Где я?

Глава 18

Ли Шань, натягивая трос, подался спиной к самому краю лестничной площадки. Опустив визор, туго вогнал его в уплотнители и зафиксировал. Снова подёргал трос, пробуя на прочность полиспаст. Откинул тело назад, проверил свободный ход жумара и легко спрыгнул вниз. Когда трос ослаб, что означало приземление на такую же площадку ниже, Дим Димыч перенёс канат на угловой роликовый блок, заранее пристреленный дюбелем к бетону. Для того, чтобы полиамидная оплётка не тёрлась об острые грани строительной плиты. Разумнее было бы пристрелить блок к потолку, но чудом сохранившаяся панель перекрытия выглядела ненадёжно.

— Эй, внизу, — крикнул командир, подсвечивая провал фонариком, — Не молчи. Говори вслух всё, что видишь и какие мысли в этот момент приходят. Понял меня?

— Всё норм, командир, — раздалось в динамиках, — Типовой этаж на четыре квартиры. Визуально двери закрыты. Пыли много, но нагромождения песка не наблюдаю. Хотя, согласись, Пешня, его должно быть тут немерено. Приступаю к обследованию. Нужно было обзорную лампу захватить. Подвесил бы её к крюку на стене, и вся площадка как на ладони.

— Отставить! С червями захотелось пообщаться? — угрюмо спросил Ломов, — Луч пошире на фонаре и вперёд. Светодиоды хтонь либо отпугивают, либо не отражают.

— Все двери закрыты, — доложил снизу Ли, — Придётся ломать.

— Могу болгарку спустить. Срежешь петли.

— У меня комплект армейских прилипалок. Заряд небольшой, так что ничего страшного не случится. Направленная взрывная волна вынесет личинку замка и все дела. Резать долго. Ты же не хочешь, чтобы я здесь до вечера возился? Нам с Нестором через час заступать на дежурство. Надеюсь, всё будет пучком.

— Аккуратнее, — недовольно покачал головой Дим Димыч.

По его лицу Денис прочитал предчувствие чего-то скверного.

— В укрытие! — предупредил Ли.

Через минуту внизу глухо грохнуло, из лестничного пролёта поднялось облако пыли и дыма.

— Зашибись, — выругался Ломов, отходя от края и герметично закрывая шлемофон, — Ключевое слово «надеюсь». А надежды, как известно, только наивных кормят.

Черов повторил за ним, опустив стекло визора. Затем подошёл к окну и крикнул наружу:

— Кто свободен, принесите болгарку!

Снизу слышался мат-перемат, отчего стало понятно, что Лишай жив-здоров.

— Не подумал, — сообщил он, — Вытяжка нулевая. Мне, конечно, пофиг, но луч фонаря едва может пробиться через скопившуюся в воздухе взвесь. Ни черта не видно. Либо ждать, когда пыль осядет, либо спуститься на уровень ниже. Выбираю второе.

— Ставлю свою порцию клубничного джема, что он специально это сделал, — раздался ехидный голосок Сахраба, вложившего приятеля по полной, — Чтобы иметь возможность спуститься как можно ниже. Ушлый, как все китайцы. Он тебе будет мозги полоскать, пока до подвала не доберётся.

— Не завидуй, — мрачно сказал Ли, — Сам говорил, что зависть в пустыне убивает быстрее жары.

Один из призоров как раз принёс отрезную машинку, и Денис на свободном куске репшнура опустил её в проём.

— Лови болгарку, — предупредил он диггера и стал ждать условного рывка, чтобы определить, когда Ли отвяжет инструмент.

— Мля! — продолжал причитать Ли, — Я облажался, командир! Здесь всё неправильно! У меня ощущение, что в этом месте люди никогда не жили.

— Что ковриков перед дверью нет?

— И это тоже. Я кнопку звонка отломал. Это муляж.

— В каком смысле?

— Звонок беспроводной. Однако корпус пустой. Ни схемы, ни батарейки.

— Может, у них технологии другие, — предположил Ломов, — Спуск разрешаю, но на один уровень.

— Два, командир, — предупредил Ли, — Этажом ниже тоже всё в пыли. Я должен иметь оптимальную видимость, а не тыкаться, как слепой кутёнок в мамкину сиську. Хреново будет, если наберу ерунды, а важное пропущу.

— Действуй, — сквозь зубы процедил Ломов, а где-то на верхней площадке лестницы язвительно захохотал Равхан.

