Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Глава 42. Дельфийский Оракул

Думаешь, она примет тебя как брата? Думаешь, можешь убивать по приказу, а потом начать жизнь праведную и светлую? Нежеланный ребёнок богини, ненужный своему отцу, отвергнутый и обманутый наставником… Почему ты решил, что существует кто-то, кому ты нужен? Она бросит тебя так же, как бросила меня, ведь семья для неё ничто!

Амфитеус вывалился из божественного перемещения, в голове гудело, мысли путались. Странное поведение его оружия, видения, появление Анема. Перед глазами ещё стоял образ Персефоны, протягивающей к нему руку за божественной защитой. Ноги, едва ощутив твёрдую почву, подогнулись, притяжение земли стало невыносимым, и Амфитеус рухнул носом в сухую траву. Только спустя несколько долгих минут он почувствовал запах гари и расслышал треск полыхающих пожаров. Куда он попал? Что произошло? Амфитеус перевернулся на бок и уставился в ночь, с трудом понимая, где находится. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел ряд высоких колонн, обломки какого-то храма, разбросанные по округе, и едкий дым, скользящий в нескольких сантиметрах над землёй.

— Помогите! — истошный женский крик раздался совсем рядом. — Помогите!

Амфитеус дёрнулся. Третий призыв заставил его рывком подняться и броситься на помощь, чего он на службе Ареса не позволил бы себе никогда. Это было сиюминутное и совершенно необъяснимое желание. Он пронёсся мимо колонн, завернул за высокую статую какой-то богини — в темноте было сложно разглядеть лицо — и налетел на хрупкую девушку. Они столкнулись, Амфитеус попытался удержать равновесие, но не смог, и упал на неё. Первое, что он увидел — медовые омуты глаз, бездонные и притягательные, способные заставить любого мужчину потерять способность мыслить здраво. Амфитеус не стал бы исключением, он почти поддался, почти потянулся к её губам, когда сзади раздался чудовищный вой, от которого всё внутри похолодело.

Химера!

Уверенным отработанным движением, столько раз выручавших его в критических ситуациях, Амфитеус перекатился на спину, оставляя девушку одну, выхватил пистолеты и прицелился. Химера, каких он уже много веков не видел, пружинисто оттолкнулась от пола и прыгнула на него. Прозвучали выстрелы, девушка вскрикнула, горячая кровь животного брызнула на лицо и пол, и наступила тишина.

Тяжело дыша, не смея поверить своей удаче, Амфитеус распахнул глаза, скинул с себя тушу Химеры, а затем, наскоро протерев лицо рукавом, кинулся к девушке.

— Эй! Ты в порядке? — он потянулся к ней, желая проверить пульс, но девушка вскочила и залепила ему такую пощёчину, что сразу стало ясно — она не смертная.

— Как ты смеешь?!

Амфитеус тоже встал.

— Сойдёт вместо благодарности… — начал было он, но в этот момент разглядел её лицо и поспешно изменил конец фразы, — Пифия, моё искреннее почтение, — Амфтеус поклонился и, наконец, позволил себе взглянуть вокруг, осмотреться. За спиной Пифии полыхал сокрытый город Аполлона, пристанище творцов, поэтов, певцов и музыкантов, город искусств.

— Я ждала тебя… — тихо произнесла она.

— Меня? Ты уверена? — усомнился он. — Я Амфитеус, сын Деметры, приёмный сын Ареса и…

— Я знаю, — перебила она, — я ждала именно тебя.

Амфитеус вздохнул и зачем-то решил извиниться.

— Прошу прощения, я не знал, кого имел честь встретить здесь, и поэтому повёл себя неподобающим образом.

Пифия манерно взмахнула рукой.

— Боги, которые приносят извинения… — она хихикнула, — вот уж новость! Ты излишне вежлив… это выглядит смешно, — Пифия отвернулась и взглянула на собственную статую. Теперь Амфитеус знал, что это она. — Как я и сказала, я ждала тебя. Я знала, что скоро моя связь с Мойрами оборвётся, и явишься ты, чтоб узнать их последнюю волю.

— Последнюю волю? — пробормотал Амфитеус. — Но разве пророчество о тебе не говорит, что исполнив их последнюю волю, ты обратишься в камень?

Она мягко улыбнулась — отблески пожара затаились в уголках её губ.

— Это время пришло, — тень её стройного силуэта дрожала на камне как видение далёкого прошлого, но сама Пифия буквально дышала жизнью.

Амфитеус никак не мог изгнать из головы её взгляд, её дыхание, на миг коснувшееся его лица, и от того едва нашёл в себе силы сказать:

— Я не хочу, чтобы ты обращалась в камень…

С тех пор, как он решил покинуть Ареса, всё встало с ног на голову, мир изменился, а вместе с ним и сам Амфитеус. Он понятия не имел, что делает, почему у него возникают чувства, никогда не тревожащие его раньше.

