Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Глава 35. Нимфа-богиня

(Эпоха Великих Войн. Через несколько лет после Раздела Царств)

Цветущая равнина благоухала, окутанная светом Гелиоса — его лучи игриво ныряли в траву, мерцали на лепестках, касались листиков и стеблей. Мир пел вместе с птицами. Нот и Зефир резвились, бросаясь лепестками, так что со стороны всё выглядело так, будто над равниной раскинулись цветочные облака. Безмятежное счастье братьев-Анемов внезапно развеялось, когда вдалеке послышался тихий, но неумолимо пугающий, гул. Гул нарастал и нарастал, пока не появилась его причина. Зефир отступил, отодвигая Нота за спину. К ним чёрной тучей от горизонта мчалась стая гарпий, преследующая маленькое белое пятно, которое на деле оказалось прекрасной всадницей. Белый конь нёс на спине беловолосую девушку столь хрупкую, что её можно было принять за призрак: белый короткий хитон, золотые сандалии и свёрток, созданный из плаща, в котором что-то отчаянно копошилось. Зефир и Нот навострили уши, прислушиваясь к дыханию девушки, пытаясь понять, кто она — богиня, нимфа или смертная.

— Посейдон услышит нас, — вдруг сказала она, заставив Анемов переглянуться, — он обязательно услышит и поможет. Уже близко. Потерпи.

Из свёртка послышалось тихое рычание, и девушка склонилась к уху коня, умоляя.

— Скорее! Скорее!

Она прерывисто вздохнула, стараясь не слушать леденящие душу вопли и шорох крыльев гарпий. Её не догонят, только не сегодня, когда она так близко к цели. Девушка взмолилась всем богам, чтобы позволили ей добраться до моря, но боги молчали: одни не желали помогать, другие просто не знали о ней, а некоторые были оскорблены и мечтали о мести. Даже проказница Тюхе отказалась мешать Ананке, да и братья-Анемы ничем не могли помочь. Они едва успели отскочить в сторону, когда конь промчался мимо них, вскидывая в воздух новый ворох лепестков.

Впереди показалась полоска моря, сверкающая алмазными бликами, шорох волн разбил симфонию звуков равнины, и девушка снова поторопила коня, обернувшись на гарпий. Только никого не увидела. Гарпии остались далеко позади, будто врезались в плотную невидимую стену, они скопились там и злобно верещали, бросая дикие взгляды на ускользающую добычу. Девушка восторженно вскрикнула, но в следующий миг её и без того бледное лицо побледнело ещё сильнее, радость ускользнула из глаз, уступая место ужасу.

— Стой! — она потянула гриву коня на себя, крепче прижимая свёрток к груди. Выбранная для побега тропа привела её не к песчаному побережью, как она ожидала, а к обрыву, который отвесной стеной падал прямо на торчащие из моря скалы.

Конь заржал в попытке остановиться, взрыхляя копытами землю, развернулся, и, сбросив часть цветов в пропасть, устоял. Девушка похлопала коня по лоснящемуся боку и спешилась. Её трясло, ноги казались ватными, а голова кружилась, отчего она не сразу заметила облако пыльцы, обретающее форму молодой женщины. Налобная тиара, мужской хитон и божественная аура, которую едва ли можно было не узнать.

— Левка, отдай мне его, и я помогу справиться с гарпиями. Я спасу тебя, — ласково сказала женщина, принявшая своё физическое воплощение. Она разговаривала так, будто перед ней стоит несмышлёный ребёнок. — Отдай!

Левка мотнула головой и обхватила свёрток двумя руками.

— В твоих устах яд, Артемида. Ты хочешь убить невинное существо и лжёшь! Мы же обе знаем, что гарпиям нужна не я, а он.

— Он не должен жить, как ты не поймёшь? — возмутилась Артемида. — От таких существ нужно избавляться, чтобы сохранить баланс и стабильность фауны, — она сделала шаг к Левке и протянула руки. — Ты же не хочешь, чтобы я донесла Зевсу?

Левка отступила на самый край.

— Если подойдёшь, я прыгну!

Артемида рассмеялась.

— Да брось! Ты же не всерьёз? — их взгляды встретились, и веселье ушло. — Тогда тебе стоит винить только себя, — она сделала небрежное движение руками, и перед ней возник золотой лук. Тетива отразила все оттенки солнечного света. — Выбирай! Я могу убить его одного или вас обоих. Насколько дорога тебе твоя жизнь?

