Царство бури и безумия

Глава 38

Кайра

Вернуться в Академию — задача гораздо более простая, чем улизнуть. Меня бы смутил тот факт, что безопасность тех, кто хочет войти, гораздо более слабая, чем у тех, кто хочет выйти, если бы я не знала коварной причины, стоящей за этим. Однако, к моему большому удивлению, вместо того, чтобы вести меня к тем же южным воротам, которыми мы пользовались ранее, Руэн ведет меня к северной части стен Академии. Мы двое двигаемся тихо и синхронно под прикрытием одной из его иллюзий, но мои глаза продолжают следить за ним, наблюдая за его стоическим лицом и тенью отросшей щетины, которая, кажется, стала темнее по мере того, как утро сменилось ранним днем.

Руэн смотрит на меня через плечо, когда мы подходим к перекрестку между двумя стенами, где большая полоса засохшего плюща и листвы покрывает камни, из которых состоит стена перед нами. Его глубокие полуночно-синие глаза блуждают по мне, словно изучая в поисках явной угрозы. Теперь, когда он знает мой секрет — по крайней мере, один из них, — он, вероятно, понимает, что мне не обязательно держать в руке кинжал, чтобы представлять угрозу. Тем не менее, он оглядывает меня с ног до головы, а затем отворачивается, как будто та маленькая Божественная сила, которой я обладаю, ничто по сравнению с его, и он может просто повернуться ко мне спиной, не беспокоясь.

Есть не такая уж маленькая часть меня, которая оскорблена его очевидным пренебрежением. Я скриплю зубами и вместо этого переориентирую свое внимание, когда он подходит к стене, покрытой мертвой листвой, и прижимает два пальца к засохшим лозам и коричневым листьям, которые еще не опали, несмотря на холодный воздух вокруг нас. Что-то скользит по воздуху, когда он шепчет несколько слов на древнем языке. К моему крайнему шоку, лианы начинают расплетаться и раздвигаться, и появляется небольшое отверстие. Трещина в стене.

Я изумленно смотрю на отверстие, которое он создал. — Что… почему мы не воспользовались этим раньше? — Требую я, свирепо глядя на него, когда он жестом предлагает мне войти первой. Это было бы намного проще, чем ждать, пока Гейл откроет ворота. — Это потому, что ты не доверял мне тогда, но доверяешь сейчас?

Руэн смеривает меня мрачным взглядом. Синие завитки его радужек расходятся, как маленькие булавочные уколы черно-красной поверхности. — Я не доверяю тебе сейчас. — Его ответ холоден. — Но это не имеет значения. Это долгосрочная иллюзия, наложенная моей кровью. Ты не сможешь найти это место без меня или одного из моих братьев.

Я вздрагиваю, но быстро прихожу в себя. — Это все равно не объясняет, почему мы не воспользовались этим сегодня утром, — напоминаю я ему.

Он вздыхает и тянется, хватая меня за руку и притягивая ближе. Моя рука отводится назад, ладонь накрывает рукоять моего кинжала, все еще прикрепленного к пояснице, но он останавливается, не двигаясь, и только потому, что он замирает, я делаю то же самое.

— Я выясню, зачем ты здесь, Кайра Незерак, — раздраженно предупреждает он меня, напряженность в его тоне делает его недовольство очевидным. Как будто яростного взгляда, с которого практически капал лед, было недостаточно. — Ты не можешь задавать никаких вопросов, пока не ответишь на некоторые мои.

Мои губы приоткрываются, готовя ответ, но затем его ладонь сжимает мой бок. Твердые пальцы впиваются в мою талию, и в моем сознании вспыхивают образы шелковых простыней и обнаженной плоти. Я немедленно закрываю глаза и трясу головой, отгоняя эти образы. Когда я снова открываю их, то обнаруживаю, что Руэн наклонился еще ближе, прищурившись.

— Пролазь. Через. Гребаное. Блядь. Отверстие.