Следующие четверть часа слышались, в основном, чертыхания, проклятия и досадливое кряхтение. Несколько раз взвизгнула болгарка, но быстро затихла. Ли пояснил, что пыли здесь слишком много. От редуктора и вала машинки дует, как от хорошего вентилятора. Пара минут, и эффект тот же, что и от взрывной волны.

— Возвращайся, — приказал Ломов, — Обмозгуем ситуацию и что-нибудь скумекаем. Обещаю, что дам тебе второй шанс. Личинку замка можно кувалдой выбить.

— У нас нет кувалды, — упорствовал Ли.

— Зато есть сварка. Нарежем кусков арматуры с виадука и сварганим. Заодно зубило и монтировку. Спустимся вдвоём. Обещаю!

Пока уговоры не действовали, и снизу доносились глухие удары в дверное полотно, то ли ногами, то ли боец пробовал в прыжке выбить дверь плечом. Какой-то скрежет, словно Лишай пытался вскрыть металл ножом, будто консервную банку.

Наконец эта безнадёга надоела, и он, тяжело дыша от отчаянья и напряжения, согласился.

— Вытягивай меня, — разрешил Ли, — Только медленно. Хочу хорошенько осмотреться. Пока скакал, как тушканчик, времени не было. Когда скажу «стоп», прекращай. Пыль, конечно, не осела, но загляну в квартиру. Зря, что ли, «липучку» израсходовал. Возьму хотя бы шмотки из прихожей. Будем знать, какая у аборигенов была мода пятьсот лет назад.

Когда раздалось «стоп» и верёвка обмякла, потеряв натяжение, Черов коснулся плеча командира. Затем поднял визор и демонстративно выключил радиосвязь. Кивком предложил сделать то же самое Ломову. Тот послушался, но, отключив связь, предупредил:

— Только быстро.

— Мы неправильно ведём себя с цыплятами. Они болезненно реагируют на наши слова. К чему эти постоянные издёвки?

— Ты о чём? — не понял Ломов.

— Не делай вид, будто не замечал. Мы, конечно, главные, но не нужно вести себя с остальными, будто они стадо. Равхан в открытую пару раз назвал их отарой. Ли стебётся над всеми, остальные игнорируют, словно назойливых попрошаек. Только Маша пытается установить контакт и наладить дружеские отношения.

— Вообще-то, всё именно так и обстоит, — напомнил Дим Димыч, — Мы — разведчики, посланные в Зону, чтобы определить степень выживаемости человеческого организма в аномальных условиях. Задачу помнишь? Пройти по маршруту и вернуться. Они просто балласт. Неужели ты думаешь, что физики за год не провели нужное для отчёта количество замеров непосредственно возле шлюза? Полковник просто сыграл на их хотелках, а заодно протолкнул свой план изучения аномалии. Шагнул вверх по карьерной лестнице, сбросив из кресла генерала Булгакова. Для чего нужен минералог, если проку от него как от сборщика ракушек на пляже? Мы и без него могли набрать камней, и пусть цыплята потом изучают их в лабораториях, писая от восторга. Или лингвист…

Ломов сплюнул и растёр плевок подошвой.

— Ты серьёзно думаешь, будто мы будем устанавливать контакт с аборигенами? Может, ещё месяц-другой поживём возле их стойбища для создания тесных дружеских связей? У нас неделя на всё! Три дня до стоянки аборигенов, три дня на обратную дорогу. Сутки на всякие непредвиденные обстоятельства. Если мы выпустим из узды цыплят и призоров, то экспедиция растянется на полгода. Так что извини, чутким будешь с женой, когда благополучно вернёшься из рейда.

— Я не о чуткости, Дим Димыч, а об элементарной вежливости. Вот ты извинился перед Савостиным. Тебе не впадлу было, а остальные стремятся показать своё превосходство. Зачем это? Мы сами провоцируем учёных. Посмотри на сегодняшнее поведение Лишая. Он открыто издевался над Забелиной. Может, в этом состоит план хтони? Стравить нас при помощи собственной глупости.

— Я тебя услышал, — подумав секунду, сказал командир и включил связь.

— Эй, Пешня, уснул что ли? — тут же раздался в динамике встревоженный голос Ли, едва Черов включил рацию.

— Не скули, — грубо оборвал командир, — У нас ситуация четыреста четыре. Готов к подъёму?

— Да, — объявил Ли.

Черов начал вытягивать трос через блок, а Ломов, стоя на одном колене, приготовился ловить груз. Едва над плитой показался верх пятнистого шлема, командир схватил за специальную лямку на спине и помог Лишаю перевалиться через плиту перекрытия.

