Царство бури и безумия

Глава 27

Кайра

Закинув ногу на одно его плечо, а другую выставив так, чтобы у него был полный доступ, Теос пожирает меня. Дрожь проходит по мне, пробегая вверх по позвоночнику и вниз по конечностям. Мои руки сжимаются на мягкой ткани подо мной, когда я извиваюсь под ним. Он облизывает мой центр, обводя языком скопившуюся там влагу. Он стоит передо мной на коленях, прижимается губами ко мне, засасывает мой клитор в рот, пока трахает меня своим языком. Я стону для него, мои руки скользят в его волосы, запутываясь там, когда я откидываю их с его лица, чтобы я могла посмотреть вниз на свое тело и встретиться с его золотым взглядом.

Я в полной заднице.

В этих глазах читается собственничество. Я видела это достаточно как от Богов, так и от Смертных Богов, но никогда по отношению ко мне. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь смотрел на меня так, как Теос Даркхейвен смотрит на меня прямо сейчас. Как будто я принадлежу ему.

Будет ли он по-прежнему так смотреть на меня, когда узнает правду?

Он снова прижимается губами к моему клитору, и моя спина выгибается, когда молния пронзает меня насквозь. Я кричу, выгибаясь дугой, только для того, чтобы одна из его рук погладила мой живот и прижала меня обратно, удерживая на месте. Я задыхаюсь, пытаясь отдышаться.

Каким-то образом мне удалось убедить себя, что все не так хорошо, что так хорошо быть никогда не может. Я раздула секс между нами в своем воображении и была так неправа, потому что это не просто «хорошо», это лучше. Мои воспоминания меркнут по сравнению с реальностью.

Теплые пальцы вытягиваются наружу, растягиваясь до тех пор, пока он не охватывает почти всю ширину моего живота, от тазовой кости до тазовой кости, от большого пальца до мизинца. Влага стекает ниже, пропитывая мои бедра и его подбородок. Мои губы приоткрываются, но звук застревает в горле, когда Теос наконец отстраняется.

Однако, в отличие от прошлого раза, он не заставляет меня кончать ему в рот и не кормит меня моими собственными соками. Вместо этого он поднимает меня с кровати и поворачивается, усаживая меня к себе на бедра.

— Кайра. — Мое имя звучит молитвой на его языке, и я закрываю глаза, когда боль пронзает меня в грудь. Этот звук — как мечты и надежды, что наши смертные предки некогда посылали богам. До того, как те ответили. До того, как они спустились и всё разрушили.

Черт. — Не смотри на меня так, — предупреждаю я его, прикрывая ему глаза рукой, хотя сама дрожу в его объятиях.

Его ресницы трепещут на моей ладони. Руки, удерживающие мою задницу в его хватке, соскальзывают, расстегивая перед его брюк и освобождая его член. Он торчит из легкой напыленности волос. Мой взгляд прикован к нему, когда мои пальцы убираются от его глаз. Я сглатываю и прикусываю нижнюю губу, когда Теос берет себя в руку, хватаясь за основание своего члена и поглаживая его один раз вверх, а затем снова вниз.

— Ты сказала свое слово, — шепчет он.

Я сказала это… Просто потому, что увидела нужду в его глазах и боль, которая могла бы случиться, если бы я снова ему отказала. Боги, я гребаная идиотка.

— Теос, здесь нет будущего, — говорю я ему, все еще пытаясь быть честной — или, по крайней мере, настолько честной, насколько я могу быть. Между нами нет будущего, не с осколком серы в моей шее, не с кровавым контрактом, долгом, нависающим над моей головой, и фактом, что я здесь, в этой Академии, под ложным предлогом.

— Мне все равно.

О, Теос…

Я закрываю глаза, блокируя образ того, как он умоляюще смотрит на меня.

— Даже если это всё, что у нас есть, — шепчет он, наклоняясь, чтобы коснуться моих губ. Внутри меня — пустота, холод, я кажусь себе жестокой, как никогда прежде — Дай мне это. Я буду оплакивать тебя позже.

Он будет оплакивать меня… потому что все еще думает, что я умру намного раньше него. Потому что Каликс прав, я гребаная лгунья.

Ненавидя себя за то, что не могу снова отказать ему, даже если мне хочется оттолкнуть его, я наклоняю голову и целую его в ответ. Его член пульсирует внизу моего живота, и, приподнявшись на колени, я позволяю ему направлять его к моему отверстию.

В тот момент, когда я чувствую его головку у своего входа, я насаживаюсь на него, и опускаюсь к нему на колени. Его член заполняет меня, скольжение его в мои внутренние глубины медленное и равномерное. Стон вырывается из меня и перетекает в него, когда его руки возвращаются к моей заднице, сжимая, разминая.

— Прими его весь, Деа, — процедил Теос сквозь зубы, используя свою хватку, чтобы врезаться в меня по самую рукоятку.

Я вскрикиваю, когда ощущение того, что он проникает куда-то глубоко внутри меня, пронзает меня. Положив одну руку мне на задницу, а другой скользнув по спине, чтобы провести по волосам, собирая их в кулак, Теос направляет меня вверх-вниз. Очень похоже на езду верхом на лошади — только обнаженной и верхом на Смертном Боге, я скачу на Теосе, пока пот не прилипает к моей коже, уничтожая весь результат, что раньше дала ванна.