— Но это неизбежно… Ты здесь из-за сестры, ты здесь, чтобы защитить её, — Пифия, серьёзно посмотрела на него. — Никто не приходит ко мне случайно, никто не приходит ко мне просто так. Ты ищешь причины не убивать сестру, ты ищешь подтверждения, что сделал правильный выбор? Здесь ты найдёшь его.

— Нет, я…

— Тсс… — она прижала палец к его губам.

Амфитеус поймал её руку, и она привлекла его к своей статуе, чтобы приложить их ладони к холодному камню.

— Иди.

Мир подёрнулся пеленой, застыл и вдруг рассыпался на мелкие осколки, утягивая Амфитеуса в ослепительный божественный свет…

…Очертания мира проступали медленно, словно через силу. Амфитеус услышал шёпот, ощутил твёрдый пол под ногами и в изумлении открыл рот, когда, наконец, понял, что находится перед троном Аида. Сам Аид сидел на своём месте, подперев голову рукой. Амфитеус затаил дыхание. Почему Аид здесь? Разве сейчас он не должен быть в плену его наставника? Разве не… Аид поднял взгляд, и Амфитеус отшатнулся, в страхе попятился к двери, через несколько шагов обернулся и, издав приглушённый вскрик, столкнулся с Гекатой. Да вот только Геката не столкнулась с ним. Она прошла сквозь него и встала в центре тронного зала.

Это воспоминание. Амфитеус едва не упал от облегчения, он и не знал, что сила Пифии действует именно так.

— Деметра родила дочь, — сказала Геката, заставляя Амфитеуса прислушаться к разговору, — я бы хотела навестить её… если пожелаешь, изъявить твою добрую волю и отнести дары.

Аид выпрямился.

— Ты для этого ждала официальной встречи?

Геката склонила голову.

— Да. Разве не так мне следовало поступить?

— Могла просто сказать мне или отправить весть. Ты не слуга, а друг, Геката. Разве я не упоминал об этом?

Амфитеус ясно видел, как Геката вскинула голову, как её широко распахнутые глаза блеснули в полумраке отголоском слёз, но её чувства оставались для него тайной. Зато он чувствовал Аида, ощущал его эмоции как свои, и это дало ему право думать, что Мойры решили показать ему воспоминания Аида.

— Владыка, я… — снова прервала Геката мысли Амфитеуса.

Аид принял прежнюю скучающую позу.

— Ты можешь свободно уходить и приходить, когда это необходимо. Не обязательно сообщать мне, — он посмотрел на Гекату, и в уголки его губ закралась тень улыбки. — Деметра недолюбливает меня, — вдруг сказал он после небольшой паузы, — я хочу, чтобы ты отнесла девочке дары, достойные дочери Деметры и Зевса.

— Что мне сказать? От кого подарки?

Ответ Аида эхом отлетел от стен и разбился вдребезги, завершаясь оглушающей тишиной.

— Скажи, что это от тебя…

… И тронный зал заволокло туманом. Амфитеус обернулся к единственному источнику света, сделал несколько шагов вперёд и оказался на Олимпе…

…За золотым дворцом Зевса, окутанный светом Гелиоса, раскинулся божественный сад — широкая дорожка, выложенная мраморными плитами, окружала цветущую поляну, на которой весело резвились две девочки. Одна высокая, почти подросток, с не по-детски мудрым взором и прямой осанкой, держала высоко над головой белую розу, а другая, совсем ещё ребёнок, крутилась вокруг неё и подпрыгивала, заливаясь смехом. Со стороны дворца дунуло холодом, и Амфитеус нехотя отвлёкся — девочки при этом продолжали играть, ни на что не обращая внимания. Несколько долгих мгновений Амфитеус вглядывался в золотые колонны, пока, наконец, не увидел их. Зевса, Аида и Посейдона. Последний поспешно попрощался с братьями и покинул их прежде, чем Амфитеусу удалось услышать хоть слово. Аид и Зевс спустились в сад и медленно пошли по дорожке, не глядя друг на друга; казалось, они не знают, с чего следует начать диалог. Их молчание выводило любопытство Амфитеуса на новый уровень. Зачем бы ни понадобилось Мойрам показывать ему это, теперь он хотел знать всё.

— Прошу тебя, скрой свою ауру, ты можешь напугать девочек, — властно сказал Зевс.

Аид шёл по левую сторону от него и на поляну не смотрел.

— Каких девочек? — его взгляд скользнул в сторону, по цветам, а затем коснулся волос младшей. Он резко остановился, так, что Зевс даже не сразу понял, что продолжил путь в одиночестве.

Зевс обернулся, по меньшей мере, через дюжину шагов.

— Этих, — Зевс величественно повёл рукой в сторону поляны.

Аид будто не слышал его. Он стоял, не двигаясь, не отводя взгляда от подпрыгивающих каштановых кудряшек.