Левка, не двигаясь, смотрела на Артемиду из-под нахмуренных бровей. Она не боялась божественного оружия и не боялась смерти, только хотела, чтобы существо, которое она спасла, выжило. Артемида встала в боевую стойку, натянула тетиву, формируя стрелы из божественной энергии. Левка закрыла глаза. Один удар сердца, второй, а на третий поле вдруг покрылось морозным инеем, воздух заледенел, и гарпии, всё ещё мечущиеся вдали, грудой попадали в траву. Артемида выругалась, сразу убрала лук и отступила. Одновременно с этим между ней и Левкой вспыхнуло лазурное пламя, из которого в полном своём величии появился Аид. Если бы взглядом можно было убивать, Артемида сейчас рассыпалась бы в прах.

— Ты нарушила правила, Артемида, — сказал он, и само мироздание в этот момент застыло, слушая его голос. — Это границы моего царства. У Тёмных Врат запрещено доставать божественное оружие Олимпийским богам, ты забыла?

Артемида склонила голову.

— Владыка Аид, я преследую нимфу-воровку, она укрывает чудовище, которое надлежит уничтожить.

— Какую нимфу?

Артемида выглянула из-за его плеча, он обернулся — у обрыва, кроме коня, не было никого, и только ветер качал колоски непримятых трав.

(наши дни)

Раздался хруст. Лина отдёрнула руку от сломанной ветви белого тополя и взглянула на Гестию, хотя перед глазами ещё стоял образ напуганной Левки. Гера солгала. Левка обладала светлой кожей, белыми волосами и тонкими бровями — рядом со смуглой Персефоной, с её роскошной копной каштановых волос, Левка смотрелась лёгким капустным мотыльком. Как можно было сравнивать их совершенно разную красоту.

— Что это? — спросила она.

Из аллеи скульптур они перешли в дом и сейчас находились в узкой библиотеке, где саженец белого тополя занимал почти всё свободное пространство. Гестии пришлось протиснуться между тополем и книжным стеллажом, чтобы дотянуться до сломанной веточки и восстановить её.

— Ты задала вопрос, — ответила Гестия, — я пытаюсь дать тебе самый развёрнутый ответ. Посмотри до конца, тогда я всё объясню.

Лина не послушалась. В её голове сражались за право первенства десятки вопросов, и один из них победил.

— Почему вы помогаете мне?

Гестия улыбнулась и указала на тополь.

— До. Конца.

На этот раз Лина подчинилась.

(Эпоха Великих Войн. Через несколько лет после Раздела Царств)

Левка оцепенела от ужаса, в её остекленевшем взгляде заплясали отражения лазурных всполохов… Эта тропа вела не только к обрыву, она была дорогой Мёртвых, дорогой к Вратам царства Теней. Разговор Аида и Артемиды ускользнул от слуха Левки, она пошатнулась, оступилась и сорвалась в пропасть. Белым облаком, прижимая к себе существо, которое так хотела спасти, Левка бесконтрольно летела вниз — через миг её тело ударится о камни, и ни Посейдон, ни даже сам великий отец-Океан не спасёт её. Но смерть не пришла. За Левкой метнулось облако чёрного тумана, а в следующий миг она обнаружила, что стоит на пляже в окружении скал, уходящих от берега в мрачное узкое ущелье. Тёмные Врата. Путь в мир мрака, смерти и отчаяния. Аид стоял перед ней, его прямой взгляд вызывал желание немедленно провалиться сквозь землю или умереть на месте.

— Что за чудовище ты украла? Почему вас преследовали боги? — спросил он.

Левка сильнее обняла свёрток, хватая ртом воздух. Аид усмехнулся.

— У меня нет никаких причин вредить тебе, ты отлично справляешься сама, нимфа, укравшая чудовище у богов и нарушившая границы моего царства…

— Его преследуют не только боги, — произнесла она дрожащим голосом, — они все хотят убить его.

— Так, может, стоит? Чудовища неблагодарны и опасны, маленькая нимфа.

Она подняла на него взгляд и тут же посмотрела в сторону.

— Настоящие чудовища существуют только в наших сердцах, — Левка дрожащими руками стала разворачивать плащ, — а это всего лишь дитя.

Уголок белой ткани скользнул вниз, и из свёртка показалась собачья голова — одна… две… три. Щенок звонко гавкнул, тряхнул ушами и опасно завилял скорпионьим хвостом. Губы Аида дрогнули, но у него не было права на улыбку, и он не мог доверять случайной нимфе, неузнаваемая аура которой наводила на определённые подозрения.

— И ради этого ты подвергла свою жизнь опасности? Ради порождения Тифона и Ехидны?

— Я… — Левка втянула носом воздух, — шла в другую сторону, к отцу Океану, я не хотела… — она ещё раз вздохнула, — нарушать границы царства Теней. Прошу прощения, Владыка, я немедленно уйду, если вы…

— Прощение для великодушных, — перебил Аид, разглядывая трёхглавого щенка.