Я прикусываю губу, не желая фыркать, потому что сейчас действительно не время. Когда он отпускает меня, я следую его команде. Не потому, что я боюсь его. О нет, Руэн Даркхейвен может думать, что он самое страшное существо в Анатоле, но я знаю, что такое страх. Я живу с тем, что он прижимает свой ботинок к моему горлу уже десять лет. В какой-то степени у меня появился некоторый иммунитет.

Я пригибаю голову и проскальзываю в дыру, которую он открыл для нас двоих. Когда я выхожу с другой стороны, то оказываюсь в маленькой нише между стеной и округлым камнем северной башни, где находятся его покои. Мгновение спустя мертвые лозы и листья шевелятся, и появляется Руэн, сердито глядя на меня. Для него это немного сложнее, но он опускает голову, отворачивается в сторону и проскальзывает с привычной легкостью. Как часто он или кто-то из его братьев должен пользоваться этим потайным входом, чтобы это выглядело так непринужденно при его массивном теле?

Через пару секунд как Руэн проходит через отверстие, виноградные лозы и увядшие листья закрывают его, и отверстие полностью исчезает из виду. Поймав мой ответный взгляд, Руэн с рычанием хватает меня за руку. — Даже не думай об этом, — рычит он на меня.

Я закатываю глаза и ловко ускользаю из его хватки. Если он и удивлен, ему удается это хорошо скрыть. Теперь, когда я больше не притворяюсь, я обнаруживаю, что мое отношение меняется гораздо быстрее, чем это было бы, если бы я не сдерживалась последние несколько месяцев. — Я знаю, — огрызаюсь я в ответ. — Ты сказал, что это заколдовано твоей кровью, и работает только для вас троих.

Он прищуривает глаза, как будто не верит, что я ничего не попробую. Он прав. Если мне дадут хотя бы половину шанса, я сделаю это. Вместо того чтобы сказать это и не ждать, пока он снова начнет выкрикивать приказы, я поворачиваюсь и топаю вокруг башни, осматривая территорию и дорожки в поисках зевак. К счастью, мы прибыли в самое время. Здесь никого нет.

Огромная тень падает на мое тело, когда я направляюсь к дверному проему, ведущему в башню, и я сопротивляюсь желанию остановиться и заставить его врезаться в меня. Прикусив язык, я открываю дверь и проскальзываю внутрь. Руэн ловит ее, когда она захлопывается, и следует за мной внутрь. Вместе мы поднимаемся по лестнице, проходя мимо кладовых в нижней части башни, а затем мимо моей собственной двери, пока не оказываемся на самом верху.

Протянув руку мимо меня, Руэн отпирает дверь и распахивает ее настежь. Мгновение спустя его тяжелая рука ложится мне на спину и заталкивает внутрь. Две знакомые фигуры стоят друг напротив друга у массивного арочного окна напротив нас с Руэном. Каликс и Теос оборачиваются. Губы Каликса приподнимаются, когда он замечает разъяренное выражение лица своего старшего брата, когда иллюзионист собственной персоной обходит меня и направляется к нему.

Теос стоит, скрестив руки на груди и нахмурив брови, переводя взгляд с Руэна на Каликса, прежде чем его взгляд останавливается на мне. В этот момент что-то гасит его эмоции. Его лицо становится непроницаемым, руки опускаются. Я прищуриваюсь, губы приподнимаются в предупреждающем оскале. Я не забыла, что он сделал после того, как Рахела попыталась меня убить.

— Итак, кот вылез из мешка, да? — Каликс дико ухмыляется, в его нефритовых глазах мелькает чистое безумие, когда Руэн проносится через комнату и швыряет его об оконное стекло так внезапно, что, кажется, сотрясается вся комната.

Мои глаза поднимаются вверх, когда люстра над головой со звоном раскачивается, а затем останавливается. Смех Каликса эхом разносится по тихой комнате. — Ты знаешь, какого рода опасность она представляет? — Спрашивает Руэн. — И ты решил держать это при себе?