— Брат мой… — Зевс недовольно вздохнул, когда Аид снова не услышал его, и позвал громче, — Аид!

Аид несколько раз моргнул и прикрыл глаза, пытаясь отогнать наваждение. Амфитеус тоже почувствовал это — связь между ним и девочкой, связь такую прочную, что даже Афродита не в состоянии постичь. И почему-то она расстроила Аида.

— Ничего, — Аид изобразил вежливую улыбку, — я задумался. Идём, — он присоединился к Зевсу, и они продолжили путь, но не сделали и пары шагов, как Аид всё же решился спросить. — Кто она?

— Ты воды из Леты напился? — проворчал Зевс. — Афина, богиня войны и мудрости, моя дочь.

— Они все тут твои дети… Не Афина, другая…

— А, эта… — Зевс небрежно махнул рукой. — Богиня цветов, дочь Деметры…

…И снова всё заволокло туманом. И снова Амфитеус, блуждал в нём в поисках следующего фрагмента воспоминаний. Паззл постепенно складывался в голове, всё больше вопросов находили ответы.

В тумане замелькали образы Коры. Из девочки она стала девушкой, затем молодой женщиной, неизменным оставалось только одно — каждый раз, когда Кора покидала дом матери, кто-то незримо следовал за ней. Она чувствовала это. Иногда ей казалось, что вот сейчас она обернётся и увидит наблюдателя, но никого не было, будто только что стоял здесь и растворился. Амфитеус чувствовал, что Кора не боялась, напротив, она хотела знать, кто так упорно преследует её много лет, и кому не хватает смелости показаться ей на глаза…

…Когда туман рассеялся, перед Амфитеусом снова возник тот же сад, та же поляна и дорожка, выложенная камнем, только вместо Зевса и Аида на ней стояли Афина и уже взрослая Кора. Однако Аид всё же был здесь, он наблюдал издалека, скрываясь в тени деревьев.

— Это так тяжело… мне так жаль, Афина, — Кора подняла правую руку, сложила пальцы конусом и раскрыла их — на ладони появился маленький сиреневый мешочек с прочной нитью, — возьми.

Афина приняла мешочек и осмотрела. По её губам скользнула тень улыбки, но в глазах не отразилось ничего, кроме глубокой скорби.

— Что это?

— Лаванда. Она успокаивает… тебе станет легче.

— Спасибо.

На какое-то время между ними повисло тягостное молчание. Афина не знала, о чём говорить, да и не хотела, а Кора всем сердцем желала ей помочь.

— Я хочу верить, что Паллада ушла к Кристаллу Душ, — наконец, заявила она, сжав кулаки, — ты богиня мудрости и войны, Афина, ты могла бы обратиться к Аиду и узнать у него правду. Может быть, он позволит спуститься к Лазурному источнику и спросить у Кристалла о Палладе?

— Не говори ерунды! — Афина отмахнулась, спрятала мешочек и сделала несколько шагов в сторону. — Аид опасен, никто не желает связываться с ним.

Кора томно вздохнула. Амфитеус чувствовал, что ей неловко, странно и любопытно одновременно. Она вдруг пожала плечами и закружилась так, что её хитон стал похож на бутон цветка.

— А я бы посмотрела на него… — у неё загорелись глаза, будто она обнаружила самую замечательную идею на свете. — Афина, Афина… — Кора подёргала её за хитон, как делала это в детстве, — а ты знаешь, как он выглядит? Мне ужас как любопытно.

Афина оттолкнула её руку.

— С ума сошла? Хочешь, чтобы твоя мать спустила меня в Тартар?

— Ну, она не узнает, — смущённо заявила Кора, покачиваясь на носочках. — Ну, пожа-а-а-алуйста.

— Нет! — Афина пошла к выходу из сада, Кора побежала за ней.

— Ну это же просто слова. Я не прошу тебя показать мне царство Теней, всего лишь…

— Нет!

Кора не унималась.

— А говорят, он точная копия отца? А, правда, что у него никогда не было царицы? А, правда, что…

Афина резко остановилась и обернулась, успевая поймать Кору, которая едва не врезалась в неё.

— Хорошо, что тебя не оставили сегодня с Герой, она бы не стала с тобой церемониться, пусть ты и её любимица напару с Гермесом. Мне запрещено разговаривать с тобой об Аиде, упоминать царство Теней, смерть и ужасы. Ты чистая невинная богиня, зачем тебе всё это?

— Мне интересно. Как же я смогу противостоять опасности, если не буду ничего о ней знать?

Афина закатила глаза.

— Да, он похож на отца. Слишком похож. Намазать волосы Зевса углём, и их друг от друга будет не отличить. Он, как и братья, вежлив, воспитан, всегда и ко всем проявляет уважение… во всяком случае, когда поднимается сюда. А ещё у него ужасная, просто отвратительная аура, находиться рядом с ним то ещё испытание.

