Где я?

Глава 26

— У нас рассвет, командир, — доложил Ли Шань. С края пролома в потолке донёсся шорох и посыпался песок.

Те, кто не спал, подняли головы к щели, наблюдая как возникающие в полосе света песчинки, исчезают в сумрачном нутре схрона.

Кто-то из наблюдателей подполз вплотную к провалу. Ломов взглянул на фосфоресцирующие стрелки хронометра и недовольно буркнул.

— В курсе. Распорядок никто не отменял. Подъём в шесть ноль — ноль.

— Знаю, Пешня. Тебе лучше взглянуть на это самому.

С целой потолочной панели свесилась рука и поманила к себе. Ломов неодобрительно пробубнил что-то похожее на фразеологический оборот от слова «долбить» и кивнул Сафоновой.

— Подставь упор.

Девушка кивнула в ответ. Понимая, что в её руках недостаточно сил, чтобы подсадить командира, весящего в скафандре с разгрузкой не меньше ста двадцати килограмм, по примеру Танка, просто опустилась на четвереньки. Дим Димыч, кряхтя проклятия и обещая адские кары, если зрелище не оправдает его затрат, поставил АМБ в пирамиду. После чего встал на спину капитана и цепко ухватился за опущенную руку. Через секунду его буквально вытянули на крышу.

— Голову сильно не задирай, — предупредил Ли и указал в сторону Золотарёва.

Ломов молча пополз в направлении бойца, наблюдающего за пустыней.

— Ну? — с вызовом спросил он и, не дожидаясь ответа, взглянул через остатки кровельного парапета.

Далеко на юге, преграждая путь к Бункеру, расположилась цепочка собак. На таком расстоянии они казались не больше мопса, но, зная их истинные размеры, Ломов понял, что до заградотряда не меньше полукилометра.

— Давно они здесь?

— Как рассвело достаточно, чтобы отличить камень от песка, они уже были, — доложил Тимофей, отвергающий военную краткость в минуты волнения. Он передал бинокль и принялся ждать, пока Ломов изучает картину.

— Значит, заняли позицию ночью, — сделал вывод командир.

— Наши действия? — осведомился Ли, продолжая контролировать свою зону ответственности. Он-то всё это уже видел, а пялиться толпой на чьё-то несчастье могут только гражданские зеваки.

— Зачем меня дёргали? Не могли по связи доложить? — проигнорировав вопрос, рявкнул на подчинённых Ломов.

— Извини, Пешня, — равнодушно сказал Ли, — Но в ваших заморочках с Нестором я и половины не понял. Он вас с Манюней ловко объегорил, заставив сделать что-то не по уставу. Вот мы и подумали, что тебе лучше увидеть всё самому. Мало ли. Может, ты ко всем доверие потерял?

— Проехали, — отрезал командир, признавая правоту азиата, — Продолжать наблюдение. Об изменениях докладывать по рации. Ситуацию надо обмозговать. До подъёма время есть.

Сказав это, он пополз обратно и, перевалившись через край плиты, немного мешковато, всё-таки возраст, спустился в помещение.

— Собаки? — спросила сообразительная заместитель командира по общим вопросам.

— Они, паскудники, — подтвердил Ломов.

Вместо того, чтобы присесть на прежнее место, он подкинул несколько досок в костёр. Затем взял автомат и вышел из схрона.

Танк дремал, привалившись спиной к стене. Забрало шлема опущено.

Пять часов назад он всё-таки успел выпить успокаивающий напиток, подчиняясь приказу «отбой». Сержант честно боролся с богом сновидений, но силы оказались неравны. Морфей в итоге победил.

Будучи дисциплинированным военным, Танк доложил о проигрыше богу, забыв предоставить оправдывающие себя аргументы. Это оценила Сафонова, предложившая сменить призора.

— В этом нет необходимости, — прекратил тогда прения командир, — Сейчас перенесём все остатки внутрь и ложись отдыхать.

Операция заняла совсем немного времени. Мебель переломали до пригодных для очага размеров и сложили в схроне. Перед зданием оставили последний шкаф, выпотрошенный изнутри, но относительно целый. Ломов решил, что при случае можно использовать его как прицеп к телеге, привязав к заднему бамперу. Наличие двух введённых в транс человек сильно усложняло отход отряда. Их придётся усадить в кузов, а труп перенести в импровизированные санки.

