Где я?

Глава 25

Вялые споры о происхождении собак, начавшиеся после ужина, продолжались практически до полуночи. Поначалу едва ли не каждый считал своим долгом высказаться, внести, так сказать, посильную лепту в зарождающуюся гипотезу межвидового скрещивания животного мира Зоны.

Говорили не только о собаках, но и о прочих представителях фауны. Профессиональных биологов среди участников рейда не было, поэтому дискуссия развивалась по дилетантскому пути: пытались сравнивать тех животных, в основном пресмыкающихся, что встречали здесь, с похожими, виденными ранее на Земле или на фото в атласах. Подобный диспут больше походил на типичные кухонные разговоры после праздничного торжества, когда все, разгорячённые алкоголем, становятся либо психологами, либо политиками, либо философами.

Единственную, более-менее толковую мысль, высказал Равхан, вспомнив, что предыдущим вечером, все явственно слышали беспокойный крик осла, больше похожий на предсмертную агонию.

— Я ослов только в зоопарке видел, — отмахнулся было Ломов, но араб продолжил настаивать, что всё его детство прошло в кишлаке на границе с Ираном, и в ослах он неплохо разбирается.

— И что? — не выдержал Дим Димыч.

— Бедняга орал так, будто предчувствовал скорую кончину. Понимаешь?

— Тут к бабке не ходи, зажали псы бедолагу в угол, вот он и обмочился.

— Нет, командир, — продолжал Равхан, — Так орут животные, оставленные на заклание. Ослы только в сказках тупые. В действительности же просто умеют приспосабливаться к разным жизненным ситуациям. Животное в хозяйстве и животное на воле сильно отличаются по темпераменту.

— Куда ты клонишь, Сахраб? Брось свои восточные присказки и говори по существу.

— Включи логику, Пешня! Здесь безлюдный мир, значит, осёл может быть только одичавшим потомком одомашненных предков. Так?

— Ещё короче, — потребовал Ломов.

— Дикого осла не зажмёшь в угол. Он, вообще, не сунется в развалины, а предпочтёт улепётывать по ровной местности. Во всяком случае, попытается. И примет смерть молча, потому что на скаку особо не покричишь. А этот орал от страха, будто его привязали к жертвенному камню и оставили. Теперь дошло?

— Значит, не все копатели ушли, — сделал вывод Ломов, — Остались охранники, которые присматривают за шахтой и подкармливают собак. Становится всё страньше и страньше.

Это предположение в корне меняло предыдущее представление о роли собак в локации. Получалось, что совсем рядом есть люди, которые приглядывают за питомцами, а при случае дают команду «фас». Воевать с собаками, пусть слепыми, пусть чернобыльскими, — это одно, а воевать с людьми, у которых те в качестве загонщиков, — совсем другое.

— Получается, — суммировала все замечания Сафонова, — Наш отход является единственно правильным решением. У людей наверняка есть какая-то связь и они уже вызвали подкрепление. При таком раскладе, вступать в боевое соприкосновение не вижу смысла. Мы не знаем их числа, вооружения, а они прекрасно ориентируются на местности, потому что вся территория является их домом. Командуй отбой, Пешня. Утром нам понадобятся все силы, чтобы благополучно вырваться из ловушки.

Дабы страх и посторонние мысли не мешали здоровому сну, Сафонова накапала каждому в успокаивающий чай какого-то эликсира из своей мензурки. Себе и командиру, наоборот, достала две капсулы «святогора», вызывающего прилив сил и дающего возможность семьдесят два часа вести непрерывный бой, забыв о сне и усталости. Сильный энергетик, относящийся к категории А и предназначавшийся для особых случаев.

Ломов поморщился, сказав, что рано принимать столь радикальное средство и сунул капсулу в карман. Мария согласилась и тоже припрятала свою дозу.

После, извлекла из контейнера ещё несколько стимуляторов и передала наблюдателям на крыше, распорядившись принять по мере необходимости.

Последнюю из приготовленных капсул Сафонова вынесла, дежурившему возле дров, Черову. Денис, едва Мария присела на корточки рядом, демонстративно выключил рацию и спросил:

— Мы точно завтра уходим?

— Да, — ответила капитан, щёлкнув тумблером на передней панели шлемофона, — Тебя что-то тревожит?

— Ещё как! — едва сдерживая крик, выдохнул Денис, и лицо расплылось в слезливой гримасе, — Я опасен для Земли! Мне нельзя возвращаться!

— Стоп, парень! Соберись! Ты боец «Песчаных Эф» или напуганный ухилянт в цивильном? Намотай сопли на кулак и чётко докладывай!

— Я не знаю… Не уверен… Мне кажется… — глотая окончания предложений, начал мямлить Денис, но капитан больно ущипнула его за фильтрум, а затем, включив фонарик, заглянула в глаза, пытаясь оценить состояние зрачков.