Левка не знала, как реагировать на эту фразу, шутит он или говорит серьёзно… Она слишком поздно пришла к мысли, что царь Подземного мира вряд ли умеет шутить.

— Вам тоже нужна его смерть? — обречённо произнесла она. — Невинного существа?

— Невинные чаще прочих приходят к причалу Стикса… — Аид нахмурился, — он опасен, но я не собираюсь его убивать, напротив, в моих силах подарить ему достойную жизнь. Вратам нужен страж, и я возьму его, если ты обещаешь остаться со мной до того, как он вырастет.

Левка поёжилась и неуверенно переступила с ноги на ногу.

— Это сделка?

— Если угодно. — Аид неопределённо махнул рукой. — Условием будет только воспитание Цербера и беседы со мной, в остальном ты полностью свободна. Пленницы мне ни к чему, — Аид развернулся и пошёл к Вратам, — но законы царства Теней будут распространяться и на тебя. Ничего не ешь и не болтай вздор на Земле и Олимпе, особенно, если этот вздор — чистая правда.

— Я… хорошо, да… я согласна… — обрадованная внезапной щедростью, Левка отпустила щенка на землю. — Цербер? Почему Цербер?

— Тебе не нравится это имя? — спросил Аид, не оборачиваясь.

— Ну, вообще-то… — Левка улыбнулась, заметив, как щенок посеменил вразвалочку за Аидом, и пошла следом. — Подождите, это нужно обсудить.

(наши дни)

Лина снова убрала руку и отошла.

— Я не могу.

— И зачем тогда задавать вопросы, если не готова получить ответ? — удивилась Гестия.

— Я готова, дело не в этом… — всю жизнь Лине приходилось мириться с отсутствием божественной силы, и теперь, когда она обрела её, ещё труднее оказалось признаться в собственной несостоятельности, но лгать хотелось ещё меньше. В конце концов, она сказала, — ладно. Дело именно в этом. Я хочу знать правду, но не готова к ней, потому что, проявляя эмоции, теряю контроль. Я могу поддаться и навредить себе и окружающим… мне бы не хотелось, чтобы вы… — Лина втянула носом воздух и прикрыла глаза, понимая, что слишком поздно. Одно это откровение стало достаточной причиной для потери контроля.

— Скипетр, быстро! — возглас Гестии вторгся в сознание и немыслимым образом заставил тьму отступить. Мягкая ладонь накрыла руку Лины, сжавшую рукоять скипетра. — Посмотри на меня, — приказала Гестия. Лина подчинилась, ощущая, как части запутанного паззла внутри неё занимают свои места. — Скипетр тебе не враг, не угроза и не опасность. Держи его так крепко, чтобы в любой момент отразить атаку, и давай ему столько свободы, чтобы он смог тебя защитить. Не бойся его. Если хочешь взять под контроль бурное течение реки, войди в воду, позволь ей увлечь себя и тогда, полностью объединившись с потоком, поймёшь, как им управлять. Так открывается истина власти. Покориться и повелевать, поддаться и выиграть. Власть, которую ты держишь в руках, станет служить тебе, если ты примешь её как равную, как естественную часть себя.

В глазах Лины засиял божественный свет, и всполохи зелёной энергии разбежались по телу.

— Да, — улыбнулась Гестия и убрала руку, — да. А теперь поделись своими эмоциями со скипетром, позволь ему узнать тебя… разделить с тобой радость и горе, сомнения и страх. Позволь ему быть с тобой.

По щекам Лины потекли слёзы, кокон распался, и эмоции, томящиеся в нём так долго, вырвались на свободу, очищая, принося надежду и облегчение. Лина всхлипывала, не в состоянии ничего с этим поделать, и только благодарно сжимала руку Гестии.

— Ну, хватит, хватит, — Гестия погладила её по плечу, когда скипетр исчез, — не плач. Если не хочешь больше знать о Левке, перейдём к делу.

Лина всхлипнула громче и покачала головой.

— Он бросил меня… он обещал, что никогда этого не сделает, и бросил. Я ни в той, ни в этой жизни не заслуживаю его власти, я её не вынесу… Я слабая, беспомощная, я не хочу всего этого, я просто… Почему он ушёл, ничего не объяснив, почему?