Любой юзер знает значение кода четыреста четыре. У военных число использовалось ради прикола. Если кто-то говорил код четыреста четыре — это значило примерно следующее: «отвали, не мешай, не свети меня перед посторонними».

Гражданский, услышав подобное от военного, думает, будто произошла временная потеря контакта, либо что проводится секретная процедура перезагрузки. В любом случае, люди несведущие понимают, что это внутренние мутки военных, и не волнуются. Военным подобное положение только на руку.

— Время, мальчики, — раздался шаловливый голос Сафоновой, — Кто-то забыл устав караульной службы? Если через пять минут не предстанете передо мной, как сами знаете кто перед чем, устрою обоим «Флюгегехаймен».

— Это беспредел, командир! — воскликнул Ли, вытаскивая мешок для трофеев, прикреплённый репшнуром к поясу, — Вместо ордена мужества и благодарственного поцелуя меня хотят засунуть в наряд! Где справедливость?!

— Удовлетворение личных потребностей не должно мешать выполнению боевой задачи. Показывай, что набрал… — начал было Ломов, но осёкся, увидев практический пустой мешок.

Быстро сообразил, что Ли уже объяснял фиаско со сбором артефактов, только он всё пропустил, решая с Черовым морально-этический аспект общения с поднадзорными. Ломов сам схватил сумку, взвесил в руке, после чего, ослабив тесьму, заглянул внутрь.

— Хорошо хоть болгарку не сломал, — пошутил Пешня, всей мимикой подсказывая Ли Шаню правильный ход разговора, — Твои соображения?

— Ну, значит так… — медленно начал капитан, пытаясь определить, с какого момента командир отключил переговорное устройство, — Всё здание один большой фейк.

— Насколько большой?

— Сам посуди: я спустился на минус третий уровень. Могу с уверенностью сказать, что ниже есть ещё, как минимум, четыре, на которые возможен спуск. Дальше непонятно. Луч фонарика вроде проникает ниже, но состояние лестничных пролётов определить невозможно.

— Хорошо, — кивнул, соглашаясь, Ломов, — Допускаю существование семи уровней. Плюс два-три. Так?

— Совершенно верно, — подтвердил Ли Шань, — Беря за основу российское градостроительство, то можно смело говорить о глубине в двадцать семь метров.

— Вы ничего не путаете? — ворвался в диалог голос Равхана, — Я нахожусь на верхней площадке виадука. Предположительно, это часть пешеходного или транспортного моста через железнодорожные пути. Подо мной десять метров. Нетрудно посчитать, что если изначально мост и дом находились на одном уровне, то высота моста тридцать семь метров. Кто здесь жил? Тибетские монахи, которые вырубали ступеньки в скалах, чтобы медитировать, пока поднимаются в храм? Какой пешеход, в здравом уме, будет карабкаться по ступенькам на такую высоту, чтобы перейти на другую сторону станции?

— Возможно, лестница — это технический элемент. Для ремонтников на случай аварии. Рядом располагался эскалатор или лифт, но их снесло ударной волной, — предположил Черов.

— Это не ответ на главный вопрос: на хрена козе баян! — Продолжил вопрошать старлей на своём НП, — Зачем нужна такая высота виадука? У них ездили девятиэтажные электрички?

— Подождите, друзья-товарищи, — вмешался Зорин, — Вы регионалы и судите со своей колокольни. В большинстве Сити трёхуровневое движение. По дорожному покрытию передвигаются автомобили и наземные службы. Второй транспортный коридор предназначен для служб доставки и такси. И третий по спецпропускам. Чиновники, элита и прочие, кто спешит и кому торчать в пробках не позволяет статус. В Москве, говорят, четыре транспортных уровня…

— Ваши сказки примитивны и не объясняют… — попытался съязвить Равхан Наджи, но академик, повысив голос, перебил.

— Помолчите, старший лейтенант! Выслушайте старшего по званию! Каждый уровень имеет свои транспортные развязки, чтобы автопилоты или люди — водители могли перестроиться в нужный ряд. Жилые застройки тоже трёхуровневые. Жители верхнего жилого комплекса могут никогда не спускаться на землю. У них свои тротуары, магазины, рестораны… и, представьте себе, различные пешеходные переходы. Местный мир намного опередил наш. Нам даже предположить сложно, что и для чего у них строилось.

— Это… — снова попытался высказать своё мнение Наджи, но Ломов грубо заткнул ему рот.

