Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Глава 51. Встречи и прощания

(несколько месяцев спустя)

Лазурный источник под сводами пещеры дрогнул, когда у воды возникла белая стройная фигура — не смерть, но освобождение, не мрак, но блаженный покой. Макария заправила волосы за ухо и склонилась к воде, легко касаясь её пальцем. Вода пошла мелкой рябью, заплескалась у берега, потекла в центр источника и, собравшись в твёрдую многогранную фигуру взлетела вверх, встряхнулась и снова рухнула вниз, принимая прежний вид. В воздухе вместо неё остался прозрачный кристалл с лазурным оттенком, повторяющий форму фигуры.

Макария улыбнулась, сняла с пояса алую ленту и взмахнула ей.

— Твоя жертва стала очищением. Вернись, твой путь не завершён, — звонким голосом произнесла она и вдруг, окунув ладонь в воду, схватила кого-то за руку и потянула на себя. Из источника вышел обнажённый мужчина. — Твой путь не завершён, Амфитеус, — повторила она.

Он растерянно осмотрелся, охнул и отшатнулся, едва снова не свалившись в источник. Макария удержала его.

— Где я? — губы с трудом разомкнулись, из горла послышались сдавленные хрипы.

Макария щёлкнула перед его носом пальцами, и Амфитеус мгновенно высох, принял прежний вид и даже оказался одет в свою одежду.

— Там, где живым не место.

Амфитеус ощупал себя, проверил свою божественную силу и удивлённо вскинул голову:

— Ты меня спасла?

— Нет. Тебя спас Кристалл Душ…

— Что? — он резко обернулся, натыкаясь взглядом на Кристалл. — Это сон? Так заканчивается жизнь богов?

Макария снисходительно улыбнулась.

— Так заканчиваются неудавшиеся планы твоего наставника и приёмного отца… — Макария. Светлая Макария будто вообще не умела злиться, и своей чистотой напомнила Амфитеусу другую богиню. Тёмную, в алом платке под сводами храма Аполлона. Он больше никогда не сможет увидеть её воплощения, никогда не взглянет в глаза.

— Что случилось? Мир не переродился? Все выжили, и боги остались на своих местах?

— Как видишь, — Макария улыбнулась ему и прошла к кромке воды, чтобы вновь коснуться её. Когда Кристалл стал исчезать, Макария произнесла. — Не мне рассказывать тебе об этом. Мир восстанавливается, и ты необходим миру, как наследник линии власти Деметры, только тебе под силу вернуть Сердце Геликона на его истинное место и вернуть радость жизни близнецам солнца.

— Кому?

— Аполлона и Артемиде, — Кристалл душ вернулся в тело Макарии, и она засобиралась уходить. — Не задерживайся здесь, Владыке это не понравится.

— Аиду? — Амфитеус чувствовал, будто пропустил важный урок наставника, который оказался его экзаменационным испытанием. Он с трудом понимал, что происходит.

— В царстве Теней ты знаешь какого-то другого? — был ему ответ. Белое платье Макарии мелькнуло у входа в грот.

— Стой! Ты сказала «линия власти Деметры»? У меня? — он выбежал за ней, ощущая в теле лёгкость, будто отдыхал несколько веков. — Да стой же ты! — он хотел схватить её за руку, но увидел впереди Танатоса и передумал.

Макария остановилась.

— Гея даровала твоей сестре возможность передать линию власти матери, теперь она твоя. Что-то ещё? — её внезапно заледеневший взгляд сверкнул вспышкой солнца на только что выпавшем снегу.

— Как я вернулся так быстро? Боги восстанавливаются веками, тебе недоступна такая сила…

— Ты прав. Всё имеет свою цену, и твоя жизнь тоже. Твоя сестра… и моя мать заплатила за это сполна.

Амфитеус моргнул, будто она ударила его по лицу, и сглотнул, теряя от волнения голос.

— Что она сделала? Что она отдала?

— За твою жизнь? Ни драхмы, — ответил за неё Танатос, только за линию власти. А жизнь вернул тебе твой наставник. Арес занял твоё место, выплатив долг сразу за две божественных сущности — твою и Геры — теперь он будет восстанавливаться несколько веков, а затем проведёт девять Великих лет среди смертных без возможности использовать силу. Только тогда Зевс дозволит ему вернуться.