— О, это он умеет, — проворчала Гестия и отошла, села на стул у маленькой книжной полки. — В его защиту могу сказать вот что: все его поступки всегда имеют смысл, и если он покинул тебя, это не просто так. По правде говоря, он мог бросить кого угодно, но только не тебя… Слышала бы ты, как он говорил о тебе, когда просил у Зевса твоей руки, знала бы, как страдал в твоё отсутствие… Только глупец поверит в то, что он бросил тебя просто так, по собственной прихоти. Я не знаю никого, о ком он заботился бы так же, как о тебе.

— А я знаю… — Лина вытерла слёзы, — дороже любой женщины для него дочь, никто не сравнится с ней в его сердце. Но вы правы, — она прерывисто вздохнула, — он оставил меня без объяснений не просто так.

— Что ты сказала? — Гестия недоверчиво улыбнулась. — Какая дочь? От кого?

Лина отчего-то думала, что Гестия должна о ней знать, и растерялась.

— Богиня Блаженной Смерти, наша общая дочь, — пояснила она. — Вы не знали?

— Макария? — Гестии с трудом удавалось удерживать серьёзное лицо. — Мифическая богиня Блаженной Смерти? — она искала в лице Лины намёк на шутку или насмешку, но не находила, и оттого не верила ещё больше.

— Вы не знали? Не знали, что на троне Аида много веков сидела его дочь?

Гестия сглотнула и закашлялась. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она смогла говорить снова.

— Гермес сказал мне, что лично вручил скипетр богу Сновидений. Зевс и Посейдон были уверены, что скипетр у Гипноса, разве они не должны были понять, что треть общей власти отдана богине, а не богу?

— Я не могу ответить на ваши вопросы, но то, чем я поделилась — правда. В этом случае Левка — гораздо больший миф, чем Макария.

Гестия помялась.

— Левка действительно миф, особенно та, какой её представляют сегодня. Будь спокойна, она не первая любовь Аида, а, скорее, предшественница Гекаты… её изначальная и совсем недостойная версия, — она изящно вскинула руку, предлагая Лине снова коснуться ветвей тополя. — Дочь многое меняет. Ты должна знать правду, даже если не хочешь этого, твоё сердце должно успокоиться. Он любит и всегда любил одну тебя.

Лина хотела спросить что-то ещё, но в последний момент передумала и коснулась белых ветвей.

(Последнее столетие Эпохи Великих Войн)

Левка сидела под цветущей яблоней в Элизиуме и плакала. Цербер, выросший в огромного пса, то и дело толкался и лизал руки, но она никак не отвечала на его ласку. Левка бы с удовольствием окунулась в Лету и навсегда забыла о Владыке Теней и о Цербере, и обо всех, с кем успела подружиться: ничего не получилось, цель не достигнута, а все старания оказались напрасными. Насильно мил не будешь.

Вдали послышались мужские голоса, и Цербер со звонким лаем сорвался с места. Левка не обратила на это внимания. Она не хотела никого видеть и предпочла бы остаться в одиночестве ещё на несколько дней, но, к сожалению, такой возможности ей не дали.

— О, так у нас тут госпожа-помощница Владыки? — кто-то сел рядом и игриво толкнул её плечом.

Тут же с другой стороны опустились ещё двое. Левка поспешно вытерла слёзы.

— Не надо, Радамант, я не настроена шутить, — обратилась она к спросившему.

— Не настроена она, слышишь, Минос, — рассмеялся Радамант.

— Не дёргайте её, не видите, плачет, — одёрнул их третий и пересел ближе. — Ничего не получилось, да?

— О чём это ты, Эак? У вас какие-то секреты? — хохотнул Минос.

Радамант и Минос выглядели как мужчины средних лет с короткими волосами, украшенными золотыми венками лавра. Левка знала, что они влюблены в дочерей Океана Стикс и Лету, но никогда не видела их вместе, по многим причинам она и сама избегала своих сестёр. Эак же был намного моложе остальных — уже не ребёнок, но ещё и не мужчина. Левка легко сошлась с ним, хотя и знала, что этим даёт ему надежду и обещание, которое не сможет выполнить.

— Нечего тут скрывать! — бросила она. — И говорить не о чём. Цербер уже взрослый, а верных сторонников у Владыки целая куча, мне больше ничего не нужно, мне больше нечего здесь делать.

— Ты уходишь? — Эак заметно расстроился. — Ты покидаешь царство Теней навсегда?

— Нет, — Левка встала, — пока не могу… — она вежливо поклонилась им и ушла, намеренно не замечая тихо брошенной Эаком фразы.

«Она любит его и никогда не посмотрит на меня по-другому».

Сначала Левка отмахивалась от этих слов, но чем сильнее она старалась забыть их, тем сильнее они проникали в её голову, и тем чаще всплывали в памяти в самые неподходящие моменты. В очередной раз, когда отчаяние снова захватило её в свои сети, Левка пришла к яблоне. Эак уже был там и ждал.

