Царство бури и безумия

Глава 18

Кайра

Шорох птичьих крыльев за окном моей спальни будит меня на следующее утро, и, ещё толком не придя в себя, я уже встаю с кровати. Я распахиваю оконную раму, и передо мной — знакомое зрелище: посланная Регисом птица с чёрными, трепещущими крыльями. Из груди вырывается дрожащий выдох, когда я замечаю маленький, пожелтевший от времени свиток, привязанный чуть выше когтистой лапки. Птица цепляется лапками за решётку за окном, и я просовываю пальцы между прутьями, отвязываю кожаный ремешок, хватаю свиток и утаскиваю его внутрь. Солнце ещё не взошло на востоке, но предвестие нового дня уже начинает окрашивать небо, так что я быстро разворачиваю послание и читаю.

Ухожу на работу. Вернусь к концу недели. Новостей о приезде К. ничего не слышно. — Р.

Мои пальцы немеют, когда я роняю записку на тумбочку и опускаюсь на шаткую раскладушку. Пружины под кроватью скрипят от старости, и, клянусь, из-под кровати доносится запах ржавчины. Я закрываю глаза и зажимаю переносицу. Как раз в тот момент, когда я уговорила Руэна согласиться помочь мне, Регис прислал сообщение, что он даже не будет доступен.

— Черт возьми, — ругаюсь я себе под нос. Должно быть, я действительно кому-то насолила в прошлой жизни — это единственное объяснение, которое я могу придумать моему ужасному невезению в этой. Тупая пульсирующая боль в висках, которая появлялась и исчезала в течение последних нескольких недель, теперь возвращается, и независимо от того, как сильно я сжимаю пальцы на переносице между глазами, она не ослабевает.

Я сдаюсь и опускаю руку. Если Регис прислал записку о своей миссии, это означает, что его не будет в Ривьере, пока его сроки не подойдут к концу. Больше всего меня удивляет, что он вообще упомянул о конце миссии. Он же, как и я, прекрасно знает — всё может внезапно пойти наперекосяк, и тогда задание запросто затянется на недели, если не месяцы. Что, собственно, и происходит со мной прямо сейчас.

Несмотря ни на что, я спрыгиваю с кровати и достаю из сумки небольшой чистый свиток. Я набрасываю записку в ответ на его письмо, давая ему понять, что мне нужно встретиться с ним лично как можно скорее, и чтобы он дал мне знать, когда он вернется. Я возвращаюсь к открытому окну и тем же кожаным ремешком привязываю его к птице, предварительно сжегши предыдущую записку и позволив пеплу упасть на металлическое дно подсвечника на моей тумбочке. Быстрым взмахом крыльев птица отправляется вместе с ней в полет, паря сначала над океанскими волнами, которые разбиваются о скалы за ними, прежде чем развернуться обратно и полностью скрыться из виду, направляясь в сторону собственно города Ривьер.

Если повезет, к этому времени на следующей неделе мы с Регисом встретимся лицом к лицу, и он сможет помочь мне передать сообщение Офелии о новых сложностях моей текущей миссии. По крайней мере, я испытываю облегчение, узнав, что Карсел еще не прибыл. Я боюсь увидеть его даже больше, чем сообщить Офелии о том, как по-королевски я облажалась.

Проведя рукой по лицу, я подхожу к миске с водой, которую теперь держу на прикроватной тумбочке, и использую ее, чтобы смыть с лица жир и пот после сна. Легкое покалывание предупреждает меня о маленьком незваном госте, прежде чем я вижу, как мой драгоценный король пауков высовывает голову из-под моей кровати. Отступая в сторону, чтобы не раздавить существо, я даю ему пространство, чтобы оно покрутилось у моих ног.

— Я действительно должна дать тебе имя, не так ли? — Рассеянно говорю я, вытирая лицо насухо, а затем расплетаю косу, распутывая пряди пальцами.

Этот «Эуоплос Дигнитас» просто взбирается на подоконник моего окна и смотрит на меня в ответ. — Как мне тебя вообще называть? — Я спрашиваю это с любопытством, на самом деле не ожидая ответа. В конце концов, у пауков нет имен, как у людей. По крайней мере, друг для друга. — Я не давала имена паукам с тех пор, как у меня появились первые фамильяры. — И, к сожалению, я еще не знала, что средняя продолжительность жизни большинства пауков составляет год. Однако мой король-паук может прожить еще несколько десятилетий, если все сложится хорошо.

Ощущение реакции паука проносится в моей голове. Я не столько слышу мысли существа, сколько ощущаю его эмоции. Прямо сейчас он, кажется, весьма заинтересован моими словами, хотя и немного сбит с толку ими. Как будто он не знает, что я имею в виду, предлагая дать ему «имя».