Амфитеуса повело в сторону, перед глазами всё поплыло, и он прислонился к каменным сводам входа в Лазурный источник. Макария вздохнула и вернулась к нему, коснулась плеча, принося ощущение прохлады и покоя.

— Харон проводит тебя до Тёмных Врат, на причале Стикс найдёшь его, а заодно и Сердце Геликона. Поторопись.

Их взгляды встретились, и Амфитеус, уловив в её взгляде что-то знакомое, ещё не отдавая отчёт себе в том, что хочет спросить, проговорил:

— Персефона… она жива?

***

Небесный город сиял в лучах заходящего солнца: по золоту его дворцов, скверов, садов и мостиков над облаками бегали игривые искорки, щебетали птицы, нимфы пели у рек, и даже Зал Собраний, прежде сокрытый от глаз грозовыми тучами, казался светлым и лёгким, парящим над бренным миром. Однако среди его колонн шёл далеко не лёгкий разговор — боги, неустанно восстанавливающие то, на что не хватило энергии Солнечного Опала, не могли позволить себе ни минуты отдыха.

— Что мы имеем в итоге? — Зевс стоял в центре, а вокруг на разном удалении от него стояли Гестия, Гера, Посейдон и Амфитрита. — Каков результат?

— Все заняты восстановлением, Зевс. Собраться сейчас и всё обсудить невозможно по многим причинам, — ответила Амфитрита. Она стояла на удалении от Посейдона и избегала смотреть на него.

Зевс сцепил руки за спиной, ожидая продолжения.

— Нужны подробности? Так вот, все отказались. Аполлон и Артемида выходят из Совета Двенадцати и направляют силы на свои линии власти, к тому же после всего им не мешает отдохнуть. Гермес — вне границ и правил, как всегда, ты можешь сам поговорить с ним, но он остаётся, так же как Дионис и Гефест. Я не знаю, считаешь ли ты целесообразным оставлять в списке Афродиту и Ареса, но я и Посейдон остаёмся.

Зевс покивал своим мыслям.

— А вы? — он устремил взор на Геру и Гестию.

Гера высокомерно изогнула бровь.

— Меня можно было не спрашивать.

— А у меня нет выбора, — сказала Гестия, печально улыбнувшись.

— А Эрос? — снова спросил Зевс.

— Отказался, — Амфитрита взмахнула рукой, собирая волосы в хвост и украшая затейливой заколкой с морской звездой, — но, может, с ним стоит поговорить позже. Сейчас… — она плотно сомкнула губы и прикрыла глаза, так и не продолжив.

Зевс вздохнул, прошёл из стороны в стороны и снова вернулся в прежнее положение.

— Да где он ходит?! — не выдержал он.

— Вот именно, мы тут, между прочим, не молодеем, — раздался насмешливый голос Гермеса, а в следующий миг и он сам спустился на пол Зала Собраний с тихим шорохом. — Впрочем, мы и не стареем, да, отец?

Его внезапное появление развеяло накаляющуюся обстановку, и Зевс хохотнул.

— Как всегда вовремя. Остаёшься в Совете Двенадцати?

— Двенадцати-тринадцати… конечно, нужно быть в курсе всего, — он подпрыгнул и, пойманный крылышками фиолетовых кед, лёг на воздух, подперев голову рукой. — А что, ты ожидал иного?

— От тебя можно ждать чего угодно, — из-за колонны вышел Дионис с виноградной гроздью в руке, и всех окутал терпкий аромат вина, сладкой ягоды и изюма.

— Ну вот, ещё даже не всех дождались, а уже вино на столе, — отмахнулся Гермес и увернулся от летящей в него виноградной косточки.

Зевс отошёл от них в сторону и проворчал:

— Если б не помощь семье Афины в восстановлении городов, я бы подумал на ваш счёт… к слову, о ней. Как она?

— Хорошо. Предана тебе, конечно, и покидать тебя не планирует, но пока… Паллада на первом месте. Афина провожает её тень к источнику бессмертия и на путь перерождения, до решения этого вопроса она не вернётся. Она сказала, ей плевать, если ты против.