— Почему ты мучаешь себя? Ты не заслуживаешь такого отношения, ты не заслуживаешь того, кто даже не смотрит на тебя, кто не способен оценить твоей красоты…

— А кто способен? — Левка горько усмехнулась. — Может быть, ты?

Эак опешил, но тут же понял, что это единственный шанс сказать ей. И он его не упустил.

— Да. Может быть, и я! Может быть, я, Левка, и есть тот, кто тебе нужен!

Его глаза лучились надеждой, а Левка смотрела на него и понимала, что он вызывает в ней лишь жалость. Она бы отказала ему, призналась бы во всём, но вдруг услышала шаги. Не позволив Эаку услышать их тоже, в порыве, вызванном сиюминутно возникшей идеей, она бросилась к нему, обвила руками шею и поцеловала. Аид шёл к ним. Если ревность не вызовет в нём чувств, то не вызовет уже ничего. И Левка добилась своей цели. Аид увидел их и даже какое-то время наблюдал за ними, а затем… ушёл. Он просто ушёл. Осознав это, Левка в сердцах оттолкнула вконец растерянного Эака и сбежала.

Она долго бесцельно бродила по царству Теней, думала, зачем её искал Аид, и не могла решиться увидеться с ним. Аид сам принял решение и призвал её во дворец. В придворцовом саду Левка заметила покидающую дворец Эриду, приход которой никогда не сулил ничего хорошего, и Левка поспешила разузнать, в чём дело. Предчувствия не обманули, Аид был в гневе. Он встал с трона и подошёл к ней, едва двери тронного зала закрылись за её спиной — Левка от волнения сняла золотой ободок, сжала его в руках до хруста. Мысли метались, беспощадно раздирая её душу в клочья. Он ревнует? Он всё узнал? Жизнь Левки застыла на острие этих вопросов, сдавая с потрохами её истинную суть.

— Ты отлично повеселилась, не так ли? — голос Аида разбил тишину. — Заразилась праздностью Олимпийцев и решила развлечься за мой счёт?

Губы Левки затряслись, глаза наполнились слезами.

— Аид…

Он предупреждающе поднял руку. Лицо его стало бесстрастным, морщинка меж бровей разгладилась сама собой. Левка и подумать не могла, что после этого он выхватит у неё ободок и бросит в сторону.

— Дура! — Аид впервые позволил себе это слово в отношении кого бы то ни было, и звенящая тишина была тому подтверждением. Левка задела его, коснулась его сердца, только не так, как хотела. — Ты полагаешь, у Зевса недостаточно проблем? Война с Гигантами пустяк, по сравнению с твоими желаниями? Я разочарован… — он глубоко вздохнул, но не смог сдержаться и снова посмотрел на Левку, бросая слова ей в лицо, как обвинение, — я разочарован, Гестия. Разочарован! Кто угодно мог опуститься до такого обмана, но не ты… не ты… — он махнул рукой и не продолжил.

Левка, которая на самом деле была Гестией, раскрыла себя. Она проиграла и собиралась ответить за каждый свой поступок, за каждое принятое решение. Но что она могла сказать? Как признаться? Как объяснять то, для чего больше не требовалось объяснений.

— Аид… я… ты знаешь, я всегда… я только поэтому…

— Знаю! — перебил он. — Я всё время это знал! И сказал об этом после жребия… Я желал тебе только радости, но не мог дать любви. Гестия, разве в моих действиях было хоть что-то, похожее на надежду? На взаимность? Почему ты решила, что обман сможет вызвать чувство? Кто помог тебе додуматься до этого?

— Прости… прости, я так хотела быть рядом, я так сильно хотела быть с тобой, что упросила Деметру помочь мне, — она сделала шаг к нему, но он отступил. — Она и яблоню создала мне в помощь, чтобы скрыть моё присутствие здесь. Прости…

— Прощение для великодушных, — напомнил Аид. — Значит, вот почему ты избегала дочерей Океана, вот почему я не мог понять, каков уровень твоей божественный силы… А Цербер? Всё было подстроено? Деметра пошла и на это безумие?

— Нет… нет… — прошептала Гестия. — Мы не знали, как подобраться к тебе, чтобы ты спас меня, чтобы ты меня заметил, а потом нашли её.

— Её?

— Да. Левку. Старшую дочь Океана. Она хотела спасти Цербера, унесла его из пасти химеры, но была смертельно ранена. Левка умерла у меня на руках, и Деметра предложила занять её место. Нам двоим не сложно было…

— Обмануть меня? Да. И Артемида попалась… — Аид завёл правую руку за спину и сжал в кулак. — Ты должна уйти. Богине семейного очага не место в царстве Теней.