Выполнив подготовительную работу, Танк отказался идти спать в схрон, заявив что останется на посту до утра.

— Неразумно, — сказал Ломов, неодобрительно покачав головой. Формально, приказывать командиру призоров он не мог.

— Тебе нужен полноценный отдых. Придётся двигаться буквально бегом, чтобы до темноты успеть вернуться в Бункер.

— Не первый день служу, — успокоил Танк, — Приходилось ночевать и в местах похуже. Знаю только одно: оставлять без внимания пролом нельзя.

— Сахраб на Лестнице проконтролирует, — заверил Ломов.

— Так-то оно так, но животные существа предсказуемые. Если перед входом не будет человека, они решат, что можно приблизиться и нагадить под дверь. Я сяду у стены, задраю шлем и буду спать. У тварей создастся иллюзия, что вход охраняется, и они побоятся приближаться.

— Опасно, — предупредил командир.

— Сам сказал, что Сахраб будет наблюдать. Я исполню роль пугала на огороде.

На том и порешили.

Сейчас Дим Димыч остановился над сержантом и посмотрел на часы. До подъёма оставался час, но будущий план действий командир уже обдумал. Он схватил призора за плечо и сильно встряхнул, побуждая очнуться от чар Морфея.

Танк что-то забубнил, то ли ругаясь, то ли прося дать ему ещё пять минуточек, чтобы досмотреть сон. Командир оказался непреклонней будильника и потряс ещё раз. Если бы не мягкий подшлемник, у сержанта могло случиться сотрясение мозга.

— Подъём, Танк! — прошептал он, заметив осмысленное движение рук, которыми призор пытался отгородиться, — Форма одежды номер пять. Приготовиться к построению.

Наконец до того дошло, кто и зачем его тревожит и сержант, отстегнув крепления, поднял визор. Рассвело уже достаточно, чтобы рассмотреть слегка осоловевший взгляд, полный тревоги и непонимания. Он медленно поднялся, опираясь о стену рукой для сохранения равновесия.

Над площадью скопился туман, больше напоминающий молочную взвесь, ожидающую момента, когда песок впитает её в себя.

Ломов, оставив сержанта приходить в сознание, сделал контрольный обход здания.

Прежде всего его интересовали следы, хорошо видимые на песке. Это на лугу, парковом газоне или лесной подстилке трудно обнаружить отпечатки. Песок, как и девственный снег, враг любого диверсанта. Следы чужого присутствия не скроешь, не заметёшь веником или метёлкой. Лучшей контрольно-следовой полосы сложно придумать.

Завершив обход, командир оценил состояние взъерошенного от внезапного пробуждения сержанта.

— Давай, оживай, — мягко, почти по-отечески, сказал Дим Димыч, — Манюня тебя взбодрит каким-нибудь экстрактом кофеина с финлепсином, а сейчас помоги затащить шкаф в помещение. Думаю, боком он в щель пролезет.

— Зачем? — не понял Танк, — Решили же использовать его в качестве прицепа.

— Молодец! — похвалил Ломов, — Память возвращается. У нас некоторые изменения. Заносим шкаф и используем его в качестве стола для чистки оружия. Потом будишь своих ребят, и они чистят свои автоматы, а также дробовики цыплят. Сам понимаешь, что доверить это учёным не могу. Напортачат.

— Всё так плохо?

— Да, Танк. Собаки перекрыли нам путь отхода. Скорее всего придётся прорываться с боем. Поэтому оружие должно быть в идеальном состоянии. Понятно?

— Так точно, — ответил сержант, но по его лицу Ломов не смог определить эмоциональное состояние призора.

Скорее всего, тот находился в состоянии глубокого размышления. Всё-таки перед разведчиками и призорами изначально ставились разные задачи. Одни должны прокладывать безопасный маршрут и вести наблюдение за внешним периметром, а вторые никуда не влезать и сосредоточиться на персональной охране горстки учёных.

Шкаф был скорее неудобный для хвата и перемещения, чем тяжёлый. Кое-как удалось протиснуть его внутрь, и тут же Сафонова постелила сверху промасленную бумагу из БК-ящика. Затем подала Танку упаковку влажных салфеток, с тонизирующим эффектом, и тюбик для полоскания рта. Сержант намёк понял и отправился будить своих ребят.

