Десятый демон

Глава 59

Мы пересекли границу, но ничего не произошло. Шелест крыльев не слышался за спиной. Даже лопатки не чесались. Кратегус тоже не торопился распускать свои перепончатые крылья. Он во весь опор скакал к дубовой роще, время от времени вскидывая голову, чтоб взглянуть на грозовую тучу, нависшую над деревьями.

Меня догнала Лия. Она пристроилась рядом, неодобрительно поглядывая в мою сторону.

— Что это значит? — требовательно спросила она. — Почему вы с ним целовались?

Я усмехнулась.

— Вы же целуетесь с Альмером.

— Мы любим друг друга! — возмущённо воскликнула она. — И собираемся пожениться, когда его родители, наконец, дадут согласие.

— Да? — я изобразила озабоченность. — А мы пока о женитьбе не думали.

— Вы с ума сошли! — взвизгнула она. — Он же демон!

— Весь мир сошел с ума! — рассмеялась я. — Ах, не вмешивайтесь! Пусть всё идёт своим чередом. Посмотрим, куда выведет кривая!

— Вы в него влюблены?

Я всерьёз задумалась над её вопросом, а потом мотнула головой.

— Пока нет.

— Не нравится мне это «пока».

— Мне тоже. Но поверьте моему богатому опыту, если это всё-таки случится, то с этим совершенно бесполезно бороться.

Кратегус тем временем достиг первых дубов и придержал коня, осматривая толстые тёмные стволы. Мы подъехали к нему.

— Как вам эти деревья? — спросил он.

— Им лет по двести, — проговорила Лия.

— Если не больше, — кивнул он.

Я провела рукой по грубой коричневой коре, вглядываясь в странные переплетения глубоких трещин. Мне мерещились в них древние руны, какие-то лица, фигуры. Сверху раздавался мерный гул листвы. Я вдохнула густой воздух и невольно закрыла глаза. Я вдруг вспомнила Кристофа, он был плоть от плоти таких лесов, он знал, что у каждого дерева есть своя душа, а вместе эти души образуют единую душу, Дух леса, сила которого может творить чудеса, быть животворной, мудрой и доброй, а может быть беспощадной и страшной. «Мы пришли с миром», — мысленно произнесла я, передавая часть своей души через ладонь шершавой коре дуба.

Может, он и услышал меня, но вида не подал. Я улыбнулась и открыла глаза.

Тем временем подъехал Джексон.

— Меня удивляет, как просто мы смогли пересечь границу, — заметил он. — Заговорщики охраняют дороги, но ведь пройти можно и минуя их, как мы — по тропам, или просто по лесу. Почему в городе до сих пор не знают о том, что мы оказались на другой планете?

— Боюсь, что мы очень скоро об этом узнаем, — ответил Кратегус. — А граница, — он бросил назад задумчивый взгляд. — Она не для охраны. Она просто отделяет тот мир от этого.

— А этот от того… — ворчливо кивнул Джексон.

Кратегус как-то сочувственно посмотрел на него, улыбнулся и покачал головой.

— Нет, именно как я сказал: тот от этого. Мы в ловушке. Я же сказал, что обратной дороги нет. Ни для вас, ни для меня.

Джексон испуганно обернулся назад, и я следом. Не было никакой границы, не было леса, из которого мы только что выехали. Был бесконечный луг, холмы и где-то далеко на горизонте — синие горы. И бескрайнее синее небо без единого облачка.

— Добро пожаловать в ад, господа, — вкрадчивым шепотом произнёс демон. — Вас тут не ждали, но примут с почётом.

Я взглянула на него. Он усмехнулся и покачал головой.

— Я ещё не стал прежним, и я всё ещё с вами. Просто я везде чувствую себя как дома. Тем более в аду. Ну что, колдун, — он обернулся к Джексону, — вперёд, коль назад дороги нет?

Джексон мрачно взглянул на него и кивнул. Пришпорив коней, мы поехали вглубь дубравы. Вскоре наш маленький отряд расположился в прежнем порядке: я и Кратегус ехали впереди, позади, чуть отстав от нас, следовали Джексоны, справа пробирался сквозь заросли кустов Эльвер, лишь изредка напоминая о себе чуть слышным треском сломанной ветки.

Я смотрела по сторонам, с интересом разглядывая огромные старые деревья, меж которыми клубились высокие заросли пышного папоротника, росли густые кусты, в ветвях пели невидимые птицы. В траве под ногами коней шныряли какие-то маленькие зверюшки. Высоко над головой сплетались в шатры тёмно-зелёные кроны, и золотились пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи.

Это был обычный и в тоже время необычный лес. Он был древний и чистый, как родник, и в то же время пробуждал в душе чувство неясной тревоги, словно где-то рядом таилась опасность. Вернее, не где-то, а вокруг, на ветвях этих вековых дубов, в кустарнике, в траве, и где-то там, где грохотала гроза, навстречу которой мы направлялись.