— Заткнись, Сахраб! Ваши объяснения приняты, АК-47. Лишай, продолжай.

Ли, закончив демонстрировать пустой корпус дверного звонка, выломанного вместе с кронштейном крепления, пожал плечами.

— Предлагаю оставить вопрос с градостроительством для будущих экспедиций. Меня удивило другое. Причина, по которой от взрыва весь тамбур заполнился пылью. За железной дверью находилась вторая, не менее прочная панель. Насколько помню из курса КРБ, который изучал в академии, подобные конструкции не используются ни в одной стране мира, кроме России. Привычка, пришедшая из лихих девяностых и ставшая обычным элементом застройки.

— Значит, мы в России, — не утерпел Черов, — Вернее, в её аналоге из будущего.

— Погодь, — предостерегающе погрозил пальцем Дим Димыч, — Продолжай.

— Как должно быть. При подрыве взрывная волна идёт в сторону замка, выбивает личинку и уносится в квартиру. А здесь она отразилась от второй двери, стала шире и подняла пыль на лестничной площадке.

— Другими словами, в помещение тебе попасть не удалось, — заключил Ломов.

— Там нет замков, Пешня! Возможно дверь запиралась изнутри на засов или задвижку. Понял, о чём я?

— Жильцы не покидали квартиру и их тела до сих пор находятся внутри.

— Именно! Если их не эвакуировали через окна.

— Такое трудно представить, но версию сбрасывать со счетов не стоит, — поддержал капитана Черов, — Мы не знаем способов работы их МЧС.

— Я служил в Призраке 5, — раздался в динамике чей-то голос, — Срочную.

— Что ты этим хочешь сказать, Бродяга? — спросил Ломов, узнав призора аспиранта Хачатуряна по голосу.

— Это бывший ядерный испытательный полигон…

— Я в курсе, — перебил командир, — Ближе к теме.

— Призрак 5 — это реальный город — муляж. Здания строились по всем нормам и стандартам, с использованием самых качественных материалов. В основные цели испытаний входила не только проверка мощности взрыва, но и устойчивость зданий к разрушению. Выдержавшие испытания материалы внедрялись в строительство гражданских объектов. Что если мы находимся на одном из таких полигонов? Сами посудите, часть домов разрушена до основания, часть устояли почти полностью. Здесь экспериментировали со способами застройки на случай ядерной войны. Поэтому и людей нет, а двери заперты, как будто они здесь жили. Для достоверности. У нас так делали, когда испытывали сверхмощные УПАБы.

— Спасибо, Бродяга, принял к сведению, — поблагодарил Ломов, — Отметать этот вариант нельзя. Сюда вписываются и муляжи дверных звонков, и отсутствие ковриков. Мелочь, конечно, но указывает на некую фальшь. Кто-то нас водит за нос… Петрос, что скажешь? Доводилось слышать о чём-то подобном?

Ответа не последовало. Ломов посмотрел в глаза своих подчинённых и поднял указательный палец.

— Якобинец, приём!

Снова нет ответа. А ведь минералог вместе с призором должны находиться рядом. Они вместе обследовали местность за периметром лагеря.

— Поломка радиоприёмников? — Предположил Черов.

— Ситуация четыреста четыре, — сказал Ли, намекая, что поднадзорные тоже научились периодически отключать связь для конфиденциальных переговоров.

— Я проверю, — вызвался Танк, — Знаю, где они копают яму.

— Отставить! — Взревел Ломов, бросаясь к оконному пролёту, — Лишай, останови этого волонтёра. Никому не покидать площадь. Нестор, Манюня — обеспечить перемещение всех поднадзорных в схрон. Эфам готовиться к обороне.

Выпрыгнув из окна, командир направился к лестнице. Лишай бросился бегом к Танку, видя, что сержант упорно двигается в сторону развалин. Черов, привыкший не рисковать, спустился по верёвочной лестнице и стал прикидывать, с кого из учёных следует начинать.

— Сахраб, видишь Петроса? — Спросил командир, остановившись на половине пути.

— Наблюдаю Якобинца, — доложил Равхан, — Сидит на краю ямы, свесив ноги. Они знатный колодец вырыли. Как, блин, кроты какие-то. Петрос копал, накладывая грунт в ведро. Его не вижу. Он на дне ямы. Охранник, по сигналу, вытаскивал и высыпал рядом. Может действительно связь сломалась?

— Исключено! — Отрезал Ломов, — Слышу дыхание Якобинца, но он не реагирует на мои запросы. При потере связи такое невозможно. Всем внимание! Код сорок пять!