Протягивая руку, я провожу пальцем по спине паука, избегая взгляда восьми черных глаз, которые смотрят на меня снизу вверх. — Я подумаю об этом и позову тебя, — обещаю я, прежде чем отвернуться, чтобы закончить собираться.

Менее чем через полчаса я уже одета в черную униформу, на которую другие Терры либо глазеют, либо убегают от меня. Я запираю за собой дверь и направляюсь к лестнице, останавливаясь, когда вижу тень фигуры, стоящей наверху. Холод охватывает меня, когда я встречаюсь взглядом с Каликсом у которого легкая улыбка на лице. Проходит мгновение, но он ничего не говорит. Беспокойство пробегает по моему затылку.

— Доброе утро, хозяин Каликс, — вежливо говорю я, не сводя с него глаз, как с опасного хищника, нашедшего в вас свою жертву.

Он наклоняет голову набок. — Да, я полагаю, что так, — отвечает он. — Ты знаешь, какой сегодня день?

Я моргаю, глядя на него. Сегодня какой-то важный день?

— Нет? — Я напрягаю свой мозг в поисках информации, пытаясь вспомнить каждую мельчайшую деталь распорядка дня Даркхейвенов. Прошло по меньшей мере три недели с момента моего наказания, и хотя кажется, что сражения давно забыты, наверняка сегодня не может произойти еще одно. Я не слышала, чтобы звонили колокола.

Каликс протягивает руку с улыбкой кота, который съел канарейку, украшающей его красивые губы, жестом приглашая меня подойти. — Пойдем, — говорит он. — Ты увидишь.

— Почему это звучит как угроза? — Вопрос слетает с моих губ прежде, чем я успеваю передумать. Черт возьми. Я провела слишком много времени с ними тремя. Я чувствую себя комфортно, а это никогда не бывает хорошо. Комфортно — значит легко, а легко — значит мертва.

Улыбка Каликса становится только шире, когда он продолжает протягивать ко мне руку. У меня здесь нет другого выбора, поэтому я делаю последние несколько шагов, которые мне нужны, чтобы добраться до него, и протягиваю руку в ответ. Его пальцы накрывают мои, теплые и сильные. Это притворство, я знаю.

Из всех Даркхейвенов, которых следует опасаться, Каликс возглавляет список. Не потому, что его силы каким-то образом более нестабильны или сильнее, чем у его братьев, а из-за его личности. Каждый раз, когда я смотрю в его глаза, я задаюсь вопросом, что же за существо скрывается в мертвой пустоте, которая эхом отдается за ними.

Трепет никогда не шел мне на пользу, но я чувствую его сейчас, когда Каликс тянет меня за собой, ведя вверх по лестнице к открытой двери покоев Даркхейвенов. Мои губы приоткрываются в шоке, когда я вижу не одного, не двух, а трех старейшин Терр, бегающих по главной комнате. Их руки полны тканей, и пот выступает у них на лбу, когда они мечутся между спальнями. Несколько безголовых манекенов стояли перед большим камином в главной комнате, и на каждом из них был костюм, сшитый из тончайших тканей. Один глубокого индиго, другой ярко-красного цвета, а другой темнее самого полуночного неба.

— Что… — Мой вопрос вылетает из головы, когда я убираю руку из руки Каликса, и рычащий Руэн выбегает из своей комнаты с грозным выражением лица.

Он указывает пальцем на Каликса, полностью игнорируя меня, поскольку ярость, кажется, сквозит в каждой его черте. — Ты мог бы, блядь, напомнить нам, что приближается День Нисхождения, — огрызается он.

Каликс пожимает плечами, ничуть не смущенный гневом своего брата, и бросает на меня веселый взгляд, прежде чем вернуть свое внимание к покрытому шрамами и практически вибрирующего Даркхейвена. Руэн даже не смотрит в мою сторону, когда проводит руками по волосам, а один из старших Терр крадётся за ним с отрезком размеченной ленты.

У Терры лицо перекошено, губы недовольно опущены вниз — явно не в восторге от того, что ему приходится следовать за Руэном, пока тот разворачивается и с тяжёлой поступью возвращается к себе. Лента натянута, чтобы измерить ширину плеч. Он останавливается, когда дверь с громким хлопком захлопывается прямо перед носом Терры.

Сегодня День Нисхождения. Черт возьми. Я даже не задумывалась о том, как в Академии будут отмечать эти Божественные праздники. В прошлом я сама никогда не праздновала их. Только проезжала мимо городов, когда устраивались фестивали и гирлянды развешивались в знак уважения к сокровищам вселенной за то, что они пришли в наше смертное царство, чтобы править всеми нами.