Зевс нахмурился и не продолжил разговор. Молчание затянулось. Время шло. Кто-то, устав стоять, создал себе удобное кресло, кто-то стал ходить из стороны в сторону или замер у колонны, глядя на Небесный город, и только Посейдон остался на месте. Он первым и нарушил молчание, обращаясь к Гермесу.

— Ты облетел всех? Кто-нибудь ещё пострадал?

— А почему ты так беспокоишься? — огрызнулся на него Зевс, не позволив Гермесу даже рта открыть. — Мотивы Ареса мне ясны, но ты, как ты додумался привлечь Ареса?

— Мы уже выяснили, что ничья воля тут не имела значение, кроме воли Мойр и Геи…

Зевс приподнял уголки губ в подобии улыбки и прищурился.

— Но ты же понимал, что делаешь?

— Я сказал, что Арес показался мне удачным шансом решить две проблемы одновременно. Он был достаточно силён, чтобы принимать в себя излишки силы, и достаточно умён, чтобы всё сделать правильно. Я хотела защитить вас, спасти хоть кого-то…

— Или возвыситься, — будто случайно обронил Зевс и тут же вскинул руку в предупреждающем жесте. — Ладно, забыли. Я ещё восстанавливаю силы и не намерен бездумно сражаться, когда и так есть куда применить свои способности. Что в твоём царстве?

— Ничего хорошего! — проворчала Амфитрита.

— Соглашусь, — кивнул Посейдон, — нам не хватает сил усмирять толпы взбунтовавшихся монстров, но помимо них есть ещё и обычные божественные и даже простые существа, пребывающие в состоянии агрессии из-за пережитого страха и боли.

— Даже армия «Протекта» не справляется? — удивился Зевс.

— Суша и Небеса, которыми ты правишь, по размеру несопоставимы с глубинами океана. Этого слишком мало.

Зевс задержал на Посейдоне долгий испытывающий взгляд, а затем сказал:

— Я помогу, но сначала смертные. Необходимо стереть любое упоминание о тех событиях, никто не должен помнить, что случилось. Планета в безопасности, об остальном им не зачем знать.

— Мы стараемся, — сказала Гера, разглядывая супруга, но, когда он повернулся к ней, отвела взгляд, — со стороны Атлантического океана материк был густо заселён, и то, что произошло там, сложно исправить за пару месяцев. Нужно время.

В глазах Зевса мелькнула теплота, и он склонил голову, чтобы спрятать улыбку.

— Надеюсь, теперь оно у нас точно есть.

***

— Почему ты ему не сказала? — Танатос шёл на шаг позади Макарии, чтобы беззастенчиво любоваться ею.

— О чём? — удивилась она и остановилась у раскидистого дуба. Пусть здесь, в Элизиуме, всё было не по-настоящему, не так, как на Земле, но зато здесь был её дом и те, кого она любила.

Он остановился очень близко к ней и коснулся плеча, чуть отодвинув прядь белоснежных волос.

— О Персефоне?

Макария прерывисто вздохнула, погладив пальцами выступавшие над вырезом платья ключицы, и повернулась.

— Сам узнает. Я не Вестник, моё дело было сказать про Сердце Геликона, остальное в его руках…

— И в тонких пальцах Мойр, — понизив тон голоса до шёпота, произнёс Танатос, заглядывая ей в глаза.

Макария нежно улыбнулась и потянулась рукой к его лицу, провела едва ощутимым касанием от виска к уголку губ.

— Твои силы восстановились, я очень рада.

— А я бы предпочёл получить наказание или вовсе лишиться их, — он перехватил её руку и поцеловал. — Я не защитил тебя, не спас! Как я могу быть достоин тебя? Как я посмел просить твоей руки?

— Ты бы погиб, если бы оказался в том ужасном месте… Мойры отправили тебя мне на защиту в путешествии к Борею, но их дальнейшее решение спасло тебе жизнь. Мойры спасли тебя…

Его взгляд блеснул отголоском боли, и он склонился к её губам — его дыхание обожгло её кожу:

— А что Мойры приготовили для нас?

