из предполагаемой высоты небоскрёбов. Сам памятник скрывал слой песка, но над грунтом торчала лысина скульптуры и кисть правой руки по запястье. В честь кого была установлена скульптура неизвестно, но жест показался многим знаком.

— Похоже на центральную площадь Воронежа, — останавливая машину, сказал Ломов, — Занесённый песком памятник Ленину, а за ним здание администрации.

— Вряд ли это Воронеж, — усомнился Геворкян, — Сколько этажей в здании?

— Вроде пять… или шесть, — неуверенно ответил командир, — Да, я бывал там всего пару раз и то по служебной необходимости. Сити не в нашей юрисдикции.

— Неважно, — уверенно заявил профессор, — Мы экспериментальным путём выяснили, что дома имеют этажность, значительно превышающую эту цифру. Я бы сказал: в разы. Поэтому, даже с учётом того, что находимся в некоем котловане, налицо явные несоответствия. Страшно даже представить реальную высоту этой скульптуры. Колосс Родосский перед ней покажется пигмеем.

— Действительно, — добавил Золотарёв, обходя, расположившихся в две колонны пешеходов и приближаясь к телеге. — Почему именно памятник Ленину? Табличка на виадуке была выполнена на латинице. Может, это памятник Илону Маску? С его знаменитым, непонятным жестом. Я полазил в соцсетях, и там до сих пор спорят, зиговал ли он или показывал путь к Марсу.

— Попаданец! — рявкнул Ломов, — Вернись в строй!

— На крыше сохранились трубки кронштейнов для флагштока, — вместо оправданий указал Тимофей, — Кто-то воткнул в одну палку и соорудил подобие флага. Разрешите проверить?

Командир достал оптику и внимательно изучил указанный бойцом предмет.

— Глазастый! — похвалил он, убирая бинокль в модуль разгрузки, — Сафонова! Садись за руль. Мы с Попаданцем проверим. Мне нужно спину размять, затекло всё без движения.

— Я отключил связь. Ты позволишь, Дим Димыч? — спросил Золотарёв, пальцем указывая на встроенный переключатель рации, — Заметил, что вы этим давно грешите.

— Молодец, что заметил, — похвалил Ломов, — В противном случае, по возвращении, выгнал бы тебя из группы. Мне слепые бестолочи не нужны. Что хотел сказать?

— Вы же знаете, что обозначают подобными флажками?

— Нет, не знаю, — пожал плечами командир, — Всё что угодно, в зависимости от обстоятельств. Прикормленное место на рыбалке. Объект, который нужно захватить, в детской военной игре. Начало тропы у альпинистов. Видишь какой-то подвох? Не тяни.

— Ты опять всё усложняешь. Тут очевидно. Разведчики оставили метку, указывающую на временное убежище. Сам же давал команду, найти схрон для ночёвки, чтобы не соваться к копачам на ночь глядя.

Тимофей отошёл на несколько шагов назад и указал на остатки стены. Здесь песок покрывал здание выше оконных проёмов, оставляя открытым только часть чердачной зоны. Крыша либо обрушилась внутрь, либо её снесло взрывной волной. Вправо и влево слой песка понижался, и к краям дома открывались верхние части оконных проёмов. В одно окно кто-то будто прокопал лаз. Неглубокий, но достаточный, чтобы средней комплекции человек протиснулся внутрь.

— Похоже, здесь кто-то основательно поработал, — хмыкнул Ломов, оглядывая здание целиком, — Причём давно. Эту насыпь к флагштоку набросали специально, а ветер сгладил и выровнял бруствер. Теперь всё кажется естественным, почти природным феноменом. Даже я купился.

— Вот и я о том же! — найдя понимание с начальством, обрадовался Тимофей, — Денис или Родя нашли тайник и обозначили его флагом. Чтобы мы мимо не проскочили. Скорее всего Гизмо. Он любитель подобных приколов.

— В лаз в скафандре не протиснешься, — усомнился Ломов, — Слишком узкий.