— Тебя, колбасит от перевозбуждения? Или чувствуешь инородное влияние?

— Нет, Манюнь, нет, — замотав головой, попытался уклониться от света Денис, — Просто боюсь, что не поймёшь и решишь, будто я дурак. Не знаю, как коротко сформулировать…

— Давай длинно, — предложила Сафонова, — Я не Пешня, потерплю.

— Понимаешь, Манюнь… — парня, то ли душили поднимающиеся к горлу всхлипы, то ли с ним действительно произошло что-то, изменившее его психику, превратив бойца в размазню.

— Ну, тихо, тихо. Начни сначала. Я девушка сообразительная и подскажу, в каком направлении продолжать. Итак?

— Когда я стоял перед лампой и пытался войти в контакт со щупальцами… Ты помнишь? Они танцевали передо мной на остатке стены… Я не знаю, что произошло, но я вступил в контакт.

Черов дрожал, словно находился не в скафандре со встроенным климат — контролем, а вышел в мороз на крыльцо из тёплой комнаты. Входная дверь захлопнулась, и страх мгновенно усилил ощущение холода, заставив тело трястись от озноба.

— Тихо, спокойно, продолжай, — воркующим голосом успокаивала и направляла девушка. Это было что-то вроде гипноза, и Черов, отводя глаза, закончил.

— Среди щупалец там плавали черви… небольшие такие, с ладонь… и, кажется, я подхватил одного. Он то ли впитался, то ли присосался к моей руке.

— Не волнуйся, — немного подумав, мягко сказала Сафонова, — Сейчас я схожу в схрон и принесу тебе сильный транквилизатор. Страх уйдёт, и ты заснёшь. Здесь тебя сменит Танк. Пора ему сыграть в высшей лиге. Когда успокоишься, провожу тебя в лагерь и уложу спать. Гражданским не нужно видеть твои слёзы. Всё будет хорошо.

Сафонова попыталась подняться, но Денис ухватил её за ткань комбинезона и вернул на место.

— Есть другой способ, — словно в горячке зашептал он, — Проще и надёжней. Я должен повторить эксперимент и попытаться избавиться от червя. Помоги, Манюня! Принеси лампу и мы всё сделаем быстро…

Капитан задумалась на целую минуту. Черов приблизился, состроив просительную мордашку, сильно напоминающую кошачью из комедийного мультика.

— Это сразу снимет все вопросы, — продолжил умолять он.

— Ладно, — наконец сказала Сафонова, — Но одна принять такое решение не могу. Приведу Пешню. Почему бы и нет. Он сам хотел посмотреть на твои танцы с червями.

Перед тем, как скрыться в проломе, капитан оглянулась. Черов по-прежнему сидел в позе морально сломленного человека, согнув спину так, что лицо упиралось в колени, а руки, обхватив согнутые ноги, крепко прижимали голени к бёдрам.

Вернулась она минут через десять. Видимо, требовалось время, чтобы убедить командира в необходимости повторного эксперимента. Пешня некоторое время стоял у пролома, давая глазам привыкнуть к темноте, затем быстро прошёл к куче мебели и попытался поставить лампу на угол лежащего шкафа.

— Не здесь, командир, давай за угол.

Черов бодро вскочил и, прихватив из кучи детский стульчик, поманил за собой.

— Включай! — потребовал он, когда Ломов, установив лампу на стул, раскрыл кожух, выдвинув светильник из цилиндра, — Проверим, сработает ли иллюзия.

Ломов вдавил кнопку микрика, и вспыхнувший свет очертил на подпорченной временем и ветром кладке белый прямоугольник. Дим Димыч по-хозяйски расправил кожух, превратив его в отражатель, и провёл ладонью перед лампой. Нелепая тень пятерни с расставленными сардельками — пальцами, отобразилась на импровизированном экране. И в то же мгновение, словно вынырнув из песка, по кирпичным блокам заструились тени щупалец. Ломов быстро убрал руку.

— Начали, — скомандовал себе Черов и принялся расстёгивать зажимы шлемофона, — Помогай, Манюня.

Капитан непонимающе поглядела на только что хныкавшего бойца, сломленного судьбой, превращённого в слюнтяя и хлюпика, и, не удержавшись, выругалась.

— Ля ты крыса, Черов! Ломал тут комедию…

Ломов только крякнул и зло сплюнул на землю.

— Артист хренов! Нормально сказать нельзя было?

— Летняя ночь коротка, а с вами спорить себе дороже, — частил Черов быстро освобождаясь от инертной оболочки скафандра, — Сейчас сами увидите. Я не мог ошибиться.

— Чего увидим? Выкладывай уже все карты на стол!

