Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Глава 49. Запасной вариант

Ворох осенних листьев высыпался на Клесс и Макса, будто кто-то специально кинул им их в лицо, запахло костром, сухой корой и грибами. После несостоявшегося боя они так и не сняли брони, и солнце теперь поблёскивало в ней, отражая на землю солнечных зайчиков. Они одновременно сделали шаг вперёд, и листья, наконец, расступились, открывая им вид на небольшой особняк с колоннами и широким крыльцом — всё вокруг подёрнулось оранжевой дымкой и напоминало уютную и нереалистичную сказку.

Эвр возник рядом с ними, отряхиваясь от листьев. Он был одет в невесомый классический бежевый тренч и светлый костюм-тройку — листья закружились вокруг него, подхваченные потоками воздуха и взвились ввысь.

— Силы небесные, думал, не успею! Эрос сказал, там была Сцилла…

— Ты успел, — Макс развёл руками, — ну, почти…

— Не почти. Успел, — отмахнулась Клесс. — Как Психея?

Эвр странно прищурился и отправился в дом, отвечая уже на ходу.

— Я помог ей, но произошло нечто странное, — он помялся и поманил их за собой. — Вы должны это видеть… — он провёл их в дом через ряд комнат, заполненных облаками и вихрями, увидеть которые можно было благодаря летающим листьям и лентам, через коридор с прозрачным полом, под которым таился настоящий лотосовый пруд, и открыл неприметную дверь.

За её порогом царило бесконечное пространство без времени и границ, в которое они вошли, будто перешагнули черту реальности — глянцевый пол, похожий на тонкий слой недвижимой воды отражал небесную лазурь. Впереди сияло золотое марево, которое при ближайшем рассмотрении оказалось Эросом и Психеей, излучающими божественный свет — они оба зависли в сантиметре над полом, склонившись друг к другу, а за спинами их раскинулись золотые крылья.

— Что случилось? Что с ними? — от волнения броня Клесс исчезла, и она обнаружила, что одета в белый развивающийся пеплос. На Максе появился короткий хитон, каких не носили со времён воцарения Олимпийцев.

— Ничего, — ответил Эвр, который в этот момент облачился в свой легендарный плащ, — им ничего не угрожает, а вот, что это такое, другой вопрос, — он указал на маленькую сферу между губами Психеи и Эроса, вскинул руки, развёл их в стороны и создал из воздуха линзу, приближая изображение. Сфера показывала континент и Атлантический океан, она то детально рассматривала события на суше и в море, то давала общую картину, открывая Максу и Клесс умирающий мир. Само мироздание рушилось, комкалось и сливалось в единую массу, первозданный вихрь, в котором терялось и живое и неживое.

— Видимо, об этом говорил отец… — прошептал Максим и откашлялся, пытаясь вернуть голос.

Клесс ахнула и прижала ладонь ко рту, но тут же отняла её, чтобы спросить:

— Это на самом деле происходит? Прямо сейчас?

Эвр покосился на неё.

— Прислушайся к миру, и узнаешь. Смотрите, — он повысил голос, продолжив раньше, чем Клесс успела что-либо возразить, — вот… сейчас!

В сфере мелькнул океан, стихийная воронка над ней, а затем небольшой шар, который Клесс сначала приняла за обычную вспышку света, но это была божественная защита, сквозь которую не проникал взор. Однако это было необычная защита. Поставленная кем-то она подпитывалась не изнутри, как бывало обычно, а снаружи — луч божественной энергии врезался в неё сверху и уплотнял, дополнял, делал прочнее. Клесс перевела взгляда на Макса, а потом на Эроса и Психею и всё поняла. Сила, что залечивала раны Психеи, вырывалась на свободу и достигала той сферы, спасая кого-то ещё, кого-то, кто находился там, в самом эпицентре урагана.

— Мы не можем помочь, — предугадав мысли Клессандры, сказал Эвр, — никто из нас. Что бы ни случилось, мы должны выжить, а после найти остальных. Сейчас нам некуда идти.

— И что? Будем стоять в стороне? — возмутился Макс, — Как всегда? Каждый сам за себя?

Эвр снисходительно улыбнулся.

— Отчаянный сын Гефеста желает пойти и погибнуть? Смело! Учитывая, какую цену отдали за твоё спасение отец и возлюбленная, — он склонил голову в лёгкой усмешке. — Да, я всё знаю о тебе, Мойры послали весть Анемам несколько часов назад, нам нельзя покидать своих домов. Здесь вы в безопасности, если только… — Эвр резко замолчал. К лучу божественной энергии от Психеи и Эроса присоединился ещё один, такой же золотой, и слился с ним воедино.