— Да на кой это ему? Осмотрелся, метку поставил и пошёл обследовать территорию дальше. Может, получше лежбище решил подыскать, может, что-то отвлекло.

Дмитрий Дмитриевич, с сомнение покачал головой.

— Почему тогда не доложил?

— Я же говорю, что-то отвлекло. Ты же его знаешь. Вернётся, доложит.

— Угу, — промычал Ломов, после почти минутного раздумья, — Вернётся, я ему вставлю этот флаг в одно место.

— Часа через три начнёт темнеть, — напомнил Золотарёв, — Надо бы дровишки для костра подыскать.

— Успеется, — отмахнулся командир, — Рассмотрим это чудо поближе.

Он подошёл к флагштоку, оценивающе разглядывая конструкцию.

— На флаг это мало похоже, — с усмешкой сказал Ломов, указывая на древко, воткнутое в среднюю трубку тройника, — Обычная палка. Судя по её состоянию, довольно древняя. В сухом климате древесина не подвержена гниению, поэтому только высыхает и трескается.

— Это не просто палка, Пешня, — отверг предположение Тимофей, — Когда-то палка подверглась столярной обработке.

— Согласен, — кивнул Ломов, — Но это ничего не меняет. Прежде палка могла служить черенком для лопаты и стояла где-нибудь в дворницкой. Потом её нашли, намотали несколько полос марли, предположительно от бинта, оставили три хвоста для красоты и установили, как маячок. Чтобы уставшие путешественники, вроде нас, издали видели знак и знали, где могут остановиться на ночлег.

— Какие лопаты? Какие дворницкие? Мы в далёком будущем! Очнись! Если ты живёшь в Михалях и имеешь своё хозяйство, то это не значит, что весь мир выстраивает быт по твоему образу и подобию. Даже у нас в Сити нет дворников! Уборкой занимаются роботы!

— Чё ты завёлся, боец? — внимательно вглядываясь в лицо Золотарёва, спросил Ломов, — Устал? Нервничаешь? Ты принимал «Святогор»? Может побочка?

— Со мной всё нормально, Пешня! Просто… Сам знаешь… В реальном бою я никогда не был.

— Так боя нет! Прекрати накручивать свои фантазии. У всех что-то бывает в первый раз, но излишнее волнение ещё никому не помогло. Отключи мозги и действуй по инструкции. Поверь, это спасло не одну жизнь.

Ломов обхватил древко ладонью и выдернул из кронштейна флагштока. Конец палки оказался грубо заострён каким-то инструментом. Для ножа слишком коряво. Скорее использовали топор. Причём, совсем недавно.

— Жаль у нас экспертов нет, но могу предположить, что обтесали конец недавно.

— Ну, а я о чём! Бинт из аптечки, а заострил, чтобы в трубку пролезла, — очень эмоционально отреагировал Золотарёв и даже всплеснул руками, будто покупательница на рынке, подловив продавца на обвесе.

— Ладно, — устало согласился Дмитрий Дмитриевич, словно все эти разбирательства ему жутко надоели, — Пошли, заглянем в лаз.

Перед самым подкопом обоим пришлось остановиться, отворачиваясь от особо сильного порыва ветра. Золотарёв успел раньше, а Ломов, занятый мыслями о заметённом проходе и тайной комнате, запоздал. В итоге наглотался пыли.

— Чёрт! — выругался он сплёвывая песчинки, принесённые ветром, — Это точно не Воронеж. Там такого сквозного пролёта нет. Площадь закрыта зданиями от сквозняков.

— Наверное. Не бывал, — признался Тимофей, — Из-за ветра трудно определить, когда Гизмо здесь был.

— Часа два назад, не больше, — всё ещё отплёвываясь, предположил Ломов, разглядывая цепочку еле видимых следов, удаляющуюся в сторону похожего на оплывшую свечу небоскрёба.