— Когда я подходил к стене в прошлый раз, то посчитал все тени. Было восемь щупалец, между которыми вилось три червя. А когда вернулся, заметил, один червяк пропал. Меня тогда это сильно поразило, но я не придал особого значения. Мало ли, уплыл за линию света, прилёг на дно, обалдев от впечатлений. А сейчас, сложив всё, произошедшее за день, понял, что возвращаться домой с чуждым организмом опасно. Смертельно опасно. Если он внутри скафандра, то легко пройдёт любую санобработку.

— Ты ощущал какие-либо изменения в организме? В сознании?

— Поверь, Манюня, если бы что-то почувствовал… даже зуд в ладонях, то немедленно доложил. Я не дурак! Я и сейчас не уверен, что мне всё не почудилось. Но проверить надо. Скажи, ты поверила бы, если я завёл об этом серьёзный разговор?

— Обдолбала бы транквилизаторами и ввела в транс, — честно призналась Сафонова, — Утром погрузили бы тебя в телегу, вместе с Якобинцем, а по прибытии поместила обоих в карантин. Доволен?

— Так и знал, — усмехнулся Денис, снимая термобельё.

— Может этого делать не стоит? — опасливо спросил Ломов, намекая на нижнее бельё.

— Я должен быть уверен, что хтонь не притаилась в складках майки. Я должен быть уверен на сто процентов.

— Всё равно отправлю в карантин, — предупредила Сафонова.

— Согласен, — бодро заявил Денис, яростно размахивая руками, отгоняя мошкару и пытаясь согреться, — А теперь молчите. Попытаюсь сосредоточиться.

Черов шагнул под луч импровизированного проектора и широко разведя руки, принялся быстро шевелить пальцами. Теперь он не пытался коснуться щупалец, чтобы погладить или как-то иначе продемонстрировать дружеские чувства. Он старался показать, что всеми силами желает избавиться от чего-то, стряхнуть или исторгнуть не принадлежавшее его телу. Как стряхивают воду с пальцев, прежде чем взять полотенце.

И в какой-то момент это сработало. От тени правой руки, словно вытолкнутая гноем заноза, отделился похожий на сигару силуэт и, медленно покачиваясь, будто осенний лист в безветренную погоду, опустился на песок. Где и остался лежать, подобно листу ивы или ветлы, слегка задирая кончики вверх.

Ломов неотрывно и хладнокровно фиксировал происходящее, слегка прищурив глаза. Сафонова шептала то ли молитву, то ли заговор от хтони. Если бы девушка в этот момент перекрестилась, никто бы не удивился.

Зато ноги Черова мгновенно подогнулись и он, не очень красиво, плюхнулся на пятую точку. В объёмных памперсах что-то хлюпнуло и в наступившей тишине Денис завизжал:

— Гаси лампу!

Реакция у Дим Димыча выработалась отменная. Ещё не закончилась фраза, а палец командира уже утопил кнопку выключателя в корпус. Обрушилась непроглядная тьма, и только тактический фонарь Сафоновой, выкрученный в режим ближнего рассеянного света, не позволил сойти с ума Денису.

— У тебя получилось! — то ли удивлённо, то ли восхищённо прошептала Мария.

— Я… охренеть… Что это было? — выдавил со свистом Денис, будто ему прописали кувалдой в грудину и спёртое дыхание застряло в лёгких, — Я до конца не верил… Надеялся, что привиделось… Хотел досчитать до пятидесяти и закончить… Сектым кердык ачмари гёт аран…

— Хорош кривляться, — рявкнул Ломов, — Второй раз на твои ужимки не куплюсь. Две минуты, чтобы облачиться в защитный костюм. Время пошло!

Зубы Черова отчётливо клацнули, но он остался сидеть на песке.

— Кажись, Пешня, сейчас он не играет, — проговорила девушка и бросилась к Денису, — Подержи фонарь и дай фляжку. У него стресс. Видимо, не ожидал, что его страхи окажутся правдой.

— И что делать? Ему нужно одеться, иначе, либо мошкара заест, либо ещё какие твари придут на запах пота. Проверь памперс. Если он обделался и это пропиталось, то налип песок. Он не должен попасть внутрь скафандра.

— Не говори под руку! Ровнее держи фонарь! Сейчас введу его в транс и заставлю работать на автомате.

Сафонова достала нож и что-то нажала возле гарды. Кристалл, вправленный в навершие, вспыхнул, и две искры утонули в зрачках Дениса. Лицо приобрело отрешённое выражение.

— Вставай! Надевай скафандр по нормативу!

Произнеся команду, капитан еле успела отскочить. Черов стремительно поднялся и, приняв из рук Ломова майку, быстро надел. Затем подхватил аккуратно разложенный комбинезон. Его глаза были пусты, зрачки неподвижны, а движения механические. Тем не менее, он чётко проделывал все положенные по инструкции действия, заученные в казарме и на полигоне. Ломов подсвечивал, Сафонова отряхивала ступни и другие, соприкасавшиеся с песком места, следуя подсказкам командира.