Макария сделала движение, будто собиралась его поцеловать, но вместо этого обхватила его руками и прижалась к груди:

— Если хочешь, — улыбаясь, ответила она, — мы узнаем об этом вместе.

***

Боги в Зале Собраний изнывали от ожидания. Гермес и Дионис перебрасывали божественной силой каплю вина, условившись, что тот, кто не поймает, будет в проигрыше, Гестия и Гера любовались взошедшей на небо луной, Посейдон и Амфитрита о чём-то спорили в отдалении, Зевс дремал на одном из трёх тронов в центре, когда полыхнула лазурная вспышка, и из неё появился Аид. Он без зазрения совести переместился сразу в Зал Собраний, не утруждая себя церемониями. Гермес отвлёкся, и алая клякса вина окрасила пол, которую, впрочем, тут же убрал Дионис.

— Наконец-то! — Зевс поднялся с места и спустился к остальным, но, не сделав и двух шагов через зал, остановился. — Один?

Аид выглядел усталым и бледным, но очень старался это скрывать.

— Я представляю нас обоих, она не будет присутствовать.

— То есть не отказалась? — с облегчением выдохнул Зевс.

— То есть, нет, но пока… — Аид оборвал себя на полуслове и сменил тему, — что ты решил?

— Мы договорились решать вместе и ждали тебя. Пока у нас есть список для расширенного Совета Богов, Совета Двенадцати, если угодно… Посейдон предложил оставить Совет Триединства.

— Мудро, — кивнул Аид, — разумеется, если все согласны.

— Работа проделана большая… Полагаю, что никто уже не будет возражать.

— Хорошо, — Аид указал рукой в сторону выхода, — предлагаю пройтись. Нам есть, что обсудить.

***

Дорожка лунного света легла на воды Ионического моря и коснулась побережья у горы Парнас, где на тёмном склоне некогда прекрасной земли появилась фигура в чёрной современной мантии, светло-каштановую чёлку сдул со лба непоседливый Нот, и Селена залюбовалась этой картиной. Покидая сегодня обитель Гелиоса, она и не думала, что увидит такое невероятное зрелище. Незнакомец в чёрной мантии выставил руку вперёд, раскрыл ладонь и извлёк из воздуха рубиновое сердце — Сердце Геликона. Селена не сдержала восторженного вздоха, когда увидела, как от ног незнакомца в разные стороны побежали зелёные побеги, волна зелени всколыхнулась вокруг и стала распространяться с невообразимой скоростью. Он пошёл вперёд, выше и выше, оставляя за собой жизнь — вскоре вернулись Пегасы, послышалось журчание источника Гиппокрена, а затем и голоса нимф.

Амфитеус поднялся по склону горы, чтобы в гроте найти брата и сестру — они тёмными скорбными статуями застыли там, так и не найдя ответы на собственные вопросы. Всего лишь умело выставленные фигуры на игровое поле Мойр, или нечто большее, нечто значимое. Амфитеусу хотелось думать, что их трагедия была случайностью. Что они не были рождены предателями, просто в переплетении нитей судьбы, их собственные судьбы запутались и потерялись. Он откашлялся.

Аполлон и Артемида обернулись одновременно — их печаль была столь велика, что они мало обращали внимания на посторонние звуки, но сейчас, когда в глубине их глаз отразилось Сердце Геликона, лица их осветились счастьем.

— Ты наследник Деметры? — с каким-то благоговением произнесла Артемида, принимая Сердце, и вдруг, разглядев его лицо, испуганно ахнула.

— Да, — Амфитеус склонил голову в вежливом поклоне, — и близкий последователь Ареса. Здравствуй, богиня. Не бойся, я не выдам твоей тайны.

Аполлон, собиравшийся благодарить его, с недоумением проглотил все заготовленные слова. Губы Артемиды задрожали.

— Я хочу, чтобы брат знал, — сказала она, — расскажи ему сам, пожалуйста… — и сразу отошла, чтобы вернуть Сердце Геликона на его законное место.

Амфитеус проводил её взглядом и пожал плечами.

— Ладно. Она поддерживала Деметру по просьбе Ареса, — сказал он Аполлону, — распаляла её ненависть к Аиду, а затем взяла под контроль разум Эпионы и довела её до такого состояния, что в конце, когда снимала контроль, убила её.