Его верхние три этажа походили на готовую для заливки бетона арматуру, а ниже внешние панели чудом удержались, но распухли и висели, напоминая потёки воска.

— Загляни внутрь и осмотрись, — распорядился Ломов кивая на лаз в оконный проём, — Может, нет смысла весь сыр-бор городить. Там песка, скорее всего, столько, что все не поместимся. Схрон для одиночек.

— Подержи, — Тимофей передал командиру АМБ, открепив предварительно тактический фонарь. Затем скинул рюкзак и по-собачьи сунулся в нору.

Впрочем, тут же отпрянул, фыркая и кривя губы, словно сунул голову в очко деревенского туалета.

— Чем воняет? — спросил Ломов.

— Не воняет, — сказал Золотарёв, — Просто воздух затхлый или спёртый, будто в сухой яме.

— Ага. Значит вентиляции нет и костёр внутри не разожжёшь. Это минус. Но если каморка замкнутая — это плюс. С тылу никто не пролезет. Визор опусти.

И Ломов сам смахнул стекло забрала вниз. Тимофей что-то засипел, отчаянно размахивая свободной рукой.

— Включай рацию, — напомнил командир, активировав свою, — Тумблер специально выставлен так, чтобы его можно переключать языком. У тебя мозги от волнения совсем усохли? Что видишь?

— Комната довольно большая, — доложил разведчик, свободной рукой отбрасывая назад песок, пытаясь расширить проход, — Кто-то основательно её вычистил, а то что выгреб, использовал на насыпь к флагштоку. Но это не Гизмо, однозначно.

— Ну, да. Схрон беглых шахтёров.

— Думаешь, копают заключённые?

— Нет, блин, высокооплачиваемые специалисты! Тут постапокалиптический мир, очнись! Поменьше Профа слушай. Квантовый тоннель, уплотнитель атомной решётки! Разрушены все экономические связи. Здесь либо монархические деспотии, либо какой-нибудь феодализм. В рудниках используют преступников, пленных или вообще рабов. Которые, естественно, время от времени бегут. Для этого охрана и огромные собаки, натасканные на ловлю беглецов. Нас, вероятно, приняли за них или за кочевников, решив пополнить ряды работников. Скорее всего, здесь нет никакого вахтового метода. Шахтёры просто дохнут от условий труда и содержания. Тогда охранники уезжают в ближайший город за новой партией рабов. Всё! Снимаем розовые очки!

Командир распорядился подогнать телегу к самому входу. Всех заставил расширять проход. Лопат было всего две, плюс заступ, но Ломов потребовал использовать любой подручный материал. Вёдра, коврики, спальники, просто куски брезента, на который насыпали горку песка и волокли в сторону от прохода.

Уложились минут за сорок, после чего командир лично внимательно осмотрел помещение. Вероятно, это был большой кабинет или конференц-зал. Вдоль стен располагались деревянные топчаны, похожие на древние тюремные нары. Невысокие, грубо сколоченные из разномастных досок. Постельных принадлежностей и иных вещей, а также мебели не обнаружилось. Дверной проём закрывал щит из толстого листа ДСП, так что проникновения в комнату можно было не опасаться.

Удовлетворившись осмотром, Дмитрий Дмитриевич выбрался наружу и приказал Танку назначить дежурных, кашеваров и отрядить команду мародёров за дровами, под прикрытием Попаданца. Пока сержант отдавал распоряжения, закурил.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Сафонова, закончив осматривать учёных, которым несладко пришлось, пока они топали за повозкой.

Ноги их ещё держали, благодаря стимуляторам, но каждый норовил присесть, ища любой предлог, чтобы оставаться в таком положении подольше.

— Это не лежбище беглых рабов, — заявил Ломов, крепко затянувшись и медленно выпустив дым через нос, — Это барак для заключённых. Если отрыть другие окна, скорее всего, найдём такие же камеры. Похоже, я ошибался, думая, будто нашли временное лежбище беглецов. Тут обустраивались основательно и надолго. Но кто и зачем, ума не приложу.