Кратегус, как прежде, прямо сидел в седле, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Лишь изредка его ресницы вдруг вздрагивали, и взгляд обращался в сторону, где не было ничего, кроме листьев и травы. Иногда он прислушивался, чуть сдвинув к переносице брови. Впрочем, заметить всё это можно было, лишь пристально вглядываясь в его лицо, и я поняла, что уже несколько минут внимательно наблюдаю за ним.

— Ты действительно так уверен в себе, как пытаешься показать? — спросила я.

— Ты сама ответила на свой вопрос, — нехотя ответил он и посмотрел на меня. — Я чувствовал бы себя куда уверенней, если б был один.

— Боги леса… — пробормотала я, тоже прислушиваясь к окружающим меня звукам. Я услышала дыхание ветра, потрескивание веток, шелест листвы, пересвист множества птиц и движение вокруг, на многие сотни метров. В этой какофонии негромких звуков слышался какой-то общий ритм, словно их издавало одно огромное существо. Мне кажется, никогда ещё я не слышала такого, ни в карпатских лесах, ни в джунглях Амазонки, ни в девственных лесах Дикта. — Мой муж…

— Твой муж?.. — переспросил он.

— Да, — кивнула я. — Было время, когда его звали Сыном Волка, он вышел из таких же лесов. Он говорил, что для врагов они опасны, потому что имеют сознание и умеют управлять силами, заключёнными в них.

— Он был друидом?

— Никогда. Воином, варваром, принявшим крещение в Риме у первых христиан. Он сражался с римлянами. Потом был крестоносцем, потом — священником, но навсегда остался сыном лесов. Он был плоть от плоти леса и чувствовал себя его частью. Теперь я начинаю понимать его слова, но чувствую себя совсем не так уверенно, как он.

Кратегус кивнул, задумчиво глядя по сторонам.

— Чужая магия, слишком древняя и слишком первобытная. Но я чувствую, что могу понять её. Если…

— Что если? — спросила я, услышав в его голосе нерешительность.

— Если я позволю себе стать МакЛареном. Его кровь тоже была замешана на древесных соках, не зря же на его гербе красовалась ветка боярышника. Он от отца получил уроки ворожбы на травах, и его алхимические опыты были основаны не на контактах с потусторонними силами, а на взаимодействии с элементалями, духами стихий.

— Правда? Он был язычником?

— Еретиком, хоть и служил у епископа, — Кратегус усмехнулся. — Его преосвященство полагал, что его любимец балансирует на хрупкой грани добра и зла, заигрывая с мелкими бесами, и по-отечески предостерегал его об опасностях подобных затей. Но узнай он, что сей достойный юноша экспериментирует с древними языческими ритуалами, сведения о которых почерпнул в калханах своей дикой родины, он бы…

— Он бы?..

— Отправил его в застенок, а потом — на костёр. Лучше свои бесы, чем языческие.

— Логично. И как, эти опыты были удачными?

— Нет. Он был слишком набожным человеком, и это мешало ему вступить в реальный контакт. Но он был хорошим травником.

— Что тебе мешает стать МакЛареном?

Он пожал плечами.

— Кратегус. Пойми, я демон, и я не могу так просто сказать себе: я — Джулиан МакЛарен из клана МакЛаренов, я сын Ангуса и Хизер, брат Эдмунда и Керолайн. Я человек и кровь моя — кровь человека и сотен других людей — моих предков, которые жили до меня в моём доме. Я — сын Шотландии и Каледонии, я потомок Абарида и сила его магии живёт в моём сердце.

— Да, это слишком ответственное заявление.

— Опять смеешься, — вздохнул он. — А я почти готов сказать это, но у меня не человеческая кровь, и у меня нет сердца, — он покачал головой. — Это ужасно, чувствовать себя человеком, но не быть им. И понимать, что моя демоническая сущность ещё даст о себе знать в самый неподходящий момент. Я не хочу поддаваться этой иллюзии, потому что это будет самообманом. А самообман ведёт к ошибкам и, в конечном счёте, к поражению. Моя голова должна быть ясной, только тогда я смогу всё правильно оценить и вовремя среагировать на опасность.

— Но если именно эта иллюзия даст тебе возможность понять древесную магию…

— Мне так кажется. Но я могу ошибаться.

— Понятно.

Мы снова ехали молча. Вокруг постепенно темнело, и гром гремел уже совсем близко. Я изредка поглядывала вверх, туда, где над высоким шатром из веток виднелась туча. Казалось странным, что она висела неподвижно, словно была приколочена к небу.

По мере того, как мы двигались вглубь дубравы, покрытой этим грозовым покрывалом, лес становился всё мрачнее, листва — более жухлой, а потом и вовсе пропала. Мы ехали среди чёрных сучковатых дубов, голые ветви которых сплетались в странные узоры, а за ними как за прутьями решётки клубилась фиолетовая туча. Стало холодно, и навстречу нам подул ветер, к которому скоро присоединились мелкие капли дождя. Серая, засыпанная истлевшей листвой тропа вела нас всё дальше, туда, где сверкали белые молнии и откуда докатывались до нас оглушительные раскаты грома.

— Проклятое место, — пробормотала я, застёгивая воротник куртки. — Нам точно нужно туда ехать?

Демон пожал плечами и пришпорил коня.