— За что же его ненавидят? Только за то, что его аура неприятна? Её ведь можно скрыть…

— Мало кому удаётся полностью скрыть ауру, и он не из тех, кто способен на это… — Афина посмотрела на жадно внимающую её словам Кору и вздохнула. — Толпа не знает жалости к тем, кто скрывается в тени. О таких можно слагать слухи, а слухи — вещь убийственная, которая укореняется в веках, как грибница в лесу, и нет никакого шанса изгнать её.

— Значит, всё, что я слышала о нём — неправда?

— Я этого не говорила, — Афина поправила волосы, устремив взгляд на дворец Зевса, — да и откуда мне знать? Истинную жизнь старших богов могут знать лишь они сами. Интуиция и рассудок подсказывают мне, что всё очень непросто и кроется в глубоком прошлом, в отношениях детей Кроноса и Реи.

— Мне кажется, ты знаешь больше, Афина…

— Ну, хватит! — Афина заметила нимф на противоположной стороне сада. — Я и так наговорила слишком много…

…И снова туман, и снова Амфитеус в поисках света. Время шло медленно, будто вязкая жидкость, неспособная двигаться быстро, долго ничего не происходило — Амфитеус успел сесть и задремать, когда громкий звук ворвался в его мир и рассеял туман…

…Он оказался на опушке небольшого лиственного леса, далеко от Олимпа и от дома Деметры — Кора гуляла там одна, собирая ландыши. Вдали слышались голоса дриад, в ветвях гулял ветер, но Амфитеус не мог сказать, кто именно это был из Анемов. Кора напевала тихую мелодию и чувствовала себя свободной и счастливой. Амфитеус поднялся на ноги и настороженно осмотрелся. Обстановка интуитивно не нравилась ему.

— Да восславит Гелиос твою красоту, богиня.

Кора вскрикнула, а вместе с ней и Амфитеус, не ожидавший, что кто-то в эту минуту решит заговорить. Он обернулся. У одного из деревьев, вальяжно прислонившись к стволу плечом, стоял мужчина. От него исходила тяжёлая удушающая аура, и не нужно было иметь дар предвидения, чтобы сказать, что таким образом он скрывал свою истинную суть.

— Кто ты? — Кора прижала цветы к груди.

Мужчина усмехнулся.

— Не имеет значения, но можешь звать меня Эпос. Я тот, кто пришёл воздать хвалу твоей красоте, чего ещё тебе нужно?

Кора смутилась, но тут же взяла себя в руки, сделалась серьёзной и вздёрнула подбородок.

— Прошу меня простить, я бы хотела побыть одна. Мне не нужна компания.

— Да брось… — он ухмыльнулся и пошёл к ней. Кора стала отступать, но уже на третьем шаге врезалась спиной в дерево. Эпос остановился совсем близко и коснулся её подбородка — у Коры задрожали губы. — Всем нужна компания, — нежно прошептал он.

Амфитеус сжал кулаки, но что он мог сделать в воспоминаниях? В воспоминаниях Аида, мать его! Почему его нет? Почему его всё ещё нет?

Кора выронила цветы и попыталась оттолкнуть от себя Эпоса, но он поставил руки на ствол дерева по обеим сторонам от неё и приблизил лицо к её лицу.

— Неужели тебе не хочется развлечься? Неужели не завидуешь своим подругам, тому, как они свободно встречаются с мужчинами? Юная, прекрасная нимфа… — он провёл пальцем по её щеке. — А ещё, говорят, твоя мать не даёт согласия на брак, всех отправляет восвояси… может, нам стоит развлечься, и тогда она…

Кора отвернулась, не сумев сдержать дрожь отвращения.

— Оставьте меня… — умоляющий голос прозвучал слабо, почти неслышно. — Я не знаю, кто вы.

Амфитеус понимал, что происходит. Эпос был сильнее, не зря же он скрыл свою ауру — Кора не могла сопротивляться, она не защитит себя и никто не защитит, если только…

Эпос сдавил пальцами её щёки, развернул к себе, заставляя смотреть в глаза.

— Я думал, богиня цветения должна быть страстная и горячая, а ты ледышка, словно из Стикса вышла, — он провёл большим пальцем по её губам.

Взгляд Коры сверкнул гневом, она изловчилась и… укусила его, а затем оттолкнула от себя так, что он едва не упал.

— Убери свои руки! — прошипела Кора и тут же вскрикнула от болезненной пощёчины.

Эпос ударил её снова, а затем ещё раз. Амфитеус не сомневался, в удары заложена божественная сила, лишающая Кору способности сопротивляться. От четвёртого удара она упала, тогда мужчина схватил её за хитон на груди, дёрнул вверх и одним движением поставил на ноги — ткань поползла по швам, треснула на плечах и медленно осела на грудь. Мужчина прижал Кору к дереву, связал её руки нитью божественной энергии и обнял, стал целовать лицо и шею — она не могла его оттолкнуть, она ничего не могла, только плакала и совершала слабые попытки вырваться.