Я перевожу широко раскрытые, полные ужаса глаза на Каликса, а затем смотрю мимо него, когда Теос выходит из своей комнаты, полуодетый, его брюки обвисают на бедрах, очень низко сидя на животе. Очень легкая, едва заметная полоска светлых волос спускается под брюки прямо туда, где покоится его член. Я судорожно вдыхаю.

— Что это значит? — Спрашиваю я немного сухо.

Теос не выглядит таким удивленным, как Каликс, и не выглядит особенно взбешенным из-за того, что ему испортили утро, как Руэн. — Будет вечеринка, — холодно заявляет Теос. — Несмотря ни на что… — Он уходит, жестикулируя вокруг. Я понимаю, что он имеет в виду. Смерть Дариуса. Заключение. Мое наказание. Исцеление. Попытка вернуться к нормальной жизни. Должно быть, это вылетело у них из головы, а для меня это никогда не было по-настоящему важным. — Мы потеряли счет дням, — заканчивает он со вздохом.

Я хочу спросить, какого черта мне никто не сказал, но потом вспоминаю, что уже несколько недель ни у кого из Терр не хватало духу приблизиться ко мне. Единственным исключением, был Найл, и он, без сомнения, даже не подумал предупредить меня, поскольку у него, вероятно, сложилось впечатление, что все знают о таких вещах. Он бы и понятия не имел, что я никогда даже не была на праздновании Дня Нисхождения. Для меня это никогда не было чем-то большим, чем то, что это значило для моего существования.

Я не благодарна Богам за то, что они пришли сюда. Даже если я жива только потому, что они пришли. Вред, который, как я видела, они причинили, не делает мое существование достойным такой жертвы.

— Нужно ли мне…? — Я подхожу к женщине Терре, стоящей позади Теоса, выполняющей ту же задачу, которую один из мужчин пытался выполнить для Руэна. Ее морщинистые руки скользят по его спине, а затем она поворачивается в сторону, оборачивая их вокруг его бицепса, когда прядь ее седеющих волос выбивается из свободного пучка на затылке.

— Нет, — отвечает Теос, угадывая мой вопрос прежде, чем я успеваю закончить. — Нет, тебе не нужно им помогать. Я уверен, что большинству других учеников уже приготовили наряды для сегодняшнего мероприятия. Мы были застигнуты врасплох, когда вчера в полночь получили приглашение. Если только ты не умеешь шить… — Он смотрит на меня с ожиданием.

Я качаю головой. Зашивать рану? Прекрасно. Но одежда? Я бросаю взгляд на манекены и роскошную сверкающую ткань пиджаков, стоящих там. Это не моя сильная сторона.

Теос кивает, как будто ожидал именно этого. — Тогда не беспокойся об этом, — говорит он. — Кроме того, тебе тоже скоро нужно начинать готовиться.

Моя голова отворачивается от манекенов. — Что? — Мне? Почему я должна готовиться к вечеринке в честь Дня Нисхождения?

Жуткая улыбка Каликса становится еще шире. Я не знаю, как это возможно, но эта чертова штука занимает почти всю нижнюю половину его лица. Это самое ужасающее выражение, которое я когда-либо видела у него.

Теос выдыхает и оглядывает меня с головы до ног, как будто он оценивает меня так же, как Терра, порхающая вокруг него, словно медоносная пчела, оценивает его. — Все заявленные Терры обязаны посещать подобные вечеринки, — объясняет он, а затем склоняет голову набок.

Меня наполняет дискомфорт, но я не уклоняюсь и не вздрагиваю от его прищурившегося взгляда. — Тебе это не понравится, — говорит он. — Но есть определенные… и другие требования. Мероприятия, проводимые самими Богами, не похожи на те, к чему ты возможно привыкла.

Даже если я не совсем уверена, как выглядят мероприятия, проводимы Богами, учитывая, что единственные вечеринки, на которых я когда-либо бывала, были драки в тавернах, я должна согласиться с ним. К сожалению, это только усиливает мой ужас. Это, в сочетании с необычно приподнятым выражением лица Каликса, означает, что ничего хорошего в этом нет.

Я вздыхаю. — Что вам от меня нужно, хозяин Теос? — Я опускаю голову, когда еще один Терра обходит нас и останавливается рядом с Каликсом. Хотя мужчина выше среднего человека и немного шире сложен, его руки дрожат, когда он прикладывает свою ленту к руке Каликса. Каликс, со своей стороны, не двигается.

Теос пристально смотрит на меня своими золотыми глазами, безмолвно моля о понимании. Он ждет, пока Терра закончит снимать с него мерки, и отходит, возвращаясь к огромному количеству тканей, которые разбросаны по комнате на шезлонгах и даже покрывают столик для чтения Руэна.