— Здесь её и нет, — вытирая слёзы, сказала Гестия, — здесь только Левка, Левку ты не можешь выгнать.

— Выгнать не могу, но отпустить обязан. Зевс всё знает, он призывает тебя на Олимп с полным запретом на посещение моего царства, он считает, что присутствие здесь хранителя семейной связи многое меняет, и я с ним согласен.

— Не получится. — Гестия хваталась за последние нити надежды. — Если ты выгонишь меня, все узнают, что тебя можно обмануть. Все узнают, что мрачный, беспощадный и сильный Владыка Теней не такой уж неуязвимый. К тому же, я никогда по-настоящему не покидала Олимп, Зевсу не на что злиться, а ты… как ты объяснишь другим такое резкое исчезновение своей верной сторонницы?

Этот неприкрытый шантаж, как и обман, не способствовал достижению цели. Аид равнодушно пожал плечами.

— Ты это придумала, тебе и решать проблему. Мою репутацию не испортить подобной ерундой, потому что портить некуда, а вот твою… Богиня семейного очага ведёт себя как склочная низкосортная шарлатанка, унижаясь и обманывая, чтобы заслужить каплю внимания того, кто никогда не сможет сделать её счастливой.

— Аид! — воскликнула оскорблённая Гестия.

— Уходи! — он вернулся к трону и устало опустился на него. — Между тобой и Зевсом я выберу Зевса, Гестия, ибо вражда с Олимпом — последнее, чего я хочу. Да, и Зевс поставил условие, ты должна отказаться от части своей силы и поклясться на водах Стикса, что выполнишь обещанное. Я больше не стану тебя защищать.

(наши дни)

Лина пошатнулась и прислонилась плечом к книжному стеллажу. Её мутило. Голос и взгляды Аида вызвали в ней настолько живой отклик, что она ощущала его эмоции как свои собственные.

— Деметре дважды удалось его обмануть… — пробормотала она. На миг её взгляд потерял фокус, но уже в следующую секунду Лина ясно смотрела на Гестию. — Вы всё ещё любите его?

Гестия была погружена в размышления о Макарии и не сразу поняла вопроса.

— Что?.. А, — она неопределённо качнула головой, — это уже не имеет никакого значения. Его истинная любовь — ты, и нет смысла думать, что может быть иначе.

— Но меня не было веками, а он был. Вы даже не попытались навестить его? Не попытались поговорить?

— Зачем? Та попытка стала последней. Разочарование, которое я увидела в его глазах в тот день, отбило у меня всякое желание продолжать эту тему. Я давно смирилась… слишком давно.

— Но вы готовы помогать мне. Ни за что не поверю, что это из-за меня самой, а не потому что…

— Да, — раздражённо перебила Гестия, — это правда. Я смирилась, но не разлюбила, и ты должна принять тот факт, что я всегда буду любить его, и всегда буду на его стороне. Мои поступки нельзя оправдать, но я желаю ему счастья, а счастлив он только с тобой. Вот и весь ответ.

Лина промолчала. На какое-то время на них опустилась напряжённая удушливая тишина, в которой обе хотели заговорить, и обе не могли этого сделать. Гестия решилась первой. Её голос прозвучал тихо, сливаясь с тишиной, и если бы Лина не стояла рядом, она бы не услышала ни слова.

— Аид был прав во всём. Сначала я злилась, считала, что он оскорбил меня, но когда эмоции утихли, я задала себе вопрос, ответ на который всё для меня решил. Чем могла оскорбить правда? Винить себя, умолять о прощении или что-то менять было поздно, оставалось лишь взять ответственность за свои поступки. И я это сделала. Сначала Левка объявила, что покидает царство Теней, а потом случайно забрела на причал Стикса, ступила в мёртвую воду и обернулась белым тополем, чтобы остаться там навсегда.

— Но у Стикса никогда не было никакого тополя…

— Был, его сейчас пересадили ближе к Вратам. Попроси Гекату, она покажет тебе. А это, — Гестия указала на саженец, — одна из веточек того дерева, которую я отломила, когда давала клятву… Переступлю границу царства Теней, и должна буду на один Великий год* покинуть богов, стать смертной и бродить по миру до завершения наказания. Я слишком слаба, чтобы такое пережить. Часть силы и так мне недоступна, а если ещё и это…

Лина сочувствовала ей так сильно, что была в шаге от того, чтобы прекратить разговор, только вопросы требовали ответа, и она не находила в себе сил отказаться от них.