— Может кочевники, чтобы следить за копателями?

— Чёрт его знает. Дуй на крышу. За тобой контроль площади. А мне пора выходить на связь. Сахраб, Лишай, что у вас там?

— Как уже докладывал, без изменений.

— То есть картинка дошла до нашего бывшего схрона и остановилась.

— Как вкопанная. За полдня не продвинулась ни на сантиметр. Похоже, мы напрасно кипишнули. Это какая-то местная пугалка для совсем уж дебилов.

— Что вы там натворили?

— Как можно, командир? Приказ был только наблюдать.

— Глаз выдавлю! Быстро признаёмся!

— Ну, мы обошли картинку с боков. Лишай палкой потыкал. С изнанки то же самое.

— Значит, мимо картинки можно проскочить?

— Можно, — подтвердил Равхан, — Мы прогулялись по округе и нашли такую же улицу, по которой вы уехали, только километра два левее. Один в один. Видимо, особенности местной городской планировки. Вопрос в другом.

— Позволят ли нам объехать картинку? — сообразил Ломов.

— В точку. Кто-то наблюдает за вами. Основной костяк группы уехал, и пугалку остановили. Понимаешь? Они добились своего, и двигать картинку больше не нужно.

— А вы? Они не знают, что у нас есть связь?

— Нас просто потеряли, — предположил Равхан, — Думали, что, прикрывая арьергард, будем двигаться вслед за вами. А мы остались.

— Логика в этом есть, — согласился Ломов, — Но тебе кажется, что как только мы повернём назад, пусть даже выбрав другую дорогу, картинка придёт в движение и перекроет проход. Так?

— Что-то в этом роде. Я одно не могу понять, в чём таится угроза от этой картинки. Ну упрёмся в неё, и что? Оставим телегу. Пожрать и воду возьмём на день пути. Бросим вещи и побежим в разные стороны. Кого она хватать будет? Даже с Профом за сутки дойдём до Бункера.

— Это какая-то херня! — воскликнул Ломов.

— Ты хотел сказать ловушка?

— Ты понял меня. Что-то здесь не так. А что — не могу понять.

— Разреши вступить в боевой контакт? Заберусь на крышу схрона и в упор расстреляю картинку из автомата. Использую разные типы патронов, чтобы потом оценить результат.

— Запрещаю!

— Почему? Думаешь, картинка заминирована? Взрывается дистанционно, а приближалась потому что малый радиус действия? — вклинился в разговор Ли.

— Допускаю, но не поэтому. Считаю, что, перейдя к активным действиям, раскроете себя. Нам это не поможет, а себя спалите. Побудьте козырем в рукаве. Или нет. Сделаем так. Лишай, слышишь меня?

— Так точно.

— Возвращайся. Дорогу найдёшь? Следы остались?

— Пунктиром. Там, где дома загораживают от ветра ещё видна. Да проблем не вижу, улица ведь прямая, как Питерские линии.

— Тогда выдвигайтесь оба. Бегом. Жду от тебя доклада через два часа. Мы ползли как сонные мухи.

— Есть!

— Нестор, Гизмо!

— Здесь, — откликнулся Черов.

— Далеко ушли?

— Откуда мне знать? Вы где?

— На дне какой-то впадины или кратера.

— А! Понял! Мы в полутора километрах. Едва склон перевалили. Я там, кстати, был. Гизмо двигается зигзагом, осматривает окрестности.

— Так это ты здесь петлял. Попаданец грешил на Гизмо.

— Я, командир, — подтвердил Черов, — Гизмо, как крыса по развалинам шарится. Ищет следы аборигенов. Считает, что в такой близости от объекта они обязаны как-то проявиться. Нам возвращаться?

— Немедленно. Нужно хорошенько пожрать. «Святогор» отличный допинг, но сжигает слишком много калорий. Если не подкрепиться, «физика» упадёт до нуля. Помрёшь в сознании, но от истощения.

— Понял, командир. Возвращаемся.