Амфитеуса трясло. Он попробовал несколько раз помочь ей, но безуспешно. В конце концов, когда хитон Коры упал на землю, не в силах смотреть дальше, он закрыл глаза, и именно в этот момент всё и случилось. В лес ворвался ледяной ветер, сгусток лазурного пламени сбил Эпоса с ног, отбрасывая от Коры, а следом появился Аид. Амфитеус узнал его, да и Эпос, кажется, тоже. В белых одеждах, с короткими тёмными кудрями, Аид походил на сына Зевса, но такого грозного, что любой бы испугался его взгляда. Амфитеус подумал, что не хотел бы столкнуться с Аидом в подобном состоянии.

— Назови мне хоть одну причину, почему я должен пощадить тебя? — сказал Аид, нависая над Эпосом грозной тенью.

— Ты не обладаешь таким количеством милосердия, чтобы его даровать мне, — усмехнулся Эпос и вытер кровь, струйкой стекавшую с уголка губ. Золотую кровь. Ихор.

Амфитеус внутренне сжался — Эпос точно узнал Аида. Как они связаны?

— Я спросил из вежливости, — парировал Аид, ухмыляясь, но тут же стал серьёзным, взгляд его сверкнул жаждой мести. — Убирайся, пока я не отправил тебя в Тартар!

Эпос на мгновение застыл, а затем щёлкнул пальцами и исчез, оставляя после себя одну единственную фразу и отголоски далёкого злого смеха.

— Всё ещё впереди…

Аид постоял ещё немного на месте, словно ожидая, что Эпос может вернуться и ударить со спины, а потом посмотрел на Кору. Лицо его сразу смягчилось, взгляд изменился. Кора сползла по стволу дерева и теперь сидела на земле, прикрываясь руками — Аид поднял её хитон, осторожно протянул ей и прикрыл глаза, когда она взглянула на него с отвращением.

— Я тебя не трону. Одевайся, я отвернусь.

Кора приняла хитон и дрожащими руками натянула его на себя, хотела исправить порванную ткань, но божественные силы вспыхнули и погасли. Аид, продолжая стоять к ней спиной, каким-то чудом понял, что случилось, и взмахнул рукой, возвращая её хитон в нормальное состояние.

— Назовись! — Кора поправила волосы и отошла, готовая защищаться. То, что один мужчина прогнал другого, ещё не значило, что она в безопасности.

— Тебе не нужно знать, — Аид посмотрел на неё и коротко улыбнулся. — Пойдём, я провожу тебя к матери… — он протянул ей руку, потом понял, что сейчас не лучшее время для этого, и пошёл вперёд…

…Амфитеуса в который раз окутал туман, показывая ему в своих серых завихрениях образы Коры, Нота и тёмной колесницы на фоне рассвета. Амфитеус засмотрелся, оступился и… провалился во тьму…

…На этот раз он попал в пустой Зал Собраний Небесного Города. В вечернем сумраке у ступеней снова беседовали Аид и Зевс, за колонной стоял Гермес, делая вид, что занят своими делами.

— Не думал, что ты пойдёшь на это, — задумчиво пробормотал Зевс, — в этом есть необходимость?

Аид сверкнул взглядом.

— А что ты предлагаешь? Обратиться дождём, животным или птицей ради мимолётного удовольствия? Я пытаюсь оградить её от страданий, я желаю ей спокойной жизни вдали от…

— От чего? — хохотнул Зевс, прекрасно понимая, что брат имел в виду. — Ладно, согласен, чего-чего, а спокойствия твоему царству не занимать, и всё же…

— Это не мимолётная страсть, я хожу за ней годами… Я оберегаю её, я, в конце концов…

— Ты уверен? Может, это чувство незавершённости, может просто стоит навестить её разок-другой…

Аид изменился в лице, и Зевс сделал шаг в сторону.

— Ты слишком серьёзен.

— Брат мой, один драгоценный камень из коллекции не уменьшит твоего богатства… Позволь мне забрать её, сделать своей царицей.

Зевса как-то странно передёрнуло.

— Ты тоже не обделён драгоценностями, зачем тебе именно эта невзрачная безделушка? Есть много достойных богинь. Хотя бы вот Геката… я слышал, она стала очень сильна. Чем не царица?

— Не уверен, что ты имеешь право произносить её имя в Небесном городе, — проворчал Аид.

Сверкнула молния — сначала в небе, затем в глазах Зевса.

— Я могу называть чьи угодно имена в любом месте, где пожелаю!

— Как скажешь, — спокойно сказал Аид, зная, что Зевса это разозлит ещё сильнее. Их взгляды встретились. Какое-то время между ними шла молчаливая внутренняя борьба, после которой Зевс внезапно расхохотался.