— Кое-что не сходится. Чтобы все поверили в подлинность белого тополя, не должен ли он был излучать ауру Левки? Как вы смогли поддерживать его божественной силой так долго?

— Никак, — Гестия нежно провела по веточкам кончиками пальцев, — я не вложила сюда ни капли божественной силы, я лишь нашла и переместила божественную сущность настоящей Левки. Это было нелегко, но у меня получилось…

Лина собралась задать ещё один вопрос, однако Гестия развернулась и, протиснувшись между полками, прошла к небольшому столу.

— Хватит болтать! Времени мало, я ответила на твои вопросы, теперь, полагаю, пришла пора приступить к поиску?

— Поиску? — не поняла Лина, протискиваясь следом. Она случайно зацепила одну из книг и уронила на пол целую стопку.

— И разрушение вошло в мою жизнь… — пробормотала Гестия, извлекая огонёк из пальцев.

В отличие от огня Аида, пугающего своей холодностью, или алого огня Гекаты, указывающего путь во мраке, пламя Гестии было тёплым, оно потрескивало, как дрова в камине зимним вечером, или сухие ветви костра в лесном лагере в тёплую летнюю ночь. Лина вернула книги на место и подошла ближе. Гестия сделала лёгкое движение руками, будто стряхивала капли воды, огонь переместился на стол, разделился на всполохи, пробежал по дереву, выделяя ключевые точки, и сложился в карту мира с шестью яркими отметками. Одна из отметок горела синим, остальные жёлтым.

— Деметра, — сказала Гестия, указывая на синий огонёк, который в этот момент отчего-то пожелтел и переместился, присоединяясь к двум другим на Лемносе. Гестия бросила мимолётный взгляд на Лину, снова на огонёк, а затем опять на неё, и потрясённо добавила, — всегда… в одном… месте. — Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, после чего она, наконец, снизошла до объяснений. — Ты зажгла божественный поиск Деметры! Твоя божественная сущность сформировала божественную силу из силы моей сестры? Но как? Куда делась первоначальная твоя?

Лина, ошеломлённая резкой сменой настроений Гестии, нашлась с ответом не сразу.

— Моя мать, — сказала она и тут же исправилась, — моя смертная мать, наследница крови Зевса, знала, что именно я… что именно во мне раскроется зерно души, и сделала всё, чтобы никто не узнал этого раньше времени. Она забрала мою изначальную силу, и, наверное, поэтому сила Деметры, использованная при создании зерна души так закрепилась во мне.

Гестия усмехнулась.

— Признаться, я думала, мне уже нечему удивляться, но вот пришла ты, и сообщила две совершенно невозможных новости. У Аида есть дочь, а божественная сила Персефоны куда-то исчезла…

— Не исчезла, — возразила Лина, — Гефест создал из неё девушку, богиню, которая уже заняла своё место в сонме.

Гестия выдохнула и села, спрятав лицо в ладонях, но тут же вскочила и снова вернулась к карте.

— Я обязана тебе помочь. Так, — она подняла руку и развела пальцы в стороны, будто приближала фотографию на сенсорном экране. Карта повернулась и показала изображение острова с тремя огоньками. — Я… ты и Посейдон на Лемносе… а где же у нас Зевс? — Карта снова изменилась, приближая ещё один огонёк, вокруг которого вскоре сформировалась и местность.

Лина обошла стол.

— Это… ледники Северного полюса? Это же над материком?

Гестия присмотрелась.

— Кажется, это совсем не ледник. Возможно, нефтяная вышка? Я мало интересуюсь жизнью смертных, но телевизор всё-таки смотрю… Зевс там.

— А Аид? Он не с ним?

— Судя по карте, — Гестия развела руки в стороны, и карта открылась полностью, — здесь! — она указала на отметку в западной части материка. — Не понимаю, что в этом месте такого? Зачем он там?

— Не по своей воле, — сказала Лина. — Аресу нужна энергия, чтобы пробудить Кроноса, а значит, это какой-то объект смертных, способный помочь ему…

Гестия убрала карту внезапно дрогнувшей рукой.

— Это действующая атомная электростанция. Я должна встретиться с Посейдоном.

***

(Последние годы Эпохи Великих Войн.)

Гиганты пали, но в далёких землях ещё оставались существа, способные разрушить хрупкий мир новых богов. Зевс приказал найти и сбросить в Тартар всех Гигантов до единого: не жалеть ни добрых, ни злых, не жалеть никого, — боги потеряли слишком много, чтобы теперь позволять себе такую роскошь, как милосердие.