— Что это? — удивилась Клесс.

Эвр не ответил, и Макс высказал предположение за него.

— Видимо, там и без нас есть, кому помочь.

***

Геката почти заснула на плече Гермеса, когда неожиданно почувствовала движение собственной божественной силы. Гермес почувствовал то же самое и удивлённо осмотрел собственные руки — они светились.

— Что это?

Геката встретилась с ним взглядом и встала, сразу обращаясь к Мойрам. Будь на её месте кто-то другой, он бы наверняка проявил уважение, но она накинулась на них, будто они были причиной случившегося.

— Что вы опять со мной сделали? Чего ещё хотите? Договор выполнен!

Сёстры переглянулись.

— Но это не мы, — спокойно сказала Атропос.

— Запасной план, — отстранённо произнесла Клото.

— Не зря мы подумали наперёд, — вздохнула Лахесис, когда Гекату и Гермеса окутало облако золотой божественной энергии, притянуло друг к другу и подняло на несколько сантиметров над полом. Между их губами мелькнула вспышка и вскоре образовала маленькую сферу, такую же, какая на другом конце земли возникла между Эросом и Психеей.

Ананка посмотрела на Мойр, на Тюхе и вздохнула.

— Что ж, значит, время пришло…

***

Хаос бушевал. Его физическое воплощение почти сформировалась над ними, и мир вокруг грозил расколоть защиту Геи, как хрустальный шар. Очередной удар оказался такой силы, что Лина решила, будто по защите сейчас пойдёт трещина, но этого не произошло. Гея вышла в центр, поддерживая силой половину Солнечного Опала над ладонью — она с горечью разглядывала треснувшую платформу.

— Да, частей было шесть. Изначально я думала, что ты, юный Мрак, при поддержке братьев сможешь воссоздать солнечный опал и распылить его на защиту планеты. Когда Хаос добрался до меня, он позволил увидеть мне и свои мысли, так я узнала, что можно использовать его же оружие против него. Пропустить силу через избранника Хаоса и артефакт, но не отдать её Хаосу, а создать из неё защиту настолько прочную, что Неугасающие уже никогда не смогут коснуться нашего мира. Эрос об этом не помнил. Ещё до начала времён, когда он спустился к нам и притворился моим братом, ему пришлось отказаться от части сил, чтобы жить на земле, с этими силами ушли и некоторые важные воспоминания.

— По моим подсчётам частей всего четыре. Где остальные две? — спросил Аид, глядя на переливы её платья.

— Их присутствие не обязательно. Когда я сниму защиту, их энергия присоединиться к остальной, — она снова прошла вдоль трещины со скорбным выражением лица. — Я ведь всё продумала, я дала тебе связь с братьями и с четвёртой частью Опала, две другие части я тоже выдала парам богов, чтобы выжили все. Растратив энергию опала, они могли бы выстоять, благодаря своей изначальной силе, но теперь…

— А что теперь? — возразил Аид. — Мы сможем создать защиту, как ты и хотела. Все в сборе, всё сложилось, разве нет?

— Нет! — воскликнула она. — Ваша связь разорвана, созданный мною знак сломан. Ваши силы больше нельзя объединить, потому что каждый из вас поддался Хаосу, каждый из вас принял в себя его тьму и с радостью пошёл по этому пути!

— Обвиняешь нас? — тихо произнёс Посейдон. Он бросил взгляд на Аида и тут же перевёл его на Гею. — Обвиняешь нас в том, что мы не следовали твоему плану? Что мы имели собственное сознание, желания и волю? Ты с Мойрами затеяла многовековую игру, а теперь гневаешься, что игрушки вышли из-под контроля?

Ни единым жестом Гея не показала, что эти слова как-то коснулись её, и только Лина заметила, как в глубине её глаз что-то изменилось.

— Вы не игрушки, — спокойно сказала Гея, — я и… Мойры пытались обойтись малыми жертвами, чтобы защитить этот мир. Я многое упустила, из-за этого мы уже второй раз зашли в тупик…

— В тупик! — возмутился Посейдон. — Я хотел сам убить его, воссоздать Солнечный Опал и сразиться, но раз ты здесь, мне нет смысла действовать одному, мы можем поступить так, как ты сказала. О каком тупике ты говоришь? Его и в прошлый бы раз не случилось, если бы ты ещё тогда, в первую активацию права Верум сказала нам правду. Всю!