— Да, именно так, — настаивает Теос, сильнее толкаясь в меня бедрами. — Возьми меня глубоко, черт возьми. Так хорошо. — Он целует мои губы, мою челюсть, мое горло.

Моя кожа кажется слишком раскрасневшейся, горячей и нагревается еще сильнее. Я не могу дышать. Все мое тело покалывает. По позвоночнику бегут острые разряды — они будто собираются в каждой точке, к которой он прикасается, как будто все эти странные ощущения притягиваются к нему. Комната расплывается по краям, и я вцепляюсь в него.

— Чувствуешь это, Кайра? — спрашивает он.

Чувствую что?.. Я не чувствую ничего — ничего, кроме него и того, как он вбивает моё тело в огненную поверхность звёзд.

Мир начинает кружиться, и на мгновение мне кажется, что я окончательно сломалась — что мой разум треснул и я падаю. Но потом моя спина с глухим ударом ложится на матрас — и я понимаю, что всё иначе.

Он поднимает мою ногу себе на плечо, стоя у самого края кровати, и входит в меня, двигаясь резко, сильно. Его руки ложатся на мои бёдра, притягивая меня к краю, удерживая на грани.

Воздух рвётся из горла — обжигающе, болезненно. И всё равно я вскрикиваю — в самой сладкой агонии, которую когда-либо ощущала.

— Такая сладкая для меня, — шипит Теос сквозь зубы, продолжая двигать бедрами. Когда его большой палец касается моего клитора, прямо над тем местом, где мы соединены, все во мне сжимается. Когда он убирает палец, я почти рыдаю от отчаяния. Мои ногти царапают одеяло, и я выгибаюсь дугой, хватаясь за его предплечье, готовая вернуть его обратно.

— Хочешь кончить? — спрашивает он.

В бреду, я отвечаю. — Да, да, я…

— Тогда скажи мне, Деа, — говорит он, наклоняясь вперед, когда вонзается до упора, его член проникает в меня до тех пор, пока не остается места ни для чего другого, и моя нижняя часть живота начинает болеть. — Что ты от меня скрываешь?

— Что? — Я таращусь на него, мой разум пытается осознать этот внезапный поворот.

Он щелкает по моему клитору, и я вздрагиваю, сильнее впиваясь ногтями. Начинает течь кровь, и мы оба игнорируем полосы, стекающие с его рук. Он и без целителя скоро поправится.

— Что. Ты. От. Меня. Скрываешь. Деа? — Каждое слово сопровождается резким толчком за толчком.

Я понимаю, что меня чертовски обманули. Обвели вокруг пальца. Этот ублюдок. Мои ногти впиваются в его руки, расцарапывая их, как ленты, и мне все равно. Я хочу, чтобы у него пошла кровь.

— Отстань от меня, — рявкаю я.

Он игнорирует меня, трахая еще сильнее. — Ответь мне, — требует он.

— Нет!

Чья-то рука ложится мне на горло, и позолоченный взгляд Теоса нависает над моим. — Ответь. Мне. — Эффект его убеждения проникает мне под кожу, и я закрываю глаза, тряся головой, пытаясь избавиться от этого. Это безжалостно, обволакивает меня, особенно когда он снова заговаривает.

— Посмотри на меня!

Да, и я чертовски ненавижу его за это.

Не доверяй никому, Кайра, предупреждение Региса звучит очень похоже на предупреждение Офелии. Они эхом отдаются в моей голове, оба их голоса сливаются в один, а в уголках моих глаз зудит неестественный ожог. Доверяй только себе. Никто не спасет тебя, только ты сама можешь это сделать.

Я должна была бы уже это знать. Я должна была быть умнее этого. Один гребаный добрый поступок, и я поддалась его уловкам, как наркоман, нуждающийся в хорошей дозе. Меня тошнит от этого, но мне все еще так приятно чувствовать его внутри себя.

— Скажи мне, что ты от меня скрываешь, — приказывает Теос.

Я смотрю на него в ответ и обнажаю зубы. Его рука сжимается сильнее, пальцы вдавливаются по бокам моего горла. Я могу продержаться столько, сколько сможет он, возможно, даже дольше.

— Пошел. Ты. — Его глаза расширяются, когда я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы.

Он чертыхается и, наконец, скользит свободной рукой с моего бедра к клитору, большим пальцем с четкой точностью касаясь маленького пучка нервов на вершине моих бедер. Я сдерживаю крик, который грозит вырваться наружу, не желая доставлять ему удовольствие слышать, как мое тело теряет контроль, когда мои внутренности сжимаются вокруг него. Его бедра прижимаются к моим, прежде чем он замирает и удерживает себя глубоко внутри меня. Горячая влажность его оргазма наполняет меня, и когда его рука убирается с моего горла, а член выскальзывает из моего влагалища, я чувствую, как она стекает по внутренней стороне моих бедер.

Я переворачиваюсь на другой бок и закрываю глаза, притворяясь, что мужчины, стоящего на краю кровати и сверлящего меня взглядом, не существует. Я прижимаю ладони к закрытым векам, как будто это поможет сдержать слезы.

Мир — жестокое место, я всегда это знала.

Я думала, что попав в такое место, как «Академия Смертных Богов», ничего не изменит, но это так.

Это намного хуже, чем жестокость остального мира. Это ложь, секреты и проклятие — кто бы ты ни был. И ты никому не можешь доверять.