Взгляд Аполлона сверкнул гневом, но Амфитеус, успевший проникнуться силой Сердца Геликона, не дал ему заговорить.

— Барьер над землёй установили совсем недавно, мы не знаем, какова его прочность и не станет ли он разрушаться от наших распрей и войн. Боги просили тебя не гневаться понапрасну, лучезарный Аполлон, мы все совершали ошибки.

Они встретились взглядами в молчаливой борьбе, и оба одновременно отступили.

— Твоя правда, новый бог Плодородия, прошлого не вернуть, но можно исправить будущее, если начать прямо сейчас. Я слишком мало был рядом с сестрой, теперь я сделаю всё, чтобы не оставлять её.

Амфитеус улыбнулся и прикрыл глаза, ощутив позади себя волну жизни, которая вместе с красками зелени и смехом муз ворвалась в грот и окутала всё вокруг.

***

«Генеральный директор ООО „Атлант“ С. А. Леонова» — гласила золотая прямоугольная табличка на двери полностью стеклянного офиса. Внутри было тихо: сквозь панорамные окна падали первые лучи рассвета, освещая лаконичную светлую обстановку, за белым столом сидел Макс и увлечённо подписывал необъятную стопку бумаг. В какой-то момент он откинул назад золотые кудри и выпрямился, чуть поворачивая голову вправо.

— Я знаю, что ты здесь, Клесс. Не прячься.

В воздухе рядом с ним появились капли воды, будто кто-то только что выжал их из невидимой ткани, а затем упали на пол, рисуя по пути силуэт богини. Клесс встряхнулась и обрела структуру, цвет, форму и голос.

— С последними новостями, — она шагнула к столу и склонилась, опираясь ладонями на гладкую поверхность. Её рыжие волосы при этом волной упали с плеч. — Зевс одобрил создание постоянного портала между офисами «Атланта» и «Протекта», и он согласен, что «Протект» должен служить благой цели. Расформировать его мы не можем по многим причинам, в том числе и из-за «Небесных матриц», которые вне систем «Протекта» нестабильны и опасны для смертных.

— Принято, — спокойно отреагировал Макс и вернулся к подписанию документов, взял ручку, поставил пару завитков и снова отложил.

— Макс? — Клесс накрыла его ладонь своей, и он со вздохом отложил все дела.

— Уже завтра… — тихо сказал он.

— Что? — не поняла Клесс. — Гермес же ещё вчера рассказал тебе о судьбе Софии.

— Не это, — Макс взял её руку и прижался к ней щекой, — Афродита… мы должны попрощаться.

Клесс изменилась в лице. Она и забыла, что Афродите осталось совсем немного, прежде чем она спустится в царство Теней, как смертная. Клесс хотела сказать так много, утешить, но Максим не дал ей и шанса:

— И Лина… Не уверен, что она в своём текущем статусе ничем не рискует.

Клессандра сглотнула, отняла руку и отошла к окну, устремляя взгляд на крышу одной из пяти знаменитых Московских высоток.

— В своём текущем статусе она может делать, что пожелает, — сказала она и сразу пожалела об этом. Прозвучало слишком резко. Клесс вздохнула и попыталась смягчить произведённый эффект: — Вы помирились?

Макс встал, невольно замечая золотую нить от запястья, протянутую к руке Клесс, и подошёл к ней, остановился в полушаге. Она вытянулась как струна и затаила дыхание.

— Насколько возможно помириться сыну Гефеста и царице Теней… — ответил он. — Кажется, для неё всё прошло не так гладко, как она показывает. Ни слова о… нём, это странно. Ты не находишь?

Клесс передёрнула плечами, вызывая у Макса понимающую улыбку. Он склонился к ней и шепнул.

— Ревнуешь?

Клесс вздрогнула и обернулась, собираясь возмутиться, но не рассчитала и почти соприкоснулась с ним носом, отпрянула и, врезавшись спиной в стекло, усмехнулась.

— Нет, конечно.

Макс, выражая глубокое сомнение, показал ей собственную руку с ещё видимой золотой нитью.

— Уверена?

Она выдержала его взгляд и, отмахнувшись, ускользнула в сторону.