— Если б раньше не видел, как действует гипноз на человека, не поверил бы, — сказал Ломов, глядя на облачённого подчинённого, застывшего, вытянув руки по швам, и выругался, — Что дальше? Предлагаю оставить его в этом состоянии.

— Согласна, — кивнула Мария, забрала фонарь у командира и принялась внимательно изучать лицо Дениса, — Смелый мальчик. Хочу подвергнуть его ещё одному испытанию и завершить эксперимент.

— Умом не тронется?

— Я же сказала — смелый мальчик. Не должен.

Ломов, посмотрел на механический хронометр, закреплённый в районе запястья, и кивнул, давая разрешение на тестирование.

— Нестор! Возвращайся на место дежурства! — приказала Сафонова.

На лице Дениса не дрогнул ни один мускул, но он подхватил автомат и твёрдой походкой отправился за угол. Ломов, забрав лампу, и Сафонова проследовали за ним.

Возле стены, держа оружие на изготовку, стоял Танк. Черов подошёл вплотную и сел рядом, привалившись спиной к кладке.

— Мне уйти? — не задавая лишних вопросов, поинтересовался сержант призоров.

— Контроль периметра! — скомандовал Ломов, и сержант, обогнув кучу рухляди, встал спиной к схрону.

— Держи фонарь, чтобы он равномерно освещал наши лица, — шепнула Мария Дим Димычу и опустилась на корточки, — Нестор! Сейчас ты должен сконцентрироваться на видении и взглянуть на себя со стороны. Сейчас ты дрон, камера которого беспристрастно фиксирует происходящее. Твой мозг — трекер, обрабатывающий поступающую с камеры информацию. Что ты видишь?

Зрачки Черова внезапно расширились, глазное яблоко хаотично задвигалось, словно ища нужный ракурс, и закатились под верхние веки.

— Море, — неожиданно сказал он, — Отлив. Сижу на влажном песке и смотрю вдоль берега. Приближается какое-то существо… Вижу нечётко. Оно как будто находится вне фокальной плоскости, не могу настроить фокус.

— Тебе ничего не угрожает, — внушала Сафонова, нервничая, что из-за костюмов не может проверить пульс и температуру тела, — Какого размера существо? Кого оно тебе напоминает?

— Это оборотень из сна Дениса Черова, — неожиданно заявил боец, превращённый гипнозом в программу трекера.

— Опиши его.

— Нечётко. Существо не принадлежит этому миру. Оно пришло, чтобы познакомиться с Денисом Черовым. Оно думает, что я это он.

— Опиши, как можешь.

— Телом похоже на кабана. Шерсть длиннее, но на холке такой же гребень. Массивная туша. Такая массивная, что задних лап не видно. А передние похожи на руки. У них локти, а не колени. Пальцы не различаю. Скорее это когти… Огромные когти, похожие на человеческую пятерню… Вода прибывает. Начался прилив…

Денис замолчал, пустыми белками глаз уставясь на встревоженное лицо девушки в обрамление шлемофона.

— Тебе ничего не угрожает, — по-прежнему твёрдо произнесла Мария, снова нажимая потайную кнопку в гарде ножа. Кристалл блеснул, но влажная склера поглотила отблеск, и тот растаял, не найдя путь через зрачок в хрусталик.

— Как он? — тихо спросил Дим Димыч.

— Дыхание ровное. Значит мозг не расценивает увиденное, как угрозу. Будем надеяться, что восприятие и дальше окажется на уровне потребления информационной картинки.

— То есть он уверен, что смотрит кино.

— Поэтому важно не переубеждать его и не пугать. Нестор, твоя оценка происходящего.

— Это забавно.

— Что именно?

— Монстру не нравится вода. Шерсть намокла и свисает неопрятными сосульками. Он встаёт на задние лапы и пытается расчесать их. Плохо получается, поэтому он поднимается выше и выше. Вода достигла моего затылка, а оборотень стоит на задних лапах, как цапля. Они ужасно длинные, а туша походит на грязный волосатый шарик. Взгляд из-под воды напоминает взгляд через бутылочное стекло. Сейчас он похож на взъерошенного цыплёнка бекаса. Это смешно… Даже с волчьей пастью смешно, настолько всё нелепо. Вода по-прежнему прибывает, и монстр уходит. Убегает. А из песка поднимаются водоросли. Листья широкие, стреловидные. Видел такие в аквариумах… Не помню название… Они колышутся в воде, словно танцуют.

— Тебе комфортно под водой?

— А что мне будет. Я же трекер. Обрабатываю полученную с видеокамеры информацию.