Дискомфорт подкрадывается, обжигая спину, а затем шею. Золотистый взгляд Теоса останавливается на мне, а не на его братьях, когда Руэн трясет Каликса, ярость на его лице так отличается от его обычного безразличия и отчужденности.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, прежде чем втянуть воздух, а затем выдохнуть. — Ты действительно думаешь, что драка изменит факты? — Спрашиваю я.

Глаза Каликса весело блестят, когда он поднимает руки, даже не потрудившись оттолкнуть от себя Руэна, когда он смотрит в мою сторону. — Не думал, что ты заботишься о том, чтобы быть голосом разума, маленькая лгунья, — бормочет он, переводя взгляд на пыльные брюки и грязный плащ, которые на мне все еще надеты.

Вздохнув, я поднимаю руку и расстегиваю булавку, удерживающую плащ на моих плечах. Тяжелая ткань соскальзывает с моего тела, и я ловлю ее, прежде чем она успевает полностью упасть на пол, перекидываю через ближайший стул и шагаю дальше в комнату. Я игнорирую комментарий Каликса и направляюсь прямиком к тележке со спиртным и бару, с которыми, думаю, скоро познакомлюсь еще лучше, чем в ту ночь, когда впервые трахнула Теоса.

— Мне нужно выпить, — бормочу я. И минутка, чтобы собраться с мыслями и прикинуть, как много я могу рассказать этим троим, не рискуя Регисом, Офелией и остальным Преступным миром.

Я добираюсь до хрустального графина, полного янтарной жидкости, и беру бокал, прежде чем наполнить его до краев, делаю несколько глотков и наполняю его снова. Когда жгучий алкоголь течет по моему пищеводу и, кажется, снимает напряжение в мышцах, я, наконец, снова поворачиваюсь лицом к комнате.

Руэн отпускает Каликса, который поправляет свою повседневную тунику, такую же темную, как и его волосы, без единого намека на неудовольствие реакцией брата на эту новость. Теос, однако, придвинулся ближе, когда я наливала себе выпить, и я вздрагиваю от того, как близко он стоит. Так тихо, что я даже не услышала его.

Раньше только Офелии и Регису удавалось сбить меня с толку. Теперь я знаю, что Каликс способен на то же самое, но я никогда не ожидала, что и Теос. Мои пальцы сжимают бокал, и на мгновение золотистые глаза устремляются к нему, прежде чем снова поднять взгляд. Сосредоточив свое внимание на моем лице, Теос спокойно и без лишних слов обходит меня, чтобы взять графин и свой стакан. Только когда он поворачивается и идет в сторону диванов перед камином, в котором потрескивает пламя, растекаясь по сухим дровам, я понимаю, что затаила дыхание.

Я тут же выдыхаю и делаю еще один вдох. У меня болит грудь. Чёрт. Всё болит. Я хочу закрыть лицо руками, провалиться сквозь землю и ругаться до тех пор, пока лёгкие не высохнут и не рассыплются в пыль.

Я до смерти, до самых костей устала. Чувствую себя так, будто мчусь в повозке без тормозов, влекомой безумными лошадьми по опасным тропам, всё ближе к обрыву, за которым — смерть, неминуемая, стоит только пересечь последний рубеж.

Руэн отходит от Каликса в центр комнаты, к Теосу. — Теос…

Золотоволосый Даркхейвен поднимает руку со своим бокалом. — Я полагаю, это из-за секретов, которые она хранила, — спокойно говорит он. Слишком спокойно. — Вы с Каликсом, очевидно, знаете, но я… — Он оглядывается на меня через плечо, и впервые за долгое время меня кольнула совесть. Я сопротивляюсь желанию посмотреть себе под ноги и избегать его взгляда. — Я всегда узнаю последним, не так ли? — Вопрос покидает его, но никто не отвечает. У меня странное чувство, что он имеет в виду не только это «меня», но я не знаю, как спросить его, что еще он может иметь в виду. Я не знаю, имею ли я право даже спрашивать.

Руэн — тот, кто должен ответить. С долгим выдохом он запускает руку в волосы, убирая темные пряди, более длинные на макушке, со лба, бросая мрачный взгляд на меня, а затем на Каликса, прежде чем сосредоточить свое внимание на Теосе. Однако, когда он это делает, напряжение в его плечах немного спадает.