— Нет.

Он переместился к ней, преграждая путь.

— Нет, не ревнуешь? Или нет, не уверена?

— Да, хватит! — она легко толкнула его в грудь, и он рассмеялся, наблюдая, как она гордой походкой удаляется к выходу.

— Приходи, когда придумаешь ответ, Клесс, — бросил Макс ей вслед, но она уже исчезла, будто её и не было.

***

— Геката, Геката… — Гермес распахнул двери дома, который они теперь делили с Линой. Дом Марка и Арианы был слишком огромен для одного человека, а Гекате и Гермесу как раз нужно было жильё в одном из защищённых мест в мире смертных, и Лина с радостью пригласила их к себе. Гермес прошёл через кухню и поднялся на второй этаж, где, наконец, и нашёл Гекату. Она выглядела очень по-домашнему: ярко-красный шёлковый халат, плавно ниспадающий до самого пола, чёрные волосы, убранные в небрежный пучок, — она улыбалась и, Гермес знал, специально делала вид, что не заметила его прихода. Он подкрался и обнял её со спины. — Геката… — шепнул он, прижимаясь губами к шее.

Она накрыла его руки своими.

— Я опять ненадолго. Боюсь, в ближайшие годы, мне придётся часто отлучаться… Ты уверен, что мы справимся?

Он отпустил её и встал у окна, чтобы видеть её лицо.

— О, Зевс Всемогущий, я слышу сомнения? Многоликая, что с тобой? Хочешь отказаться?

— Нет, — Геката обняла себя руками, будто ей стало холодно, когда он отошёл, — просто я должна быть уверена, что ты справишься. Для начала, обещай, что между тобой и Дионисом больше не будет разногласий.

Гермес поднял руки ладонями вперёд и состроил серьёзную мину:

— Клянусь, больше не повторится. Только мир, дружба и… воды Леты в вино, если что-то пойдёт не так, — он широко улыбнулся и уклонился, когда она замахнулась на него. — Шучу, шучу!

Геката поджала губы.

— Когда мы заберём Софию сюда, у меня и Коры будет не один ребёнок, а двое.

Гермес так растерялся от её слов, что даже не сразу понял, о чём она говорит, а потом рассмеялся.

— Ну, нет, дорогая, — он снова оказался у неё за спиной, убрал выпавший локон с правой стороны и коснулся губами уха, — я не ребёнок.

— Да неужели? — серьёзно уточнила Геката, никак не отреагировав на поцелуй.

Гермес взял её за плечи и развернул к себе, забывая дышать от её серьёзного тёмного взгляда.

— Я могу доказать тебе это прямо сейчас, — серьёзно сказал он и потянулся к её губам, намеренно нежно коснувшись носом её носа.

Она невесомо коснулась его губ и обняла, прижимаясь щекой к его плечу.

— Ты доказал это в Обители Мойр, Гермес, — прошептала Геката, — я тебя люблю.

***

Серое море бушевало, огромные волны набегали на каменистый берег и разбивались о скалы, утаскивая за собой мелкую гальку и проросшую траву, ветер стенал в ущелье, распугивая чаек. Там, у самых Тёмных Врат происходило нечто необычное: порывы ветра трепали не по погоде лёгкую одежду нескольких человек. Одна из них — худая бледная женщина с выцветшими волосами — была похожа на смертельно больную, которая вот-вот отойдёт в мир иной. Остальные стояли к ней лицом, будто прощаясь.

Это на самом деле было прощание, и хотя они расставались не навсегда, каждый из них ощущал момент, как похороны. Двое мужчин с одинаково золотыми завитками волос смотрели на женщину, их лица такие разные и всё же неуловимо похожие, были отмечены печатью скорби. Ещё один мужчина стоял позади: на нём от горя не было лица, он словно пытался удержать часть собственной души, которая вот-вот исчезнет навеки. Новый порыв ветра принёс слабый голос женщины.