Дмитрий Дмитриевич, по-хозяйски осмотрев полученную конструкцию, подбросил в огонь остатки дров для яркости и сел, принявшись разбирать свой автомат. Сафонова последовала его примеру. Минут через пять подтянулись Танк с подчинёнными. Места хватило для троих. Танк и Домкрат развернули на полу спальники Черова и Якобинца, решив использовать их в качестве ковриков, чтобы в детали не попадали пыль и песок.

— Ну, какие идеи, командир? — спросила заместитель, глядя, с каким ожесточением Ломов пихает шомпол в канал ствола, убирая нагар от дневного боя.

— Выдвинемся клином, по примеру древних рыцарей, — определился тот, — Телега в качестве тарана. Пойду на самых малых оборотах, чтобы остальные не отставали. Проф со мной, иначе старик быстро выдохнется. Ты идёшь справа, Лишай слева. С тобой Танк и Бродяга. С Лишаем идут Домкрат и Лаваш. Сахраб встанет за пулемёт. Попаданец, Гизмо и Кинолог прикрывают цыплят, которые просто двигаются за телегой. Думаю, что оружие им не нужно. Для облегчения веса они также снимут рюкзаки и прочую приблуду. Всё разместим в кузове. Для них главное держать темп.

— Зачем такая подмена? Гизмо и Попаданец будут полезнее впереди.

— Нет. Призоры из СОБРа и прекрасно знакомы с работой в компактной группе. У нас тактика иная, основанная на рассредоточении. В нашем случае распыляться нельзя.

— А долго бежать? — спросила Вероника.

— Полкилометра до собачьего заградотряда. Здесь темп максимальный. Когда прорвём оцепление перестраиваемся. Манюня возглавляет цыплят, а телега и остальные замыкают.

— Хорошая идея, — поддержала Сафонова, — Решил гантрак превратить в тачанку? Как в старые добрые времена!

— Не такие уж они и добрые, — хмыкнул Ломов, — Махно со своими тачанками много крови пустил, но идея в целом прижилась.

— И опять бегом? — снова спросила Вероника.

— Ты же из СОБРа. Боишься, не сдюжишь?

— Я-то ладно, — вздохнула девушка, — А цыплята сдохнут. Особенно Митяй и Хач. Один, как вы поняли, мажорик, умеющий только понтоваться. Второй ботаник, не вылезающий из лаборатории. У Гейши и АК-47 хотя бы спортивные разряды есть.

— Хач тоже лауреат какого-то спортивного конкурса. Я личное дело читал.

— КМС по нардам и геймер. У них только задница накаченная до состояния мозоля.

— Понятно, — сказал Ломов, откладывая свой АМБ и принимаясь за оружие Черова, — Жить захотят — откроется второе дыхание. Как тушканчики по дюнам скакать будут. Нам останавливаться нельзя. Возможна погоня. Первые пару километров по-любому придётся выложиться по полной. А дальше посмотрим. Надеюсь, нам дадут возможность перейти на шаг.

— Вы опять придерживаетесь гипотезы естественного отбора и совсем уж бредового предположения Гейши, будто псами управляет какой-то вожак — телепат. А если вернуться к версии Сахраба? Я с собаками восемь лет работаю. Не могут они сами по себе организоваться в стаю и принимать столь разумные решения. Преградить путь отхода — это чисто человеческие заморочки. Как они вообще догадались, куда мы пойдём?

— А девочка права, — поддержала Кинолога Мария, — Собаки, вернее всего, поджидали бы нас на площади и напали, едва мы вышли из схрона. Слишком сложно для животных, пусть и мутировавших. Что, если их выставили для отвлечения внимания? Слишком показушно всё. Мы думаем, что воюем с собаками, атакуем в лоб, а за ними люди.

— То, что копатели оставили охрану для шахты, мы уже обсуждали. Я не отрицал эту версию. Однако, согласись, какие-то сторожа нас не удержат.

— Сторожа разные бывают, — кивнула Сафонова, беря один из запасных автоматов, — Пара человек, окопавшись в бархане с пулемётом, нанесут нам невосполнимые потери.