— Твоё спокойствие способно сокрушить горы, брат мой, — он глубоко вздохнул, успокаиваясь, но улыбка никак не хотела сходить с его лица. — Вот уж не думал, что именно ты станешь тем, кто решит взять её в жёны. В числе поклонников Коры Аполлон, Тритон, один из Анемов — Зефир и даже Гермес… Деметра, разумеется, всем отказала. Полагаешь, у тебя больше шансов, чем у них?

— Заключим сделку?

— Так-так, — заинтересовался Зевс, — любопытно…

Аид повёл рукой, приглашая к продолжению разговора.

— Уступаю тебе право выбора. Назови свои условия.

Зевс улыбнулся, не скрывая разыгравшийся азарт.

— Хорошо… — он на мгновение задумался. — Если Кора спустится к тебе по собственной воле, моё одобрение ты получишь. По собственной воле, Аид. Можно прибегать к любой помощи, кроме моей…

Зевс не договорил, узнав чью-то ауру, и посмотрел на вход, где золотая лестница убегала к площади перед Залом Собраний. Из-за колон вышла Гестия. Было похоже, что она давно ждала, чтобы войти, и её терпение кончилось.

— Зевс, я… — она застыла, бледная, изумлённая, будто и не знала, с кем разговаривает громовержец.

— О большем не смею и мечтать, — одновременно с ней закончил Аид и проследил за взглядом Зевса. В нём не произошло никакой перемены, никакого отклика на её появление, только едва ощутимая досада. Он снова посмотрел на Зевса, — договорились, — поспешно пожал ему руку и ушёл…

…Амфитеус вернулся во тьму, однако следующее воспоминание пришло так скоро, что это было похоже на мгновенное переключение кадров в старых кинозаписях. Амфитеус потёр глаза и осмотрелся…

…Под раскидистым дубом, кроной своей накрывающим широкую скамью, сидели две женщины. Одна из них скромная, похожая на обычную смертную, в хитоне и накидке поверх кудрявых золотых волос, ткала — солнечные лучи падали на её руки и становились разноцветными нитями. Вторая — божественной красоты: тёмная как ночь и ясная как луна, — дремала, прислонив голову к стволу дуба, её ресницы чуть заметно подрагивали. Амфитеус чувствовал, что эта — вторая — совсем не та, кем кажется, и это оказалось действительно так, когда она открыла глаза. Молодая женщина обладала взглядом древнего божества, мудростью вселенной, знаниями, доступными лишь немногим.

— Рея, — она легко коснулась плеча первой. Её голос был тихим, но при этом глубоким и чистым, похожим на далёкий звук горного водопада, — твой сын.

Рея отвлеклась от ткани и нитей, обращая взор к незваному гостю.

— И твой внук, — Аид прошёл мимо Реи и опустился на колени перед второй женщиной, взял её руку и прислонился к ней лбом, замирая так на некоторое время.

Руки она не отняла, напротив, даже потрепала его свободной рукой по голове, а на лице её появилась тёплая улыбка. Амфитеус, наблюдавший за ними, с трудом понимал, кого видит перед собой. Гея много веков не являлась богам, а воспоминания о ней из прошлого давно растворились в потоке времён, да и Аид тут мало был похож на себя. Светло-серый хитон, убранные в хвост чёрные волосы, без короны и атрибутов власти. Просто мужчина, навестивший свою семью.

— Неужели рухнул Олимп или братья мои покинули Тартар? — спросила Рея, приподнимая уголок губ. — Явление достойное конца времён.

Аид повернулся к ней и потянулся к её руке, но она отдёрнула её и отстранилась.

— Прости… — произнёс он.

Рея недовольно вздохнула.

— Прощение для великодушных. Зачем ты пришёл?

Гея бросила на Рею укоризненный взгляд, но ничего не сказала. Аид ответил честно.

— У меня есть просьба…

— Ну, разумеется! — Рея всплеснула руками, сложила нити и встала.

Аид поднялся вместе с ней, но она не дала ему и шанса продолжить, просто ушла. Гея тяжело вздохнула

— Не бери в голову. Зевс жалуется ей на тебя, а она обижается… — она поправила вьющееся золотое украшение в волосах и проворчала, — … слышала я те жалобы.

Аид смотрел вслед матери — ни один мускул не дрогнул на его лице, ни жестом, ни взглядом он не показал, что на самом деле почувствовал. Зато Амфитеус, как никто другой, познал всю глубину этого момента и понял его.

— Рея это не со зла, ты же знаешь, — Гея подошла к Аиду и положила ладонь на плечо, бережно сжимая. Она была в платье такого глубокого чёрного цвета, что оно казалось самой тьмой с мерцающими золотистыми искрами, ткань струилась вокруг неё, украшения в волосах подрагивали, привлекая внимание, гладкая кожа сияла в солнечном свете. — Какая у тебя просьба, Юный Мрак?