Каликс фыркает, заставляя своего Терру подпрыгнуть от удивления. Запах страха проникает в мои ноздри вместе с… Я морщу нос и смотрю на мужчину, чье бледное лицо стало еще более пепельным, почти сероватым. Он что, только что описался?

Я бросаю взгляд на брюки мужчины, но не замечаю пятна. Тем не менее, моя верхняя губа скривляется от отвращения. Это не заметно, но даже если это было совсем чуть-чуть, я чувствую резкий, едкий запах. Он также быстро заканчивает и спешит обратно, туда, где остальные щебечут вокруг каждого из своих манекенов.

Теос подходит ближе ко мне, и мой взгляд останавливается на обнаженной мужской груди передо мной. Образы той единственной ночи, которую мы провели вместе, крутятся в моей голове. Я поднимаю глаза на его лицо, но на этом не останавливаюсь. Нет, вместо этого мой взгляд фиксируется на его губах, вспоминая мягкость, с которой они скользили по моим, прежде чем опуститься ниже, ниже, ниже, пока он не пососал мой клитор и не почувствовал вкус моего удовольствия на своем языке, прежде чем вернуть его мне.

Жар поднимается к моему горлу, душа меня странным желанием, которого я никогда раньше не испытывала. Одна ночь. Это все, что было, и ничем другим это быть не может. Я сказала ему это, и я имела в виду именно это.

— Мне нужно, чтобы ты не лишала меня мужества, Деа, — говорит Теос, понижая голос почти до шепота. Что-то, что можем услышать только он и я — и, возможно, Каликс. Его слова поражают меня и возвращают в настоящее, а не в то место за дверью его спальни, где он взял меня нежно и грубо, сделав все, чего я никогда не знала, чего желала.

— Звучит не слишком обнадеживающе, — отвечаю я, подражая его тону.

Он закрывает глаза, темные ресницы опускаются на его высокие скулы. Проходит мгновение, затем другое. Каликсу требуется долгий вдох, чтобы Теос снова открыл их, бросая на брата мрачный взгляд, прежде чем вернуть свое внимание ко мне, выражение его лица смягчается в ту же секунду, как он это делает.

Я не должна так переживать из-за того, что его напряжение спадает, когда он смотрит на меня. Как будто в моей груди образовалась дыра, пустота, которая ждет, когда ее заполнят.

— Как и ожидалось, ты посетишь мероприятие с нами, — бормочет Теос, — И Долос прислал нам… — Его слова замолкают, брови хмурятся, пока он пытается сообразить, как сформулировать то, что он пытается сказать. — Ансамбль, — наконец решает он, — который ты должна надеть.

Нет, определенно ничего хорошего.

Затем дверь позади нас открывается, и входит новая Терра, ее лицо гораздо более молодое, чем у трех других, когда она суетится с манекеном в руках. Она неловко двигается, поднимая манекен повыше, пытаясь, чтобы ноги не царапали пол, обходя нас троих стороной.

От ее прихода у меня в животе не так сильно опускается кусок льда, как от лоскутков ткани, прилипших к манекену, который она держит в руках. Я разеваю рот от шока и ужаса, когда она идет через комнату, чтобы установить эту чертову штуковину рядом с тремя другими. В отличие от костюмов и пиджаков, висящих на мужских манекенах, с длинными рукавами и блестящими витиеватыми пуговицами, для этого четвертого, очевидно не хватило ткани.

— Это не платье. — Мои слова срываются с языка, когда я смотрю на прозрачные полоски, которые изгибаются по женскому манекену, приколотые в разных местах.

Каликс хихикает и качает головой.

Я не могу ударить Даркхейвена, напоминаю я себе. Если бы я попыталась, они бы сразу поняли, что я не такая слабая, как обычный человек. Однако желание этого не проходит. Оно растет только по мере того, как новая Терра перебирает ткани и драгоценности, которыми устланы пол и шезлонги. Взяв толстый золотой шейный платок, она надевает его на шею манекена, прежде чем приподнять прозрачную ткань и что-то сделать пальцами, чего я не вижу.

Когда она отступает назад, кажется, что из ожерелья торчат полоски едва заметного материала. Нет, не ожерелье, я признаю. Это может выглядеть сверкающим и красивым, но я не невежественная невинность. Это не ювелирное изделие. Независимо от того, сколько рубинов, черных бриллиантов и топазов инкрустировано в это изделие, я вижу его таким, какое оно есть на самом деле.

Это чертов ошейник, и ношение его будет доказательством того, что я усвоила урок за свое непослушание и неуважение.

Теперь комментарий Теоса о том, чтобы не лишать его мужества, имеет смысл.

Долос хочет, чтобы я пришла на вечеринку в честь Дня Нисхождения с символом моей покорности не только Даркхейвенам, но и самим Богам.