— Откуда у них пулемёт? Давайте рассуждать здраво. От кого охраняют шахты? От кочевников, расположившихся табором восточнее. Так? Чем вооружены кочевники? По наблюдениям учёных, исключительно холодным и метательным оружием. По отчётам помню, что видели огнестрел, но бедуины его никогда не используют при охоте и на тренировках. Значит, у них проблемы с боекомплектом. А раз мало патронов, то при нападении на копателей они его применять не будут. Приберегут исключительно для обороны. Исходя из этого, делаю вывод, что пулемёты, даже если они в принципе есть у копателей, им не нужны.

— Это наши предположения. Настоящий расклад сил мы не знаем. Возможно, что перед лицом врага они объединились. Ак-47 божился, что никто в контакт не вступал. Из этого следует, что мы оккупанты для обеих групп аборигенов.

— Вот и я об этом, — приободрилась Вероника, — Показуха это! Не будут боевые псы несколько часов стоять цепью, поджидая нападения. Им дали команду, дабы наглядно показать, что в этом направлении лучше не соваться. Там нас ждут и засада готова.

Дмитрий Дмитриевич задумался. Дождался, когда Сафонова дочистит второй АМБ из запасных, посмотрел на часы и распорядился.

— Поднимай цыплят. Хватит дрыхнуть. И взбодри их хорошенько.

Проводив заместителя взглядом, обратился к Золотарёву.

— Попаданец, изменения есть?

— Нет. Стоят как терракотовая армия Цинь Шихуанди. Может, девчонки правы? Я не встречал собак, которые столь откровенно желали бы сдохнуть в бою. Они же в курсе, какую силу мы представляем. Три пса попробовали наши пули на своей шкуре. Ещё два сдохли. Информация наверняка распространилась на всю стаю. К чему эта демонстрация?

— Похоже на мирный пикет, — ойкнула Вероника, — Нам показывают, что в этом направлении ходить не нужно. В любое другое место можно, а сюда нельзя.

— С Кинологом согласен. Неспроста всё это, — поддержал девушку Тимофей, — Получается, как в комедии: ты сюда не ходи, а то снег башка попадёт, совсем мёртвый будешь.

— Куда ты, боец, клонишь?

— Нам толсто намекают, что данный путь для нас закрыт. Понимаешь, Пешня? Слишком всё демонстративно. Мы, конечно, можем пойти свиньёй и одним ударом прорвать столь хлипкую оборону, только они нам указывают, что этого делать не следует.

— Местный вид дипломатии? — с сомнением предположил Ломов.

— Как вариант, — согласился Золотарёв, — Дипломаты из них хреновые. Скорее всего, подобное обусловлено их политическим строем. Что-то вроде феодализма или монархии. Это когда переговоры ведутся с позиции силы.

— В истории Земли — это называлось мягкой силой, — вступил в дискуссию Геворкян, разбуженный Сафоновой и быстро сообразивший, что происходит, — Наши историки, основываясь на наблюдениях в течении года, предполагали, что у кочевников что-то вроде централизованной демократии. У нас, в истории Земли, были примеры гибридных режимов, когда демократия сохраняется только номинально, но в действительности существует авторитарный или тоталитарный режим.

— Ничего не понял, Проф, — расстроено заметил Ломов, — Вы знаете, что ваше мнение уважаю и, даже, прислушиваюсь к нему, но подобное за гранью моего разумения. Попробуйте разжевать это как для младенца.

— Да, конечно, — с готовностью согласился Геворкян, — Власть сосредоточена в руках тех, кто имеет рычаги давления на общество. Рычаги — это армия, бюрократия, читай номенклатура, и силовики. К последним относится не только полиция, но и структуры способствующие легитимности власти. Судьи, призоры, налоговые инспекторы, коллекторы или приставы. Сюда же можно включить МЧС и медиков. Остальные могут роптать сколько угодно, но изменить общественный строй не в состоянии. Иначе возникнет хаос и анархия.

— Спасибо за лекцию, Самвел Каренович, но я спрашивал о другом, — мягко прервал политзанятие Ломов, — Какая связь между собачьим заградотрядом и местной дипломатией?

Профессор недовольно крякнул, донеслись звуки полоскания рта освежающим антисептиком. Затем Геворкян сплюнул зубной эликсир и авторитетно заявил:

— Советую прислушаться к словам вашего товарища, которого вы зовёте Попаданцем. Это мирная демонстрация силы. Нам недвусмысленно рекомендуют двигаться в противоположном направлении.