— Она не могла, — ответил Аид за Гею. Его голос лился спокойно и бесстрастно, будто его совсем не волновало, что они стоят буквально на краю гибели. — Это было условием её договора с Мойрами. Но в одном ты прав, брат, мы ещё можем попробовать сделать всё правильно.

— Не можете. Так устроено действие ваших сил. Разрыв братской связи, распад знака Триединства значит, что вам просто не хватит сил для достижения результата, и я не та, кто сможет в этом помочь. Хаос способен влиять на моё сознание, и я, присоединившись к вам, сделаю только хуже.

Зевс, который всё это время внимательно слушал их разговор, наконец, заговорил.

— И что ты предлагаешь, бабушка? Лечь и сдохнуть?

Аид покосился на него с серьёзным выражением, но вдруг улыбнулся и попытался скрыть усмешку за кашлем.

— О, брат мой, сразу видно, что ты чаще бывал у матери, чем у Великой богини. У неё всегда… всегда есть запасной план.

Гея царственно повернула голову и прищурилась, устремляя взгляд вглубь половинки Опала.

— Запасной план действительно есть, маленький Мрак, но он не понравится тебе.

— Говори.

— Сила двух частей Опала из тьмы и света, от Гекаты и Гермеса из царства Теней и от Эроса и Психеи из дома Восходящего солнца восстановят опал. И это единственное, что останется от прежнего плана. Изначально, когда я думала о таком развитии событий, я предполагала, что тебе придётся сделать всё самому, пожертвовать собой, но случилось нечто, чего я не планировала. Двойственная богиня, твоя супруга, которую я связала с тобой, чтобы сдерживать силу Хаоса, раскрыла себя с иной стороны. Она не только помогла тебе справиться с силой твоего отца, моего сына, но и поделилась силой сама. Теперь четвёртая часть Опала не только в ней одной, но и в тебе. Прежде Персефона могла передать энергию так же, как остальные, и выжить, благодаря внутренней силе, но теперь ей придётся остаться с тобой. Я заберу всех в безопасное место, а вы вдвоём вернёте солнечный опал в прежнюю форму и создадите из него защитное поле.

— Я вижу… — после короткого молчания сказал Аид, — ты всё за всех решила. А ты не подумала спросить её? Ты не подумала, что прежде чем слышать такое, она должна была узнать правду?

— Разумеется, я думала. Считаешь меня бессердечной? Думаешь обо мне так же, как собравшиеся здесь думают о тебе? Я не могла иначе. Хаос слишком влияет на меня, следовало сохранять осторожность… Я хотела явиться Персефоне, хотела всё объяснить, но единственный шанс сделать это — прямо сейчас. Другого после пробуждения не было…

Лина смотрела на Гею, и чёрное платье в её взгляде переливалось искорками звёзд. Ей казалось, что она с самого начала знала, к чему всё идёт, что весь этот поход, все последние месяцы были её дорогой к забвению. Дорогой к смерти, которую, возможно, она заслужила. Сейчас её стремления, уверенность, бравада перед Аресом выглядели по-детски, а её прежнее поведение вызывало лишь усмешку. Она хотела уйти от богов, забыть их? Что ж, она добьётся своей цели, уйдёт и забудет о них, и о себе, и обо всём, потому что уйти от богов — значит избавиться от мира, покинуть его навсегда. Теперь Лина будто смотрела на себя со стороны: все чувства, привязанности, волнения отступили на второй план, разум накрыла апатия и полное равнодушие к происходящему. Она подумала, что, наверное, так и должна ощущать себя бессмертная богиня — богам следует быть отрешённым от бренной жизни, от низменных желаний, богам должны быть безразличны чувства других, боги существуют, чтобы оберегать, спасать и наказывать, следить за порядком и не позволять нарушать его. Она богиня, всего лишь воплощение стихийных сил природы, она всего лишь недостойная частица мощной мировой силы — если она уйдёт, а мир выживет, то не изменится ничего.

