Десятый демон

Глава 66

На сей раз путешествие не доставляло мне никаких неприятных ощущений, наоборот, скакать по зелёным холмам под синим вечереющим небом было одно удовольствие. Я смотрела по сторонам и вдыхала полной грудью чистый прохладный воздух. Думать ни о чём не хотелось, и я ни о чём не думала, просто наслаждалась ощущением полёта, которое возникало оттого, что мой конь бежал легко и свободно. Весна, мягкая почва под копытами и обилие травы, похоже, и коням прибавили хорошего настроения. Они без устали неслись за своим чёрным вожаком, в седле которого сидел демон в ржавых доспехах.

Кратегус больше не приставал с разговорами, а был занят своими мыслями. Полагаю, они были не слишком весёлые. Когда уже совсем стемнело, и следовать за ним можно было только на звук копыт, он, наконец, остановился.

— Привал! — крикнул он. — Жилья нет, но ночь обещает быть тёплой.

Он легко поймал за повод моего коня, едва сбавившего скорость. Я спешилась. Отпустив коней на попечение демонического скакуна, мы выбрали небольшую лощину меж двух холмов и разожгли костер. Пилюли мне уже начали надоедать, но охотиться на кроликов или перепелок мне не позволяло воспитание. Проглотив свой ужин, я улеглась на траву и стала смотреть в небо, прислушиваясь к разговору Лии и Джексона. Они сидели по другую сторону костра и обсуждали свойства растений, росших вокруг. Только я подумала, что наконец-то они нашли хоть что-то общее, как между ними разгорелся спор о свойствах какой-то травки, которая, по словам друида, давала силу, а, по мнению жрицы Вуду, вызывала безумие. Спор быстро перешёл в перебранку с упором на личности.

Я вздохнула. Надо мной мчались по синей равнине неба Гончие Псы, пытаясь догнать двух Медведиц, подглядывавших за Кассиопеей и Цефеем. А в сторонке охотились друг на друга Рысь и Жираф. Я поймала себя на том, что с удовольствием вспоминаю приснившуюся мне ночь на пляже. И серебристый иней на кончиках ресниц… Ощущение легкой влюблённости приятно нежило душу.

— О чём ты думаешь? — прозвучал рядом тихий голос.

Я даже вздрогнула, потому что это был голос из моего сна. Быстро взглянув туда, откуда он послышался, я хмыкнула. Чудес на свете не бывает, по крайней мере, для меня. У костра сидел Кратегус. Грязный, нечёсаный демон и больше ничего. А впрочем… Его лицо казалось бронзовым в свете костра, в глазах плясали огненные искры. Лицо было строгим, как у средневековых статуй, изображавших древних королей, а одежда делала его похожим на героя рыцарского романа. Он посмотрел на меня, внимательно и печально.

— Если б ты знала, какая ты сейчас красивая…

Спор по другую сторону костра умолк и раздалось тихое хихиканье Джексона. Демон медленно повёл рукой в его сторону и всё стихло. Я посмотрела туда и увидела, что Джексон и Лия мирно посапывают на травке.

— Кажется и мне пора спать, — пробормотала я и улеглась.

— Спокойной ночи, — тихо произнёс голос из сна, и я плавно погрузилась в мягкие объятия Морфея.

Утром я проснулась первой. Я опять была заботливо укутана в чёрный плащ, который снаружи был мокрым от росы. Костёр давно погас, а Кратегус сидел на том же месте и в той же позе. Серое раннее утро окружило нас белёсым туманом, задремавшим в нашей лощине.

— Сколько времени? — спросила я.

— Какая разница? — поинтересовался он.

— Никакой, — я попыталась нырнуть обратно в плащ, но сон куда-то улетучился, и я нехотя вылезла наружу. — Что случилось ночью? Нас осаждали призраки, к нам подкрадывались упыри или, может, вокруг кружила Ночная охота?

— Осаждали кролики, подкрадывался голодный облезлый лис и кружили козлодои. Я не вмешивался.

— Весна, — я села, завернувшись в плащ. — Природа не хочет зла. Ей слишком хорошо, а злыдням плохо. Они не любят света и красоты.

— Низкоорганизованные, — уточнил он. — Мне такие вещи никогда не мешали.

— Понятно. Ты не видел, тут нет случайно родничка или озерца? Умыться.

— Видел. Пойдём?

Я поднялась и, не снимая с плеч плащ, пошла следом за ним. Меня удивило, что он взял с собой посох Джексона. Подойдя к самому крутому склону холма, Кратегус, оценивающе посмотрел на Джексона и Лию, спавших неподалёку, а потом взглядом проследил расстояние от них до склона. Примерившись, он ударил посохом в склон, и из того места, куда воткнулось острие посоха забила вода. Я зачерпнула её ладонями и поднесла к лицу. Вода была ледяной и чистой, как хрусталь. Я попробовала её. Это была настоящая родниковая вода, вкусная, чуть сладковатая.

Я принялась умываться и пить. Это заняло у меня некоторое время, поскольку такой чудесной воды я не встречала давно, она освежала, и кожа от неё становилась упругой и в то же самое время мягкой и гладкой, как шёлк. Я подумала о том, что неплохо было бы сполоснуться этой водичкой целиком, когда меня отвлёк яростный вопль Джексона и последовавший за ним визг Лии. Они вскочили как ошпаренные. Вернее, наоборот. Я увидела, что ручеёк родниковой воды, пробежав по склону, начал скапливаться в лужицу как раз там, где спали Лия и Ларс. Они проснулись, поскольку их окатили ледяной водой, причём снизу.