— Не называй меня так, пожалуйста, — вежливо сказал он и снял её руку с плеча, но не отпустил, спрятал в ладонях, и посмотрел ей в глаза. — Я заключил сделку с Зевсом, чтобы взять в жёны богиню.

Гея печально и мечтательно улыбнулась, будто заранее знала, что он ей скажет.

— Дочь Деметры?

— Да, — Амфитеус наблюдавший за ними удивился, но для Аида, похоже, было обычным делом, что Гея предугадывает его слова. — Это она, ведь так? — Аид дождался согласного кивка Геи, и продолжил. — Почему ты не сказала, что это так… больно?

— Дар Эроса прекрасен и одновременно невыносим…

Их взгляды встретились, и Аид отвернулся.

— Я пытался избегать её, пытался не думать, но больше не могу. Она ничего не знает, я хочу… хочу, чтобы она сама пришла ко мне, перешла границу царства Теней по собственной воле.

— Это очень легко устроить… не беспокойся, ещё до заката она коснётся нарцисса у ручья в оливковой роще и пойдёт с тобой, разумеется, если ты не забудешь её позвать.

— Нет, — Аид отошёл и потянулся сорвать с дуба лист, но в последний момент передумал и просто погладил его. — Я не хочу, чтобы она влюблялась в меня или шла ко мне, испытывая навязанные ей чувства. В этом случае мне придётся отказаться от сделки, даже если…

— Не глупи, Юный Мрак! — оборвала его Гея. — Ты не можешь отказаться от сделки, это было предопределено. Ваша связь прочно сплетена с нитью судьбы мирозданья, дочь Деметры полюбит тебя, полюбит. Тебе останется лишь её удержать.

Аид недовольно повёл головой, но больше не стал возражать против ласкового прозвища, просто ответил тем же. Он хорошо помнил, какое прозвище не любит она.

— Хорошо, бабушка, я доверяю тебе и очень благодарен за всё. Чем я могу отплатить?

— Плату возьмёт с тебя мироздание, — сказала Гея, — и будем надеяться, что эта плата не окажется слишком высока…

…Что-то с силой дёрнуло Амфитеуса назад, мир расплылся перед глазами, а в следующее мгновение он влетел в круг света у гранитного постамента и упал на пол. Одновременно с этим прямо перед ним возникли крылатые золотые сандалии, а сверху раздался тихий, но вполне узнаваемый голос Аида…

— В прошлый раз ты сказал, что принёс мне последнюю весть…

— Геката бы хотела, чтобы я чаще навещал тебя… я не увижу её ещё тысячу лет, и ты единственное подтверждение того, что она на самом деле существует, — ответил Гермес, хитро улыбаясь, — поэтому, уж прости за беспокойство.

Амфитеус перевернулся на спину и посмотрел на них.

— Хватит болтать! — Аид прерывисто вздохнул, когда цепи в очередной раз прожгли ему кожу. — Говори, зачем пришёл, или убирайся!

Улыбка Гермеса померкла, но не лукавый блеск в глазах.

— Сказать мне нечего, а вот показать… хотя, — Гермес пожал плечами, — если ты не хочешь, я и не стану показывать, для меня это опасно, я ведь только ради Гекаты… — он развернулся и пошёл к выходу, на третьем шаге, ожидаемо услышав ответ.

— Стой! Показывай.

Гермес развернулся на пятках, сделал широкий жест рукой и раскрыл ладонь. Над ней вспыхнула сфера из золотых искр, внутри которой показались знакомые силуэты. Аид заинтересованно поднял голову, Амфитеус встал на ноги и подошёл ближе.

Сфера показывала храм Аполлона в Дельфах, где Пифия, склонив голову перед Зевсом, протягивала к нему руки, а за колонной, незамеченный никем, прятался Посейдон. Гермес щёлкнул пальцами, и сквозь пространство и время до них из сферы долетели голоса.

— … и восстанет из мёртвых двойственная богиня. Утраченная искренность оборвёт связь, — вещала Пифия, закрыв глаза, — и брат, один из немногих, решит низвергнуть царя. Владыкой мира назваться будет желать, но затем ли, чтобы повелевать? — она вдруг глубоко вдохнула, будто выплыла из морской пучины на поверхность, и, опустив руки, растворилась в камне.

Зевс выругался и стукнул кулаком по статуе, не прикладывая божественной силы.

— Какой брат? Что за глупость? Тот, кто мог предать меня, уже никогда не сделает этого! Я предусмотрел всё, чтобы в будущем навсегда избавить мир от его присутствия!

Пифия не ответила. Зевс постоял перед ней ещё какое-то время, потом развернулся и покинул храм. Посейдон нагнал его, сделав вид, что только что явился.

— Что случилось? — огрызнулся Зевс, ещё не вполне отошедший от разговора с Оракулом.