— Я поверила Аресу, но, когда всё поняла, было слишком поздно, — Макс и Гефест уже знали это, Афродита объясняла Эросу, — он мучил меня, пока я не поняла, что мириться больше нельзя, и тогда он придумал новую игру. Он сказал, что я должна пойти к Гефесту и шпионить за ним, не позволить ему нарушить планы… Я отказалась, но и подумать не могла, что он прикажет убить одного из наших сыновей, свалит вину на меня и не оставит никакого выбора. Я сбежала… Он гнал меня по всем царствам, пока я, в конце концов, действительно не пришла к Гефесту… И всё же я смогла обмануть Ареса, обойти хотя бы на шаг…

— Только всё это не имело никакого смысла! — воскликнул Гефест. — Гера сказала, ты переродишься смертной, и я должен буду возвести тебя на Олимп… Афродита, — он растолкал её сыновей, и обнял, едва не лишив её способности дышать, — почему ты мне не сказала! Мы могли всё решить, эта ситуация не была подвластна Мойрам, она ни на что не влияла?

— Не влияла? — возмутилась Афродита, отталкивая его. — Как бы тогда Макария попала, куда нужно? Ты подумал?

— Я не хочу тебя отпускать, я всё прощу, только… — он снова хотел поймать её, но она увернулась, и Макс остановил его.

— Отец, ты сам сказал мне однажды эту фразу, теперь мой черёд говорить её тебе, — он настойчиво потянул его за руку, заставляя встать рядом. — Она теперь смертная, и мы… не можем отобрать у неё смерть.

Афродита благодарно кивнула.

— Это не конец, моя линия власти остаётся при мне, и однажды всё станет как прежде, — она отступила назад к Тёмным Вратам, и Эрос потянулся к ней, в надежде задержать ещё на чуть-чуть.

— Мне нужен последний совет, мама, — он сказал это не ради себя, а потому что не хотел ничего утаивать от неё в такой момент.

— Конечно, ты можешь использовать нашу божественную силу как тебе угодно, на некоторое время вся ответственность ложится на твои плечи.

— Нет, — поспешно возразил он, — дело в том, что… — он окинул взглядом Макса и Гефеста и, приняв для себя какое-то решение, наконец, сказал: — Гея призвала меня в свою обитель.

Афродита издала вздох удивления и взволновано сглотнула.

— Что ж… какой совет ты хочешь? Что я могу сказать?

— Мне стоит ответить согласием?

— Боюсь, что это необходимо.

***

Белое сияние на миг охватило ветви дерева на белой террасе над домом Макарии, и она сама появилась там, обеспокоенная и взволнованная одновременно. Её взгляд скользнул по увитым виноградником перилам и остановился на тёмной высокой фигуре — вьющиеся волосы, чёрный плащ и корона поблёскивали, будто он только что вышел из-под сильного ливня, руки, вцепившиеся в перила до побелевших костяшек пальцев, дрожали. Макария сомневалась, не нарушает ли она его одиночества, желает ли он видеть её? Но, если нет, тогда, зачем же он здесь? Она сделала неуверенный шаг вперёд, когда Мёртвый ветер сдул в сторону его волосы и плащ — под ногой хрустнула ветка, и он обернулся. Конечно, Аид сразу почувствовал её, но именно звук вывел его из задумчивости, за гранью которой лишь прошлые чувства имели значение. Их взгляды встретились.

— Ты вернулась? — тихо спросил он.

— Да, — сказала Макария, — отнесла воспоминания, проводила Гекату и отпустила сына Деметры… как и было приказано.

— Приказано… — горько усмехнулся Аид и снова посмотрел на вулканы Тартара. Он долго молчал, и Макария ждала, не зная, может ли начинать разговор сама. — У тебя есть вопросы, — наконец, сказал Аид, — ты можешь их задать.

Вопросы у Макарии действительно были, но она всё ещё сомневалась, готова ли услышать на них ответ. Поразмыслив, она решила, раз представился шанс, его стоило использовать.

— В тот день… на нижнем уровне Тартара… моё предсказание тоже было предопределено?

Аид опустил взгляд на завитки виноградной лозы и расслабил руки, позволяя завиткам свободно обвиваться вокруг пальцев.

— Вероятно. Гея явилась позже, и я не знаю, насколько соответствовали наши действия плану Мойр до этого. Но уверен, что некоторые предсказания и пророчества, сделанные Пифией, исходили вовсе не от Мойр, а от Хаоса, от его силы… до тебя из-за Кристалла Душ он добраться уже не мог.