— Это не одно и то же, Теос, — тихо говорит он.

Мои пальцы сжимаются вокруг стакана в кулаке, и внезапное желание поднести его к губам и осушить давит на мой разум. На этот раз я следую этому порыву без вопросов. Поднося бокал ко рту, я запрокидываю голову и делаю большие глотки пряного, острого напитка, пока он не прожигает огненную дорожку вниз, в мой желудок, и моя голова больше не полна чувства вины.

Каликс отходит от подоконника с небрежностью, которой я не чувствую. Я смотрю на графин в руке Теоса, когда он, наконец, садится на один из диванов у камина, ставит его на стол перед собой и наливает себе полный стакан. Я знаю, что не должна. Мне понадобится вся моя сообразительность, чтобы разобраться в той неразберихе, в которую я себя втянула, но я собираюсь выпить еще, черт возьми, потому что мысль о стычке с этими тремя в трезвом виде, действительно не то, чего я хочу.

Быстро двигаясь, я устраиваюсь в кресле с высокой спинкой и тянусь за графином. Игнорируя коллективный неодобрительный взгляд Теоса и Руэна, я наливаю себе еще и опрокидываю его, когда все трое Даркхейвенов подходят и занимают свои места. Три пары глаз задерживаются на мне, и я обхватываю холодными пальцами пустой стакан в своих ладонях.

— Ну, и что же это за большой секрет? — Наконец спрашивает Теос.

Я прикусываю язык. — Кайра. — Холодный тон Руэна вызывает у меня желание запустить этим стаканом ему в голову. Вместо этого я ставлю его на стол перед собой и закрываю глаза. Призывая свою силу, я чувствую, как десятки маленьких отзывчивых разумов тянутся ко мне. Каждый паук — это отдельное существо с различными эмоциями и мыслями, которые я никогда не могу до конца разглядеть. Однако, самая яркая из них — Аранея. Моя паучья королева двигается быстрее остальных, связь между нами двумя самая сильная.

Мужской возглас потрясения эхом разносится по комнате, и я знаю, даже не открывая глаз, что они трое это чувствуют. Либо это, либо моя сила вырвалась, превратившись в скользящие тени на кончиках моих пальцев. Я никогда не могла контролировать их настолько, насколько их притягивало ко мне. Смутно я задаюсь вопросом, изменится ли все, когда с моей шеи вынут серу. Вероятно, это подавляет большую часть силы, с которой я должна была родиться. Дрожь пробегает по моему телу.

— Гребаные… Боги… — От хриплых слов Теоса мои ресницы приподнимаются, и комнату окутывает темнота. Нет. Не темнота. Пауки.

То, что я считала несколькими дюжинами, гораздо больше. Сотни тысяч маленьких существ выползли из каменной кладки, вызванные не только из этого здания, но и из всей Академии. Они прошли по всей Территории, в любом месте поблизости от моего сигнала.

Каликс сидит, растягивая губы в озадаченной улыбке, и оглядывается по сторонам. Когда его взгляд снова падает на мое лицо, он облизывает губы, в его взгляде обещание. Руэн побледнел, но в остальном оставался совершенно непроницаемым. Теос, однако, больше не сидит, а встает и поворачивается, глядя на внезапно появившуюся массу пауков, загораживающих свет из окна позади нас. Свет камина кажется намного ярче и горячее, когда солнечный свет из окна уменьшается.

Тяжелый груз поднимается по моей спине и опускается на плечо. Не глядя вниз, я поднимаю палец и касаюсь макушки Ары. Она прижимается носом к пальцу, прежде чем обратить свое внимание и любопытство на тот факт, что я представляю ее другим представителям моей расы. Смертные Боги… такие же, как я.

Золотистый взгляд Теоса, полный ужаса и удивления, встречается с моим.

Теперь он тоже знает. Все трое знают один из моих самых сокровенных секретов, и поэтому моя жизнь в их руках.