— Уверен, что мы поступили правильно, брат? — Посейдон стоял на краю отвесной скалы, ныряющей в облака, как в морскую пену, и следил за удаляющимся отрядом. Он был в полном военном облачении: сверкающие на солнце доспехи, шлем и трезубец. — Зевс! — Посейдон окликнул его и обернулся, чтобы понять, почему вопрос остался без ответа.

Зевс мечтательно смотрел вдаль и загадочно улыбался.

— А? — он услышал только своё имя.

— Мы правильно поступаем, как думаешь? — терпеливо повторил Посейдон.

— Ему нечем! — Аид появился за их спинами со шлемом-невидимкой в руках и пояснил. — Думать ему нечем!

— Проклятье! — выругался Зевс. — Что ты тут делаешь? Я же сказал, нам не нужна помощь!

— Огненным водам Тартара скорми эту ложь, не мне! Всесильный Владыка! — аура Аида искрила, и хотя его чувства были скрыты за безупречной маской спокойствия, он был бесконечно и беспощадно зол.

Зевс ухмыльнулся.

— Раз ты сам меня так назвал… Тогда ответь, почему же это ложь? Разве всесильные владыки могут лгать? — он встретил испепеляющий взгляд брата и сразу стал серьёзен. — К монстру направлены боги, которые уже много раз вступали в сражение с Гигантами, они справятся и в этот раз. Я могу контролировать всё и без тебя.

— Кое-что ты вообще не можешь контролировать! — недвусмысленно намекнул Аид и взял в руку скипетр. Волна божественной силы от удара наконечника о камень едва не сбила с ног стражу Зевса. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь, что отправил их на смерть!?

— Неужели? — Зевс выхватил копьё. — Теперь ты решил поделиться, что за гадость осталась в том лесу?! И что же заставило тебя пойти на такую чудовищную жертву? — он разошёлся и открыто плёл всё, что думает. — Приходишь и показываешь своё превосходство! А где ты был, когда я просил тебя назвать последних оставшихся Гигантов? Где ты был, когда я просил помощи?

— Ты просил невозможного! — Аид хотел оставаться спокойным, но когда дело касалось Зевса, его сдержанности хватало максимум на две фразы. — Я похож на Пифию или Мойр? Считаешь, я этих Гигантов по именам знаю? Перепись веду? Я узнал только что. Гекатонхейры! Их трое, и твоим богам не справиться с ними.

— Они готовы! — возразил Зевс.

— Да! Умереть! Как ты не понимаешь, любая ошибка, любой недосмотр будут фатальными.

— И что? Тебе-то что до живых? Твоё царство не пострадает в случае неудачи…

— Но пострадаешь ты! Ты! — закричал Аид. — Наши сёстры и брат! Этого мало, чтобы я беспокоился? По-твоему этого мало?

Посейдон хотел бы помешать им, но вклиниться в их диалог было невозможно. Зевс тяжело дышал, не отводя взгляда.

— Благодетель ты наш! — высказался он, вставая в боевую стойку. — Куда не плюнь, везде твоя абсолютная поддержка и помощь! Хватит с меня твоих нравоучений!

Посейдон понял, что дальше медлить нельзя, и, наконец, окликнул их.

— Братья мои…

В следующий миг они одновременно посмотрели на него с одинаковыми выражениями лиц и в один голос сказали:

— Помолчи!

Ауры Зевса и Аида столкнулись, отбрасывая Посейдона — ему пришлось использовать трезубец, чтобы удержаться на ногах и не свалиться со скалы. Зевс, заметив это, не на шутку испугался и успокоился.

— Ладно… — он убрал оружие, но не желание дерзить, — великий стратег Аид, скажи мне, что же я должен был сделать, если не отправить туда отряд?

Аид прикрыл глаза и устало потёр переносицу.

— Для начала очевидное — отправить кого-нибудь на разведку, а после обратиться к нам, — он кивком указал на Посейдона, — и, может быть, к сёстрам… лучше к Деметре. Пойти самим, понимаешь? Не отправляя никого на смерть…

(наши дни)

У наковальни в мастерской Гефеста на Лемносе вспыхнуло пламя, из которого, излучая ауру тепла и уюта, появилась Гестия в сопровождении Афины. Посейдон отвлёкся от воспоминаний, приятно удивлённый таким визитом.

— Гестия…

— Рада тебя видеть, — сказала она.

— Афина, — Посейдон кивнул ей и, обшарив взглядом пространство за ними, встревожено спросил. — А Персефона не вернулась?

— Она и не собиралась, — Гестия подошла к столу, разворачивая свою огненную карту, — займёмся делом.

______________________________________________

*Великий год равен девяти обычным годам. [Мифология. Религия. Том 2. О клятве на водах реки Стикс] Кондрашов А.П.