— А моя смерть? — Макария удивилась собственной смелости, но она действительно хотела это знать.

— Да… — его голос сорвался и охрип, — но видеть это в возможном будущем и на самом деле пережить, даже зная, что ты выживешь, совершенно разные вещи, — Аид сжал виноградную лозу в кулаке и едва не оторвал её. — Прости.

Макария качнула головой и подошла, замирая рядом, как изящная скульптура из льда.

— Я поступила бы так же, — глядя прямо перед собой, сказала она, — но я бы сделала всё, чтобы об этом узнал ещё один человек.

Аид изменился в лице.

— Я не мог ей сказать. Когда я соглашался на это, я понятия не имел, что такое дар Эроса, и представить не мог, что так сильно… — он глубоко вздохнул, — она жива, это главное. На остальное я не могу повлиять… и не хочу.

Ветер сменил направление, и Макария ощутила до боли знакомый запах, который, она была уверена, никогда не слышала в царстве Теней — аромат цветов с мороза, букета, оставленного под дверью в снегу февральским утром. Ей хватило доли секунды, чтобы понять, что так пахнет одежда Аида… одежда её отца. Почему она раньше не чувствовала этого? Почему только теперь? Детство, проведённое в доме Геракла и Деяниры, встало перед глазами так живо — небольшой сад, скамейка, и этот запах, так часто возникающий рядом с ней.

— Так это был ты? — позабыв о том, с кем говорит, воскликнула она. — У дома Геракла и Деяниры, на площади, на поле боя и после… после, когда я принесла жертву царице Теней?

Аид повернулся к ней и без всякого предупреждения обнял — плечи его дрогнули, однако голос, которым он произнёс ответ, остался твёрд:

— Со момента твоего рождения не было и дня, чтобы я не думал о тебе. Ты моя дочь, и я люблю тебя больше всего на свете.

***

Единственный из богов, кто никогда не интересовался Великой Матерью Всего, никогда не видел её и не стремился увидеть, впервые ступил на порог её обители. Она ждала его, а, увидев, почему-то заплакала — крупные золотые слёзы потекли по её лицу, оставляя тонкие дорожки, губы сложились в мягкую улыбку.

— Ты так похож на него, — прошептала Гея, поднимаясь ему навстречу.

Это были первые слова, которые он услышал от неё, и давно забытый голос всколыхнул в нём древние, не совсем его, но принадлежащие ему воспоминания.

— Это я, — тихо ответил Эрос, замерев перед ней, как прекрасная Олимпийская статуя.

Она обходила его по кругу, но на этих словах вздрогнула и замерла плечом к плечу с ним, лишь повернув голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Ты не лжёшь…

— Лгу, — улыбнулся он, — и не лгу одновременно. Я везде… в дожде и ветре, в огне и воде, я жизнь и смерть, я твой преданный брат и маленький бог, не имеющий к тебе почти никакого отношения. Я в каждой части Солнечного Опала, Гея. И я здесь.

Она прерывисто вздохнула.

— У меня получилось, Эрос, у меня получилось, но я… я не знаю, скажи мне, правильно ли я поступила? Могла ли я выбирать, кому жить, а кому покинуть этот мир? Могла ли я верить Мойрам и идти путём таких немыслимых жертв жизнями, чувствами, судьбами других? А может… может, существовал иной, лёгкий путь?

В золотых волосах Эроса сверкнули искорки божественной силы.

— Путь к величию никогда не бывает лёгким, и тебе удалось пройти его. Была ли ты милосердна? Каковы были твои поступки? Не имеет значения. Важен лишь результат, — он вздохнул. — Ты была права, Гея, моя жертва бессмысленна, но без неё не было бы и твоего мира, не было бы защиты и победы над тьмой. Баланс, вот что остаётся в твоей власти. Береги этот мир, береги баланс тьмы и света, и береги себя, — Эрос развернулся и пошёл к выходу, когда она окликнула его.

— Ты снова покидаешь меня…

Он посмотрел на неё и лучезарно улыбнулся.

— Я никогда… никогда не покидал тебя, Гея, — возразил он, — и не покину впредь.