— Всё по тому же вопросу. Что ты решил?

Зевс раздражённо вздохнул. Он шёл так стремительно, что Посейдону приходилось чуть ли не бегом следовать за ним.

— Я уже сказал, что думаю, но если хочешь, я, конечно, согласен. Одним сыном меньше, одним больше… — Зевс замедлил шаг и, в конце концов, остановился совсем. — Как ты вообще умудрился с ней связаться?

— Она искала дочь, откуда мне было знать из-за чего ей пришло в голову выплакаться именно мне. Клянусь, она сама соблазнила меня… — Посейдон недоверчиво усмехнулся. — Или ты думаешь, я смог бы справиться с сильнейшей богиней из трёх сестёр?

— Сильнейшая Гестия, и ты это знаешь!

— Да, но после того, как она побывала у Аида и добровольно отказалась от части силы, Деметра…

— Её больше нет, — сурово оборвал Зевс, — довольно о ней! Твой мальчик на воспитании у Ареса, ты можешь не беспокоиться. Гера ничего бы не сказала против сына Деметры, как ничего не сказала против её дочери, к тому же все и так думают, что Амфитеус мой сын.

Посейдон выдохнул.

— Спасибо. Не уверен, что Амфитрита пережила бы, если бы узнала об этом сейчас.

— Благодари Мойр, что в нём больше от Деметры, чем от тебя. Такого же рыжего как ты мне бы скрыть не удалось, — Зевс усмехнулся и вдруг снова помрачнел. — Как она? Твоя царица?

Посейдон тяжело вздохнул и устало провёл ладонью по лицу. Только теперь, когда он встал таким образом, что солнечные лучи коснулись кожи, стало ясно, как ему тяжело.

— Тритон был нашим единственным общим сыном, она убита горем…

Зевс сжал его плечо в жесте сочувствия, хотя по нему сложно было сказать, испытывает ли он вообще какие-либо чувства.

— Если бы Фобос тогда не притворялся Тритоном, скрывая свою маскировку аурой тьмы, Аид бы спас его… он был рядом.

Зевс удивлённо повёл бровью.

— Тогда в лесу на Кору напал не Тритон?

— Нет, конечно. Тритон был влюблён в неё, зачем ему так поступать?

Они оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Молчание затянулось, и Зевс решил прервать его.

— Рядом была и Гера… Я знаю, что Амфитрита винит именно её.

…Всё закружилось, смазалось, и Амфитеуса потянуло назад, во тьму, затем в туман, протаскивая его по сплетениям судеб. Он вывалился на пол храма, к ногам статуи Пифии, и снова почувствовал запах гари, услышал звуки пожара, охватившего сокрытый город — глаза заслезились от дыма. Он едва понимал, что происходит, информация никак не хотела укладываться в голове, и всё его существо отказывалось от этой мысли. Он сын Посейдона, сын Посейдона…

— Пифия… — прохрипел он, — Пифия… — с трудом перевернувшись на живот и встав на четвереньки, Амфитеус коснулся статуи Пифии, вливая божественную силу. — Что было дальше?

— Ты знаешь… — глаза статуи загорелись, лицо приобрело цвет человеческой кожи, но сама Оракул больше не могла принять физическое воплощение. — Мне больше нечего тебе показать, могу лишь сказать, что ты на развилке своего пути. Следуй за своим сердцем, сын Деметры, следуй за своим предназначением.

Дышать становилось всё труднее. Когда глаза статуи погасли, Амфитеусу пришлось спрятаться в божественную защиту и выйти в безопасное место, чтобы уже оттуда переместиться. За последние сутки он испытал столько всего, столько болезненных эмоций, что его прежние желания отступили на второй план. Амфитеус не знал, было ли ему важно сейчас спасти носителя маминой линии власти или последовать за детской мечтой о сестре, но точно был уверен, что глубоко в душе хочет помочь Персефоне. Хочет. И сделает это.

За пределами защиты сокрытого города дул свежий ветер, пахло травами и прибитой дождём пылью, звёзды сияли ярче, чем когда-либо на памяти Амфитеуса. Он запрокинул голову и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, потом заметил огонь, подбирающийся к границам защиты, и, следуя беспричинному приступу альтруизма, использовал божественную силу, чтобы всё потушить.

К Персефоне Амфитеус едва не опоздал. Одна только мысль о том, что он мог не успеть, заставила его сердце похолодеть, что подтверждало правильность принятых решений. Он откинул врагов на много метров от неё и выставил защиту. Пусть она достигнет своего Аида раньше, чем запланировал Арес, пусть она хотя бы попытается выжить. Вдруг маленький камушек, брошенный на дорогу жизни со скалы, потянет за собой обвал, меняющий целый горный массив. Вдруг это незначительное, ничего не решающее вмешательство станет ключевой точкой. Точкой, после которой изменится всё.