Десятый демон

Глава 56

Идея с ужином при свечах была ошибкой. Может быть, я это понимала ещё до того, но поддалась какому-то подсознательному порыву. Я старомодна и романтична. И я люблю такие трапезы в полумраке, с мерцающим рыжими искрами хрусталем, сладким и терпким ароматом вина, тишиной, из которой вытекают негромкие звуки музыки, текущие прямо в душу. И чтоб напротив были глаза, от которых можно сойти с ума. Это было уже сотни раз, но на сей раз я допустила ошибку.

Всё было так же. Хрустальные бокалы и вино из бездонных запасов доктора Дривера. Белая скатерть и молочно-матовый фарфор, дополненный серебром. Полыхание огня в камине и тонкие язычки, танцующие на бледных пальцах свечей. И тихие переборы гитары из невидимых динамиков. Только глаза… Нет, от них вполне можно было сойти с ума, зелёные, мерцающие, задумчивые и невыразимо печальные.

Он, как многие до него, сидел напротив и молча смотрел сквозь рубиновое вино на пламя свечи. Прозрачная ножка бокала поблескивала в изящных пальцах. И так просто и естественно было поддаться этому очарованию… Даже если б он не был Джулианом, даже если б я не знала его раньше, даже если б видела впервые. Если б я ещё не знала, что он демон.

— Твои достоинства поистине неисчислимы, — негромко произнёс он. Взмах ресниц и зелёные глаза взглянули на меня с нежной грустью. — Ты, оказывается, ещё и отличная хозяйка. Прекрасно готовишь. Перед таким искушением не устоял бы и святой Даниил. Как я жалею, что я не просто мужчина, который мог бы претендовать на место в твоей жизни. Ты продолжаешь терзать меня.

Он вздохнул, мягко по-кошачьи потянулся, и на его лице появилась едва уловимая усмешка.

— Ты чувствуешь это? Я об очаровании этой минуты, о чём-то, что окутывает нас в этот миг, о сладчайшей иллюзии, что всё можно изменить, если просто протянуть друг к другу руки, сплести пальцы, соединить губы…

Я с трудом удержалась, чтоб беспокойно не заёрзать в кресле. Вместо этого я уточнила:

— И снова получить удар током?

— Не знаю… — улыбка растворилась на его губах. Он опустил очи долу и покачал головой. — Я ничего не знаю, Лора. Может, теперь этого бы и не случилось, только как раз теперь это и не нужно. Очарование мига, — он снова взглянул на меня и улыбнулся. — Мне пора учиться довольствоваться малым. Спасибо и на том.

Он поднялся и подошёл к окну. Тучи сгустились и неслись, едва не цепляясь за вершины деревьев.

— Мне сейчас пришла в голову занятная мысль, — произнёс он, не оборачиваясь. — Ведь в этом мире мы остались с тобой один на один. Во всём мире, поскольку наш мир сейчас ограничен этой маленькой планетой. Ты не можешь покинуть её. Твоего мира, из которого ты пришла, к которому ты привыкла, теперь просто не существует, — он обернулся. — Ты одна, даже Фарги здесь нет. Нет ни одной живой души, которая бы понимала тебя, которая бы действительно была неравнодушна к тебе. Кроме меня.

— И что?

— Ничего, — он снова отвернулся к окну. — Это ни к чему не ведёт. Просто ты одна и ты ничего не можешь с этим поделать. И я почти ничего не могу сделать для тебя. Если ты не погибнешь, быть может, тебе придётся здесь жить годы и годы, может, века, тысячелетия. В этом жалком, замкнутом и безнадёжном мирке. Может, тогда ты хоть немного начнёшь понимать меня.

— Кого тебя? — я встала и подошла к нему. Прислонившись к стене возле окна, я взглянула ему в глаза. Я была немного благодарна за то, что он разрушил это тягостное очарование вечера. Я вспомнила, что ещё день, просто погружённый в магические сумерки, и что со мной не близкий человек, которому можно доверять. — Я должна понять графа Преисподней или Джулиана МакЛарена, который все эти века и тысячелетия незаметно жил в моём сердце? Молчишь… Думаешь, меня не пугает описанная тобой перспектива, или я её не понимаю? Я всё равно буду пытаться выбраться отсюда и вернуться домой.

— Ты будешь биться, как птица о стекло. Только не сможешь погибнуть.

— А что будешь делать ты? Ах, да, ты же можешь уйти из этого измерения.

Он покачал головой, не отрывая задумчивого взгляда от мрака, царящего за окном.

— Нет, я останусь с тобой и буду пытаться вытащить тебя отсюда, — его губ коснулась призрачная полуулыбка. — Наконец, и у меня появился смысл жизни.

Я покачала головой и отошла. Для проверки ещё раз включила телевизор. Никакого намёка на случившуюся катастрофу, всё мило и традиционно.

— Нужно было сразу понять, — проговорил Кратегус, подходя ко мне. — Если они готовили захват планеты, то позаботились, чтоб средства массовой информации оказались у них под контролем. Никто ничего никому не скажет. Никто ничего не поймёт и не будет знать до конца. И если кто-то вдруг скажет что-то похожее на правду… Тактика проверенная временем.

— Думаешь, это происходит во всех городах?

— Если есть все города, то, скорее всего.

— Хочешь сказать, что здесь мог оказаться только Новый Орлеан?

— Почему нет?

— Действительно, — согласилась я и выключила телевизор. — До вечера ещё уйма времени. Ты не думаешь, что мы могли бы что-нибудь предпринять?

— Что именно?

— Съездить в город.

— Зачем? По городу рыскает колдун со своими оборотнями. Он всё разузнает и доложит тебе. К чему раньше времени рисковать? Здесь безопасно.

— А ты не мог бы кое-что разузнать по своим каналам? — я попыталась закинуть удочку, но он не клюнул.

Взглянув на меня зелёными непроницаемыми глазами, он покачал головой.

— Нет. Одну я тебя не оставлю.

— Мне теперь тысячелетия придётся наслаждаться твоим обществом? — уточнила я.

— За безопасность нужно платить, — ехидно пояснил он. Я всегда подозревала, что его преданность не так уж бескорыстна.

— Ладно, — кивнула я. — Но учти, что плату нужно отрабатывать.

— Что это значит? — насторожился он.

— Завтра с самого утра мы отправляемся в поход на природу, — сообщила я. — Мне надоели эти стены. И я хочу, наконец, знать, что происходит в мире. Если в нём вообще, что-нибудь происходит!

— Неудачная мысль, — после некоторого молчания произнёс Кратегус.

— Нормальная, — возразила я. — Не забывай, что провал с предотвращением заговора и на моей совести. Я воевала с тобой, вместо того, чтоб заниматься делом. И я не хочу сидеть здесь до скончания веков, даже в твоём обществе.

Спорить он не стал, снова сел за стол и взял бокал. Огненные искры опять замерцали в гранёном хрустале. Импровизированный вечер при свечах продолжался.