Ругаясь и приплясывая на месте, Джексон принялся отряхиваться, как вдруг его взгляд упал на посох, до сих пор находившийся в руках демона. Взглянув на посох и родник, он всё понял и заорал:

— Собачий сын, как ты посмел взять мой посох!

— Я решил увековечить твоё имя в веках и создать озеро, которое назовут Озером мокрого друида, — спокойно и очень серьёзно ответил Кратегус.

— Ах ты, тупой баран! — завопил ещё громче Ларс, — Криворогий козёл, адская обезьяна…

Но Кратегус неожиданно развернул посох горизонтально, приподнял колено и занёс над ним посох, явно собираясь его сломать.

— Нет, — испуганно замахал руками Джексон. — Не ломай!

— Ладно, — кивнул Кратегус, — Обезьяну, барана и собачьего сына я тебе прощу, а вот за козла ты ответишь. С этой минуты любое твоё ругательство, относящееся ко мне, моим родственникам, предкам и потомкам будет камнем оборачиваться у тебя во рту. Отныне и до века!

Отчеканив последние слова, он бросил посох старику. Тот поймал его и зло пробормотал:

— Собачий сын…

И тут же икнул, его передёрнуло, глаза испуганно округлились, и он вытащил изо рта круглый серый камень размером с куриное яйцо.

— Действует, — определил демон и свистнул. — Пять минут на сборы и поехали. Если поедем так же быстро, как вчера, то, пожалуй, к ночи будем возле башни.

Его конь привёл наших рыжих. Уже садясь в седло, я увидела, как Джексон озадаченно разглядывает три камня, лежащих у него на ладонях. А в лощине уже серебрилось маленькое прозрачное озерцо.

Когда взошло солнце, мы были в пути. День был такой же радостный, как и вчера. Я любовалась зелёными холмами и бегущим по ним голубым львом с развивающейся синей гривой. Картина была настолько великолепной и сказочной, что я то и дело поворачивала голову, чтоб посмотреть на Эльвера, а он ещё успевал погнаться ради забавы за пробегающим мимо кроликом или вспугнуть какую-нибудь прячущуюся в траве птичку.

Полдня пролетели незаметно, солнце уже миновало зенит, когда мы остановились на краткий привал, чтоб дать коням передохнуть и пощипать травки. Джексон тоже нуждался в отдыхе. Он держался стойко и, вроде как, превратившись в друида, он стал крепче, но возраст всё-таки брал своё. Присев на траву, он мрачно уставился на свои руки.

— Вы устали, Ларс? — спросила я, присаживаясь рядом.

— Нет… — буркнул он, пошевелив бровями. — Зачем вы держите эту нечисть при себе?

— А куда я его дену? Он же не отстанет. К тому же так я могу контролировать его и при возможности направлять его энергию на мирные цели.

— Он вас обманывает.

— А я — его. Это жестокая игра, но пока страдаем от неё только мы.

— А потом? — он хмуро взглянул на меня.

— Скорее всего, потом она просто кончится. Но не спрашивайте меня чем, я вам не Веледа. Скажите лучше, что произошло с вами в Зеркале?

— Я родился, — нехотя ответил он. — Друид дал мне имя Даголит, что значит приверженный священному обряду, и сказал моим родителям, что в жизни я не должен хулить людей в ржавых доспехах, которые ездят на чёрных конях, иначе меня постигнет кара. Мальчиком меня отвели к друиду-отшельнику и он начал меня учить. Он рассказывал мне о светилах и их движении, о величине мира и земли, о свойствах камней и трав, о бессмертных богах. Он заставлял меня заучивать наизусть древние стихи и заклятья. Потом старик умер и меня взял в помощники другой друид, которого звали Владыка Вод. Он умел вызывать шторм на море и поворачивать вспять небольшие реки. Я учился у него. Потом он отправил меня с письмом к другому друиду, которого звали Серебряный Бык. Я остался у него и снова учился. Потом я стал Посвящённым и меня позвал вождь Верцингет. Я помогал ему выиграть войну. Он завоевал соседние земли, но ему было мало. Он хотел получить другие, но там правил король, который имел войско в сто раз больше. Верцингет велел собрать велетов и наслать на того короля заклятье. Мы составили заклятье и пошли на священный холм. Шесть велетов произнесли свои слова, а когда я произнёс часть заклятья, обращённую против короля, мы провалились сквозь землю, потому что боги не любят, когда их силу используют неправые против невинных. Мы были наказаны. Я скитался в глубинах и многое забыл. А потом встретил эту девчонку, — он мотнул головой в сторону Лии. — Она сидела в углу и ревела, а, увидев меня, набросилась на меня с бранью. Злая девчонка. Она сказала: чтоб выбраться, нужно бросить кости, но у неё только одна. А у меня нашлась другая. И мы бросили. Нас схватило и закружило, и я подумал, что эта гусыня что-то напутала и разозлился. А она решила, что напутал я.

— Дальше я видела, — кивнула я.

— Странно это… — проговорил он, глядя в голубую даль, парящую над холмами. — Проснуться от своей жизни и понять, что она была лишь сном. А твоя настоящая жизнь так не похожа на реальность. Я ещё не проснулся и, честно говоря, мне не хочется просыпаться.

— Верю, — пробормотала я.

Привал был недолог и скоро мы снова сели на коней. Прежде чем тронуться в путь, Джексон подъехал к демону и, обиженно глядя на него, спросил:

— Как снять заклятье?

— Никак, — покачал головой Кратегус. — Не снимается.

— Это не по правилам.

— Я демон. И играю без правил.

— Саб!.. — начал Джексон и заткнулся, зажав рот ладонями.

— Просто не ругайся, — посоветовал демон, отъезжая от него. — Считай, что это терапия от дурной привычки.

Кажется, Ларс всё-таки вытащил изо рта очередной булыжник.