— Твои слова справедливы, — сказала Лина, поднимаясь на ноги, и склонила голову перед Геей, — и в том, что я узнала только теперь, нет твоей вины. Я сделаю всё… — она избегала смотреть на Аида, но знала, он смотрит прямо на неё. — Если Великий Эрос пожертвовал собой ради мироздания, для меня будет честью пройти по его стопам…

***

Кто думает о смерти в восемнадцать? А кто ждёт её в двадцать шесть? Лина знала, что не многие её ровесники поднимают эту тему даже наедине с собой, но она сама смотрела в глаза смерти прямо сейчас. Вокруг неё по велению Геи исчезали боги, и только воплощение Смерти оставалось перед ней в образе мужчины, к которому так тянулось её сердце. Он смотрел с надеждой и верой, что всё получится, но она знала, чувствовала это всем своим существом, что им не выдержать такой силы, не пережить, не выстоять и не подняться на новую ступень — они оба растворяться в своих стихиях, оставляя их свободным, как сделал Эрос старший. Эрос — воплощение любви.

— Дитя… — Гея осталась с ними наедине и подошла к Лине, — ничего не бойся, ты рождена для этого, и ты не одна, — она подняла руку, будто собиралась заправить волосы за ухо, но вместо этого потянулась к щеке Лины и погладила её. — Ты не одна.

Их взгляды встретились, и на миг Лине почудилось, что Гея скажет что-то ещё, но она коротко улыбнулась и растворилась золотым сиянием, оставляя после себя целый спектр разнообразной божественной силы. Через касание сила Геи проникла в Лину, добралась до сердца, а затем нырнула в солнечное сплетение, где запустила нечто могущественное, необъятное, такое, что Лина своим человеческим сознанием не могла постичь. Всё её тело засияло, вены проступили на коже золотыми линиями, взгляд загорелся зелёным, и хитон, похожий на ленту млечного пути, окутал её. Защита над платформой начала распадаться, трещина стала глубже, и Лина поспешила к Аиду, протянула ему руки, и он принял их.

— Она обещала, что ты будешь жить… — сказал он, притягивая её к себе.

Их окутал свет божественных сил и поднял над платформой, притянув половинку Солнечного Опала, которая закрутилась и стала медленно обрастать слоями, превращаясь в целую сферу.

— Только до тех пор, пока ей не понадобиться моя смерть, — равнодушно ответила Лина.

Аид обнял её, и впервые за много веков почувствовал страх. Он видел Персефону холодной, растерянной, влюблённой, сходящей с ума от гнева и ненависти, плачущей и радостной, решительной и трусливой, но никогда ещё не видел её равнодушной… равнодушной к нему.

— Я бы хотел объяснить всё раньше…

— Но теперь поздно, — сказала Лина, — я никого не виню, я просто хочу, чтобы… — она посмотрела ему в глаза, — это всё закончилось.

На краткий миг Аиду показалось, что её взгляд стал прежним, но понять, так ли это, он не успел. Божественная защита над платформой окончательно исчезла, и в них ударил луч божественной энергии, заполняя собой всё. Лина вдохнула эту силу как воздух, втянула её в себя и запылала — они вместе горели в этом огне, вместе были там, где один бы не выдержал и сдался, где один навсегда бы уступил место тьме. Только теперь, ощущая эту связь, эту тонкую нить, протянутую от сердца к сердцу, Лина в полной мере осознала, какую жертву и какой невероятный дар принёс этому миру Эрос. Дар Эроса. Столь же прекрасный, сколь и чудовищно жестокий, невыносимый и одновременно желанный. Дар Эроса, ставший причиной и итогом всего.

Они уже не могли видеть, как Солнечный Опал вбирает в себя получаемую энергию, как воплощение Хаоса, обратившись настоящим великаном, запускает руки в земную кору. Не могли они и видеть, как луч божественной энергии, заполнив собой Солнечный Опал, расколол его, как энергия отразилась в воплощение Хаоса, как ранила его, отбрасывая и сжимая до размера обычного человека, и как эта самая сила взмыла в ввысь, формируя новое небо, синее небо, прежнее небо. На разных концах Земли оставшиеся в живых боги наблюдали удивительное явление — над голубой планетой раскрылся золотой зонт, он потёк по кругу, скрывая собой каждый уголок наполненный силой Геи и Урана, наполненный жизнью, восстанавливая и возвращая всё на круги своя.

Боги с облегчением и ликованием встретили мощную вспышку божественной энергии, которая ознаменовала завершение формирования защиты. Такая же вспышка волной разошлась от Аида и Лины, разрушая платформу до основания, оставляя от неё лишь пыль. Опал вернулся в форму сферы и снова разделился на шесть частей, возвращая им прежнюю форму, возвращая силу прежним владельцам. Лина почувствовала себя опустошённой и невесомой, поймала ресницами солнечный свет, вздохнула и рухнула в бесконечную пропасть тьмы.